Преследуя Дашу

- Есть ли что-нибудь, что мне нужно знать, прежде чем ты приведешь меня в яму со змеями? - спрашиваю я, когда Ви подъезжает к парковке.

Парковка у их собственного чертова дома. Это дерьмо должно быть незаконным.

- Здесь, меня зовут Виг Фортрайт. Я миллионер-самоучка, у меня своя компания по веб-дизайну. Мы живем вместе в поместье Парсонс и являемся счастливой парой, но я подглядываю за тобой и хожу в клубы для джентльменов без твоего ведома.

Мои глаза метнулись к ее глазам. Она ходит в клубы для джентльменов? В те клубы, где мужчинам предлагают женщин на блюдечке с голубой каемочкой? Богатые люди.

Клубы джентльменов, в которых работают продажные садисты. Кто знает, что происходит в этих местах с бедными женщинами?

Почувствовав мои мысли, она ухмыляется.

- Прежде чем ты осудишь меня, я не делала и никогда не буду делать то, что они там предлагают, и в конце концов я выведу всех этих девушек на чистую воду. Но они об этом не знают. Не ревнуй, маленькая мышка. Никто и никогда не сможет заставить мою киску стать мокрой, кроме тебя.

Героизм борется с ее неосторожным предположением. Часть меня хочет растаять, а другая застывает в граните от того, что меня обвиняют в подобном.

Я закатываю глаза.

- Я не ревную, - огрызаюсь я. - А мне кажется, что у тебя просто ректальная дисфункция.

Она сдерживает ухмылку, в ее глазах сверкает знающий взгляд. Ее голос становится глубже, когда она лениво произносит:

- Продолжай в том же духе, и ты подавишься этими словами, когда моя вагина снова заполнит твое горло. Все прохожие будут видеть, как я трахаю твой грязный маленький ротик, и в этом доме не будет ни одного человека, который бы не знал об этом, когда я закончу.

Я насмехаюсь, отворачивая голову от нее. Только чтобы скрыть румянец, который я чувствую, ползущий по моим щекам, и острое возбуждение, бегущее по нервам вниз по моему позвоночнику. Я все еще чувствую призрачный звон металла от пряжки ее ремня на моей шее, и я знаю с абсолютной уверенностью, что Ви выполнит свою угрозу, если я надавлю.

Идиотка.

Она продолжает, как будто только что не подала мне самую восхитительную угрозу, которую я когда-либо слышала.

- Не говори о своей личной жизни. Все равно для тебя это ничего не значит. Ты здесь, чтобы получить информацию о Джиджи, и это достаточный стимул.

- Стимул? - перебиваю я, поворачивая голову назад к нему.

- Ты идешь в яму со змеяии, потому что Марк нашел что-то, что тебе дорого, и держит это над твоей головой. - Прямо объясняет Виолетта. Я захлопываю рот, раскаиваясь и немного волнуясь. - Если он узнает что-то еще, что тебя волнует, это будет то, что он использует в своих интересах, если ему дадут шанс.

Мой рот снова открывается.

- Но не волнуйся, - говорит она, вклиниваясь прежде, чем я успеваю потребовать, чтобы она отвезла меня домой. - Я сдеру его кожу с тела прежде, чем он успеет подумать о том, чтобы причинить тебе вред.

С этими словами она открывает дверь, выходит из машины и бросает ключи ожидающему парковщику, решительно закрывает дверь и пресекает все вопросы, которые были у меня на кончике языка.

Для начала, могу ли я теперь пойти домой?

Я спрашиваю себя, стоит ли раскрытие убийства Джиджи того, чтобы связываться с опасными людьми. Но уже слишком поздно. Я здесь, и я твердо намерена получить ответы хотя бы на несколько своих вопросов, прежде чем Ви заберет меня домой.

У меня такое чувство, что сегодня я вверяю в руки Виолетты не только свою безопасность, но и свою жизнь.

Потому что я вхожу в дом, принадлежащий злому человеку, и мне не нужно, чтобы Вилка объясняла мне все это.

Виола открывает мою дверь и протягивает мне руку, чтобы я ухватилась за нее, когда я выскальзываю из машины. От ее руки, держащей мою, исходит электричество, и все, чего я действительно хочу, это направить ее руки к другим частям моего тела.

Я втягиваю ледяной воздух, холод успокаивает мои внутренности и дает мне достаточно ясности, чтобы сосредоточиться на всем остальном, кроме властного мужчины рядом со мной.

Дом Марка показной. Массивное белое чудовище с пятью огромными колоннами и миллионом окон. На мой взгляд, дом уродлив, типичен и откровенно скучен.

Внутри еще хуже. Я вхожу в большой, широкий коридор, по обеим сторонам которого стоят рамки с фотографиями тех, кто, как я предполагаю, является семьей Марка. Мои каблуки щелкают по плитке цвета слоновой кости, и я не могу отделаться от мысли, что она станет коричневой после всех ботинок, которые будут по ней ходить.

Дворецкий ведет нас по коридору, мимо полностью белой кухни, в бальный зал.

Настоящий, блять, бальный зал.

Такой, какие показывают в фильмах 1800-х годов, когда поиск будущего мужа или жены зависел от посещения бала.

Три массивные люстры свисают с золотого потолка, между каждым светильником - арки из искусно вырезанного дерева. Пол сверкающего цвета слоновой кости, маленькие блики от люстр почти ослепляют меня. Это как смотреть на чертово солнце.

- Убери эту гримасу со своего лица. - Пробормотала Вилка рядом со мной. Только когда она говорит, я понимаю, что мое лицо исказилось в гримасе отвращения.

Не потому, что это место уродливое, а потому, что оно такое чертовски... претенциозное и кричащее. Мне не нужно видеть остальную часть дома, чтобы понять, что это место кричит: посмотрите на меня, у меня есть газиллион долларов, и я не намерен делиться этим богатством с миллионами голодающих семей по всему миру.

Но что я знаю? Я всегда задавалась вопросом, позволено ли людям, у которых есть деньги, накормить все население планеты. Все правительства коррумпированы. Может быть, если ты пытаешься спасти мир и активно воруешь деньги из карманов богатых, то однажды проснешься мертвым.
Я разглаживаю лицо, надеваю маску пустоты, оглядывая сотни людей, заполнивших бальный зал. Все одеты по высшему разряду, гости - от молодых взрослых до людей, которые выглядят так, будто находятся на смертном одре.

Ви протягивает мне свой локоть, и каждый сигнал в моем мозгу говорит мне, что я должна отклонить эту просьбу. Но это говорит гордость, а я не в том положении, чтобы позволить гордости взять верх над собой. Мне неприятно это признавать, но я сильнее привязалась к Виолетте.

Нехотя я ухватилась за ее локоть и прислонилась к ее боку. Это похоже на то, как руки разглаживают мокрую глину. Не смотря на изломы в наших телах, мы идеально подходим друг к другу.

Уф.

В течение следующего часа мы слоняемся по бальному залу, разговариваем со случайными людьми, многие из которых знакомы мне по новостям, спорим о законопроектах и законах, которые обычно ничего не дают, только еще больше расплющивают американцев под своими пальцами.

Ви очаровательна, ее поведение спокойное и немного сдержанное, но ей все равно удается привлечь людей, пока они не начинают ловить каждое ее слово.

Большинство их взглядов задерживается на ее шрамах. Вопросы на кончике языка, которые никогда не увидят свет. Можно подумать, что это потому, что вопрос задан невежливо, но на самом деле это потому, что Вилка носит с собой запугивание, как женщина дизайнерскую сумочку.

Несмотря на это, на нее можно смотреть, когда она работает в комнате, завоевывая доверие и интерес этих людей в считанные минуты.

Я понятия не имею, кто вовлечен в миссию Виолетты, а кто нет, но онп смотрит на каждого из этих людей так, будто точно знает, кто они такие и всю историю их жизни. Может быть, именно поэтому она так глубоко втягивает их в себя - она заставляет их чувствовать себя так, будто они знают друг друга много лет.

Я, с другой стороны, не являюсь естественной. Социальная тревога лижет мои нервы, заставляя сердце биться гораздо чаще, чем обычно. Я улыбаюсь незнакомцам и смеюсь над всем, что они говорят, делая то, что у меня получается лучше всего, - манипулирую эмоциями людей с помощью своих слов. Я делаю вид, что все они заядлые читатели, а слова, которые я произношу, печатаются на чистых листах бумаги, чтобы их жадные глаза могли их поглотить.

Каким-то образом это работает до дискомфорта: все их глаза прикованы ко мне, когда я отвечаю на их вопросы о своей карьере. Я прислушиваюсь к совету Виолетты и рассказываю обо всем туманно и поверхностно, но нахожу красивые слова, чтобы моя жизнь казалась интереснее, чем она есть. Даже Ви, похоже, с трудом отводит взгляд, и эта мысль придает мне немного уверенности.

Но внутри у меня такое чувство, будто мой желудок - это черная дыра, сжимающая мои внутренности, как свернутый лист бумаги.

Несколько раз в течение часа Малышенко обхватывает меня за талию и сжимает руку, ее хватка крепкая и успокаивающая. Эти небольшие прикосновения становятся якорями, выравнивают мою голову и напоминают мне, что я не одна.

Марк словно появляется из воздуха, присоединяясь к двум парам, собравшимся вокруг Ви, и слушая ее рассказ о каком-то взаимодействии, которое у нее было с другим сенатором. Полагаю, история должна быть смешной, поскольку обе пары смеются, но я едва могу переварить ни единого слова из того, что он говорит.

- Виг! Дарья! Я так рад видеть вас - Громко объявляет Марк, прерывая рассказ Вилы. Кажется, она ничуть не обеспокоена. У меня такое чувство, что эта история была полностью придуманна.

Похоже, я не единственная, кто умеет врать.

- Марк! - радостно кричу я, как будто лицо этого человека доставляет мне хоть какое-то удовольствие. Он съедает его, пожимает руку Вилке и тепло обнимает меня.

Или то, что должно быть теплым. Это похоже на объятия хладнокровной рептилии.

Рядом с Марком должно быть его жена. Пожилая женщина с красивыми рыжими волосами цвета спелой вишни, красной помадой и черным платьем, которое, кажется, висит на ее хрупком теле.

Она растягивает губы в красивой улыбке, когда Марк представляет ее нам с Ви. Меня раздражает то, что он не называет ее имени, а просто говорит "моя жена". Как будто она всего лишь собственность, а не человек со своей собственной, мать ее, личностью вне брака с этим жалким человеком.

- Приятно познакомиться, Дарья. Я Клэр. - Говорит она, сжимая мою руку в легком рукопожатии. Она представляет Виолетту, и дьявол делает еще один шаг вперед и целует ее руку, притягивая ее взгляд к себе.

Это ни в коем случае не было чувственным. Но что-то в этом было успокаивающее, как будто она давала ей обещание, в котором она даже не подозревала, что нуждается.

Улыбка Клэр дрогнула, и она осторожно выдернула руку из хватки Ви. Никто, кроме моей тени и меня, кажется, не заметил, как ее рука сжалась в кулак, чтобы унять дрожь.

Она нервничает. Напугана. И каким бы ни был тот момент с Виолеттой, он потряс ее.

Не нужно быть гением, чтобы понять, что эта женщина подверглась насилию. Мой взгляд неуловимо ищет синяки, но высокий воротник, длинные рукава и длинное платье скрывают ее тело. Это красивое платье, но оно явно создано для того, чтобы скрыть синяки, которые, я уверена, красуются на ее коже под шелковистой тканью.

Остальные пары отходят в сторону, чувствуя, что Марк теперь ожидает приватной беседы.

- Мне нужно встретить еще несколько гостей, но, пожалуйста, я настаиваю, чтобы вы встретились со мной в моем кабинете примерно через час и выпили со мной. Мой дворецкий, Марион, будет рад показать вам дорогу, когда придет время.

Ви улыбается, выглядя расслабленным. Возможно, это потому, что я познакомилась с монстром, поселившимся между костями, но я чувствую намерение под напускной непринужденностью.

- Конечно, с удовольствием. - Спокойно отвечает Вилка.

- Отлично! - взрывается Марк, широко улыбаясь. - И Дарья, я с нетерпением жду возможности поговорить с тобой о твоей прабабушке.

Он улыбается в последний раз, бросая на меня томительный взгляд, прежде чем уйти с Клэр под ручку.

Ви не ошиблась. Этот человек определенно использует единственную мою слабость - раскрытие убийства Джиджи. И что-то подсказывает мне, что он собирается подвешивать информацию над моей головой, пока не получит все, что хочет.

Проблема в том, что я не знаю, что ему от меня нужно. Но что бы это ни было, у меня в глубине души есть ощущение, что это может привести к концу моей жизни.