Новолуние Эдварда

Мои глаза заволокло туманом и все погасло.

Пришел конец.

Слишком быстро.

Как это могло случиться?

Белла была мертва.

Небытие окружило меня.

Мой мир опустел.

Моя жизнь закончена.

Мое существование было никчемным.

Моя цель была обезглавлена.

Мне не осталось ради чего жить.

Я на самом деле верил, что моя боль, моя пытка, мои страдания, которые я испытывал, покинув Беллу, было самым худшим, что только можно было вообразить.

Я был сокрушительно неправ.

Они были ничто по сравнению с этим.

Это было мучительно подавляющим. Не было другого слова, чтобы описать это.

Подтверждение тому, что моя любовь уже не живет, инъекциями направила боль во все уголки моего тела, о существовании которых я никогда раньше и не подозревал.

Горечь насквозь прожгла мое тело – разорвав меня на части.

Я почувствовал, как мое сердце разбилось на тысячу кусков, где бы ни находилось оно сейчас, с моей Беллой.

Мне хотелось плакать.

Я чувствовал себя чрезвычайно окоченевшим и полностью истощенным.

На неопределенное количество времени меня парализовало от боли, у меня даже не было сил бесслезно рыдать.

Мир перестал вращаться.

Время прекратило тикать.

Вселенная сгинула.

Я заполз в темную дыру, где ничто не обитало.

Я погрузился в беспредельную скорбь.

Как это могло случиться? Многократно спрашивал я сам себя.

Белла ... мертва.

Меня угнетала мысль произносить оба эти слова в одном предложении.

Неужели она совершила самоубийство?

Розали сказала, что она спрыгнула с обрыва.

Было очевидно, что она намеренно пыталась уничтожить себя.

Она сделала это из-за меня?

Я испытал мощное чувство вины, что так все и было.

Я захотел узнать, как много боли я на самом деле причинил ей своим уходом.

Достаточно, чтобы заставить ее отнять у себя свою собственную жизнь?

Боже, что же я с ней сотворил?

Я уехал из Форкса, чтобы защитить хрупкую жизнь Беллы, но вместо этого я причинил ей жестокие страдания, которые так и не зажили, и которые я даже не мог себе вообразить. Настолько сильные, чтобы заставить ее перешагнуть через край, в буквальном смысле.

Белла.

Мертва.

Ушла навсегда.

Перестала существовать.

Никогда не вернется.

Моя сладкая, неуклюжая и хрупкая Белла.

Горьковато-сладкие воспоминания завладели мной.

Мы с ней вместе.

Ее лицо, ее прикосновения.

Уже не было ни малейшей возможности когда-либо снова увидеть ее красивое лицо.

Когда она сияла изумительной улыбкой – это наполняло меня радостью.

Когда вспыхивала румянцем – это заставляло мое дыхание останавливаться, когда я видел, как ее сладостная кровь течет под ее кожей.

От ее нежных прикосновений по всему телу пробегали согревающие покалывания.

Когда она заявила о своей любви ко мне, я почувствовал свое замороженное сердце, оно забилось.

Все это теперь вымерло.

И сейчас я понял, каково это чувствовать, что теряешь того, кого любишь.

Ноющая боль и бесконечное горе не поддаются описанию.

Я любил и потерял в тот день, когда я оставил Беллу.

Была ли боль, которая мучила меня, аналогична той, какую чувствовала Белла, когда я ушел?

Было ли это похоже на то, что я умер?

Я не мог даже допустить мысль о том, что ей пришлось испытать ту же изощренную пытку и агонию, какая была у меня.

Мне хотелось завыть от горя.

Но прервать свою жизнь ... Как она могла так поступить? – Со мной, со своей матерью и отцом?

Я находил силы в своей дикой боли, но был моментально осажен вспышкой бешенства.

Мои руки сжались в тугие кулаки, и я вскочил на ноги, избавляясь от своего статичного состояния.

Все, что я желал своей Белле, чтобы она была в безопасности и счастлива, а вместо этого я уничтожил ее.

Это была моя вина.

Я уничтожил Чарли и Рене, а также – стал причиной смерти их дочери.

Я был порочным чудовищем.

Отвратительное, противозаконное, смертоносное существо.

Я хотел умереть.

Я хотел истечь кровью.

Я начал расцарапывать свою кожу, вонзаясь в нее когтями, пытаясь проникнуть в нее. Это не сработало. Она даже не пострадала.

Я осмотрелся вокруг себя в поисках чего-то другого, чем я мог пытаться навредить себе.

В заброшенном складском помещении, в котором я проживал в течение последних нескольких недель, не было мебели. Все, что попало в поле моего зрения – лишь заплесневелые обваливающиеся кирпичные стены, которые окружали меня. Я подошел к западной стене и быстро ударил по ней кулаком. Стена деформировалась под моим ударом, и рука прошла прямо сквозь нее наружу.

Адреналин послал импульсы по моему телу, а я продолжал молотить по стене перед собой, разрушая ее, пока не образовалась колоссальная дыра с наружной стороны здания.

Я упал на колени, когда приступ разрушения сменился отчаянием. Я зарыл лицо в ладони и испустил резкий вопль скорбного рыдания.

Я хотел умереть.

Я заслужил, чтобы уйти из жизни.

Я хотел гореть в огненной адской яме.

Жизнь Беллы была украдена у нее.

Смерть забрала ее у меня из-за моих собственных поступков.

Я не мог выжить без моей Беллы.

Жизнь, существование ... оба они были бессмысленны, и я физически не смогу перенести без нее остаток вечности.

Я должен быть уничтожен.

Но каким образом?

Будет трудно уничтожить самого себя.

Почти невозможно.

Бог знает, сколько раз пытался сделать это Карлайл, сразу после того как он был обращен.

Я не мог утопиться. Дыхание не являлось обязательным условием для вампиров.

Моя кожа была непроницаема ни для чего, за исключением клыков, содержащих веном, и я знал, что моя семья не станет помогать мне.

Был только один вариант.

Альтернатива, о которой я думал прошлой весной, когда почти потерял Беллу из-за другого мерзкого чудовища.

Настало время расплачиваться за свои прегрешения.

Я отправился искупить свои грехи. Я отправился в Италию.