Он молчал, но не был тишиной
Собравшись за большим деревянным столом, все чувствовали, как постепенно спадает напряжение первого дня. Просторная кухня была полна света: не только от лампы под потолком, но от самой атмосферы. В этой квартире, как и в тех людях, что в ней собрались, было нечто успокаивающее, по-настоящему домашнее. Кто-то смеялся, кто-то спорил, кто-то вспоминал смешные истории из прошлого — всё это сливалось в тёплый, живой гул, как будто вы все жили в одном доме уже тысячу лет.
Катя сидела между Аней и Лёшей, в кресле у окна. Изредка ловила себя на том, что просто молча смотрит на то, как говорит Каролина, как Илюша поправляет рукав свитера, как Аня вытирает чай со стола, даже не прерывая рассказ. Но больше всего — как молчит один человек.
Саша сидел напротив. Прямо, почти неподвижно. Спокойный, но не расслабленный. На нём была тёмная толстовка с капюшоном, спущенным на плечи. Он будто сливался с фоном, но при этом — тянул на себя взгляд так, что оторваться было невозможно. Он ел — медленно, молча. Иногда кивал, когда кто-то что-то говорил. Один раз усмехнулся. Но больше — ничего. Он не произнёс ни слова.
Катя ловила его взгляд уже не в первый раз. Он не пялился — просто смотрел. Как будто пытался понять, как ты устроена изнутри. А когда замечал, что она видит — отворачивался. Но ненадолго.
Она вдруг почувствовала, как напряглась. Словно в комнате стало тесно. Или слишком жарко. И хотя все вокруг продолжали болтать и смеяться, внутри что-то дрогнуло. И уже не отпускало.
Катя встала, словно за чаем, и, выходя из кухни, обернулась:
— Лёш, можно поговорить?
Он понял сразу. Встал и пошёл за ней, не спрашивая, куда.
Они зашли в маленькую комнату — ту, что раньше была детской. Там стоял старый диван, шкаф и зеркало в раме, исписанной маркером. Лёша сел на край дивана, хлопнул ладонью по подлокотнику:
— Давай. Что случилось?
Катя опёрлась на стену, скрестила руки на груди. Говорила не сразу:
— А с Саней всё в порядке?
Он вскинул брови.
— В смысле?
— Он смотрел на меня весь вечер. Молчал. Вообще ничего не говорил. Как будто я ему что-то должна.
Лёша усмехнулся, почесал затылок.
— А может, он просто такой. Ты же его не знаешь. Он, правда, не самый разговорчивый. Особенно, когда рядом кто-то новый.
— Да я не про разговор. Я про... взгляд. Он будто кричал. Но молча. Понимаешь?
Лёша хотел что-то сказать, но в комнату уже заглянула Аня. Она держала в руках свою кружку с чаем, выглядела уставшей, но сосредоточенной:
— Ты преувеличиваешь. Может, человек устал. Съёмки, дорога, всё это. Ты сама не железная, прилетела и упала. А он мужчина, им вообще сложно говорить. Особенно, когда рядом девушка, которая им...
Она осеклась.
Лёша тут же вскинул ладонь:
— Вишня, молчи. Сейчас скажешь — и я сам не усну.
Аня закатила глаза, вошла в комнату и села на подоконник.
— Ладно. Просто он вёл себя странно, это правда. Но может, ему просто неловко. Ты ему как минимум — сестра лучшего друга. Тут не пошутишь, не ляпнешь, не ошибёшься.
Катя смотрела то на Аню, то на Лёшу. Голова была полна догадок, но каждая из них казалась слишком смелой. И всё же...
— Стоп. Ты думаешь, он...
— Нет, — быстро сказал Лёша. — Нет. Я ничего не думаю. И ты тоже пока не думай. Может, он просто смотрел. Просто молчал. Не всё ведь должно что-то значить.
Катя опустила глаза. Но внутри уже жила тревожная мысль: если не всё, то почему это — так сильно ощущается?
— Может, — тихо согласилась она.
— Но если и значило... — подала голос Аня, глядя в окно, — ...это же не повод бояться. Правда?
Катя не ответила. Но Аня улыбнулась — будто услышала ответ и так.
Лёша встал, потянулся.
— Всё, спать. Завтра поговорим. Если он напишет — не отвечай. Сначала к нам за советом.
— Угу, — кивнула Катя. — Договорились.
Они вышли в коридор. Остальные уже разошлись по комнатам, слышался только шум воды в ванной и тихий смех из-за двери Илюши и Каролины.
Катя осталась в своей комнате одна. Легла, не включая свет. Закрыла глаза.