Глава 26
Идти на этот раз пришлось на второй этаж. Тагра уверенно двигалась впереди, я с трудом поспевала следом, стараясь не замечать кровавых следов на полу и стенах, но, к счастью, на втором этаже свидетельств смерти почти не было – лорды и леди спали на третьем, прислуга на четвертом, в момент нападения на втором этаже почти никого не оказалось.
Мы миновали половину этажа, когда пиратка свернула к двустворчатой двери, и мы вошли… в классную комнату. Здесь имелась доска, слабо мерцающая, видимо еще не разрядившаяся до конца, два десятка парт, за ними место с диванами и софами, еще дальше музыкальные инструменты, далее, библиотека.
– Добро пожаловать в ад для высокорожденных леди, – хмыкнула Тагра. – Здесь прошли мое детство, моя юность и частично моя молодость. – Старуха пошла вперед, перестроив режим мощности на джишке. – Леди, как цветы, должны всегда быть под присмотром, – словно процитировала она.
И отстрелила замок на первой парте.
Звук был оглушительным, замок снесло, Тагра открыла парту.
– Всегда под присмотром, – продолжила она, – всегда под наблюдением, всегда на глазах матерей, тетушек, бабушек, нянек. Адская жизнь, да?
Что ж… в некоторой степени она была права – в этом помещении одновременно могло находиться более ста человек.
И, бросив первую парту, она отстрелила замок на второй.
– В этом аду я провела двадцать пять лет своей жизни. – Переворшив стопку детских рисунков и тетрадей, она перешла к следующей парте. И снова выстрел, сносящий замок. – У леди нет свободы. Нет даже призрака свободы. Тебя контролируют ВСЕГДА. Постоянно. Спальни обыскиваются трижды в сутки. Одежда – под присмотром горничных. Книги – только те, что одобрят. Подключения к Сети – запрет. Образование – исключительно под присмотром. С шести гребаных лет ты сидишь в этом классе и прилежно занимаешься, точно зная, что в спину тебе обязательно смотрят – матушка, тетушки, бабушки… неважно, главное, смотрят. Всегда. Контроль, контроль, контроль. И розги при любой оплошности или отступлении от правил. Знаешь, во времена бурной молодости, уже после побега из семьи, я загремела в тюрьму Союза Алтари. Так вот в сравнении со всем этим там была полная свобода.
Сложно было в это поверить.
– Единственная возможность остаться наедине со своими мыслями имелась только здесь, в классной комнате, в момент написания очередного сочинения на заданную тему, – продолжила пиратка.
И еще выстрел, выстрел, выстрел. Она шла по четвертому от окна ряду парт, словно точно знала, где нужно искать. Собственно, Тагра это и подтвердила:
– Дочь шельмы должна была находиться под особым присмотром, а значит, ее сажали у стены.
И шестая парта четвертого ряда тоже лишилась своего замка. Тагра привычно начала шариться в бумагах и… замерла. Я, изрядно пошатываясь – алкоголь это явно не мое,поспешила к ней и, подойдя, увидела детский рисунок, который пиратка держала в руках.
Обычный детский рисунок, где были папа, мама, две сестрички и два брата, домик, дерево, лес вдали… и глаза, которые смотрели из лесу. Неявные, почти неразличимые среди веток и листьев, но… весь акцент рисунка был именно на них.
– Сколько волка ни корми… – хрипло произнесла Тагра и устало осела на подоконник.
– … все равно в лес смотрит, – закончила я за нее и принялась перебирать остальные бумаги.
Сам ящик парты оказался более чем вместительным, в нем хранились тетради, удивительные бумажные тетради, в которых писали чернильной ручкой… анахронизм какой-то. И все они были здесь. Можно было просмотреть почти всю жизнь леди по этим тетрадям, от шести и до двадцати пяти лет. И почерк – сначала детский, неровный, потом примерный и правильный, после явно демонстрирующий характер.
И рисунки. Внушительные пачки перевитых бечевкой рисунков.
Вероятно, гувернантки и учителя не замечали, но год от года на одном из рисунков появлялись… глаза.
В какой-то момент мы нашли зарисовку с указанием металла, полной картинки и в целом инструкции для ювелира – юная леди Анатеро хотела на свое восемнадцатилетие особый амулет, чтобы был «не такой, как у всех». Вполне понятная просьба и желание, вот только… почему никто не обратил внимание на это маленькое отклонение в ее рисунках?
– Допустим, это она, – произнесла мрачно Тагра. – Интересно, а что у второй сестры?
И еще один замок был отстрелен.
А у второй «дочери шельмы» ничего подобного не было. Та же картинка, как калька с первой, что мы увидели, только… акцент теперь на девочке, леди Исериа Анатеро, и никаких глаз. Вообще.
– Почерк, – вернувшись к парте первой леди, произнесла Тагра, – почерк резкий, с сильным нажимом, твердый – непримиримый нрав был у нашей… Оилелли Анатеро, имя-то какое нежное, надо же. Ей бы подошло что-то жесткое, хищное.
Я лишь кивнула и вернулась к переписке с ювелиром. Она была внушительной – леди Оилелли с действительно не свойственной ее имени жесткостью требовала конкретное исполнение заказа, кулон более сорока раз отправлялся на доработку. Мелочь? По-моему, уже явно патология.
А затем в какой-то момент Тагра сказала:
– Здесь другие чернила.
– М? – переспросила я, просматривая крайне заинтересовавший меня момент… уведомление о том, что «Великий мастер Одсер скончался, по этой причине произошла небольшая задержка, но ваше украшение со всем тщанием и усердием выполнит другой ювелир».
Что меня потрясло – это сообщение перечитывали. Много-много раз. Послание доставали из конверта, перечитывали и возвращали в конверт. Лист послания по краям был изрядно стерт, само письмо потерто… да, его читали много раз. Слишком много, чтобы счесть это простым совпадением.
– Что-то знакомое, – продолжила Тагра, всматриваясь в лист.
Я же продолжала читать переписку: спустя месяц ожесточенных требований леди Оилелли пришло уведомление о внезапной смерти второго ювелира.
Боюсь, о совпадениях говорить уже не приходилось.
Достав чистый сейр, я активировала его своим кодом и отправила запрос полковнику Стейтону:
«Мне нужны подробности гибели ювелира Атао Одсера и его преемника мастера-ювелира Николы Гейтера».
Спустя секунду пришел ответ:
«Капитан Давьер, а вы не… охренели, случаем?»
«Я – нет. Но если я вернусь злая на базу, будем откровенны, мы с вами оба знаем, кто реально конкретно охренеет. Как вы относитесь к капралу Урхосу?»
«Тварь!» – пришел мгновенный ответ.
«Пошел на хер. – Да, я тоже едва ли была сдержанной особой. – Мне нужна указанная информация. Быстро. И… без привлечения внимания руководства».
«Даже так…» – Кто-то явно был несколько шокирован.
– С кем это ты переписываешься с таким выражением лица? – поинтересовалась Тагра.
– По ходу, с sunttenebrae, – совершенно искренне ответила я.
Пиратка едва не выронила листок, но эта случайность привела к тому, что свет экрана сейра коснулся листка бумаги и… высветил надпись, произведенную поверх лживольстивого описания одной из легенд великого дома Анатеро.
Я увеличила свет сейра до максимума, расположила лист поверх него и…
Увиденное повергло в шок!
Здесь были схемы. Языковые формулы, практически стихи на языке, очень похожем на древнеилонесский.
– Что за… долбаный викрианский глист! – выругалась Тагра, присаживаясь за парту рядом со мной.
И потому, когда пришло сообщение от полковника, она увидела его тоже.
Сказать, что мы испытали шок повторно… это ничего не сказать.
Один ювелир, которого загрызло прямо перед домом дикое животное – это еще случайность, но два… на случайность уже не спишешь.
«Капитан Давьер, вы в доме Анатеро?» – задал вопрос полковник Стейтон.
«Да, – ответила я. – К слову, когда угрожаете кому-либо вырвать сердце, выбирайте более… мм-м… ловких исполнителей».
Меня посетило чудесное ощущение того, что его зубной скрежет я расслышала даже сквозь расстояние и в целом узрела между строк.
«Доказательства, – написал Стейтон. – У вас их нет».
Хмыкнув, поинтересовалась:
«А вы действительно полагаете, что они мне нужны?»
На том конце воцарилось молчание.
Решив не доводить мужика до истерики, добавила:
«Что-то мне подсказывает, что вы, sunttenebrae, и сами пребываете в шоке от случившегося в поместье Анатеро. И у меня есть предположение, что именно вы, полковник, казнили Оилелли Анатеро, обозвав ее перед смертью бессердечной тварью».
Долгое молчание и наконец:
«Нам нужно поговорить».
«Я буду на базе через пять часов», – ответила ему.
«Возможно… вне базы?» – внес предложение Стейтон.
«Идите… мм-м… сами придумайте куда. На базе. Точка», – ответила ему и отключилась.
Следующее, что я просмотрела, были новостные сводки Илонеса, и конкретно меня интересовал регион вокруг поместья Анатеро. Семнадцать. Семнадцать необъяснимых нападений «диких животных» на тех, кто тем или иным образом пересекался с Оилелли Анатеро.
Основательно шокированная всем этим, я все-таки связалась вновь с полковником и не удержалась от вопроса:
«Как вы это допустили?!»
И его ответ:
«Мы не сразу… поняли. Считалось, что зовущие не существуют вне расы. Нам нужно поговорить, Давьер».
«Идите лесом, желательно викрианским», – послала я его сразу и конкретно.
И тут Стейтон совершил ошибку:
«Боитесь меня?»
Давно никто не пытался взять меня на слабо.
«Искренний совет на будущее: думайте, прежде чем задавать подобные вопросы», – ответила я.
И вырубила сейр.
Тагра усмехнулась, она переписку прочла, и начала выкладывать листки с именами тех семнадцати жертв, которые упоминались в новостях. Имя за именем. Имя за именем. Поверх ровных строчек, написанных черными чернилами, шли мерцающие в свете сейра звуковые формулы, частично зарифмованные, частично практически нет.
– Зовущая… – произнесла пиратка с горечью по тем, кого уже не вернуть.
– Она не хотела выходить замуж, – сообщила я то, что удалось выяснить при допросе Соена Дисана.