Нервный срыв..
Утренний свет залил всё пространство моей спальни. Медленно распахнула глаза, через силу улыбаясь новому дню. В этот момент на тумбочке зазвонил мобильный. Наверняка это Тэхен хочет сообщить, что долетел и уже не может без меня жить. Потянулась к аппарату, но тут же подавила разочарованный вздох – звонил Ын У. Только его мне и не хватало. Мы так и не разговаривали после той знаменательной вечеринки, поэтому скрепя сердцем все-таки решила ответить.
– Ын У, привет…
– Лиса, мне так жаль! Прости, что я напился и учудил этот скандал. Сам полез с кулаками на твоего родственника. Просто позор! – на том конце послышался обреченный вздох. Он был хорошим парнем, и мне даже стало его немного жаль.
– Ничего страшного. Кто не напивался в восемнадцать лет и не ввязывался в драки? – невпопад рассмеялась я.
– Может, сегодня днем пообедаем где-нибудь? Я очень хочу загладить вину.
– Извини, но ничего не выйдет. Мне пора! Счастливо! – резко отключилась, спрыгивая с кровати, и уже хотела направиться в душ, как телефон зашёлся еще одной истошной трелью.
На этот раз звонили с незнакомого номера.
– Слушаю! – ответила равнодушно.
– Ну, привет, малолетняя вертихвостка!
– Джен?! Что тебе надо? – выдала изумленно. Никак не ожидала услышать ее еще раз.
– А ты думала кто? Может, Тэхен? – с того конца до меня донесся холодный металлический смех, заставляя внутренности сжаться.
– Зачем ты звонишь? – поинтересовалась чересчур взволнованно.
– Подыскиваю кандидатуру на роль крестной. Хотела узнать, согласна ли ты?
– Что? Какой ещё крестной? – пробормотала дрожащими губами, с такой силой стискивая пальцами телефон, что, казалось, он вот-вот треснет.
– Крестной нашего с Тэхеном ребенка. Я беременна, Лиса, твой обожаемый сводный брат скоро станет папой…
POV. Тэхен
Распахнул глаза, пытаясь сообразить, где нахожусь. За последние сутки мое местонахождение менялось со скоростью звука. Голова отклеилась от подушки и я, наконец, смог оценить обстановку: просторная спальня, оформленная в серо-стальных тонах посреди пентхауса в манхэттенской высотке. Да, черт возьми, все так и есть, и это не плод моей больной фантазии.
Склонил голову вбок, расчесывая пальцами трехдневную щетину. В память врезался тяжёлый взгляд её огромных широко распахнутых темно-карих глаз, брошенный перед самым нашим расставанием. Лиса глядела на меня как на врага народа, и её можно было понять. Вечное стремление держать всё под контролем и желание защитить близкого человека привели к необратимым последствиям, сыграв со мной злую шутку. Ещё пару дней назад готов был локти кусать от тупого бессилия, ощущая себя связанным по рукам и ногам.
Но прошлые сутки изменили всё.
По коже понеслись заряженные яростью электрические импульсы. Думаешь, ты самый умный, приятель? Ни черта подобного! «Ещё посмотрим, кто будет харкать кровью последним», – зловещим шепотом процитировал одну из любимых фраз моего друга боксера.
Да, черт побери, вчера днем, когда Лиса, сжавшись в комок после очередной близости, задремала у меня на руках, в голову пришла неплохая идея. Не факт, что сработает, но попробовать стоит. По крайней мере я больше не собирался сидеть сложа руки, полагаясь на милость судьбы. Уже в аэропорту связался с Чимином и, заручившись их с Мией поддержкой, со спокойным сердцем сел в самолет. Наше расставание будет недолгим, любовь моя! Совсем скоро у меня появится компромат на этого ублюдочного Ын У. Щенок ещё пожалеет, что открыл ящик Пандоры…
Тихо посмеиваясь, потянулся к телефону, чтобы скорее позвонить своей маленькой обиженной Белоснежке. Глаза сузились, обнаружив на экране несколько непрочитанных сообщений. Первое пришло от Джен. Оно гласило:
«Слышала, ты вернулся в Нью-Йорк. Может, поужинаем сегодня вечером? У меня есть разговор».
Поморщился, тут же закрывая послание и моментально выкидывая его из головы. Даже странно, как я вообще мог столько времени проводить в её компании?! Наши совместные воспоминания не вызывали в душе ничего, кроме брезгливости. Другое дело ласковые прикосновения моей драгоценной сводной сестрички. Губы поплыли от улыбки, стоило вспомнить её дурманящие объятия. Моя собственная звезда. Сколько бы я не избегал её, закрывая окна и двери, но повлиять на этот бесконечный свет так и не удалось. Совсем скоро возьму Лису под своё полное покровительство, а она будет освещать мою блеклую жизнь своим волшебным сиянием. Всегда.
«Да, малышка, уже с самой первой встречи было понятно – с тобой не будет легко!» – ухмыльнулся, машинально открывая очередное непрочитанное сообщение.
«Ты всё сделал правильно, Тэхен! Достойный сын своего отца».
Челюсти сжались, а белки глаз от перенапряжения, должно быть, налились кровью. Ощутил, как в горле образовывается комок, готовый взорваться в любую секунду.
Сукин ты сын, ну поглумись еще чуть-чуть… Скоро клочки полетят… Вот увидишь. Очень скоро. Поспешно удалил чертово послание и принялся набирать любимой. Один. Второй. Третий гудок. И так до бесконечности, но Лиса не взяла трубку. Внутри что-то щелкнуло. Должно быть, не слышит. Или занята.А может, просто хочет поиграть в обиженную? Ну, ничего, я завалю её спальню цветами. Пусть убедится в моей искренности.
Не откладывая в долгий ящик, позвонил в популярный парижский магазин, оформив доставку на две недели вперед. К каждому букету я попросил прикладывать карточку с подписью: «От твоего принца. Люблю».
Остаток дня решал накопившиеся вопросы в своем рабочем кабинете. Несмотря на то, что отель – наше совместное с друзьями детище – прекрасно зарекомендовал себя среди гостей города, за дни отъезда возникло множество проблем.
– …Да, всё верно! Сегодня же свяжусь с поставщиками… – администратор заученно улыбнулась, покидая мой кабинет, и только тогда я позволил себе развязать галстук, устало откинувшись на спинку кресла.
Кажется, в сотый раз набрал Лису, но ответа так и не последовало. Её молчание только сильнее укрепило тревожное предчувствие, с самого утра зародившееся в душе. Вдруг на краю стола завибрировал мобильный. Быстро схватил его, вперив одержимый взгляд в подсвеченный экран. Это был входящий от Чонгука. Тут же принял звонок, тепло поприветствовав друга.
– Ну привет, братишка! Чимин поделился со мной подробностями нашего нового плана. Это гениально! Уже сегодня вечером начнем приводить его в жизнь.
– Надеюсь, маленький засранец клюнет, – ответил с деланным равнодушием, испытывая нешуточное волнение внутри.
– Даже не сомневаюсь! Главное, ты усыпил его бдительность. Малолетний придурок считает, что он теперь на коне! – Чон хрипло рассмеялся, а я покачал головой.
– А окажется под конем. Уже скоро.
– Под дьявольской троицей! – развязно парировал друг, на что я не смог сдержать улыбки.
– Спасибо за помощь. Жаль только, не смогу присутствовать на вашей свадьбе, – лишенным эмоций голосом добавил я.
– Мы с Су Ен решили её отменить, так что ты ничего не пропускаешь.
– Что?! – брови тут же взметнулись ввысь. Какого черта он говорит?!
– Расслабься! Мы всего лишь отменили банкет на три сотни гостей. Ты один из немногих, кого я хочу видеть на празднике, и больше не желаю устраивать пиршество во время чумы. Отметим в нашем тесном дружеском кругу, как только появится такая возможность. Любимая полностью поддержала мое мнение.
– Что-то я не понимаю… У вас не будет свадьбы? Или как? – переспросил, озабоченно потирая переносицу.
– Ну, почему же? В субботу утром мы, как и планировали, официально узаконим отношения, вечером состоится ужин в компании родственников, а ночью отправимся отдыхать на острова! Пора бы уже начать догонять этого быка осеменителя Чимина…
* * *
Два дня спустя
Проснулся субботним утром, ощущая, будто лежу не на ортопедическом матраце, заправленном тончайшей бамбуковой простынкой, а на острие ножа. Прошло уже двое суток с момента нашего расставания, но Лиса так ни разу и не подошла к телефону. Звонил и в особняк, только экономка – всякий раз монотонно отвечала, что её нет дома. Вчера вечером, отчаявшись, даже набрал отцу. Правда, он также не потрудился перезвонить. Поднялся с постели, принял бодрящий душ и вновь поднес мобильный к уху. На этот раз решил связаться с Харин – матерью Лисы.
– Тэхен? Что тебе нужно? – после четвертого звонка холодно отозвалась она.
– Добрый день. Хотел узнать, всё ли в порядке с вашей дочерью. Она не отвечает на мои звонки. Я беспокоюсь, – стиснул зубы, с волнением ожидая ответа мачехи.
После секундной паузы, прерывисто выдохнув, женщина глухо сказала:
– В ближайшее время дочка не сможет ответить. Сразу после твоего отъезда у Лисы случился рецидив. Она попала в психиатрическую клинику.
Внутри моего сознания произошел взрыв мощностью сто мегатонн. Кажется, планета сошла со своей оси.
– Приступ? Какой еще приступ?! О чем вы говорите?! – прорычал я, будто сам не дружу с головой.
– Увы, это правда. Её лечащий врач неоднократно предупреждала нас, поэтому Лиса несколько раз в год принимала курсами успокоительные препараты. Я обнаружила, что за последние пару недель она не приняла ни одной таблетки… А после того, как ты уехал, у девочки случился сильнейший нервный срыв. Твое появление в её жизни спровоцировало новый приступ.
Установилась оглушающая тишина. Словно сквозь какую-то пелену до меня доносился монотонный звук воды, капающей из крана. Твою мать. Что она несет?! Какие, к черту, таблетки?!
– Я не верю ни единому вашему слову! Лиса здорова! Я видел её всего несколько дней назад! – орал, как заведенный, просто отказываясь в это верить.
Моя девочка здорова, весела и полна сил. В голове до сих пор стоял её чистый беззаботный смех – музыка для моих ушей.
– Ты ещё имеешь наглость спорить со мной? Приехал с одной, но тут же переключился на ту, что помоложе! Ну, разумеется! Соблазнил глупышку, а потом как ни в чем не бывало укатил восвояси! А моя дочь сошла с ума, – токсично процедила мать Лисы, а я до боли сжал челюсти, собирая остатки воли в кулак.
– ХАРИН, всё не так, как вы говорите! Я ЛЮБЛЮ ЛИСУ И СОБИРАЮСЬ НА НЕЙ ЖЕНИТЬСЯ! Неужели отец ничего вам не сказал?! Я ведь просил его…
– Оставь мою дочь в покое. С её расшатанной психикой ей совершенно нельзя нервничать! Просто сгинь из нашей жизни! Прошу тебя…
– Но… Я не понимаю… Это же абсурд какой-то! Я ЕЁ ЛЮБЛЮ! Вы СЛЫШИТЕ? ЛЮБЛЮ…
Сердце готово было проломить грудную клетку, а пульс в ушах стучал с такой силой, что я мог оглохнуть. От всех этих безудержных эмоций, которые вихрем закружились в груди, я задыхался. Вдох. Вдох. Вдох. И невозможность сделать выдох…
– Чего ты не понимаешь, Тэхен? Ты даже не знаешь, что произошло с Лисой несколько лет назад… Никто не знает! Это была наша тайна…Страшная тайна… Я чуть не потеряла единственную дочь… Теперь ей предстоит новый курс реабилитации… И всему виной – ты! ТЫ ВСЕМУ ВИНОЙ! Просто пообещай, что больше не сунешься в Корею. Оставь бедную девочку в покое… Навсегда!
Кажется, в этот момент мое сердце перестало перекачивать кровь.
***
«В жизни каждого человека бывают минуты, когда для него как будто рушится мир. Это называется отчаянием. Душа в этот миг полна падающих звезд». Французский писатель Виктор Гюго в одном из своих произведений как никогда лучше описал мое состояние. Всё ждал, когда же сообщат, что это дурацкий розыгрыш, жестокая шутка, издевка, насмешка судьбы… Но этого не произошло. Я просто отказывался верить, что малышка Лиса попала в клинику для душевнобольных. Президентская гонка, карьера отца, шантаж Ын У уже не казались чем-то сверхважным. Отныне фокус сместился.
Был поражен, как за всей этой разноцветной мишурой не заметил главного. Как мог проглядеть, что любимая девочка, с которой мы провели под одной крышей несколько незабываемо – сладостных часов, чуть ли не находится на грани нервного срыва?
Это казалось абсурдом. Перед глазами до сих пор стояло её умиротворенное улыбающееся лицо с приоткрытыми влажными губами. Если она отчего-то и готова была потерять рассудок, то только от наслаждения, вызванного моим горячим телом и ненасытными ласками. В тот день мы оба рехнулись от счастья…
Прокручивал в голове каждую нашу встречу, пытаясь понять, как не усмотрел странностей в поведении девушки? Да, Лиса была вспыльчивой, эмоциональной и капризной, как, собственно, все девчонки её возраста, но она никогда не производила впечатления человека с расшатанной психикой. Мы столько времени проводили вместе: я бы обязательно что-нибудь заметил…
Миллионы мыслей витали в голове, закручиваясь в разрушительную воронку торнадо, когда я летел в самолете вечерним рейсом обратно в Корею. Решил во что бы то ни стало во всём разобраться, ведь уже и сам находился на грани помешательства. Кровь в жилах начинала вскипать только от мысли, что она одна в маленькой безликой палате психиатрической клиники. Готов был пожертвовать всем, лишь бы помочь моей ненаглядной Белоснежке выбраться из кошмарного заточения.
«Только дождись меня! И я разрублю все оковы, которыми тебя связали по рукам и ногам. Я уже здесь!» – еле слышно произнес во время посадки в аэропорту.
* * *
Залетел в дом, сразу же направляясь в спальню родителей. Из вчерашних новостей узнал, что несколько дней назад они вернулись в Корею.
– Харин?! – без стука распахнул входную дверь, в ту же секунду сталкиваясь с тяжелым взглядом мачехи.
Женщина замерла посреди комнаты, нервно поправляя пальцами чалму из полотенца на голове. По всей вероятности, она только что вышла из ванной.
– Тэхен? Что ты здесь… Как ты посмел приехать?! – холодные темно-карие глаза метнули целую охапку шаровых молний, вот только у меня в груди теперь находился громоотвод.
– Хочу знать правду, – спокойно ответил, отмечая, как подрагивает маленькая жилка на тонкой шее мачехи.
Женщина явно нервничала, и теперь предстояло установить причинно-следственную связь этого явления.
– Хорошо. Дай мне только немного времени, чтобы привести себя в порядок! Твой отец уже уехал в предвыборный штаб, а мы с тобой пообщаемся за завтраком, – сквозь зубы процедила брюнетка, и я не стал более задерживаться в их комнате.
Минут двадцать спустя мать Лисы, наконец, присоединилась ко мне за обеденным столом. Теперь она выглядела иначе: блестящие темно-каштановые волосы были зачесаны на одну сторону, тонкие губы сдобрены бледно-вишневым блеском, а на чуть впалых щеках неожиданно заиграл здоровый румянец. Ухоженная брюнетка облачилась в стильный деловой костюм, который состоял из легкого пиджака и шелковой юбки. Она закинула ногу на ногу, протягивая мне альбом, который всё это время держала в руках.
– Что это еще такое? – спросил, враждебно прищурившись.
– Если ты все еще сомневаешься в правдивости моих слов, то просто посмотри фотографии, – будничным тоном произнесла она, делая маленький глоток чая из фарфоровой кружки.
Положил перед собой небольшой альбом, на ярко-розовой обложке которого изображен единорог. Уголки губ непроизвольно искривились в слабую полуулыбку. Несколько лет назад вся комната Лисы больше напоминала официальное представительство какой-нибудь сказочной страны: повсюду картинки с замками и единорогами, а вместо кровати масштабное сооружение, похожее на огромный трон принцессы с шелковым балдахином-пылесборником. Машинально перевернул страницу и вздрогнул, ощутив, как тело вмиг пронзили микроскопические ножи колючих мурашек…
– Что это ещё за чертовщина? – выдал голосом человека, рядом с которым находился маньяк, сжимавший в одной руке канистру с бензином, а в другой – коробок спичек.
– А что, не узнал? Так выглядела Лиса шесть лет назад… Неужели непохожа?
Ладони покрылись испариной, а сердце рухнуло до глубины грунтовых вод. Я был готов к чему угодно, но только не к этому… С помятой фотографии мне слабо улыбалась сводная сестра. В горле встал ком – на снимке моя Белоснежка выглядела иначе. Худой. И не просто худой, а тощей. Выпирающие косточки, обтянутые бледной кожей. От прежней Лисы в ней только и остались, что огромные широко распахнутые глаза-океаны. В них без труда могли дрейфовать судна с моряками, пропавшими без вести. Моя обжигающая сладкая невинная девочка, сотканная из сотен аленьких цветков и пахнущая как самые дивные цветы райского сада…
Она всегда была излишне худой: тонкие плечи, выпирающие ключицы и лопатки, ручки-веточки… Но девочка, которая улыбалась мне с фотографии, выглядела так, будто в ее теле нет ни грамма жировой прослойки. Она казалась невесомой.
– Что это, бл*ть, такое?! – заорал на собеседницу, больше не в состоянии держать себя в руках. – Как можно было довести её до такого состоянии? Как?! Вы что, морили ее голодом? ПОЧЕМУ ОНА ТАК ВЫГЛЯДИТ? ПОЧЕМУ?! – подскочил со стула, как можно дальше отшвыривая чертов альбом.
Бесконтрольная ярость душила ледяными ладонями. Я просто ослеп и оглох.
– Успокойся и сядь на место. Хватит с меня психов, – спокойно отозвалась собеседница, отрезая себе кусок сливового пирога.
– Я ни черта не понимаю! Объясните?! – наши взгляды схлестнулись, как стальные мечи.
Глядел на эту чересчур уравновешенную женщину с нескрываемым отвращением. Как можно было довести собственную дочь до состояния заморенной голодом сироты?! В голове не укладывалось…
– В двенадцать лет Лиса заболела нервной булимией, которая чуть позже переросла в анорексию, – тихо ответила мачеха, парализуя взглядом кусочек пирога.
– Но почему? Что всё это значит? Ни черта не пойму…
Она так спокойно рассказывала, будто это не её дочь выглядела на фотографии как живой мертвец, но при этом не переставала улыбаться.
Уголки губ Белоснежки были приподняты почти на всех страшных кадрах. Моя жизнерадостная малышка старалась улыбаться через силу. Тогда, во время нашей первой встречи, я влюбился в её звонкий заразительный смех. Она всегда была жизнерадостной, вот только её родителям, похоже, до этого не было никакого дела.
– В тот период нам обеим пришлось несладко. Муж бросил меня ради какой-то стриптизерши, а Лиса слишком близко к сердцу приняла наш развод. Однажды она увидела, как её папаша вместо того, чтобы уделить время единственной дочке, пошел развлекаться со своей проституткой… С этого дня она перестала есть…
Молча качал головой, пытаясь хоть как-то осмыслить всю эту чертовщину, пока мачеха продолжала неспешное повествование.
– …Глупышке показалось, что причина нашего развода кроется в ней. Что она недостаточно хороша… – моя собеседница тяжело вздохнула, – поэтому Лиса решила немного похудеть, а потом так увлеклась процессом, что уже не могла нормально принимать пищу. Вес опустился до критических отметок, и она всё продолжала его терять… За какие-то пару месяцев из весёлого подростка превратилась в безликую тень. Жуткое зрелище. Но мы всё это пережили, – мачеха подняла на меня влажные глаза и многообещающе замолкла, а вот я, наоборот, не мог сдержать подступающий к горлу поток слов.
– Как долго она выходила из этого состояния? – изрек глухим безжизненным голосом.
– К счастью, Лисе очень повезло с лечащим врачом. Спустя пару недель в стационаре девочку выписали домой, но потребовался ещё год, чтобы она набрала потерянный вес и закрепила результат. А еще еженедельные консультации с психотерапевтом, тренинги с целью нормализации пищевого поведения, антидепрессанты, транквилизаторы… Мы прошли через сущий ад, Тэхен! – мачеха смотрела на меня, обдавая арктическим холодом.
– Что вы за мать, раз допустили такое? Неужели нельзя было забить тревогу раньше, когда девочка только начала худеть? – сдавленно прорычал, даже не отдавая себе отчета, что все еще сжимаю ладони в кулаки.
– Не говори ерунду. Всё это случилось за считанные недели… Мне тоже в тот период было нелегко, – в уголках её карих глаз заблестели слезы, вот только они не вызвали в душе ни единой эмоции. Обычно с таким видом крокодилы оплакивали своих неожиданных жертв. После небольшой паузы женщина судорожно добавила: – Я не думала, что нашей семье когда-нибудь вновь придется пройти через весь этот кошмар…
– Я видел Лису несколько дней назад и на тысячу процентов уверен, что она была абсолютно здорова…
Наши взгляды встретились. Брюнетка язвительно рассмеялась, глядя на меня с презрением.
– Откуда ты знаешь? Тебя ведь интересовало исключительно её тело… Ну, признайся же, Тэхен! – это звучало как обвинение.
– Неправда… Я люблю вашу дочь, и сегодня же увижу её! Уверен, всё не так страшно, как вы говорите, – холодно отозвался, не разрывая зрительного контакта.
– Когда ты уехал, произошло нечто такое, что выбило девочку из колеи. Она как с цепи сорвалась: переколотила всю посуду на кухне, разбила мобильный телефон… И даже сильнейшие таблетки, которые держали ее раньше, не помогли. Пришлось отвезти в психиатрическую клинику… – С каждым новым словом в груди только сильнее разгоралось пламя огня. Будто босыми пятками наступал на раскаленные угли. – Ах да, забыла сказать. Дочка все время повторяла «Я ненавижу Тэхена… Тэхен меня предал… Я ненавижу Тэхена…» Её лечащий врач строго настрого запретил тебе приближаться к клинике даже на пушечный выстрел…
– Я не успокоюсь, пока сам не поговорю с её лечащим врачом! – твердо возразил, подавив усталый вздох.
Эта женщина, отличаясь невероятно тяжелой энергетикой, была энергетической пиявкой.
– Твой отец предупреждал, что ты думаешь только о себе. Так и есть. Лишь бы удовлетворить мужское эго, а на бедную девочку плевать… Ну, что же! Вот, возьми! – мачеха раскрыла бледно-зеленую сумку из крокодиловой кожи и достала оттуда небольшой прямоугольник. Она протянула мне визитку, холодно заключив: – Здесь адрес клиники и телефон лечащего врача Лисы. Надеюсь, тебе не стоит повторять, что девочка находится в стационаре на условиях полной конфиденциальности – под другим именем и фамилией!
Коротко кивнул, засовывая картонный прямоугольник в карман, и, не прощаясь, вылетел из дверей особняка.
Остановился только около неприступных железных ворот, ощутив тяжесть на сердце и тотальное отчаяние, царапающее каждую молекулу тела. Я сделал глубокий вдох, чтобы хоть как-то привести себя в чувства. Но ни черта не вышло. Ко всему прочему голова начала раскалываться, словно меня огрели стальным паяльником. Вот черт. ЧЕРТ. Тихо выругался, пытаясь сообразить, что делать дальше. Разговор с матерью Лисы ничего не прояснил, только сильнее всё запутал. В душе творился настоящий бардак, но разгребать мусор сил уже не было. Поддавшись неконтролируемому порыву, набрал номер единственного человека, который мог меня понять.
– Чимин, я вернулся в город и, возможно, это мой последний день на свободе. Скажи, что делать, когда мир рушится? Ты ведь спец в таких делах…
На том конце послышался странный зловещий свист. Спустя пару секунд друг спокойно ответил:
– Встречаемся через пятнадцать минут. И не вздумай опаздывать, красавчик!
– Хватит называть меня красавчиком! Меня это раздражает!
Друг хрипло рассмеялся, а на заднем плане послышался недовольный голос Мии. Кажется, она ему что-то высказывала. Уголки губ дрогнули от слабой улыбки. Так-так, безбашенный боксер теперь отчитывается перед своей сварливой беременной женой перед тем, как выйти из дома. Вот так анекдот!