Глава 16
Следующий месяц проходит для меня как в раю. Элен перебралась ко мне жить. Прежде всего, она еще раз убедила меня в том, что покончила с прежней жизнью. В доказательство продиктовала мне новый номер и показала, что ее адресная книга контактов пуста, если не считать мой номер. Это меня успокоило, после пяти лет сомнений и обмана она открывалась мне и показывала себя с новой лучшей стороны. Мне нравились ее привычки, она поддерживала чистоту не только в своих вещах, но и во всей квартире. Мне также нравилось, что она сама готовит нам обед и ужин, завтрак я взял на себя, так как она не могла вставать в семь часов утра.
Первые две недели мы не могли оторваться друг от друга. Она застигала меня врасплох даже за работой. Забиралась под стол и ласкала меня орально. Элен продолжала меня дразнить, ей нравилось все изощренное, запретное, жестокое на грани насилия. Мы перепробовали все возможные сценарии, и всегда ей было мало, она хотела постоянно и была одержима сексом. Иногда Элен позволяла себе ходить передо мной голой и я, конечно же, не мог спокойно реагировать. Я мчался за ней, как разъяренный зверь, ловил ее, где приходилось и там же наказывал свою сексуальную и дерзкую мерзавку. Если это болезнь, то самая сладкая. Я опьянен этой девушкой, соблазнен, так к ней привязан, что не могу нормально думать даже о работе. Я все еще с трудом верю в свое счастье. Жизнь стала самой прекрасной, у меня точно выросли крылья. Ох, я буду безмерно счастлив, если так будет продолжаться бесконечно.
Чтобы не создавать в наших отношениях застоев, я стараюсь три или четыре раза в неделю выходить с ней из квартиры. Мы ходим в кино, сидим в баре или кофейни, один раз смогли купить билеты на концерт приезжих в Париж латиноамериканских певцов. Мы танцевали до бессилия и едва выползли из танцующей толпы. Вернулись мы с концерта, с растоптанной обувью, синяками и головной болью, но не жалели.
В начале декабря Элен находит работу ресепшен в гостинице сутки через двое, не самый лучший график, но зарплата хорошая.
– А другой работы разве нет? – интересуюсь я.
– Я искала, но для необразованных не так много стоящей работы.
– Я поговорю с папой, у него много друзей и хороших знакомых.
– А у тебя мало друзей?
– У меня их нет, потому что времени нет.
– А у тебя есть время на отдых?
– Да, раз в год я с мамой или папой куда-нибудь выезжаю. Например, последний раз я был с мамой на Канарских островах, а предыдущий раз с папой в Японии.
– Ух ты. А мы когда отправимся куда-нибудь? Например, на Мальдивы.
– Когда мы оба найдем для это время. Теперь ты будешь работать сутки через двое...
– Ты считаешь, я надолго задержусь на этой работе? Пф, нет, я буду продвигаться выше. Доберусь до администратора...
– А потом до постели хозяина отеля? – с недоверием гляжу я на Элен. Мы оба изумлены моим ответом. И что вдруг заставило меня ляпнуть эту дурость?
– Ты мне не доверяешь? – прищуривается Элен.
– Прости, я еще не привык, что ты теперь другая, – потираю я пальцами лоб. Она хмыкает.
– Я надеюсь, все будет хорошо...
– А может мне сделать тебе ребенка?
Элен вздрагивает и глядит на меня шокированным взглядом.
– Роби, ты точно мне не доверяешь, – она встает и уходит в комнату. Я чертыхаюсь и провожу рукой по волосам. Неужели я ей не доверяю? А может, я боюсь ее потерять? Нет, пока она не искала работу, я был спокоен. Сейчас же она будет уходить работать на сутки и неизвестно, кого будет встречать, с кем общаться и кому улыбаться. Проклятие, я эгоист и собственник. Мне нужно довериться Элен, так же как и она мне. Нет, единственное, что меня утешит, это наглядное подтверждение ее верности. Я так понимаю, прошлые поступки Элен не могут забыться в одно мгновение. Мне, как и ей, нужно время притереться друг к другу. Все будет хорошо, главное — перестать думать о плохом и поверить Элен.
Со следующей недели Элен выходит на работу. Сутки без нее растягиваются в медленно тянувшийся кошмар. У меня пропадет аппетит и желание работать. Я уже через силу заставляю себя среди ночи взяться за перевод книги, потому что клиент не любит ждать. Я работаю до утра, до того часа, когда с работы возвращается Элен. Вид у нее усталый. Мы целуемся и обнимаемся.
– Как дела?
– Устала, ноги гудят. Я приму ванну и лягу спать.
– А позавтракать?
– Потом.
Я все же прохожу на кухню, жарю омлет и завариваю свежий чай. Мне хочется ей помочь, она все же простояла на ногах сутки. Надеюсь, ее уволили. Я накрываю на стол и встречаю ее в коридоре.
– Пойдем, покушаем.
– Я же сказала, что устала и ничего не хочу. Ты разве меня услышал?
– Услышал, но...
– Роби, хватит действовать мне на нервы, я ухожу спать.
Действовать на нервы? Я провожаю ее обиженным взглядом до двери в гостевую комнату. Да разве я действую ей на нервы? Я ведь тоже устал, не спал всю ночь, беспокоился за нее. Но ладно, ее можно понять. Она устала на работе, будет сейчас правильным позавтракать в одиночестве и тоже лечь в кровать. Я так и делаю. Да уж, не такой я себе представлял жизнь с девушкой. Я не хочу этих ссор из-за пустяков, обид, накопления негатива. Я хочу взаимопонимания и первое, что мне нужно сделать, это проявить уважение, показать ей, что ценю ее точку зрения, забочусь о ее здоровье. Уверен, она это увидит, оценит и отнесется ко мне с тем же пониманием. Ей стоит найти работу с гибким графиком. Нужно поговорить с папой.
Я просыпаюсь в четвертом часу вечера и огорчаюсь оттого, что день прошел насмарку. Нет, мне нужно спать ночью иначе моя работа превратится в кошмар.
Я прохожу на кухню. Элен уже сидит за столом и кушает пиццу.
– Привет, – улыбается она. – Я заказала еду на дом, потому что готовить у меня нет сил.
– Конечно.
– Присоединяйся.
– Я для начала схожу в душ.
Она кивает. После душа я возвращаюсь на кухню, целую Элен в губы и сажусь за стол. Она уже допивает кофе.
– Так как прошел первый рабочий день?
– Пойдет. Я еще пока учусь. Утомительно стоять сутки, но если вспомнить все те профессии, какие я пробовала, везде мне приходилось стоять. Ничего, привыкну. Ты тоже не спал ночью?
– Нет, волновался за тебя. Я сейчас поеду к отцу, тебе нужно что-то купить?
– Нет. У меня тоже есть незавершенные дела. Поэтому я, возможно, приеду поздно.
Я придирчиво ловлю каждую ее фразу и напрягаюсь.
– И какие это дела? Касаются лично тебя или кого-то еще?
– Нет, только меня.
– Мне стоит беспокоиться?
– Не думаю.
– Ты мне ничего не хочешь рассказать?
– О боже, Роби, не включай Дамболдора, это меня так напрягает. Я ничего от тебя не скрываю, но эти дела, мои личные дела.
– Личные? Я от тебя ничего не скрываю, даже свои личные дела.
– Может, хватит?
– Нет, мы только начали. Наши отношения не должны строиться на лжи и недоверии.
– Чего ты хочешь? Поругаться со мной?
– Я хочу нормальных отношений, Элен. Это значит доверять друг другу, рассказывать как хорошее, так и плохое, только вместе мы сможем справиться с проблемами. А если мы будем скрывать что-то, какие-то личные дела, то мы так долго не протянем. Знаешь, у китайцев есть такая пословица. Муж с женой должны быть подобны руке и глазам, когда руке больно – глаза плачут, а когда глаза плачут – руки вытирают слезы.
– Ничего не поняла.
– А ты меня слушаешь?
Она молчит и смотрит на меня как на виновника всех бед.
– Ты должен успокоиться, – Элен уходит в комнату, я же снова остаюсь наедине с собой и грызущими мыслями. Выходит, я неспокоен.
Элен уходит до того, как я заканчиваю мыть посуду. Она ушла и не сказала, пока и прости, этим Элен еще раз доказала свою несерьезность и неуважение. Что это значит? Что она не до конца изменилась? Я слишком рано начал радоваться своему счастью.
Я никуда, конечно же, не поехал, а лишь позвонил родителям и узнал как у них дела. Остаток дня я провожу у ноутбука с переводом текста. Писать новую книгу мне все так же не хочется, хотя сюжет интересный и я часто к нему мысленно возвращаюсь.
Я жду Элен до полуночи, а потом начинаю ей звонить. Она не берет трубку. Я начинаю нервно расхаживать по комнате и сжимать телефон в руке. В голову лезут разные отвратительные мысли. Я начинаю подозревать Элен в измене. Я так взвинчен, что готов что-нибудь сломать. Где же она? Элен собирается возвращаться или нет? Черт, ну зачем мне эти проблемы? Зачем мне брать ответственность за эти несерьезные отношения? Если Элен еще не готова, то лучше нам расстаться. Лучше быть одному, чем вот так нервничать и причинять боль себе и Элен.
Я просыпаюсь от звука хлопнувшей двери. Стремительно я миную гостиную и встречаю Элен в коридоре. Выглядит она безупречно, как всегда, и удивительно трезвая.
– Где ты была всю ночь?
– У подруги ночевала.
Я начинаю смеяться, сначала тихо, а после все громче и громче.
– Это что шутка? – обрываю я себя. – Ты думаешь, я поверю?
– Ты опять решил раздуть скандал? Я считала тебя другим, а ты оказывается такой же, как и все, ненормальный ревнивец.
Я сжимаю кулаки. Мне хочется ее ударить, боже, как хочется сделать ей так же больно.
– А ты не хочешь взглянуть на себя со стороны? На свои поступки? Что мне остается делать, как не ревновать и не добиваться правды? Ты чего хочешь от меня, Элен? Тебе негде жить? Пожалуйста, живи, только зачем мне нужно было предлагать серьезные отношения?
– Я разве сказала, что хочу серьезных отношений?
– Ты что издеваешься надо мной? – чувствуя, что начинаю терять контроль, что не хочу больше ее видеть и слышать, я бросаюсь к двери, обуваюсь и выбегаю из квартиры. Мне чудится, что я задыхаюсь.
– Роберт, – слышу я за спиной ее плач. Я миную все лестничные пролеты, вырываюсь в морозное утро и перевожу дыхание. Но этого мало для успокоения терзаемой души. Я перехожу дорогу. – Роберт, – кричит она мне вслед. Здесь я слышу автомобильный сигнал, скрежет тормозов и глухой удар. Мое сердце екает, прежде чем обернуться, я уже понимаю, что произошло.
Я подбегаю к лежавшей на скользком холодном асфальте Элен. Она без чувств. Меня сковывает страх, боль потери, отчаяние, раскаяние. Вокруг меня собирается толпа прохожих, я же прижимаю к себе теплое тело Элен и не верю и не хочу верить в происходящее. Кто-то кричит: «Скорее отвезите ее в больницу», «Вызовите скорую».
– О боже, Элен, – я заглядываю в ее бледное красивое лицо. – Очнись, пожалуйста. Прости меня, – только сейчас я замечаю, рассеченную рану на ее голове, откуда течет кровь. Меня охватывает панический страх за ее жизнь. Очнувшись от шока, я ищу глазами машину.
– Я отвезу вас в больницу, – говорит мне кто-то. Я киваю и беру на руки Элен. В машине я держу ее за руку и прислушиваюсь к едва различимому дыханию.
– Только не умирай, – я готов плакать, я не могу ее потерять.
В больнице, оценив критическую степень удара головы, Элен у меня забирают на срочную операцию. Меня же медсестра просит успокоиться и заполнить бланк. Я слепо что-то пишу дрожащей рукой и заново прокручиваю в голове воспоминания последнего часа. Зачем я только набросился на нее с упреками? Вот чем закончились эти разборки, это я виноват. Если она умрет, то и я не хочу жить.
– Роберт, – узнаю я голос отца и поднимаю растерянный взгляд. – Я заехал к тебе, но не нашел. Потом соседка рассказала мне о случившемся на дороге, она все видела..., мне так жаль, – он садится рядом и обнимает меня за плечо. – Как она?
– У нее рассеченная рана на голове.
– Господи.
– Она без чувств... это я виноват. Если бы я с ней не поругался, ничего не произошло, – мой голос обрывается. Папа крепче сжимает мое плечо.
– Главное сейчас, чтобы она осталась жива, все остальное можно простить и забыть.
– А если она не выживет?
– Не будем о плохом.
Проходит три часа. Я не могу найти себе места. Папа пытается меня разговорить, успокоить, я же вздрагиваю от каждого удара двери.
Если операция пройдет удачно, я заберу ее, мы уедем из этого города. Мы начнем новую жизнь, и все у нас будет хорошо. Я должен, должен был ей доверять. Она не могла меня обманывать, не могла. Элен любит меня и я ее люблю. Мы просто поругались, и она решила дать нам время успокоиться. Я же воспринял все иначе и дал маху. Зачем я выбежал из квартиры? Зачем я совершил эту проклятую ошибку, поддавшись эмоциям?
Наконец, подходит врач.
– Все закончилось успешно, она уже пришла в себя. Но лучше ее сейчас не тревожить, приходите завтра после обеда.
Я все же пытаюсь прорваться к Элен, но врач упрямо стоит на своем. Остаток дня и ночи я провожу в беспокойстве и самоедстве. Я не могу уснуть, как и не могу перестать волноваться. Я выпил мятный чай и всячески успокоил себя мыслями, что Элен будет жить, она пойдет на поправку, и мы снова на этот раз счастливо заживем.
Утром я приезжаю в больницу и каждый час прошу пропустить меня к Элен. Но мне не позволяют до тех пор, пока часы не показывают час.
Я с букетом красных роз и ее любимыми пирожными вхожу в палату. Элен лежит на кровати с перевязанной головой. Я подхожу вплотную к кровати и мягко зову ее по имени. Элен приоткрывает глаза и рассеянно смотрит на меня. Но вот ее лицо преображается, она тянет слабую улыбку и в уголках глаз собираются слезы.
– Роби...
Я кладу цветы в ее ногах и наклоняюсь к ней. Мы обнимаемся, она плачет.
– Элен, прости меня.
– Нет, это ты прости..., это я виновата, вот и получила...
– Если бы я остался в квартире, ты не побежала за мной.
– Я испугалась за тебя.
Я поднимаю на нее обожаемый взгляд. Даже с синяками и царапинами, она остается самой красивой девушкой.
– Я люблю тебя, Элен, – глажу по ее щеке, она крепко цепляется за мои руки. Мы целуемся и еще раз обнимаемся.
– Ты был прав, Роби. Ты всегда прав. Мне не стоило устраиваться на эту работу. Но я снова повела себя глупо.
– Сейчас я не дам тебе нигде работать. Я продам квартиру, и мы уедем в другую страну, где мы будем счастливы.
– Нет, Роби, я кое-что поняла... Не зря ты ревновал. Я поступила опрометчиво, приняла предложение какого-то бизнесмена, пошла с ним вечером в ресторан, потом он начал ко мне приставать в машине и в тот момент я поняла, что не хочу никого кроме тебя. Его прикосновения были настолько мерзкими, что я убежала и сказала себе, хватит. Мне было так стыдно, я чувствовала себя грязной и не хотела такой показываться перед тобой. Я, правда, переночевала у подруги, а утром побежала к тебе, чтобы все рассказать. Прости меня, Роби. Старые привычки, но сейчас я многое поняла. Помнишь, ты говорил мне, что посеешь-то и пожнешь. Я тогда не поняла до конца смысл этих слов. Но сейчас я знаю, что я хочу быть только с тобой, – она говорит, едва сдерживая горькие рыдания. – Не нужно никуда уезжать, чтобы быть счастливы, так ведь?
Я умилительно улыбаюсь и киваю.
– Какая же ты непослушная девочка. Но я тебя прощаю, верю и доверяю.
– Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее впустую и искать то, что у тебя уже есть. Это жестокий, болезненный, но отрезвляющий урок, что я получала.
Я целую ее в губы.
– Я все равно тебя любил, люблю и буду любить. Для меня ты единственная на свете женщина. Мой драгоценный бриллиант. И я рад, что ты многое поняла, осознала и что я тот человек, с которым ты хочешь быть.
– Спасибо Роби, что ты у меня есть, – она целует меня. – Ох, черт, если бы у меня так не болело тело, я сбежала из больницы с тобой.
– Придется потерпеть, дорогая, – глажу я ее по руке. – Как насчет отдыха на Мальдивах?
Ее глаза загораются.
– Я буду безумно счастлива.
– Все будет хорошо, все у нас будет, главное — верить и поддерживать друг друга. Ты согласна со мной?
– Ты прелесть Роби, я люблю тебя.
– И я люблю тебя, моя дерзкая мерзавка.