В ОБЪЯТИЯХ ПЕРЕМЕН [Влад Куертов]

Я вырвалась из объятий Влада, с трудом сдерживая дрожь в пальцах. Нужно было взять себя в руки. Нужно...

— Мне нужно уехать... — едва выдохнула я, почти не слыша собственного голоса.

Влад смотрел внимательно, потом аккуратно взял меня за руку.

— Ты поедешь домой? Я с тобой.

Я кивнула. Да, одной мне сейчас не справиться. Всё происходящее казалось каким-то затуманенным, будто я проваливаюсь в кошмар, но не просыпаюсь. Мне просто нужна была чья-то рука рядом.

Из бара, который мы только что покинули, вышел Лёша. Он увидел нас и сразу поспешил навстречу.

— Марта! — в его голосе была тревога, а глаза будто уже всё поняли. — Что случилось?

— Лёша... — выдавила я, но продолжить не смогла. Он догадался сразу.

— Мама? — просил он, и в его голосе звучала волнение. 

Я только кивнула. Ком застрял в горле, дыхание стало сбивчивым. Лёша обнял меня, тепло и крепко. Просто обнял — и мне стало хоть немного легче. Не нужно было слов. Только присутствие.

— Мы едем в наш город, — тихо сказал он. — Я с тобой. Не бойся.

Он взял меня за руку, и мы пошли к машине. Влад шёл рядом, не отводя от меня взгляда. Я чувствовала, как он наблюдает, как переживает. Даже без слов — я это чувствовала.

Дорога растянулась, как вечность. Всё в машине будто затихло. Я смотрела в окно, но ничего не видела — только собственные мысли. Влад изредка посматривал на меня через зеркало.

— Ты не одна, Марта, — прошептал Лёша. — Мы рядом.

Я не ответила, просто сильнее сжала его руку. Хоть что-то хотелось держать, хоть за что-то цепляться. Несмотря ни на что, мне всё ещё было важно чувствовать, что я кому-то нужна.

Когда мы приехали в больницу, сердце сжалось. Я будто снова оказалась в страшном сне. Холодные коридоры, запах лекарств, бесконечные сигналы аппаратов. Всё вокруг — боль, чужая и своя.

Мы направились к отделению, где лежала мама. Шаги отдавались эхом от стен, каждый — как удар по сердцу. Я боялась того, что увижу. Боялась подтвердить свои страхи.

Лёша открыл дверь палаты. Я едва вошла, сдерживая слёзы. Аппараты, мониторы, непонятные цифры — всё это казалось чем-то из другого мира. Но реальность была в её лице. Мамино лицо... Такое чужое, измождённое. Как будто за один месяц её стало в два раза меньше. Где была та мама, сильная и живая?

— Мама... — прошептала я, сердце разрывалось от боли. Тётя Лена стояла рядом с кроватью, её взгляд был полон сочувствия.

— Ты приехала, доченька, — прошептала мама. Её голос был слабым, как ветерок.

— Мама, что с тобой?.. — слёзы текли сами, я уже не могла их остановить.

— Всё так быстро... — с трудом сказала она. — Врач сказал, что опухоль дала метастазы... Я... я не понимаю, как. Ещё недавно всё было нормально... — она не смогла договорить, закашлявшись.

Я села рядом, обхватила её руку. Она была такой хрупкой. Лёша стоял рядом, молча, но я чувствовала его поддержку. Он знал — сейчас важнее быть, чем говорить.

— Мы с тобой, мама, — шептала я, сжимая её пальцы. — Я не готова... не могу тебя потерять.

Тётя Лена подошла, положила руку мне на плечо.

— Ты здесь, и это главное. Всё будет хорошо, — сказала она, но в её голосе дрожали нотки сомнений.

Я сжалась. Внутри всё скручивало в узел.

— Врачи сказали, что времени осталось немного, — добавила тётя Лена почти не слышно. — Но я верю... верю, что она справится.

Она обняла меня, и я почувствовала что-то тёплое в этих объятиях. Хоть каплю надежды, которую я не могла найти в себе.

Лёша подошёл ближе и тоже обнял меня. Его руки — как якорь. И на мгновение, пусть совсем короткое, мой мир перестал рушиться.