Люблю тебя любить
Шмыгая носом, я болтаю вилкой яйца в небольшой мисочке, чтобы приготовить омлет. Несмотря на болезнь, работы по дому остаётся ещё уйма, поэтому позволить себе бездельничать не могу. Когда я вставала сегодня утром от сильной боли в горле, Макс ещё посапывал в постели, видя, наверное, уже десятый сон. Иногда я завидую тому, как редко он болеет и почти не нуждается в серьёзных лекарствах, потому что организм в основном сам справляется с недугом. Мне же приходится скупать половину ассортимента в аптеке в надежде на то, что что-то поможет. Я не большой фанат врачей и больниц, часто сталкивалась с неправильными назначениями, после которых заболевала ещё сильнее, поэтому теперь предпочитаю на жизненном опыте подбирать себе те препараты, которые раньше помогали мне выкарабкаться из состояния амёбы.
Позади раздаётся шарканье тапочек по ламинату. Тарасенко заходит на кухню и, протерев свои сонные глаза пальцами, тихонько хрипит утренним, ещё дремлющим голосом:
— Ты кашляла всю ночь, — в его тоне не слышно раздражения, лишь констатация факта. — Почему ты сейчас на кухне, а не в тёплой постели?
Моя рука, держащая вилку, замирает над миской, я склоняю голову на бок и внимательно смотрю на своего слегка взъерошенного после сна молодого человека.
— Потому что хочу есть, — коротко пожимаю плечами я.Максим непонимающе встряхивает голову и запускает пальцы в лохматые кудри.
— Я могу заказать доставку или приготовить сам, — он вскидывает свою тёмную широкую бровь и глядит на меня таким взглядом, будто это всё и без того очевидно.
— Ты спал, Максим, а я не хотела тебя будить, да и я сама в силах сделать себе завтрак, — тяжело выдыхаю и разворачиваюсь обратно к кухонному гарнитуру, чтобы взять молоко из холодильника. Но стоит моей руке лишь на пару секунд отставить миску с яйцами в сторону, как Тарасенко ловко подскакивает и, взяв всё в свои руки, загораживает мне проход.
— Ты болеешь, — серьёзно проговаривает Макс, болтая яйца в миске. — А я ухаживаю за тобой, — от его пристального взгляда и крайне близкого положения рядом, моё тело предательски отзывается приятной волной тепла и домашнего уюта. Я приподнимаюсь на носочки и легко чмокаю Тарасенко в щёку, но он тут же недовольно кривится. — Почему мои губы остались без внимания? — Наигранно бурчит он.
— Потому что я сомневаюсь, что ты хочешь заболеть и валяться с температурой, насморком и кашлем в постели со мной, — я по-доброму усмехаюсь и отхожу в сторону, присаживаясь за барный стул, дабы понаблюдать за кулинарными способностями своего парня.
— Звучит, как план, — воодушевлённо хмыкает Максим, а я лишь качаю головой в ответ на его милое ребячество.
— А кто будет нас обоих кормить, лечить и лелеять? — Парирую я, явно наслаждаясь вознёй Тарасенко на кухне. Редкое, но такое прекрасное зрелище.
— Доставка, доставка и... Мы слипнемся на кровати в единое целое и будем, как два пельменя, валяться весь день и смотреть фильмы, — в его голосе ни тени сомнения. Он говорит так уверенно, словно мечтает об этом уже не одну неделю.
— Что бы ты делал без святых доставщиков? — Хихикаю в ответ, подпирая подбородок обеими ладонями. Макс уже поджаривает мой завтрак и внимательно следит за тем, чтобы ничего не пригорело.
— А стоит ли об этом размышлять, если у нас есть такая привилегия? — Совершенно резонно вопросом на вопрос отвечает Тарасенко. Я лишь согласно пожимаю плечом и негромко хмыкаю себе под нос. Службы доставки и правда облегчают нам жизнь уже много лет, и я даже рада, что не приходится самим бегать в магазин за продуктами, когда хочется побыть наедине друг с другом и что-то приготовить. Или не выползать из тёплой квартиры (и объятий друга друга) и просто заказать лекарства на дом.
Максим аккуратно выкладывает получившийся омлет на самую красивую тарелку и, вытянув вилку из шкафчика со столовыми приборами, бережно укладывает готовый завтрак передо мной.
— Bon appetit, — с улыбкой произносит он. — Сейчас ещё кофе сварю, — от его энтузиазма в душе становится теплее. Я подхватываю пальцами вилку и отрезаю небольшой кусочек приготовленного Максом омлета, подношу к губам и, свернув их трубочкой, выпускаю прохладный поток воздуха, чтобы остудить еду, а затем кладу в рот, тщательно прожёвывая. — Ну как? — Глядя через плечо, интересуется Тарасенко, внимательно наблюдая за выражением моего лица.
— Очень вкусно, — губы расплываются в улыбке, и я отрезаю кусочек побольше, тут же закидывая его в рот и жалея о том, что поторопилась. — Горячо, но вкусно.
Макс задорно посмеивается, помешивая кофе в турке и вдруг выдаёт:
— Прям как ты вчера вечером.
Мои щёки пунцовеют, стоит только на секунду прогнать в голове образ Тарасенко у себя между ног, а внутри становится особенно жарко, но, надеюсь, это не из-за поднявшейся температуры.
— Дурак ты! — Отмахиваюсь я, как можно более незаинтересованно, пока сама смыкаю бёдра и плотнее вжимаюсь в стул.
Максим оставляет кофе вариться на плите, а сам неспешным шагов обходит кухонный островок и останавливается позади меня. Укладывает тёплые ладони мне на плечи и слегка растирает напряжённые мышцы. Я вздрагиваю, вспоминая жаркие прикосновения и поцелуи вчера вечером, внизу живота моментально затягивается тугой узел. Тарасенко откидывает в сторону мешающие пряди с моей шее и, наклонившись, мягко касается губами открытого участка плеча, спины и, наконец, шеи. Его поцелуи немного влажные и медленные, словно он пробует меня на вкус. Я млею от его горячего дыхания у себя за ухом, и шумно прочищаю горло.
— Макс, — с трудом удерживаю в руке вилку и не могу продолжать дальше завтрак.
— Кушай-кушай, я просто хотел потрогать тебя, — он ещё разок чмокает меня в мочку уха и выпрямляется в спине. Длинные тонкие пальцы плавно скользят между моих локонов, бережно перебирая их и поглаживая по голове. — За ночь, знаешь ли, соскучился, — он порывисто сжимает меня в своих медвежьих объятиях со спины и утыкается носом в шею, шумно втягивая запах моих волос.
Тарасенко как ни в чём не бывало возвращается к плите и снимает с конфорки свежесваренный эспрессо. Затем, накрыв крышечкой, берёт в руки телефон и заходит в какое-то приложение, внимательно всматриваясь в экран.
— Заказать жаропонижающее или хватит противовирусного? — Максим вскидывает на меня вопрошающий взгляд своих карих глаз, а я лишь растерянно хлопаю ресницами, жуя омлет.
— Ты уже выбираешь мне лекарства? — От неожиданности я чуть не давлюсь едой, но вовремя прокашливаюсь.
— Ну да, ты же заболела, забыла? — В шутку подкалывает меня он. Я неопределённо мычу в ответ, не находя, что сказать. — Ладно, я закинул в корзину то, чем ты обычно лечишься, минут через сорок как раз выпьешь таблетки.
Поджимаю губы в тонкую полоску и снова шмыгаю носом, но не только из-за прогрессирующего насморка, а из-за накатывающих слёз счастья, что мне достался такой заботливый парень.
— Спасибо тебе, — бормочу я сдавленно и гляжу на Максима глазами кота из Шрека.
— Пустяки, — сведя брови у переносицы, проговаривает Тарасенко. — Ты же моя девушка, позаботиться о тебе во время болезни — это меньшее, что я вообще могу сделать.
— Ну капец! — Откладываю вилку на тарелку и откидываюсь на спинку стула. — Растрогал ты меня своими словами и действиями с утра пораньше, — звучит так, словно я его упрекаю в искренней заботе, но это вовсе не так. Я всегда довольно эмоционально отношусь к знакам внимания в свой адрес, и хоть встречаемся мы уже приличное количество времени, такие маленькие уютные моменты наедине друг с другом всё ещё трогают моё сердце.
— Ну ты чего, солнышко? — Макс хмыкает и подходит ближе, касаясь моей руки. Он подносит моё запястье к своему лицу и нежно целует тыльную сторону ладони, не разрывая зрительный контакт. — Я люблю тебя. Сильно. И готов сделать многое ради твоего комфорта, — Тарасенко обхватывает двумя пальцами мой подбородок и наклоняется вперёд, осыпая мои щёки мелкими тёплыми поцелуями.
— Обожаю твой язык любви, — признаюсь я, утягивая парня поближе к себе, чтобы поцеловать в губы, которые очень шустро растягиваются в довольной улыбке. Всё-таки добился своего, видимо, очень скоро мы и правда будем лежать в обнимку, укутанные в тёплый плед, и под звук кашля смотреть один фильм за другим. А я и не против.