27 Ничего, мать вашу, не прошло.
Pow Тэхен:
Запрокидывая голову, пускаю в воздух густое облако дыма. Пытаюсь собрать разваливающееся на куски нутро. Но, блять... Я просто в хлам. Без алко штормит, тупо на эмоциях. Настолько их, мать вашу, много. Таскает стихийно, не решаюсь даже спиртом глушить. Чувствую, что полыхнет и раскидает, сука, салютами по всему региону.
Не ожидал, что ей будет больно. Не осознавал, что самого так скрутит. В момент, когда полетели по салону части ее подарка, захлебнулся. Не потому что реально что-то значила эта штука... Да, блять, конечно, значила! Берег и дорожил, как самым светлым из нашего прошлого. Когда же Дикарка ткнула в эту уязвимую точку, трещинами пошел. В пылу агонии решил резко прижечь эту рану.
Что по итогу? Разорвало.
Да, должен признать. Должен.
Охренел от всех эмоций, что выдала Дженни. В то время как я готов был, как пацан, слезу пустить, она вывернула свою дрожащую душу. Раскричалась от боли.
Мое гребаное сердце едва выдержало.
Наверное, с ее стороны тоже что-то было тогда. В прошлом. А сейчас? Как понять? Почему со мной? Почему? Что, если может быть что-то реально настоящее?
Заколотилось зашитое грубыми стежками сердце. Загорелось и понеслось. С той самой отчаянной надеждой, которую я так, блять, люто ненавижу.
Плохо помню, что выплеснул вербально. Но когда Дженни убежала, топило меня уже другими чувства. И самым сильным из них являлся страх.
Что больше не подпустит. Что больше не будет моей. Что теперь уж точно конец.
Да, страшно. Страшно, блять. И это, черт возьми, ошеломляющее осознание.
Стоило бы переждать. Но я не мог. Звонил и звонил Дженни, пока она не прислала перекрывающее все надежды сообщение.
Дикарка-Джен🥰: Оставь меня в покое! Больше видеть тебя не хочу! Никогда.
Меня будто оглушило. Рубануло и перебило какие-то жизненно важные связки. Парализовало, на хрен. Внутри гноем прорвались раны. Я начал разлагаться, но упорно продолжал барахтаться. Двигался и выполнял какие-то действия. Сам себе виделся зомби, однако остановиться не мог. Внутри, на протяжении всего дня, ревела лавой кровь, и выл обезумевший, загнанный в клетку зверь.
Денежный перевод – отчаянная провокация. Попытка вновь обратить на себя внимание.
О, как же я себя ненавидел!
О, как же я жаждал, чтобы Дикарку снова прорвало! Так же, как утром. Нет, еще сильнее. Чтобы смело нас обоих.
Это определенно было побочкой чего-то нездорового, губительной частью давно прогнившего внутри меня существа. Бояться до ужаса того, что Дженни возненавидит меня еще сильнее, и одновременно с этим отчаянно желать ее вывернуть. Да, это явно было чем-то ненормальным.
Два часа плюсом после перевода, а реакции никакой.
Разочарование. Горькое, хрустящее на зубах песком и оседающее в душе мулом.
– Сколько можно «дуть», Тэхен? – бухтит занимающий правую половину дивана Чимин. – Сыграем! – выдвигает и поднимается.
Хватает кий, прицеливается и разбивает треугольник.
С гулом расходятся шары.
Я встаю. Подхожу к столу. Стискивая проклятый кий, таращусь на зеленое сукно расфокусированным взглядом. Чувствую себя абсолютно дезориентированным. И не только потому, что вспышками летят образы обнаженной Дикарки. Расшатало ведь задолго до чертовой игры в бильярд.
Все потому что дома. В клубе все было бы по-другому. Определенно. Да кого я, блять, обманываю? Зеленое полотно, где бы оно ни находилось, навек у меня будет ассоциироваться с тем первым взрывом после паузы. Паузы, во время которой я пытался, но не жил. Не жил, конечно. Еще одно ужасающее открытие.
– Да какого хрена с тобой происходит? – выдыхает Чим раздраженно. – Ты, конечно, сын колдуна, но я тебя прошу, нехуй эти шары гипнотизировать. Просто разбивай, блять.
Резко прижимаю кий к столу. Прицел. Удар.
Сразу два шара влетают в лузу. Чим присвистывает. А я, будто контуженный, наблюдаю за тем, как расходятся по полотну остальные шары. Вспоминаю, как позорно ползал утром по салону, собирая все мелкие части подвески. Как сжимал их до дури в кулаках, будто самые ценные вещи, которые у меня когда-либо в этой жизни были. Как позже, надсадно дыша, от себя же их прятал.
С глаз долой, блять. С глаз долой! Надолго ли?
Чимин ложится на стол, чтобы совершить свой удар. Я же не делаю ни одной гребаной попытки, чтобы следить за игрой. В последующие ходы мазать приходится редко, но из-за того, что каждый из них совершенно не продуман, в конечном итоге таки продуваю.
– Еще партийку? – спрашиваю, потому как должен.
– На хрен, – фыркает Пак. – Мутный ты какой-то, будто «настрелялся» химии. Случилось что?
Пропускаю этот поток мимо ушей.
– Ладно, пойдем к остальным, – выдаю с ухмылкой.
Спускаемся к крытому бассейну, где торчит вся толпа, потому как на улице месиво и собачий холод после дождя.
Скидываю в раздевалке лишний шмот, когда начинает звонить телефон. Есть около двадцатки абонентов, которые могли бы набрать меня в понедельник ночью, но я, блять, не глядя на экран, чувствую, кого именно прорвало.
Чувствую и цепенею в надежде сдержать рванувшую вверх по нутру волну. Не на Тенерифе, а накрывает трехметровой. Когда обратно рушится, захлебываюсь.
И... Трусливо, мать вашу, сбрасываю вызов, которого весь день ждал.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Пальцы дрожат, когда перезваниваю.
– Алло, – голос Дикарки на одном этом слове звенит яростью.
– Ты что-то хотела? – выталкиваю самым ленивым и безразличным тоном.
Хорошо, что никто не видит, как при этом шманает мое тело. Мускулы на роже сводит реальной судорогой. Кажется, что так перекошенным и останусь.
– Да, хотела, – выпаливает Дженни так же эмоционально. – Нам нужно поговорить. Срочно! И мне плевать на то, что ты со мной «общаться» не собираешься! Хочешь, молчи, а я скажу! Я все тебе скажу, чертов ты Ким Тэхен!
– Ладно, – резко обрываю, потому что она, походу, набрала скорости и вполне может выдать все через телефон. А мне... Мне нужно увидеть ее лично. Под ребрами начинает что-то такое вскипать... То, оживления чего я так сильно опасался и так, блядь, долго ждал. – Я на даче. Хочешь, приезжай. Только имей в виду, тут движ.
Отрывистый и шумный вздох.
– Мне плевать!
– Заказываю такси.
– Я сама могу!
Стискиваю зубы. Беззвучно перевожу дыхание.
И повторяю:
– Заказываю такси.
– Ладно. К черту! Жду!
Если бы кто-то слышал, с каким облегчением я выдыхаю, когда в динамике восстанавливается тишина... Словно заглохший на веки вечные движок.
Новый вдох разрывает тишину бешеной натугой.
И все – с той секунды меня уже точит мелкой рябью, но непрерывно. Заказываю такси и, чтобы не пялиться в движущуюся по карте точку, выхожу к тусующимся у бассейна.
– Ким, ну где ты бродишь? Давай быстрее к нам! – зазывает рыжеволосая девчонка, имя которой я не помню.
Не знаю, краткосрочный это провал памяти, учитывая состояние, или все же постоянный эффект. Да и, честно говоря, в любом случае похрен.
Прыгаю в бассейн только для того, чтобы скинуть лишние градусы жара. До самого дна спускаюсь. Проплываю во всю длину. Была бы возможность пробить лбом туннель и ворваться в настоящий живой водоворот – не колебался бы.
– Пина Колада или пиво, Тэ? – орет Чим, находясь, как обычно, на раздаче бухла.
– Пиво, конечно, – выталкиваю, цепляясь на долбаную уловку.
Пак довольно ржет и, едва сажусь на одну их погруженных под воду ступеньку, где все и прохлаждаются, протягивает мне запотевшую бутылку.
Отпиваю и с первого же глотка ощущаю, как вены распирает горячий поток. Отрешенно вспоминаю, что весь день ничего не ел. Но даже при учете пустого желудка, столь стремительное опьянение поражает. Давно не пиздюк ведь, успел прокачаться. А тут вдруг кажется, что впервые алкоголь пробую.
– Ди-и-и-и, – протягивает волной игривого веселья одна из Чиминых подруг. И я вспоминаю, что подплывающую ко мне девчонку зовут Джой . – Осторожнее с Кимом, – выдает предупреждение с явным сексуальным подтекстом.
Рыжую это не смущает. На то у бляди и расчет. Она здесь именно для того, чтобы ее оттрахали. Только я, в облаке столь интенсивных флюидов, практически импотент.
О чем ей резко и сообщаю:
– Не заинтересован.
Второй глоток, третий, четвертый... Вдох. Жгучий рев по венам.
– Как грубо... – мурлычет Джой и раздражающе хихикает. Смотрю прямо перед собой, когда она елозит о мое плечо сиськами. – Вау, ну ты горячий! Прям жар от кожи! М-м-м... Занимаешься, да? Офигенно выглядишь. Что за спорт?
– Наш девиз – блядство, похуизм и буддизм, – отыгрывает за меня Чимин.
Обычно сам справляюсь. Благо язык подвешен. Но ради этой креветки электричество не башляет. Темно в сознании. Работает только подсознание. Раскатывает запрещенку.
Дженни...Сон Дженни, вашу мать.
Плохо соображаю, на что рассчитываю. Жажду прорыва, который назревает. Но зачем-то остаюсь в компании протухших тюлек, даже когда на телефон, который я пристроил на мокром борту, падает эсэмэска.
Дикарка-Джен🥰: Я в доме. Где ты?
Разгон сердца. Резкий взрыв и вышка.
Тэ💕: На цоколе. Спускайся.
Плавно перекачиваю воздух. Облизываю губы и, оставляя нижнюю завернутой зубами вовнутрь, замираю взглядом на лестнице.
Дикарка шагает быстро. С каждым шагом мое сердце берет новую неизведанную высоту. Ощущение, что еще немного, и его работу смогут отслеживать все присутствующие.
Едва в поле моего зрения попадают длинные стройные ноги, по раскаленной коже несется дрожь.
Она здесь... Она... Здесь...
Глаза в глаза – микровспышка за грудиной. Выпускаю губу, стискиваю до скрежета челюсти и жестко втягиваю носом кислород.
– О, Мадонна! – приветствует Дикарку Чим. – Присоединяйся, киса.
Она колеблется, но не дольше пары секунд. А потом... Скидывает туфли и садится на борт бассейна.
Зрительный контакт между нами остается непрерывным. Воздух в помещении сгущается и, как обычно, неожиданно раскраивает пространство трескучим напряжением.
Среди всех Дженни одна остается одетой, но, черт возьми, именно на ее прикрытое платьем в долбаный цветочек хрупкое тело у меня подрывается член. Горящий сумасшедшей бурей эмоций взгляд, как апероль, который я пропустил, резко догоняет и рубит застывший организм непередаваемо-диким хмелем.
– Пина Колада? – быстро находится Пак.
– Нет, – отсекаю я.
– Да, спасибо, – выбивает четко по слогам Дженни.
И буквально выдирает у замершего Чимина стакан.
Под моим воспаленным взглядом обхватывает своими пухлыми губами соломку и, прикрывая веки, с наслаждением всасывает сладкое пойло.
– Вкусно, – выдает на выдохе.
Я смотрю на нее.
Удар, удар, удар... Выбивает сердце демонический убийственно-знакомый ритм.
Смотрю на нее. Просто смотрю.
Глаза, губы, пульсирующая на шее жилка, выпирающие ключицы, аккуратная грудь, узкая талия, плавные бедра, острые коленки... Стремительно назад. И все же, не менее интенсивно каждый значимый участок прохожу.
Глаза в глаза. В ее – ослепительный блеск. А в моих?
Дженни выразительно вдыхает и застывает, будто дальше ни выдавать, ни принимать воздух не способна.
Я смотрю. Просто смотрю. Смотрю и моргнуть не могу, пока нутро вскрывает адское осознание: ничего не прошло.
Ничего, мать вашу, не прошло.
Продолжение следует.....