Часть 20
<b>Маша</b>
— Машенька, доченька, ну слава богу, — донеслись до моего помутневшего мозга слова мамы. В памяти всплывали образы богатого дворца, где я когда-то жила, и видения драконов, одного из которых мне угораздило полюбить. Все это, казалось, было в другой жизни и вовсе не со мной.
Как же тяжело глаза открыть. Никогда бы не подумала, что такое простое действие, как моргание, может приносить столько боли. Изо рта вырывается хрип, а потом тихий стон.
Болит абсолютно все. Каждый нерв отзывается жуткой болью, будто умирает медленно и мучительно.
— Сейчас доктор придет. Потерпи, солнышко, — умоляюще просит мать, немного сжимая мою ладонь своей.
Рядом раздается уверенный мужской голос и я снова уплываю в небытие.
<center>***</center>
Снился мне сон о том, как я в потрясающем платье танцую на балу, легкие касания и невероятный полет по небу на спине у огромного зверя. Восхитительно. Непередаваемо.
Наш первый поцелуй и первая жаркая ночь. Я снова переживала те моменты, где были лишь мы вдвоем и чистая животная страсть. Неудивительно, что эта ночь имела последствия.
Моя дочь. Я почему-то была уверена, что ждала девочку. Где она? Где мой ребенок?
— Тише, Машенька. Сейчас медсестра придет, укол сделает и больно больше не будет.
Из-зо всех сил скидываю с себя липкую пелену забвения, заставляю открыть глаза и задать единственный важный для меня вопрос:
— Ре-бе-нок... Где?
Мать в неумении смотрит на меня:
— Какой ребенок, Машенька? — спрашивает ласково.
Рука тянется к моей голове и гладит мою щеку. Из ее глаз бегут слезы, хоть губы улыбаются. Наверное, сильно поседела за то время, пока я тут лежу, под глазами синие круги. Устала очень. Ожидание выматывает не меньше, чем активная деятельность.
Чувствую, как и из моих глаз потекли соленые дорожки. Не могу смотреть, как плачет мать.
Ребенок? Так нет никакого ребенка. Приснилось мне все это.
— Давно я тут? — успеваю спросить, когда в больничную палату входит молодая медсестра в халате. Ночь на дворе или поздний вечер. За окном горят уличные фонари, слышно, как где-то в коридоре работает включенный телевизор и звучит веселая мелодия из рекламы.
Слова я помню. Готова хоть сейчас спеть. Значит, проблем с памятью нет.
— Она проснулась, хоть врач говорил, что проспит до утра. Это нормально? — беспокоится родительница и справляется у медсестры.
— Не волнуйтесь, сейчас проверим, — уверенно отзывается девушка и смотрит куда-то на множество показателей приборов.
Я же не хочу заснуть в очередной раз, мне нужно знать, что произошло и как я тут оказалась? Есть ли другие выжившие?
— Давно я тут? — спрашиваю тихо у мамы.
— Две недели прошло. Врачи говорили, что если с комы выйдешь, то выживешь. Я верила, я всегда верила, что ты справишься.
— А другие?
— Десять человек где-то, но спасательная операция длится до сих пор. Каждый день находят новые тела...
— Я не могу ногами шевелить, — задаю еще один беспокоящий меня вопрос.
— У тебя позвоночник перебит, но все будет хорошо, обязательно будет, — уверяет мать.
Хочу спросить что-то еще, но не успеваю. Глаза закрываются сами собой. Я и не думала, что так устала.
<center>***</center>
— Ленка? — спрашиваю и не верю своим глазам. Стоит абсолютно невредимая в дверях, в одной руке букет держит, а во второй пакет из Пятерочки. Сквозь белый полиэтилен видны оранжевые бока апельсинов или мандаринов.
Улыбается, бежит ко мне. Охаю, когда все это добро опускается сверху на меня, будто гранаты, а не цитрусовые, ей-Богу!
— Машка! Я только узнала, что к тебе в гости можно, так сразу примчалась! Как ты тут? Вид у тебя не очень, подруга. Может, косметичку привезти, вдруг тут какого докторишку интересного подцепишь? — без умолку щебечет подруга, усевшись сбоку на узкой больничный койке.
Я уже знала, что она выжила и отделалась в отличие от меня лишь несерьезными ушибами. Правду говорят, некоторые люди в рубашке родились и даже упав в такой высоты все равно живы останутся.
Я же такой везучей не была. Да, врачи уверяют, что все поправимо и может через год — другой ходить буду, но хочется же сейчас, а не потом.
— Как я рада тебя видеть, ты не представляешь!
— Вот дуреха, плачешь чего? Хорошо все у тебя будет, на ноги поставим. Сама бегать будешь, — понимает мою печаль по-своему Ленка.
— Ну как ты тут? Чем кормят? ...
Продолжает дальше бубнить девушка, которая умерла на моих глазах. Сижу, слушаю и своим собственным мыслям не верю. Что правдиво? Эта жизнь, где нас все-таки спасли, или та, где я жила среди драконов в фентезийных фильмах? Сперва хотелось забыть все. Вот родные, мать, город, до боли знакомый, одежда моя, моим любимым кондиционером для белья пахнет. Вроде правильно все, так и должно быть.
Тогда почему я каждую ночь просыпаюсь со слезами на глазах и хочу видеть свою малышку? Как же я соскучилась...
Слезы снова бегут из глаз. Ленка успокаивает, обещает что все наладится. Что вообще со мной происходит?