Такая же как ты

Утро оказалось куда более оживленным чем обычно.

Солдаты носились по всему штабу с коробками в руках и яркими улыбками до ушей.
Оно и понятно, ведь сегодня был день рождения командора Эрвина Смита, что значило отмена всех тренировок, а громкие гулянки со стороны бойцов только приветсвовались.

Все были полностью погружены подготовкой к громкому празднику в столовой. Кадеты разделились на несколько групп дабы украсить помещение к вечеру. У одних уже отказывали легкие от количества надутых воздушных шаров, другие не чувствовали рук и ног от коробок с декорациями, что приходилось носить через весь замок.

Командование же никак к этому не было причастно, ведь какой бы день не был, работа никуда не денется.
К сожалению.
Ханджи едва не плача от того, что пропускает такую суматоху, яростно мешала лекарства в пробирках, тихо возмущаясь себе под нос, от чего жидкости почти закипали от её гневных движений. Стекляшки скрипели в руках будучи готовы в любой момент разлететься по всему лазарету на миллион осколков.

Аккерман же наоборот, не высовывался из своего кабинета, раз за разом заваривая новую порцию успокоительного чая. Ведь, все крики и шум, что доносились с каждого уголка штаба, заставляли его нервные клетки взрываться, а уши скручиваться в трубочки, в желании оглохнуть на несколько дней. Но он не жаловался открыто. Лишь кидал испепеляющие взгляды на кадетов, что отчаянно пытались увлечь его во всю подготовку.

Адель на удивление не сидела без дела. Девушка бегала вместе со всеми, помогая в преображении столовой к предстоящей вечерней попойке, хоть и старалась особо не контактировать напрямую с ребятами.
Атмосфера была очень приятной от предвкушения ночи.

- Немного правее! Да, еще немного! - Саша направляла парней, что пытались ровно сдвинуть столы в несколько рядов.

- Куда еще правее, мы и так почти в стену упираемся! Лавочки по твоему мнению на голову ставить? - Возмущался Жан бессильно падая на пол после нескольких десятков минут вот таких направлений Саши.

- Чего расселся, мы еще даже не начинали обустраивать уголок командования, поднимайся живо. - сказал Эрен держа в руках коробку с посудой и прочей мелочью чтобы накрыть столы.

Адель помогала на кухне в приготовлении блюд, что в обычные дни никто не делал. Волосы всех девушек были аккуратно собраны в пучки под шапочками, поверх формы плотно завязаны фартуки, и перчатки на руках для соблюдения гигиены.
В кастрюлях варился овощной суп, на сковородках во всю жарилось мясо, что было большой редкостью, а компот разливался по стаканам с особой тщательностью.

К вечеру все было уже готово, а солдаты при полном параде ожидали, когда Адель приведет Эрвина и остальное начальство. Это дело доверили именно ей, ведь девушка была самой приближеной особой к командору и капитанам.

Девушка остановилась возле двери нервно сглотнув от волнения. Так было каждый год, ведь все должно пройти идеально без лишних разборок, что постоянно случались из-за выпивших кадетов и моря выпивки на столах. Конечно же, успокаивать весь тот балаган приходилось никому другому как Адель и Леви.
Собравшись духом, блондинка уверено постучала в дверь. Но вместо ответа, командор сражу же открыл ее, будто считал минуты до этого приглашения.

Лицо мужчины было довольно расслабленным и непринужденным, а вместо формы он был одет в простую белую рубашку, расстегнув одну пуговицу, и темные брюки, что немного удивило Миллер, ведь он всегда старался быть официальным и уверенным как в себе, так и в своем внешнем виде.

- Эрвин, приглашаю тебя от имени всех разведчиков на праздничную вечеринку, что состоится в столовой, - ровно заявила Адель, сделав шаг назад. Она пыталась сохранять спокойствие, но предвкушения от его реакции так и трепетало в груди.

- Благодарю за приглашение. - Командор указал рукой в нужную сторону и они пошли медленным шагом, попутно забирая с собой Ханджи и Леви.

Эрвин открыл тяжелую дверь столовой - и сразу остановился на пороге. В лицо ему пахнуло теплым воздухом, наполненным непривычным оживлением: стены были украшены гирляндами из ткани и бумаги, кое-где свисали воздушные шары, а на длинных столах искрились горстки конфетти. Весь зал гудел, словно улей - солдаты громко переговаривались, кто-то засмеялся громче остальных, и тут же десятки глаз обернулись к нему.

- С днём рождения, командор! - почти в унисон раздалось из разных уголков.

Из-за спин товарищей вышли несколько бойцов, держа в руках большой торт. Пламя свечей дрожало от каждого шага, отражаясь в их глазах. Несколько секунд в помещении стояла тишина, только потрескивали свечи, и каждый ждал реакции.
Эрвин медленно перевёл взгляд по сторонам, словно проверяя - действительно ли всё это для него. Он редко позволял себе улыбку, но сейчас уголки его губ дрогнули, и на мгновение строгий взгляд потеплел. В толпе кто-то торопливо хлопнул в ладоши, подхватили другие, и в столовой разнёсся дружный шум аплодисментов и возгласов.

Эрвин сделал пару шагов внутрь, и именно в этот момент его взгляд поймал короткую, едва заметную реакцию Леви и Адель. Они стояли вместе в стороне, руки в карманах а лица с привычным скучающем выражением. Никаких лишних эмоций - только тихое уважении и молчаливое ''мы здесь'', скрытое за привычными равнодушными масками.
Но когда торт оказался прямо перед Эрвином, девушка на миг скосила взгляд на Аккермана - будто невидимой ниточкой связывая себя с его реакцией. Губы Адель дрогнули, почти незаметно, и это движение было тем самым маленьким признанием: да, даже они ценят этот момент, хоть и никогда не скажут об этом вслух.

Смит посмотрел на солдат, на торт, и, поднявшись общей атмосфере, глубоко вдохнул. Пламя дрогнуло от его дыхания - и в следующий миг свечи погасли под дружный врыв аплодисментов и радостных криков. Кто-то начал свистеть, кто-то - смеяться, а конфетти полетело в воздух.
Весь вечер столовая наполнялась весельем, звонкими голосами и даже песнями. Солдаты поднимали тосты, вспоминали истории, и позабыли о суровых буднях, давая себя немного отдохнуть.
Леви все так же оставался в стороне, но прогнать Адель, усевшую рядом, веселиться, не стал - они сидели рядом в тишине, словно наблюдатели, но в их молчании было больше тепла, чем в любых словах.
А Эрвин, окружённый своими людьми, позволил себе редкое - не командирское, а человеческое - ощущение счастья.

Конни, слишком увлёкшись праздничным вином, решил завести песню. Голос у него был, мягко говоря, посредственный, зато громкий. Первые же ноты вызвали взрыв смеха и подначек - Жан специально фальшиво подхватил его, и вся столовая быстро превратилась в хор, где каждый пытался петь хуже другого. Даже Леви едва заметно дернул уголком губ, словно сдерживая усмешку.
Адель, наблюдая за этим, тихо покачала головой:

- Дети малые, - пробормотала она, но в голосе её не было раздражения. Наоборот- легкая, почти не заметная остальным теплая нотка.
Чуть позже один из солдат, пытаясь эффектно поднять бокал, задел кувшин. Красное вино разлилось по столу, а виновник в панике начал вытирать лужу своей мундирной курткой. Смех разнёсся снова, и даже сам Эрвин принял в этом участие, впервые за долгое время без всякой тяжести в голосе.

Вечер продолжался в том же ключе - лёгкий, шумный, почти домашний. У каждого был свой маленький момент радости: кто-то смеялся до слёз , кто-то просто сидел и наблюдал.
Леви и Адель - молчаливые, спокойные - оставались особняком, но, когда Имир снова громко поздравила Эрвина, оба синхронно кивнули ему - коротко, серьёзно, но с тем уважением, которое для них было самой высокой формой признания.
И именно это Смит запомнил сильнее всех песен, смеха и тостов.

- Смотри на них, - тихо заметила Миллер, следя за тем, как Эрен, явно перебрав с вином, нелепо танцевал на столе. - Такое чувство, будто завтра война отменяется.

Леви фыркнул, но в голосе не было злости. - Война никогда не отменяется. Они просто дураки.

Адель усмехнулась покачав головой.
- Может, иногда полезно быть дураком. Хоть на пару часов.

Он задержал на ней взгляд чуть дольше обычного.
- А ты? - спросил Леви. - Ты когда-нибудь позволишь себе это?

Она отвела глаза, будто обдумывав слова парня, и едва заметно коснулась пальцами его руки на скамье.
- Может быть... если рядом будет кто-то, кто напомнит.

Аккерман не отстранился. И в этом молчании между ними было больше смысла, чем в десятках слов.

Позже, когда шум в столовой стал тише, и праздник словно растворился в уютной, почти домашней атмосфере, Адель первой нарушила молчание:
- Ты ведь все равно рад, что пришел?

- Рад? - Леви едва заметно усмехнулся. - Смотря чему.

Она слегка улыбнулась краешком губ, не сводя взгляда от свечей, уже догоравших на торте.
- Тому, что у нас есть хоть одна ночь, где можно просто...быть.

Он смотрел на неё дольше, чем обычно позволял себе смотреть на людей.
- Если честно... - прошептал парень, - с тобой такие ночи бывают чаще, чем ты думаешь. Даже если мы спорим.
Адель опустила голову, скрывая улыбку. А Леви отвернулся, будто ничего особенного не сказал. Но тишина между ними стала мягче, теплее.

Солдаты продолжили веселиться, но уже в более спокойной обстановке. Беззаботно общаясь между собой на разные темы, не забывая время от времени повторять Эрвину поздравления.