После нас
Настя не плакала в первые дни.
Она просто... молчала.
Сидела у окна, смотрела, как капли стекают по стеклу, как улица живёт своей жизнью — равнодушной к её разбитому состоянию.
Лиза звонила. Подруги писали.
Но она никому не отвечала.
Внутри было пусто.
Знаешь, не как после трагедии — когда всё орёт, всё болит.
А как будто из тебя вырвали звук.
И ты просто существуешь в тишине, которая раньше была твоим убежищем, а теперь стала клеткой.
Она не заходила в соцсети.
Удаляла уведомления.
Стирала фото.
Но пальцы сами останавливали свайп, когда попадалась его улыбка — где-то мельком, в памяти, в голове, в воспоминании.
В нём было всё, чего теперь нет.
А самое страшное — то, как он ушёл.
Не с истерикой. Не с мольбами.
Просто — вышел.
А она не остановила.
И теперь каждая тишина звучала вопросом: почему?
Ростик ушёл с головы в работу.
Два стрима за день.
Три монтажа.
Съёмки. Монологи. Влоги.
Контент, контент, контент.
Он шутил на камеру, как будто всё ок.
Смеялся.
Даже стал чаще использовать музыку — чтобы не было пауз.
Потому что паузы — это было о ней.
Но ночью он приходил домой, и в комнате всё ещё стояла её кружка.
На подоконнике — плед, в котором она засыпала.
И то самое место на кровати — теперь слишком широкое, слишком холодное.
Он не удалил её номер.
Не открыл переписку.
Но помнил каждую запятую.
Каждое «доброе утро», каждое «вернёшься — чай будет горячий».
Он тоже помнил, как ушёл.
Грубо. Быстро. Резко.
И теперь внутри всё жгло одним вопросом: зачем я так?
Прошла неделя.
Потом ещё одна.
Настя снова начала выходить.
Медленно. Сдержанно.
Возвращалась в себя — через книги, людей, кофе.
Но в каждом знакомом моменте что-то не клеилось.
Как будто пазл собран, но в центре — дырка.
А Ростик начал молчать и в кадре.
Зрители чувствовали.
Писали:
— «Ты не улыбаешься так, как раньше.»
— «А где Настя?»
— «Раньше ты был теплее.»
Он хотел отключить всё.
Но не мог.
Потому что знал: если останется один в тишине — услышит её голос.
А с ним — и вину.
И тоску.
И любовь, которая, кажется, не ушла.
Просто потерялась.
И где-то в разных точках города
в два разных часа ночи
они оба открыли заметки в телефоне.
И написали одно и то же слово.
Разными руками.
Разными мыслями.
«Скучаю.»
Но никто не нажал «отправить».
Пока нет.