24
С утра было как-то непривычно тихо. За окном — яркое солнце, но в квартире прохладно и пусто. Эви проснулась не спеша, как будто тело само просило её не торопиться. Она вспомнила, как вчера гуляла с Даноном, как было тепло, несмотря на вечерний ветер, и как уютно она чувствовала себя в его джинсовке
Только вот... джинсовка. Потянувшись, она посмотрела на спинку стула — точно, она всё ещё тут. Он её не забрал, а она и не заметила
Открыв телефон, она мельком глянула в чат с Даноном — он ничего не писал. Ни Ань тоже
Хак уже терся о её ноги, требуя завтрак. Эви машинально налила воды в миску, рассыпала корм и плюхнулась на диван. Её глаза остановились на фото в Инсте — сирень в волосах, под которым всё ещё висела надпись «Как и его рыжие волосы, этот момент остался в памяти»
Рыжие волосы. Мелькнуло воспоминание, как она поправляла сирень у Данона на голове и смеялась. Он тоже смеялся.
И снова эта мысль: почему с Даноном — так легко, а с Анем — будто всё время на грани?
Но, как всегда, она отогнала это.
День только начинается
День проходил довольно скучно и однообразно — никуда не надо, все дела по дому казались не срочными, и даже привычная рутина не раздражала. Самым неожиданным стало то, что позвонил брат. Они не общались пару недель, и разговор оказался долгим и тёплым — аж 40 минут по видео, с глупыми шутками, рассказами и короткими молчаниями, которые всё равно были уютными.
После звонка Эви решила немного прибраться и разложить всё по местам — раз уж на улицу не тянет. Солнце ярко светило, но порывистый ветер гонял по улицам пыль, и оставаться дома казалось куда приятнее.
Что странно — она вдруг заметила, что сегодня совсем не хотелось курить. И вообще, чем меньше она проводит времени с Анем, тем реже тянется к сигаретам. Может, дело и не в зависимости вовсе? Может, это — о чём-то другом? О стрессе, о внутренней тревоге?
Но стоило только вспомнить про свои любимые вишнёвые сигареты, как нога сама повела её на балкон. Она закурила, прислонясь к перилам, наблюдая за суетой людей внизу. Кто-то бежал, кто-то кричал кому-то через улицу, кто-то держал в руках кофе и выглядел абсолютно счастливым.
— Хм... — протянула она себе под нос, выдыхая в небо. — Может, я тоже буду. Скоро
Уже начинало темнеть — небо плавно переходило из золотисто-розового в серо-синий, и в комнате Эви становилось тихо и пусто. Она лежала на кровати, глядя в потолок, пока случайная мысль будто острым краем врезалась в сознание:
— Через неделю день рождения...
22 июля. Казалось бы, дата — просто дата. Но с каждым годом этот день вызывал не радость, а глухую тоску. Чем старше она становилась, тем сильнее день рождения напоминал не праздник, а счётчик времени — как будто с каждым новым числом в паспорте она приближалась не к мечтам, а к трудностям. Годы — как трос, затягивающийся на шее
Она вздохнула и отвернулась к стене. Мысли начали клубиться сами собой. А если бы всё было по-другому?
Хотя бы раз... просто раз... чтобы кто-то постучал ночью и протянул ей торт с горящей свечкой. Чтобы кто-то первым написал: «С днём рождения, зайчик!»
Чтобы было не одинокое утро с телефоном и сухим "с праздником", а объятия, шум, крики, баллончики с конфетти, глупый торт в лицо...
Но ничего такого не было. Ни разу. За все 20 лет
Слёзы пришли неожиданно. Не истерикой — тихо, как будто из глубины самой души. Горло сдавило, и Эви сжалась, будто холод внезапно пробрался под кожу.
Она чувствовала себя ребёнком, забытым в углу. Маленькой девочкой, которая так и не получила своего чудесного утра с шариками.
У неё почти нет друзей. Кира — всё время в разъездах. Ань стал какой-то холодный и отстранённый. Данон? Она не уверена, насколько он вообще воспринимает её по-настоящему. Лёша и Аня... они добрые, но они вместе, у них своя жизнь.
И она снова боится остаться одна. Опять проснуться в этот день, глядя в телефон, где тишина. Опять залипнуть в потолок, изредка проверяя сообщения, которых нет.
— А может, и не будет. Ничего не будет... — проскользнула мысль.
И страшнее всего — поверить в неё
Девушка всё так же лежала на кровати, как будто вросла в неё, не чувствуя ни времени, ни тела. Только мысли — тяжёлые, липкие, будто грязь под ногтями, которую не отмыть. Она словно раскопала самые забытые, пыльные углы своей памяти, открывая один помойный ящик за другим. Там — всё: и боль подростковых лет, и одиночество, и стыд за несбывшиеся мечты, и ненависть к себе за то, что не может просто отпустить.
Темы, которые волновали её раньше, теперь стали тревожными звоночками. Она даже не заметила, как в комнате окончательно стемнело, пока не взяла телефон — 23:01. Почти два с половиной часа... Она просто лежала. Смотрела в никуда. И думала. О бреде. О пустоте. О том, как с каждым днём в ней будто гаснет свет.
Мысли потянулись глубже, в те самые времена, когда ей было по-настоящему плохо. Когда она училась молчать, чтобы не мешать, прятать слёзы, чтобы не раздражать. И кем она стала? — всё чаще спрашивала себя. — Плаксой? Слишком чувствительной? Или просто человеком, которому наконец больно и он не может это скрывать?
Может, психолог? Может, всё действительно изнутри, из детства, из тишины, в которой она росла? А может, дело вообще не в этом, а в том, что ей просто не хватает... кого-то. Того, кто просто возьмёт за руку и скажет: «Я здесь».
И вот слёзы. Без причины. Без начала и конца. Просто текут по щекам, солёные и тяжёлые. Она обнимает подушку, сжимая её как спасательный круг, будто в ней — тот, кто мог бы понять, прижать, согреть. Тактильный голод, казалось, выедал её изнутри. Хотелось не просто прикосновений — хотелось присутствия. Живого, тёплого, родного.
Но комната молчала. И ночь была тише обычного. Девушка всё так же лежала на кровати, как будто вросла в неё, не чувствуя ни времени, ни тела. Только мысли — тяжёлые, липкие, будто грязь под ногтями, которую не отмыть. Она словно раскопала самые забытые, пыльные углы своей памяти, открывая один помойный ящик за другим. Там — всё: и боль подростковых лет, и одиночество, и стыд за несбывшиеся мечты, и ненависть к себе за то, что не может просто отпустить.
Темы, которые волновали её раньше, теперь стали тревожными звоночками. Она даже не заметила, как в комнате окончательно стемнело, пока не взяла телефон — 23:01. Почти два с половиной часа... Она просто лежала. Смотрела в никуда. И думала. О бреде. О пустоте. О том, как с каждым днём в ней будто гаснет свет.
Мысли потянулись глубже, в те самые времена, когда ей было по-настоящему плохо. Когда она училась молчать, чтобы не мешать, прятать слёзы, чтобы не раздражать. И кем она стала? — всё чаще спрашивала себя. — Плаксой? Слишком чувствительной? Или просто человеком, которому наконец больно и он не может это скрывать?
Может, психолог? Может, всё действительно изнутри, из детства, из тишины, в которой она росла? А может, дело вообще не в этом, а в том, что ей просто не хватает... кого-то. Того, кто просто возьмёт за руку и скажет: «Я здесь».
И вот слёзы. Без причины. Без начала и конца. Просто текут по щекам, солёные и тяжёлые. Она обнимает подушку, сжимая её как спасательный круг, будто в ней — тот, кто мог бы понять, прижать, согреть. Тактильный голод, казалось, выедал её изнутри. Хотелось не просто прикосновений — хотелось присутствия. Живого, тёплого, родного
Но комната молчала. И ночь была тише обычного
Она проснулась в семь утра от настойчивого, раздражающего стука. Голова гудела так, будто в ней кто-то всю ночь бил кастрюлями. Глаза резало от света, а тело отказывалось двигаться. Неужели приснилось? Или опять мысли докатились до реальности?
Всё ещё с закрытыми глазами она наощупь сползла с кровати, закутавшись в одеяло, и подошла к двери. Посмотрела в глазок. Оля. Соседка, с квартиры напротив. Та самая, которая постоянно то уезжает, то возвращается. Открыв дверь, Эви услышала:
— Я на пару недель уезжаю, посмотри, если что, за квартирой, ладно?
— Ага, — пробормотала она, не вдаваясь в подробности. Это было привычным — Оля частенько исчезала, и Эви всегда приглядывала за её дверью.
Закрыв дверь, она побрела в ванную, где наконец посмотрела на себя в зеркало... О мой бог. Пухшее лицо, красные глаза, слипшиеся волосы, и будто следы от слёз всё ещё были на щеках.
— Великолепно, — пробормотала она, закатив глаза
Открыла шкафчик, достала патчи, маску, умывалку. Прямо сейчас это были её единственные союзники. Надежда, что они хоть как-то вернут ей человеческий облик и немного спокойствия. Намазав лицо, она села на край ванны, молча уставившись в плитку, пока маска делала своё дело.
И в какой-то момент ей стало чуть легче — просто от того, что хоть что-то она сегодня сделала для себя
⸻
Эви сидела на полу, в толстовке и с чашкой недопитого кофе, когда раздался звонок в дверь. Она вздрогнула — никого не ждала. За дверью стоял курьер.
— Эвия? — уточнил он, протягивая небольшую коробку. — На ваше имя.
Она кивнула и, расписавшись, закрыла дверь. Коробка была лёгкой, без подписи, только её имя, аккуратно выведенное печатными буквами.
Сердце застучало. Такое происходило с ней впервые — никто ей ничего не отправлял "просто так".
Она открыла упаковку. Внутри был белый свёрток с запиской:
"Просто потому что ты — это ты. Иногда кому-то надо напоминать, что он важен. Не исчезай."
Под ним — сиреневая заколка в форме цветка, почти такая же, как на фото, которое она недавно выкладывала. И открытка — в стиле полароидного снимка. На нём она и Данон, с той самой прогулки. Он держал её за плечи, она смеётся.
Ни подписи, ни намёков.
Эви застыла. В горле сжалось. Это был не обычный день. Сегодня впервые кто-то сделал для неё что-то неожиданно тёплое и значимое. Без повода. Просто так.
Она прижала открытку к груди и впервые за долгое время чуть улыбнулась — с болью, но по-настоящему
На телефон прилетело сообщение от Данона.
Даня: «Привет, сегодня выбираемся на пикник за город. Будет почти вся компашка. Поедем часов в 11. Хочешь с нами? Могу заехать за тобой»
Эви какое-то время просто смотрела на экран. Пикник? Прямо сегодня? Она чувствовала себя немного опустошённой после вчерашнего вечера, но может, как раз это и нужно — сменить обстановку. Хоть чуть-чуть отвлечься. Она быстро напечатала:
Эви: «А кто будет?»
Ответ не заставил себя ждать:
Даня: «Лёша с Аней,Наташа, Саша.Ф вроде будет, может даже Ань подтянется, хотя он молчит. Я точно буду. И у меня есть плед и колонка»
Она усмехнулась. Конечно, колонка. Без неё ни одна их встреча не проходит.
Эви: «Ок, тогда дай минут 40, я соберусь»
Она отложила телефон и резко встала — впервые за долгое время с каким-то внутренним порывом. Быстро убрала с кухни, кинула лёгкий перекус в рюкзак, нашла те самые удобные широкие джинсы и любимую чёрную майку, причесалась и сделала лёгкий макияж. В зеркале она выглядела уже вполне живой. На балконе Хак лениво наблюдал, как она переобувается
— Я вернусь вечером, не шалить, — сказала она вслух коту, хотя он, как обычно, лишь зевнул в ответ
Через двадцать минут снизу посигналила машина. Даня. Как всегда в шортах и яркой футболке, на пассажирском сиденье — огромная сумка с напитками и закусками. Он весело махнул рукой:
— Полетели? У нас ещё пледов не хватает и кого-то, кто будет слушать моиумные речи в дороге.
Эви усмехнулась и кивнула:
— Слушай, если я усну — не обижайся
Машина тронулась, а впереди был день, полный неожиданностей
По пути Даня включил какую-то свою дурацкую подборку треков с ретро-ритмами, и они ехали, распевая строчки вперемешку со смехом. В пробке он вдруг сказал:
— Слушай, ты сегодня какая-то... лёгкая. Не как обычно
— А я тебе что, обычно тяжёлая? — прищурилась Эви
— Да не! — рассмеялся он. — Ты поняла. Просто приятно видеть тебя такой. Спокойной. Настоящей
Эви отвела взгляд в окно, в груди чуть кольнуло. Она молчала, только кивнула, пряча это лёгкое тепло, которое возникло от его слов
К месту встречи они приехали одними из первых — у небольшого озера за городом уже были расстелены пара пледов, и Наташа с Лёшей ставили складной столик. Аня, как обычно, управляла всем. Саша.Ф сидел на коряге с термосом и, кажется, пытался не спалить кого-то в «Мафии» заранее.»
Эви поздоровалась со всеми, натянула свою белую зипку и помогла Данону достать закуски. Про Гориллу она вспомнила только, когда к ним подошёл высокий парень с банкой колы в руке
— Привет, — сказал он и протянул руку. — Даниил. Но для всех тут — Горилла
— Эви, — ответила она, пожимая его ладонь. Он оказался удивительно доброжелательным и немного неуклюжим в общении, отчего казался даже милым
— Тебе повезло, — подал голос Лёша. — Он впервые на сходке, до этого всё срывался
— Угу, — кивнул Горилла. — То жопа, то съёмки
День шёл спокойно — игры, разговоры, лёгкие конфликты из-за последней баночки лимонада и кто что ел в последний раз из «Маков». Данон включал музыку, Саша.Ф притаскивал гитару, Наташа — какие-то безумные сладости, которые не хотел есть никто, но в итоге съели всё
Ближе к вечеру кто-то предложил искупаться. Вода оказалась холодной, но крикливой компании было всё равно. Эви сидела на берегу, закутавшись в полотенце, и просто наблюдала. Лёша и Вишня дурачились,Горилла обсуждал с Даноном какую-то технику для съёмок
И вдруг из всей этой картины Эви поняла, что не чувствует себя лишней. Не сегодня
А вот ближе к закату подъехал Ань. Он не писал, не звонил, просто взял и приехал. И Эви на секунду замерла, когда заметила его у машины
Он будто искал её глазами
Она стояла на берегу, укутанная в плед, холодная вода манила, но страх держал на месте. Вдруг из машины вышел он — единственный, кто сразу заметил её среди толпы. Его тихая улыбка скользнула по лицу, и он протянул руку, чтобы помочь подняться
Девушка улыбнулась, но в душе было тревожно — будто боялась начать разговор. Он сел рядом, осторожно обнял за плечи, как при долгой встрече
— Рад, что ты здесь, — сказал он спокойно. — Думал, не придёшь
Она кивнула:
— Просто не хотела сразу ныряться в шум
И вот ребята уже развели костёр, рядышком жарили зефир — на полном расслабленном вайбе. Он стоял посередине, Аня и Даня жарили зефир, а Ань просто наслаждался моментом и теплом огня. Даня обнял Эв за плечи, наклонился к ней головой, и она тихо ответила ему взаимностью
В этот момент все вдруг посмотрели на них и загудели что-то вроде «уууу», «о-о-о». Девушка сначала не поняла, в чём дело, а потом, догнав смысл, резко выкрикнула:
— Эй!
Все засмеялись, а огонь играл на их лицах, создавая атмосферу настоящей дружеской близости
Все уже начали собираться и убирать за собой после тёплого и уютного дня у костра. Было по-настоящему кайфово. Когда все загрузились в машины, Даня, немного удивлённый своей же идеей, предложил Эве поехать с Анем — ведь они живут в одном доме, а он сосед с Лешей и Аней
Так и получилось: Эва села сзади в машину, тихая и почти незаметная, словно мышка. Время от времени она украдкой смотрела вперёд — в лобовое стекло, где отражалась задняя часть машины впереди. И вдруг, в очередной раз взглянув туда, их глаза встретились — взгляд Аня и Эвы пересекся, и в этом миге было что-то особенное, словно время на мгновение замерло
Он улыбнулся, посмотрел ей прямо в глаза и тихо сказал:
— Знаешь, я давно хотел тебе кое-что сказать... Но не был уверен, как начать
Эва почувствовала, как сердце чуть сильнее забилось. Она готовилась ответить, но в этот момент машина резко тормознула — и слова так и повисли в воздухе
_______
а вот так вот