5.
- Это неправда.
Кинарис ожидал, что одной фразы хватит, чтобы Загкар перестал утверждать свои бредни, но эльф только почтительно опустил голову. Не прекратил.
- При всем уважении, ваше высочество, это правда. Неужели вы не задумывались, каким образом захватчики сумели преодолеть магическую защиту Эльранда?
- Она оказалась несовершенна, - с раздражением пожал плечами Кинарис.
- Наверняка. И у людей есть сильные маги. Но чтобы пройти защиту Эльранда, надо знать, куда смотреть.
- Моя сестра не могла предать свой народ.
- Но теперь именно она наместница империи. Не удочеренная принцесса, которая никогда не будет иметь прав, а местная владыка.
Иногда Кинарис почти ненавидел Загкара – примерно за то же, за что и уважал. И прекрасно понимал, почему тот снова завел этот разговор именно сейчас. Загкар никогда не был мечтателем. Он воин, который трезво оценивает все вероятности, исходя из того, что ему известно.
Он прекрасно понимал, что сегодняшний риск оправдан – как и понимал, что при неудаче может лишиться обоих принцев.
- Ваша сестра впустила их, - твердо сказал Загкар. – Леди Фалади договорилась с захватчиками. И я должен знать. Что ей ответить?
Весточка от сестры из Эльранда пришла утром, и Кинарис растерялся. Его мысли были заняты предстоящим вечером, и он не представлял, что делать – особенно после того, как Загкар настойчиво повторил, что падению родины сильно способствовала принцесса.
Она послала весточку в Валагар через эльфов. Пыталась связаться с братьями. Кинарису хотелось верить, что она скучала и желала помочь. Загкар утверждал, она доложит империи, что Кинарис жив и может знать об угасании магии Эльранда.
Кинарис колебался.
И счел за лучшее попросту усилить подготовку к вечеру. Но перед самым выходом Загкар всё-таки потребовал ответа. Конечно, он ведь должен знать, что делать, если этим вечером оба принца окажутся в руках империи!
Кинарис злился и понимал, что это бессмысленно. Просто любое решение казалось ему неправильным. Он наверняка ошибется, но не имел на этого права.
Вздохнул и покоился на Тэлану. Он бы предпочел, чтобы она оставалась дома, а не торчала на Площадке, но едва Тэлана услышала о предприятии, как твердо сказала, что будет ждать здесь.
- А родители не хватятся? – подмигнул ей Кинарис. Он тогда сидел в ее комнате, скрестив ноги и рассказывая. Как часто делал в последнее время.
- Совру, что лягу спать пораньше и улизну.
Кинарис не стал отговаривать: в конце концов, кто он такой, чтобы ей приказывать или удерживать. К тому же, ему было приятно, что она будет ждать.
Сейчас она стояла чуть в стороне, не понимая разговора, который велся на эльфийском. Кинарис попросил Загкара присмотреть за девушкой до его возвращения, и эльф не стал возражать, только почтительно склонил голову.
Что ж, пора принять и последнее решение, прежде чем раствориться в тенях Валагара – оставалось надеяться, что не навсегда.
Он любил названую сестру, гордую и амбициозную. Но в глубине души понимал, что кто-то действительно показал захватчикам, как обойти защиту. Кто-то свой и на высоком уровне. Сейчас он попросту не мог рисковать, это отразится на его народе.
Ошибки будут стоить слишком дорого.
- Не отвечай, - сказал Кинарис. – Не отвечай моей сестре. Пусть продолжает ничего не знать о нас.
Загкар с удовлетворением кивнул. Потом начертил в воздухе древний знак пожелания удачи, который слабо засветился в воздухе. Стоявшие чуть в стороне эльфы повторили жест. И пока знаки светящейся пыльцой осыпались в грязь к их ногам, прошелестел шепот:
- Да хранит Древо вас этим вечером, да освящают звезды ваш путь обратно.
Тэлана просто обняла на удачу.
Удача понадобилась почти сразу.
План был хорош, сведенья подтвердились. Эльфы, которые пошли вместе с Кинарисом, были ему верны. Можно даже считать, что удача улыбалась им.
Вот только никогда не бывает, что всё идет по плану.
Кинарис был готов. Он помнил, как всегда бесило его старшего брата, Дериона, когда что-то шло не по плану. Прирожденный воин, он действовал четко и прямо, искренне не понимая, как что-то может пойти не так – и раздражаясь, если это происходило.
Интересно, он был раздражен, когда его вели на казнь? Под предлогом, будто бы королевская чета и их старший брат организуют восстание. А может, и правда организовали, это было в характере Дериона, да и отец бы его поддержал.
Кинарис не мог представить старшего брата испуганным. Скорее уж, тот и на эшафот восходил, гордо вскинув голову, как и родители.
Аладор обычно отвечал за стратегию, строил несколько планов и спокойно воспринимал, когда что-то шло не так. Красиво говорил об этом и легко перестраивался. Пожимал плечами, что из любой ситуации можно извлечь выгоду.
Кинарис не отвечал ни за что. Но теперь от него зависело, сумеет ли он помочь Аладору.
Эльфы знали, по каким улицам последует императорский кортеж. В этот раз без броской охраны, всё очень скромно, ведь это не официальный пышный выезд, а короткий в церковь, где они молились своим богам. И наверняка обсуждали с церковниками политику. Возможно, и отъезд императора, его возвращение в столицу.
Эльфы никогда бы не рискнули напасть, даже с выторгованным оружием и четким знанием времени. Они бы не решились. А если б рискнули, были обречены на неудачу. Но теперь с ними был Кинарис, и одно присутствие юного принца воодушевляло воинов.
А еще он был сильным магом, куда сильнее остальных. И это они еще не знали о том, что на его коже пульсирует вывезенное из Эльранда Древо.
Поэтому Загкар не хотел, чтобы Кинарис лично во всем участвовал. Но тот решительно напомнил, кто здесь принц и отдает приказы. Без его магии у эльфов нет шанса.
Всё было просто: подкараулить на самом не охраняемом участке дороги, остановить зачарованную карету и поговорить с императором. Кинарис больше всего боялся именно этой части. Он мог быть уверенным принцем с эльфами, но они и так готовы воспринимать его главным. А вот человеческий император, который старше и опытнее, будет смотреть на него как на мальчишку из побежденной страны.
Всё пошло не по плану еще в переулке, где подготовили засаду эльфы. Кинарис без труда остановил зачарованный экипаж императора: даже своей магией ему было бы не так просто, но стоило вызвать Древо, как оно зашевелилось на его коже и разломало чары.
Экипаж, двигавшийся над улицей, резко встал, накренился, а потом рухнул.
Только стражников вокруг оказалось куда больше, чем рассчитывали эльфы. И оборонялись они прекрасно. Более того, среди них оказался даже маг, который быстро сообразил, что происходит, и ответил собственным выпадом.
Кинарис крикнул какую-то воодушевляющую чушь на эльфийском и едва успел выставить щит. Оставалось только удивляться, как сильна магия Древа, и как охотно отвечает принцу. Она ощущалась, как разбухшая от дождей река, которая переливалась из берегов, но пока что под контролем Кинариса. Вскоре это могло стать проблемой, всё-таки носить Древо на коже можно, но недолго. Потом ему нужно собственное вместилище, как в Эльранде, иначе разорвет на части самого Кинариса.
Об этом он успеет подумать позже.
Пока же магия сыграла им на руку. Помогла обезвредить бойцов в короткой схватке, а в мага Кинарис без сожаления послал сильный заряд, краем сознания ощутив, как тот отключился.
Прекрасно.
- Следите, - коротко бросил Кинарис эльфам. – Нужно успеть до того, как придет подкрепление.
Он почти пожалел, что опытный воин не пошел с ними – но он выполнял приказ своего принца. Кинарис рассудил, что пусть хоть Загкар останется, если сегодняшнее мероприятие не увенчается успехом.
Он уже слышал, как в соседних домах раздавались возгласы, а огней стало гораздо больше. По расчетам Загкара, у них было минут десять. Кинарис решил, что стоит рассчитывать на вдвое меньшее время и быть готовым к сюрпризам.
Первый, конечно же, ожидал его в экипаже, куда он нырнул, захлопнув за собой дверь и одновременно с этим зажигая над плечами по магическому огню.
Император встретил его коротким выпадом, и, если бы предусмотрительно выставленная магия Древа не рассыпала кинжал в пыль, Кинарис получил бы отменный удар в горло. Хотя уверяли, что император стар и немощен.
- Сиди смирно, - усмехнулся Кинарис, не показав ошалелого страха от того, что всё могло закончиться весьма бесславно.
Он уселся напротив главного человека среди людей, ловко приставив к его горлу собственный эльфийский кинжал, тот самый, который смог привезти из Эльранда.
Император действительно оказался старым, но отнюдь не немощным. На его темной одежде сияли в свете магических огней драгоценные камни, как и его глаза. Они сурово смотрели из-под кустистых бровей.
- Тебя выпотрошат за дерзость, мальчишка, - холодно бросил он.
В других обстоятельствах Кинарис мог и дрогнуть. Перед ним сидел истинный владыка, гордый, достойный, не испытывавший страха, в отличие от самого эльфа. Кинарис же боялся, но больше всего – неудачи. Поэтому вспомнил, как на него подобным образом смотрел отец, и как того бесило, когда Кинарис задирал голову и открыто бунтовал.
Эльф чуть надавил на лезвие. Достаточно, чтобы заставить императора приподнять голову.
- Это я могу тебя выпотрошить, пока придут твои люди, - нагло заявил Кинарис. – Но у меня другое предложение.
- Ты смеешь предлагать?
- Я – младший принц Эльранда. И смею многое.
Глаза императора расширились. Едва заметно, он быстро взял себя в руки, но Кинарис заметил, и это внезапно придало уверенности.
- Ты захватил мою землю, но она пуста для тебя. Ни ткани, ни драгоценностей не будет, пока в Эльранд не вернется магия. Для тебя война станет бессмысленной. Твой народ возненавидит за нее. За то, что лишил их тканей и товаров. За то, что поднял налоги ради нее. А в итоге не будет денег, только беженцы.
Император молчал. И это тоже убедило Кинариса, что он на верном пути.
- Магия вернется, только когда в Эльранде воцарятся законные владыки. Мы можем заключить союз.
- Империя не заключает союзов.
- Придется. Иначе тебя убью не я, а собственная страна.
Кинарис понимал, что времени остается всё меньше. Возможно, осознавал это и император, сознательно тянул. Оставалась возможность только одного последнего рывка.
- Я уничтожу половину города и доберусь до твоей семьи, если к утру ты не отпустишь моего брата, живым и здоровым. А когда будешь готов к переговорам о союзе, выпусти зеленые искры в небо.
Кинарис молился всем богам, чтобы у него получилось. Чтобы Древо не подвело в этот раз, когда его сила больше всего нужна. Император должен понять, что эльфы настроены серьезно.
- Я утоплю этот город в крови, и у тебя больше нет нашей ткани и драгоценностей, чтобы зажимать ими раны.
Татуировка больно колола, почти нестерпимо, но мощь Древа Кинарис высвобождал осторожно. Всколыхнувшимся сиянием, резким взрывом изнутри экипажа, который разносил хрупкое дерево в щепки, осыпал их дождем близлежащие дома. Эльфы были предупреждены и успели отойти подальше в тени. По задумке, Кинарис должен защитить магией себя и императора, но разнести экипаж.
Хоть тут всё пошло по плану. Правда, Кинарис не предполагал, что после этого окажется оглушен и с трудом сможет дышать. Он пришел в себя посреди пыли и развороченного дерева почти одновременно с тем, как вокруг показались новые воины. Первым делом они, конечно же, помогли подняться императору, который тоже с трудом понимал, где он.
Вторым собрались убить Кинариса.
Он не хотел использовать Древо больше, чем нужно, поэтому взметнул собственную магию. Короткой световой вспышкой ослепил воинов, и это дало ему время метнуться в сторону, где ждали эльфы.
Бесшумными тенями они успели скрыться на улицах, которые изучили со всеми подворотнями, темными углами и вовремя открытыми погребами.
Они должны были пересечь один такой, юркнуть на задний двор и дальше уже рукой подать до Площадки. Кинариса шатало от слабости, ему казалось татуировка прорастает внутрь, Древо пускает корни в нем самом, и тела ему, конечно же, мало. Усилием воли Кинарис заставил магию вновь улечься завитками на коже, но понял, что если император заупрямится, всё станет совсем скверно.
Древо питало магию Эльранда, целой страны. Ему было тесно на теле Кинариса. Ее следовало вернуть на месте и побыстрее.
В прохладном влажном подвале Кинариса качнуло, и он уперся в стену. А потом сполз по ней, теряя сознание.
Он не знал, сколько прошло времени, но, когда проснулся, понял, что под голову ему заботливо положили сложенный плащ, а другим укрыли. Кинарис сел и поморгал, привыкая к полумраку, в котором мерцали магические огоньки.
- Ваше высочество! Вы очнулись, - рядом встрепенулся один из воинов, который был с ним вечером. – Я осмелился отослать остальных на Площадку, несколько наших снаружи. Мы ждали, когда вы придете в себя.
Кинарис слабо кивнул.
- Сколько я проспал?
- Ваше высочество, - эльф запнулся. – Уже утро.
Проклятье! Кинарис вскочил так резко, что закружилась голова, но он едва ли обратил на это внимание. Если император не воспринял его всерьез, если он не настолько разочарован войной и не так уж хотел ткани и драгоценностей... тогда всё пропало.
- Срочно возвращаемся.
Площадка оживала в первых рассветных лучах солнца. Дети уже копошились, играя с выцветшими мячиками, пара торговцев раскладывали товар. При виде Кинариса и пары воинов кто-то торопливо кланялся, другие прикладывали пальцы ко лбу в вежливом жесте.
Кинариса всё это не интересовало. Он широко шагал в разваливающийся дом, который занимал Загкар. Сам эльф нашелся во внутренней комнате – в компании Тэланы.
И Аладора, который кутался в плащ и держал в руках еще полную чашку дымящегося напитка. Как будто только что пришел. При виде брата он торопливо отставил ее в сторону.
- Во имя Древа, Кин! Мне сказали ждать, но я уже хотел идти за тобой. Что...
Не дав ему договорить, Кинарис обнял брата.
Все обсуждали нападение на императора, так что к отцу за день наведался в гости весь квартал. Тэлана только краем уха успевала слушать разговоры, но удивлялась, какими подробностями обросло происшествие.
Например, что эльфов был огромный отряд. Что они использовали разрушительную магию, и только воля богов спасла императора.
Воля одного эльфийского принца, хотелось язвительно вставить Тэлане.
Но она, конечно, помалкивала. И собиралась ночью снова улизнуть, но и ее планы пришлось изменить. Потому что к вечеру пришел посланник.
Это был эльфийский ребенок, чумазый и шустрый. Он заявил, что у него весть для «госпожи Тээланы», слуги позвали ее.
И мать. Которая строго смотрела на дочь, а потом переводила взгляд прищуренных глаз на беспокойно переминавшегося эльфёнка.
- Я бы хотела знать, что происходит, - строго сказала она.
Тэлана была удивлена не меньше. Ей показалось, она видела этого эльфийского ребенка на Площадке, но не была уверена. А вот он ее узнал и протянул грязный пергамент. Когда-то он явно служил списком торговцу, смазанные цифры еще остались в углу. Но на чистом месте было коряво нацарапано «Срочно!». И подпись: «А.»
Зачем Аладору так рисковать и писать ей? Еще и просить срочно явиться. Тэлану тут же затопили плохие предчувствия, и она схватила плащ.
- Мама, я всё объясню позже!
- Ты никуда не пойдешь.
- Мама! – Тэлана судорожно пыталась придумать, что сказать. – Ты бы хотела, что кто-то помог Истейлу, когда он был в беде? Так позволь мне вот так помочь другому.
Это был запрещенный прием, упоминать брата, но он сработал. Мать отправила с ней верного слугу, но Тэлане было плевать, что он узнает, куда она направилась.
Срочно.
Тэлана не представляла, что могло измениться за день, она только догадывалась, что даже если Кинарис не рассказал брату, где она живет, Аладор мог выяснить через Загкара. Он-то и встретил ее в дверях своего дома. Встревоженный, как сразу отметила Тэлана.
- Это я посоветовал позвать тебя, - вместо приветствия сказал Загкар. – У его высочества сильная лихорадка. Мы опасаемся... худшего.
Он провел ее через хитрые завалы для отвода глаз во внутренние комнаты, где Тэлана не бывала. Кинарис лежал на узкой кровати, хотя лежал – не совсем верное слово. Он метался, что-то шептал на эльфийском, наверняка бредил. Бледный, так что даже губы сливались по цвету с лицом, мокрые волосы облепили лицо. Видневшиеся узоры татуировки ярко бились, очень часто, как будто и пульс эльфа зашкаливал.
Аладор сидел рядом, когда вошла Тэлана, он что-то успокаивающе говорил на эльфийском, но Кинарис явно не слышал. Услышав шаги, Аладор оглянулся, выглядел он перепуганным.
- Что случилось? – Тэлана в растерянности остановилась. Когда она уходила рано утром, оставляя эльфийских принцев, Кинарис был в порядке. – Он болен?
- Это магия. Не находит выхода и убивает его.
Тэлана сделала несколько решительных шагов вперед, а потом поняла, что вообще-то ничего не может. Это не обычная болезнь, с которой справится настойка или мазь. Тэлана не имела отношения к магии и не представляла, что делать.
Но кое-что могла.
- Мне нужна холодная вода. И чистые тряпки.
Аладор замешкался всего на мгновение. Возможно, никто никогда не приказывал эльфийскому принцу, но сейчас он подчинился без разговоров. Тэлана уверенно взялась за дело, не думая, чем может обернуться провал. И что она просто снимает симптомы, но не причину.
Она рвала тряпки на полосы, смачивала холодной водой и прикладывала к телу Кинариса. Нужно уменьшить жар, иначе у него сердце не выдержит.
Бесцеремонно Тэлана скрывала тряпками и пульсирующую татуировку.
Аладор помогал по мере сил, но больше старался не мешать. Он держал младшего брата за плечи, гладил по голове. Он казался по-настоящему испуганным, и Тэлана могла расслышать его шепот, обращенный к брату. На эльфийском, так что Тэлана поняла не всё. Но основную часть.
- Кин, пожалуйста. Тебе еще рано к родителям и брату. Без тебя я не справлюсь. Ты должен выпустить часть магии.
Жар спал, Кинарис смотрел на Аладора и Тэлану мутным взглядом, а его брат продолжал шептать фразу о том, что тот должен «выпустить часть магии». Как будто это было жизненно важным.
Наконец, Кин услышал его. Коротко кивнул и прошептал пересохшими губами:
- Не здесь. На улице.
Аладор не стал спрашивать и уточнять. Подхватил брата на руки и вынес наружу. Часть тряпок свалилась, и Тэлана подумала, что нужны новые чистые – но в следующие мгновения думать пришлось о другом.
Аладор стоял в грязи Площадки на коленях, осторожно держа брата на руках. Татуировка Кина зазмеилась, запульсировала, а потом к небу будто подскочил столп света, и даже Тэлана поняла, что это мощный выброс магии.
В мутном свете сгущающихся сумерек он расцвел огромным сияющим контуром дерева, наверняка видимым в любой точке города.
Они сидели на ступеньках дома, кривых и трухлявых. Кинарис кутался в тонкое одеяло и сейчас походил на одного из беженцев, измученного и усталого, а вовсе не на эльфийского принца. Тэлана сидела рядом, прекрасно понимая, что отослать слугу матери не выйдет и придется вернуться домой. Но не сейчас же!
Ее плечо соприкоснулось с плечом эльфа, и Тэлана замерла, не зная, стоит ли ей отодвинуться или наоборот. Кин сам придвинулся, и Тэлана робко положила голову ему на плечо.
- Что теперь? – спросила она. – Тебе надолго лучше?
- На какое-то время точно. Но придется вернуться в Эльранд... в любом случае.
Аладор внутри дома о чем-то громко разговаривал с Загкаром. Тэлана могла слышать их приглушенные голоса, но не отдельные слова. Кин оставался на улице, не очень-то желая возвращаться. От уткнулся лицом в волосы Тэланы.
А потом вздрогнул, когда послышался далекий глухой хлопок. Тэлана тоже встрепенулась, в последнее время она ожидала только плохих новостей. Но вместо этого увидела яркие зеленые искры фейерверка в ночном небе. Она разгорались над местной резиденцией императора.
Кин тоже уставился в ту сторону, а потом расхохотался.
- Похоже, император счел знак Древа очередной демонстрацией мощи, - раздался негромкий голос Аладора за их спинами. – Кин, готов вернуться домой на наших условиях? Древо заждалось прежнего места.
Кинарис не ответил, наклонился к уху Тэланы:
- А ты составишь мне компанию?
- В чем? – Тэлана даже опешила.
- Нам пригодятся люди. Которые знают, как мыслят другие люди, в курсе обычаев. И которым можно доверять. Ты поедешь со мною в Эльранд?
Родители будут в ярости, первым делом подумала Тэлана. А вторым кивнула:
- Да.