7
Я встретил её совершенно случайно. С тех пор прошло уже немало часов, дней, даже недель — время словно потеряло для меня свой счёт. И всё это время я задаюсь одним и тем же вопросом: «Зачем судьба свела меня с ней?». Ответ так и остаётся для меня тайной, окутанной пеленой непонимания. Рядом с ней мне не место..
Она — словно яркая звезда, сияющая на небесной тверди, недоступная для простого смертного, которым я себя ощущаю. Ей нужен кто-то другой, кто сможет понять её без слов, кто не будет задавать лишних вопросов и не станет мешать её свободному полёту. Кто-то проще, без моих «ебанутых загонов», как я сам себя называю в минуты отчаяния.
На тренировках я пытаюсь научить её тому, что она и без меня знает наизусть. Мои попытки, увы, выглядят неловко и неуместно. Она, словно кошка, чувствующая ложное движение, отстраняется, сохраняя холодную дистанцию. А на съёмках... На съёмках я ощущаю от неё дикий холод, который она проявляет в мою сторону. В её глазах – пустота, равнодушие, словно я для неё – просто декорация, лишний предмет в кадре.
Кажется, что я стал пленником собственной судьбы, запертым в клетке, которую сам же и построил. И выхода нет. Единственное, что остаётся – наблюдать за её сиянием издалека, питаясь крохами внимания, которые она иногда, совершенно случайно, бросает в мою сторону. Я знаю, что это ненормально, что я становлюсь одержимым, но не могу остановиться. Возможно, это и есть та самая «судьба», о которой я так много думаю. Судьба, которая играет со мной, как кошка с мышкой, то приближая, то отдаляя свою добычу. И я, словно бедный грызун, продолжаю бежать по кругу, надеясь на чудо, на то, что однажды всё изменится. Но глубоко внутри, в самых потаённых уголках души, я понимаю, что это лишь иллюзия, мираж, который обещает спасение, но ведёт только к ещё большей боли..
— Чу-увак, да ты влип, — похлопав по плечу, воклицает его приятель.
Они оба ожидали начала плотного рабочего дня. Шабельников являлся давним другом главного героя, он с лёгкой усмешкой наблюдал за своим товарищем.
— Что ты имеешь в виду? — непонимающе нахмурился Микки, пытаясь понять, к чему клонит его друг. Взгляд его был ясен и открыт, словно лист бумаги, на котором ещё не было написано ни строчки.
— Ты влюблён, — сказал Илюха, как отрезал, словно произнося заранее заученный текст. Его голос прозвучал так четко, что каскадер почувствовал, будто нож вонзился ему прямо в сердце. Улыбка на лице Шабельникова лишь усилила неприятные ощущения.
«Нет, просто невозможно», — подумал Микки, отмахиваясь от этой мысли, как от надоедливой мухи. Неужели Колючка, эта коварная обольстительница, вскружила ему голову всего за пару недель? Ведьма!
Вспомнив о её пронзительном взгляде, о том, как она умела одним лишь движением руки заставить его сердце биться чаще, молодой человек почувствовал, как щеки его заливает румянец. Он попытался отрицать очевидное, но слова застревали в горле, словно попали в ловушку.
Сатир, наблюдая за метаниями друга, не мог сдержать усмешки. Он знал Микки слишком хорошо, чтобы не понимать, что тот пытается убежать от своих чувств.
— Не бойся признаться себе, — сказал он, стараясь говорить мягко, но в то же время быть категоричным. — Ты запутался в её сети, и чем дольше будешь сопротивляться, тем глубже погрязнешь.
Брюнет молчал, глядя на друга пустыми глазами. В его душе бушевал шторм противоречивых чувств. Он не хотел быть влюблённым, но отрицать свою привязанность к Колючке было уже невозможно.
«Что же мне делать?», — думал Миша, сталкиваясь с непростой дилеммой. С одной стороны, он боялся, что эти чувства могут привести к боли и разочарованию. С другой стороны, он не хотел терять то, что только-только начал ощущать.
Он знал, что Шабельников прав: отрицать свои чувства — это как пытаться удержать воду в ладонях. Она всё равно просочится сквозь пальцы. Оставалось лишь принять неизбежное и разобраться в том, к чему приведут эти запутанные отношения.
***
Пока я пытался отрицать происходящее, на съемочной площадке появилась она. Такая легкая, как перо, лишь одно слово может сделать так, что она взлетит и пропадет навсегда. Страх, холодный и густой, овладевал мной, сковывая тело, проникая в самые глубины сознания.
— Здравствуйте, Лёля, — приветствует девушку режиссер, а она, словно бабочка, порхает ко мне, оставляя на моих щеках румянец, горячий и нестерпимый.
— П-привет... — выдыхаю я, голос дрожит, словно тонкая струна. Ноги подкашиваются, готовые предать меня в любой момент. В голове эхом звучит голос Шабельникова: «Ты влюблен».
— Ну привет. Ты в норме? Какой-то странный ты сегодня... Даже не обнимешь меня? — Слов слишком много, они наваливаются на меня, словно волны, и я не могу в них удержаться. Парадеева, эта загадочная девушка, мастерски манипулирует моими чувствами, стараясь сбить меня с толку.
— Я... — пытаюсь я возразить, но слова застревают в горле, словно птицы в клетке. Моя душа бунтует, рвется на свободу, но разум скован страхом и неразрешимой путаницей чувств.
Она смотрит на меня своими проницательными глазами, полными тайны и лукавого блеска. В них читается вопрос, вызов, желание проникнуть в самые потаенные уголки моей души.
— Я хотела предложить тебе после съемок сходить куда-либо, развеяться, — продолжает она, ее голос звучит сладко и опасно, как ядовитый нектар.
Развеяться? От чего? От этой мучительной неопределенности? От страха, который парализует меня? Или от собственных чувств, которые бушуют во мне, как ураган?
Я знаю, что должен отказаться. Что это опасно. Но ее присутствие, ее близость, словно магнит, притягивает меня к себе. Я словно загипнотизирован, не могу оторвать от нее взгляда.
— Я не против, даже за. — боже, лучше бы я промолчал, эта моя фраза прозвучала глупо.
Блеск в её голубых... Нет! Синих глазах проявился резко. Что с ней? Буквально вчера на съемках той сцены она была готова провалиться сквозь землю, лишь бы не стоять со мной рядом, она была холодно ко мне, а сегодня... Сегодня Ольга словно преобразилась. Её обычная холодная отстраненность исчезла, заменена чем-то другим, чем-то, что вызывало в моей груди странную смесь волнения и беспокойства. Я не мог понять, что произошло за эти сутки. Вчера она избегала даже моего взгляда, а сегодня Я почувствовал, как по телу пробежал холодок. Её синие глаза, всегда такие холодные и недоступные, сейчас горели неким внутренним огнём.
Самая сложная сцена пришлась нам именно на тот момент, когда я был в подавленном настроении, а вот Оля, казалось, была очень радостная. Естественно, если бы не слова Илюхи: «Чувак, ты влип. Ты влюблён». Возможно, я бы и не вел себя так с ней. Но постельную сцену никто не отменял, пусть она и была киношной.
Рука скользит по её нежной, бархатной коже бедра, и я впервые прикасаюсь своими губами к её шее. Она вздрагивает, а затем расслабляется, словно отдаваясь во власть моих прикосновений. В этот момент я понимаю, что Илюха прав. Эти чувства, которые я так долго отрицал, захлестнули меня с новой силой. Мысли путаются, разум затуманивается, остаётся только физическое влечение, страсть, которая горит в нас обоих. Камера фиксирует каждый вздох, каждый взгляд, каждую дрожь. Это не просто игра, это что-то большее, что-то настоящее. И в этот момент я забываю о ссорах, о сложностях съемок, о всём на свете, кроме неё и этой всепоглощающей страсти..
Дыши со мной в унисон.
Ещё, ещё и ещё..
Потратим весь кислород,
Пока мы с тобой не в ноль.
Дыши со мной в унисон.
Ещё, ещё и ещё..
Я чувствую твою дрожь,
Ведь это мой обезбол..
— Ну все, молодчики! — восклицает Шабельников, готовый уже распускать всю съемочную группу и нас в том числе. — Между вами прям химия, ребят. У вас роман? — лыбится русоволосый, подмигивая мне, а я лишь морщусь, так неловко чувствую себя.
Мы покидали съёмочную площадку под покровом наступающей ночи. Я галантно открыл даме дверь моего автомобиля, и она, как всегда, с грацией устроилась на привычном пассажирском месте. Я же занял своё место за рулём.
— Может... — начала Парадеева, нервно вытирая потные ладошки о шёлковое платье. Я лишь расплылся в лёгкой улыбке и, стараясь казаться спокойным, положил свою горячую ладонь на её бедро.
— Не переживай, то, что было сегодня между нами, точнее, после того, что между нами было на съемках, даёт тебе право чувствовать себя более раскрепощённой. Да и там ты была более разговорчивой, — пытался я её успокоить, а заодно и сам успокоиться.
— Завтра ведь выходной, лишь вечернее мероприятие перед премьерой? — спросила она, задавая вопрос, который был, пожалуй, самым неуместным в данный момент. Но я всё же ответил простым «да».
— Я хочу к тебе... — произнесла блондинка, поднимая свои синие глаза на меня, и я, не колеблясь, свернул в сторону своего дома.
Я знал, что это решение было спонтанным, импульсивным, но в то же время, оно казалось таким правильным. Мы оба были увлечены игрой страстей, начавшейся ещё на съемочной площадке. И пусть этот огонь мог быстро погаснуть, но сейчас он горел ярко, озаряя наши души теплом и желанием.
— Главное, не пожалей о своём решении, — сказал я, глядя на её прекрасное лицо, освещённое мягким светом уличных фонарей.
Я помню всё от и до:
Твой ебанный коридор,
Твой силуэт надо мной..
Внутри меня кровь и вино.
Твой новый и резкий парфюм —
Я позабуду к утру.
И снова не там и не тут,
И снова не там и не тут..