Глава 8
Мой взгляд направлен в потолок, рассматривая маленькие детали, которые можно разглядеть в свете ночника. Вот, небольшие пятнышки черного, где-то небольшие разводы от краски. Только мои мысли далеки от этого.
В наушниках звучит низкий и чувственный голос Криса – солиста группы Chase Atlantic. Благодаря неспешной, плавной мелодии я вспоминаю самые первые дни здесь. Они так четко сейчас показываются в голове, что кажется, переживаю их заново. Приезд сюда, знакомство с дядей и кузенами, перепалки с Аданом, обычные разговоры. Неделя, проведенная рядом с Ризаном, наша зарождающаяся дружба (или тороплюсь со значением общения?). Незабываемый танец со старшим, а затем...
Качаю головой, не желая вспоминать, ведь боль снова начинает напоминать о себе. Все-таки нам нужно поговорить с Аданом, не важно сейчас или чуть позже. Может у него была причина на это? Так, черта-с-два, буду выгораживать его. Пусть сначала скажет то, что хотел, а затем уже выводы. Скорее всего, это грубо, однако... Нет, ну а как по-другому? Искать оправдания и при этом сомневаться в себе? А если он не объяснит, то все наоборот еще хуже станет. Так-то хоть меньше стану чувствовать себя «неправильной».
— Прости, но я отправил его спать, — пугаюсь от голоса Ризана. Подскакиваю, садясь и смотрю на того.
— Ты напугал меня, — снимаю наушники, кидая те на кровать. Он виновато улыбается, оставаясь стоять на входе. — А насчет Адана, все хорошо. Думаю, что лучше поговорить наутро.
— Да, — усмехается, засунув руки в карманы, — только вот он так не считает.
Хмурюсь. Я же сказала, в начале, что лучше после того, как проспится, но все же согласилась на разговор сегодня только из-за его убитого взгляда.
— Он сказал, что если потом ты не поговоришь с ним, то побьет меня.
— Тогда в моих планах не дать тебе быть побитым, — смеюсь, однако практически сразу же перестаю. Уже достаточно поздно, около 11 ночи, как показывают часы на экране телефона. Неужели я была здесь около полутора часов? Время так быстро пролетело.
— Благодарю вас, победительница, — наигранно благодарно, а затем производит легкий поклон.
— Сарказм ни к чему, — весело бросаю, облизав губы.
— Как скажешь, — подмигивает, а я чувствую, как мои щеки начинают гореть. Уверена, что те стали пунцовыми. Почему я не могу нормально отреагировать на его уже фирменный жест?
Кажется, он замечает это, потому что на лице появляется улыбка и небольшая ямочка. Но буквально через пару секунд становится серьезным. Страх подкрадывается ко мне со спины. Не знаю, почему так реагирую, однако тело знобит. Скрещиваю руки на груди, чтобы скрыть дрожание, и сажусь по-турецки, надеясь, что это хоть немного поможет перестать нервничать.
— Нам обязательно говорить сейчас? — ну, хоть голос не дрожит, и на том спасибо.
— Напомню, что ты хотела поговорить с Аданом. Так почему бы не сделать это со мной?
Как двояко звучит вопрос. И вообще, почему я думаю об этом? Кажется, после шуток Адана, я стала искать во всех фразах или вопросах другой смысл. Как говориться: «С кем поведешься, от того и наберешься».
— Кажется, брат очень плохо на тебя влияет, — иронично говорит, но на лице сияет улыбка. Кажется, это сказано без злорадства. — Хотя и ты тоже, но уже в лучшую сторону, — продолжает, вводя еще больше в ступор. Не могу уловить суть того, что говорит Ризан.
— О чем ты?
— Знаешь как в книгах, закрытые, сложно находящие язык бед бои становятся лучше благодаря одной единственной девушке.
— Хочешь сказать, что мы персонажи книг? — озорно улыбаюсь.
— Кто знает, — серьезно говорит, пожимая плечами. — Может сейчас где-нибудь за столом сидит девушка, пишущая данную сцену, либо же читатель, проникающий в сюжет через диалог.
Задумчиво прикусываю губу и почему-то в серьез задумываюсь об этом. А что если и правда так?
— В то время как, — продолжает Ризан, смотря в пол, — у других жизнь течет плавно, у кого-то она неожиданно переворачивается на сто восемьдесят градусов. Точно так же происходит в книгах. Очень много схожего. Что если, действительно, для каждого человека пишется книга, но в нее попадают только те события, которые приходятся на перемены и являются интересными для чтения?
Я, как рыбка, открываю и закрываю рот, не находя, что сказать. Никогда не думала о таком, да и вообще не додумалась бы, на самом деле. Но не могу поспорить о схожести. Даже если взять мою ситуацию. Я врезалась на машине в офис и сорвала папе сделку. И на следующий день, как гром с неба, он сообщает, что нужно отправиться в другой штат. Но при этом говорит, что я тоже поеду к дяде с двумя сыновьями. Как в каком-то любовно-эротическом романе, не находите?
Но неожиданно я выпрямляюсь. Сердце в груди готово выпрыгнуть, а сама хочу провалиться сквозь землю. Если про меня пишут любовно-эротический роман, то... Со всей силы зажмуриваюсь и сглатываю. Неужели это означает сексуальную связь? И похоже с Аданом. Поднимаю руку и принимаюсь обмахиваться ей, потому что щеки невероятно горят. Надеюсь, что это просто моя богатая фантазия, которая любит надо мной время от времени издеваться.
— Зачем ты мне об этом сказал? — нервно бормочу.
— Только не говори, что ты действительно веришь в это? — весело говорит, но затем серьезно смотрит, когда видит меня обеспокоенной. — Слушай, я всего лишь пошутил, — подходит и садиться рядом.
— Но что если... — голос дрожит, а эмоции, кажется, выходят из-под контроля.
— Даже если и так, — успокаивающе кладет ладонь на мою руку. — Тогда ты должна показать, на что способна. Разве не так поступают победители?
Не могу сдержать улыбку. Именно эти слова помогают успокоиться. Неокончательно, но немного. Облизываю губы и, повернув ладонь, в благодарность сжимаю руку Ризана.
— Итак, — тянет он через небольшую паузу. Я прикрываю глаза и вздыхаю, прекрасно осознавая, что последует после этого. — Я не буду заставлять тебя рассказывать, если не хочешь, — продолжает он, удивляя. Мне казалось... Хотя, скорее всего, уже не важно. — Да, я видел, что ты не горишь желанием рассказывать об отношениях с Аданом.
— У нас нет отношений, — невнятно бормочу. Я-то понимаю, что хотела сказать, но не знаю, понял ли Ризан. Однако он усмехается, на что со всей силы сжимаю его руку, все это время находящуюся в моей, и вызываю шиканье.
— Но мне правда интересно, почему он послушал тебя, — пожимаю плечами, ведь и сама не знаю ответа. Единственный, кто бы мог дать тот – Адан, но разговор с ним будет в лучшем случае завтра утром. — Обычно он никого не слушает, если речь идет о его действиях или самочувствии.
— Что ты хочешь этим сказать? — не могу скрыть нервозность.
— Пока ничего. Но в другой раз точно что-нибудь скажу.
Я смеюсь, опуская голову. Волосы спадают, прикрывая лицо и попадая на губы.
— Тогда зачем ты пришел?
— Мне нельзя приходить к тебе? Я думал, что за неделю мы стали ближе друг к другу, — голос обиженный.
— Но не настолько близки.
— А кому же тогда можно? — насмешливо произносит Ризан, приподнимая бровь. — Адану?
Я возмущенно свободной рукой подхватываю подушку и замахиваюсь. Ризан, смеясь, отклоняется и заваливается на бок. И благодаря этому попадаю ему по плечу, а не по голове, как хотела.
— Засранец.
— Так ты называешь моего брата. Придумай что-то новенькое, — продолжая насмехаться, Ризан принимает обратно сидячее положение.
— Иди ты, — фыркаю, толкая его плечом, но не могу сдержать улыбку.
— Чуть позже обязательно пойду, — как обычно, подмигивает, а я показываю язык, как маленький ребенок. — А прямо сейчас я не против поваляться на кровати, — и после падает, чуть подскакивая на матрасе.
— Эй, а ну брысь с моей кровати. Улегся тут, называется, — пытаюсь спихнуть его, однако он слишком тяжел для небольшой меня.
— Так уж и быть, разрешу тебе лечь, — хмыкаю, все еще пытаясь уронить, хоть и понимаю, что это безнадежно. Ризан смеется от нелепых попыток, а потом, кажется, ему надоедает, он хватает меня за талию и кладет на кровать рядом. Издаю писк от неожиданности. — Может, мне называть тебя мышонком? — задорно хохочет, а я ударяю легонько ладонью по его груди. — Хорошо, хорошо, — он когда-нибудь перестанет издеваться? Дергаюсь, чтобы подняться. — Победительница и правда лучше звучит.
Вытягиваю губы, скрещивая руки на груди и больше не пытаясь встать. Знаю, что это проигрышная ситуация. Да и лежать рядом с Ризаном и не такая ужасная затея. По крайней мере мы не убьем друг друга или же не подеремся. Уже плюс.
— Вытянешь свои губы, — шепчет на ухо, — как же будешь целоваться потом?
Прикусываю губу, сдерживаясь. Как хочется сказать что-нибудь едкое в ответ, только знаю, что сильнее раззадорю его.
— Негодяйство у вас с братом в крови.
Ризан улыбается, но больше ничего не говорит. Он поворачивается на спину. Одну руку, согнутую в локте, кладет под голову, а вторая все еще придерживая меня за талию. Чувствую, что он расслаблен, поэтому могу в любой момент вылезти, однако не делаю это.
Ложусь боком лицом к Ризану и ложу руку под голову. Чуть ерзаю, устраиваясь поудобнее. Рассматриваю умиротворенное лицо Ризана. Глаза его прикрыты, ресницы немного подрагивают. А затем я ощущаю, как мои веки, словно наливаются свинцом и начинают закрываться. Усталость тотчас накрывает, и не замечаю, как проваливаюсь в сон.
Медленно открываю глаза и понимаю, что все еще ночь. Через не зашторенное окно просачивается лунный свет, падая на пол. Приподнимаю руку и принимаюсь искать телефон на тумбочке около кровати, хмурюсь, когда не нахожу тот. Подскакиваю на кровати, пробегая взглядом по комнате, а затем останавливая тот на второй половине. Ризана нет. Скорее всего, ушел к себе.
Провожу ладонями по лицу. Веки все еще пытаются закрыться, однако я знаю, что больше не засну. Двигаю ногой, и экран загорается от этого. Ах, вот и телефон. Беру его в руки и вижу часы, показывающий третий час ночи. Как и обычно я поспала только пару часов. Хоть так, нежели совсем без сна.
Вытягиваю руки и тянусь, раздумывая, чем сейчас заняться. Конечно, я хочу дойти до комнаты Ризана и убедиться, что он там, но... Не решаюсь. Спускаю ноги с кровати и вздрагиваю, когда касаюсь пола. Небольшой холодок проходит по телу. И поэтому я снова поднимаю ноги на кровать, закутывая их в одеяло. Лучше здесь пересижу, чем ходить и вздрагивать, когда касаюсь пола. Нет, в доме не холодно, просто после теплого места нужно некоторое время, чтобы привыкнуть к дереву под ногами. Обычно я хожу в кроссовках, но до них нужно дойти, а мне совсем не хочется.
Падаю обратно на кровать и надеваю наушники. Пальцы замирают в нескольких миллиметрах от экрана. Я не знаю, что делать. Желание сидеть в интернете пропадает. Отчаянно вздыхаю, рывком снимая наушники, и, обмотав их вокруг корпуса, кладу телефон на тумбочку.
Странное состояние, на самом деле. Не понимаю, почему оно вообще появилось. Раньше такого не было. Я обязательно находила, чем заняться, однако сейчас... Мне совсем ничего не хочется.
Глубоко вздыхаю, прикрывая глаза. Хотела отдохнуть, называется. Вместо этого, моя голова забита своим нареченным братом. Возможно ли вообще избавиться от этого? Я бы, на самом деле, очень хотела.
Слышу тихий стук. Приподнимаюсь на локтях и хмурюсь. Кого принесло ко мне ночью? Или, может, мне слышится? Вот только стук снова повторяется.
— Кто там? — беспокойно прикусываю губу.
— Кирана, — произносит медленно, почти по слогам, Адан. Голос его чуть дрожит. Все еще как-то чудно: слышать или видеть Адана неуверенным. — Я могу войти?
Киваю, но потом понимаю, что он не видит, поэтому говорю согласие. Дверь плавно открывается, а после Адан заходит в комнату, прикрывая ту за собой. На секунду он замирает, возможно раздумывает, не плохая ли это идея. По крайней мере я бы думала именно об этом.
Наступает тишина. Ни я, ни Адан не произносим ни слова. Он не смотрит на меня, его взгляд направлен в пол. А я, не могу сдержаться, и рассматриваю его. Он стоит, прислонившись спиной к двери, со скрещенными руками. Голова опущена. Из-за того, что он находится в тени, я не вижу лица, однако могу рассмотреть некоторые движения. Губа то и дело прикусывается. Челюсти напрягаются. Да и сам Адан не выглядит расслабленным.
Вокруг витает неловкость, от которой чувствую себя напряженной. Хочется быстрее от нее избавиться. Молчание затягивается, и я больше просто не могу находиться в таком окружении. Сажусь, скрещивая ноги под собой.
— Ты пришел поговорить или просто стоять и молчать? — получается грубее, чем хотела, но уже ничего не исправить, особенно после того, как слышу смешок.
— Никогда не думал, что буду в такой ситуации.
А теперь следует смешок от меня:
— В какой – в такой?
— Нервничать, находясь с девушкой.
Прикусываю губу, смущаясь. Отвожу взгляд, опуская тот на пальцы, перебирающие край одеяла. Хочу спросить, почему он нервничает, однако не произношу ни слова, просто ожидаю, что дальше скажет.
— Сегодняшний день, — начинает, но на секунду замолкает. — Я бы хотел попросить прощения за свои слова. После того как пронеслась, словно ураган, на второй этаж, понял, что они очень сильно обидели тебя. Не должен был говорить их. Самое паршивое, что я даже не думал об этом. Но мне нужно было... немного остыть, иначе сделал бы кое-что вон выходящее из-за чего потом оба бы сожалели.
— С чего ты решил, — неожиданно говорю, — что я жалела бы об этом?
На время все снова погружается в тишину. Мне становится нервно от своих внезапных слов. Зачем я только сказала их? Есть ли какие-нибудь курсы, на которых будут учить фильтровать то, что говорит? Если есть, то посоветуйте, иначе я умру от стыда.
— Приму это к сведению, — произносит хриплым голосом, от чего мое тело кидает в жар. — Для будущего.
— А если больше не предоставиться возможность?
— Тогда я сам ее создам, — мое сердце затрепетало от этих слов. Но я сразу же постаралась утихомирить то, ведь ничего хорошего не будет. Говорю так, как будто от желания поцеловать Адана, все будет отлично. Ха, совсем крыша поехала.
— Итак, ты примешь мои извинения?
— Возможно, — шепчу, чуть приподнимая голову и смотрю из-под ресниц на Адана. — Но думаю нужно заслужить прощение, — мой голос сейчас низкий и... флиртующий? Серьезно?
— И как? — отвечает хрипло, и я сглатываю. — Встать на колени или...
— Не продолжай! — прерываю его с тихим смехом.
— Это считается, как один бал в мою пользу? — хмурюсь, не понимая, о чем он. Причем тут... Наше «соревнование»! Даже приоткрываю рот в удивлении. Адан помнит об этом, а я совсем забыла.
— Ладно, так уж и быть, чертовка. Не буду засчитывать себе это, ведь еще должен загладить вину.
— Какое благородство, — фыркаю. До этого хотела сказать, что забыла об этом и готова завершить, но после его слов не собираюсь.
— Ты путаешь, Кирана, — прикрываю глаза, сдерживая вздох. Почему мое имя так чувственно звучит в его произношении? — Несмотря на твой сарказм, предупрежу, что я не джентльмен.
— Я это поняла еще с нашего первого разговора в гостиной. Уступать ты точно не любишь.
— Но ты тоже не леди, — возмущенно открываю рот. — Как минимум, они не должны ругаться.
Сжимаю губы в тонкую линию и вцепляюсь руками в одеяло, сдерживая порыв схватить что-нибудь тяжелое и кинуть в него. Только хочу произнести колкость в ответ, как он продолжает, словно ничего не было.
— Сладких снов, чертовка, — а после, возможно почувствовав опасность, уходит. Как раз вовремя, потому что уже тянусь за чем-нибудь тяжелым, лежащим на тумбочке. Рука натыкается на телефон, и я поворачиваю голову. Больше ничего на тумбочке не лежит. В порыве злости неужели кинула бы телефон? Глубоко вздыхаю, понимая, что так бы и сделала. К счастью, этого не произошло. Еще одного несчастья мне не нужно, а то до конца жизни буду под наблюдением.