Первые страдания
Артем взял ее за руку и потащил в свою спальню, кинул на кровать и навис сверху.
- Ты еще не поняла, что будет с тобой за непослушание?
- Я вас не боюсь!
- А стоило бы! - и он разорвал на ней платье.
Маша упиралась ему в грудь, ее нога старалась задеть пах Артема, но силы хрупкой девушки не хватало для того, чтобы скинуть мужчину с себя.
- Перестай сопротивляться, ты делаешь все только хуже, хуже для тебя, - не для меня.
- Нет-нет, не надо, не надо пожалуйста! - девушка кричала.
- Хотя можешь сопротивляться - это может доставить мне еще большее удовольствие.
Он разорвал на ней белую тунику, что была на ней с аукциона. Под туникой были только трусики, лифчика на ней не было, организаторы аукциона не дали ей его надеть, чтобы "товар" пристал в лучшем свете перед "покупателями".
Тем временем одна рука Артема держала руки Марии так крепко, что девушка не могла высвободиться из его железного захвата. Вторая рука мужчины прошлась от шеи до груди девушки, задержавшись на груди и зажав сосок между пальцами, против воли девушка выгнулась от удовольствия. Сама девушка этого не хотела, но тело, что никогда не знало никакой ласки не слушалось ее, оно тянулось за удовольствием, что он давал ей. За это девушка стала еще больше ненавидеть себя.
Согрев одну грудь своим языком, а другую теплой рукой он двинулся дальше вниз по ее телу. Тело Маши получало удовольствие, но она сама была в растерянных чувствах. Артем не думал о том, что девушка сейчас могла еще сопротивляться, но она врезала мужчине в пах чем сильно разозлила его.
- Я не хотел тебя наказывать за твои поступки, но ты не оставляещь мне выбора.
Мужчина взбесился. Он хотел сегодня быть с ней, не потому что она ему нравилась, просто потому что он человек настроения, а сегодня оно было у него хорошим. Он перевернул девушку на живот и приподнял ее так, что она была вынуждена выставить попу. Он вошел в нее резко и прошел сквозь преграду, заставив девушку вскрикнуть, ей было очень больно, но Артем, казалось, не заметил ничего и продолжил двигаться в ней, он все же хотел, чтобы она получила удовольствие, но все существо девушки не чувствовало ничего, ни удовольствия, ни боли. Только пустота. Ничего более.
Когда все было кончено, только сейчас Артем понял, что он наделал, только сейчас он понял, какую глупость совершил, не послушав доклад о ее медицинском состоянии. Она была девственницей. И он лишил ее девственности.
Он повернул ее лицо к себе и посмотрел ей в глаза. В них все еще горел огонь сопротивления, нежелания подчиняться. Он не знал почему, но испытал облегчение, и это незнание залегло где-то у него в душе, грозившись вырваться наружу и было успешно заточено обратно.
И лишь одна слезинка в этот момент скатилась по щеке Марии, как подтверждение того, что воля к свободе в ней все еще жива. Унижена, оскорблена, но жива.