10 глава. Кошмары
В комнате темно. Черный силуэт медленно, но без каких-либо колебаний движется в его сторону. Слева мигает свет, будто кто-то пытается подать сигнал с помощью азбуки морзе; справа гремучая тьма, хоть глаза выколи. Когда появляется очередная вспышка света, ему мерещится окровавленная стена, тут же растворяясь во тьме. Быть может, это все привиделось, ведь он не мог отвести глаз от все еще движущегося на него объекта, что медленно и жадно, будто наслаждаясь вызванным страхом, перебирался вокруг кровати. Черный силуэт неожиданно пропал из поля зрения, будто растворился в тяжелом воздухе. Свет перестал мигать, казалось, наступила тишина и покой. Однако, шум собственной крови в ушах не давал прислушаться и снова заснуть. Тревожные мысли и плохое предчувствие взяли вверх, когда чужие руки окутали его шею, мирно сдавливая ее и перекрываю воздух в легкие. Секунды превратились в минуты, а минуты — в часы. Было плохо, отвратительно и ужасно. Внутри все жгло, не покидало чувство безысходности и апатии. Неужели последние минуты жизни и впрямь такие мучительные? А разве он заслужил после всего того, что пережил?
Нет, он будет бороться.
Руки, словно тени, крепкой хваткой окутали горло. Вцепившись своими руками в чужие, почти не ощутимые, кисти, он попытался их убрать от себя. Горло стало болезненно щипать, на глазах наворачивались слезы. Неужели Саша соврал? Те люди живы, и вот они пришли мстить. Пришли издеваться и воплощать свои планы, которые он уже заучил на зубок от и до, не в состояние забыть эти слова. Попытки открыть рот оказались безуспешными. Ничем нельзя было пошевелить, даже руками, которые намертво впились в чужие темные кисти.
На грани истерики он ощутил тяжесть на своих запястьях, но ничего не увидел. Казалось, будто на него нацепили тяжелые металлические наручки, что тянули руки вниз. Сквозь звон в ушах послышался до боли знакомый грубый голос. Картинка перед глазами стала медленно рассеиваться, чужие руки исчезали из под его ладоней, но жжение в районе горла не уходила, как и тяжесть на его запястьях.
Окончательно развеялась картинка, когда в комнату попал приглушенный свет из коридора. Белая макушка мелькнула совсем рядом и запястья больно сдавило.
— Леша, ты меня слышишь? — раздался беспокойный охрипший голос от недавнего пробуждения.
Не в силах что-либо сказать, Леша едва заметно махнул головой. Саша повторил его действие, встал с кровати и направился на кухню. Через минуту он возвращался в комнату с коробкой в руках. Леша сначала даже и не признал свою аптечку, в которой было практически все. Парадеев сел на кровать и аккуратно пододвинулся поближе к Леше, предупреждающе протягивая свою руку к его шеи. На это Леша лишь взметнул брови и, прокашлявшись, задал вопрос:
— Зачем? — безумно болело горло что снаружи, что внутри, от чего голос показался вовсе безжизненным.
— Горло, — он указал пальцем сначала на свое горло, потом на его. — в крови.
Леша распахнул глаза от удивления. Он вскочил с кровати, попутно запутавшись ногами в одеяле. Трижды споткнувшись об свои же ноги, он с чудом добрался живым до раковины с зеркалом. В отражение показался незнакомец, которого Леша и впредь не видал: его волосы были взлохмаченны, глаза красные и неживые, синяки под ними лишь добавляли безжизненности. Но это, по сравнению с тем, что после увидел Леша, было не таким уж хаосом. На его шее, спереди и с боку, растянулись розовые дорожки, из которых проступала алая кровь, медленно стекая на горло футболки. Пропал дар речи. Сказать, что Леша сейчас безумно нервничал — ничего не сказать. Он нервно закусывал губы, отрывая маленькими кусочками кожу. Опустив глаза вниз, Леше представились руки. Он до боли прикусил губу, из-за чего пошла кровь. На его руках, под ногтями, собралась высохшая кровь. Желчь подступила к горлу и Леша излил жидкость прямо в раковину. Сзади скрипнула дверь, но он не обратил внимание. Сейчас не было сил смотреть ни на отрожение, ни на свои руки, ни Саше в глаза. Отвернув голову и устремив взгляд куда-то в бок, Леша постарался начать думать о чем-то другом, но навязчивые мысли не покидали голову. Не выдержав такой поток вопрос у себя в голове, он перенаправил их к Саше для ответа.
— Это же не я сделал? Я не мог.
— Леш, — послышался обеспокоенный голос.
— Это же селфхарм. Нет, это не я, — продолжил бубнеть он себе поднос.
— Леш, — повторил он, но уже более требовательно.
— Это не я, это.. Это они! — Леша замолк, резко выдохнул и крепко сжал пальцы на бортике раковины. — Но они мертвы
Саша обреченно вздохнул и силой развернул к себе Лешу. Тот все еще не мог поднять глаз, вперившись куда-то в пол. Грубые руки обхватили плечи и спину, Саша заключил его в свои объятия. В них начиналась и заканчивалась жизнь; в них начинался и заканчивался мир. Как быстро Леша поменял мнение об этом человеке — неизвестно. Оно и неважно, пока ему хорошо рчдом с ним.
После пару и тщетных уговоров и язвительных слов от Леши, его шея все же были обработана и перебинтована на время. До рассвета оставалось полчаса, когда они все закончили и убрали. После такого кошмара, Леше вовсе не хотелось спать. Да и ободранное горло все еще больно щипало. Приняв решения, что сможет поспать позже, он вышел на кухню поставить чайник. Через пару минут на кухню зашел Саша, когда Леша наливал себе в кружку кипяток.
— Сделаешь мне?
— Конечно.
Леша сделал чай и поставил одну кружку перед Сашей, другую перед собой. Снова они оказались друг напротив друга. Молча выпив свой чай, Леша поставил кружки в раковину, оставив мытье на следующий раз. Развернувшись лицом к Саше, тот неспешно встал со стула, подошел к Леше почти в плотную и слегка наклонил голову, чего-то ожидая. Леша едва заметно кивнул и тот нежно, будто боясь навредить или причинить боль, коснулся своими теплыми губами к его шеи, оставив на незащищенном участке от бинта, невесомый поцелуй. По коже побежали мурашки, щеки вспыхнули как пожар. Парадеев довольно хмыкнул в шею, от чего вызвал еще один прилив мурашек. Второй поцелуй был таким же впечатлящим, как и первый. Леша готов был принимать такие поцелуи хоть каждую минуту. Он поднес свою руку к бинту на шее, в попытке снять его, но Саша перехватил его запястье, не понимая данных действий.
— Зачем?
— Расцелуй мне всю шею.
Саша был удивлен. Его брови взметнулись вверх, образовав две складки на лбу.
— Она еще не зажила.
— Плевать.
— Ты уверен?
— Да.
Леша подцепил край бинта и потянул от себя, дабы снять. Щипало и было неприятно, но он не мог сейчас сказать нет. Освободив шею от ткани, кожа неприятно защипала, но тут покрылась мурашками, когда мягкие губы прикоснулись к одной из царапин. Боль заглушала приятная слабость, медленно расползающаяся по всему телу. Леша точно не выстоял на ногах, если бы Саша его не держал за пояс. Медленно чередуя короткие, почти неощутимые, поцелуи, он перебирался от одной раны к другой. Края уш Леши залились краской, когда блондин, слегка прикусив неповрежденную кожу, грубо поцеловал. Он не остановился, медленно переходя к подбородку, а после и к его губам. Парадеев однозначно умел целоваться, ибо делал это так, как в последний раз: из под ног уходила земля, конечности немели, голову охватывали грязные мысли, а иногда даже могли вскружить. Но самое главное, что после прикосновения его губ оставалось фатомное ощущение надолго.
______________________
тгк: t.me chameleons0104 (Three seasons on ice) здесь обсуждаем и осуждаем меня, мои работы и будущий фф (вы выбираете шип)
щас буду ругаться