21.🔞Старший брат, ты не слишком упрямый, да?
21.🔞 Старший брат, ты не слишком упрямый, да?
Майом собрал все необходимые вещи в сумку, пока Равин постоянно отвлекал его. Когда он спросил, почему старший не собирает свои вещи, то услышал ответ, в который не мог поверить.
"Зачем собирать? У меня есть деньги, чтобы купить новые, и дело с концом".
Майом с трудом верил своим ушам, но должен был признать: Реймс и Равин умели зарабатывать деньги с самого начала учёбы в университете. Уже тогда эти двое братьев не обращались за помощью к отцу. Несмотря на огромное состояние Адисорна, им это было не нужно. Ведь зарабатывать самостоятельно и распоряжаться своими средствами куда приятнее, чем пользоваться деньгами родителей или чужими ресурсами.
Это действительно удивляло Майома, и вызывало гордость у их отца, который радовался тому, что у него такие талантливые дети, способные уверенно стоять на собственных ногах.
Тук-тук-тук
Майом постучал в дверь кабинета Адисорна, держа поднос с чаем и закусками.
После того как вещи были собраны, Майом спустился и приготовил любимое всей семьей печенье. Он сложил его в банку на случай, если кто-то захочет полакомиться, когда они уедут. Адисорн обожал это печенье с кофе или чаем, и сейчас Йом решил специально для отчима принести чашку чая и свежую выпечку.
"Кто там?" — раздался хриплый властный голос из-за двери.
"Это я, Майом".
"Входи".
Получив разрешение, Майом открыл дверь и вошёл в кабинет, где сидел только Адисорн. Сегодня Лады не было дома, она должна была пойти на спа-процедуры с другими дамами, с которыми договорилась заранее.
"Что случилось?"
Адисорн посмотрел на маленького мальчика, который стоял с подносом у двери, не решаясь сразу подойти.
"Я принес чай и закуски для вас, дядя," — сказал он, собравшись с духом, и поставил поднос на стол. После того как всё было подано, он собрался выйти из комнаты.
"Не уходи, сначала сядь и поговори со мной," — окликнул его мужчина. Юноша немного колебался, но в конце концов согласился сесть на стул напротив отчима.
"Ты уже закончил собирать вещи?" — его ровный голос заставил Майома почувствовать себя неловко. Он не знал, как Адисорн себя чувствует, поэтому ему было довольно некомфортно разговаривать с ним. Но поскольку старший задал вопрос, Майом должен был ответить.
"Да, я закончил".
"Знаешь ли ты, куда он собирается тебя отвезти?" — мужчина поднял чашку с чаем, сделал небольшой глоток и удовлетворенно кивнул, наслаждаясь вкусом напитка, приготовленного пасынком.
"Не знаю. Пи Мес еще не говорил, но я слышал, что сегодня он пошел оформлять документы на дом," — ответил Майом, поделившись тем, что ему было известно. В глубине души он радовался, что Адисорн оценил чай, который он принес.
"Не подумай, что я осуждаю тебя, но могу задать один немного личный вопрос?"
Адисорн аккуратно поставил чашку на стол, поднял взгляд и внимательно посмотрел на юношу, чье лицо стало серьезным, но все еще сохраняло свою мягкость.
"Да".
"Ты любишь моих сыновей?" – вопрос прозвучал прямо и без намека на шутку. Майом замер, поднял глаза и встретился с пристальным взглядом старшего. Увидев его серьезное выражение лица, он глубоко вдохнул, собрался с мыслями и, наконец, решился ответить.
"Сначала я просто чувствовал симпатию, но сейчас, думаю, это можно назвать любовью".
"Что касается того дня... Это не произошло случайно, верно? Я не верю, что мои сыновья не могут контролировать себя настолько, чтобы осмелиться сделать такое в этом доме".
Сердце Майома забилось быстрее. Он очень боялся, что Адисорн что-то узнает, что-то, что Майом пытался скрыть о матери.
"Я понимаю, что любовь нельзя запретить, но самоконтроль и сдержанность тоже должны присутствовать. Поэтому скажи мне, Майом, как это произошло на самом деле".
Адисорн был не глупым человеком. Он был бизнесменом и управляющим крупнейшего банка в стране. С его богатым жизненным опытом разве он мог не понимать происходящее? Но, взглянув на состояние сыновей в тот день, на состояние обоих, он понял одну вещь:
его дети были под воздействием наркотиков...
"Говори правду. Я все еще готов тебя простить. Но если мне придется самому докопаться до истины, в день, когда я все узнаю, прощения не будет!"
Резкий, властный тон заставил Майома задрожать всем телом. Его маленькие кулачки крепко сжались, а шея втянулась, как у черепахи, прячущейся в своем панцире. Это выглядело жалко, но Майом изо всех сил старался сохранить самообладание, чтобы не выдать правду. Даже если ради этого ему придется быть жестоким с человеком, сидящим перед ним.
"Дело в том, что в тот день..." – Адисорн ждал, чтобы юноша спокойно рассказал правду. – "В тот день я собирался…"
"Говори правду, Майом, не заставляй меня повторять, что я хочу услышать правду из твоих уст, а не ложь".
Майом сглотнул, чувствуя, как его охватывает паника. Давление одного лишь взгляда Адисорна было настолько сильным, что лгать казалось невозможным.
"Дядя, не заставляйте меня говорить, я действительно не могу," — быстро сказал юноша, опускаясь на колени перед отчимом. Его глаза, полные слез, дрожали от волнения.
Он не мог сказать правду, потому что, если он это сделает, его мать окажется в беде.
"Тогда я спрошу иначе: в тот день ты подсыпал яд моим сыновьям, верно?"
Майом молчал. Он лишь опустил голову и заплакал, не в силах ответить. Его лицо выражало такую боль и отчаяние, что становилось ясно: если бы он был виновен, он бы уже признался. Но...
"Это сделала Лада, да?"
Адисорн произнес имя единственной женщины в доме, кроме прислуги, способной на подобное. Услышав это имя, Майом резко поднял голову. Его реакция выдала больше, чем он хотел показать. В тот миг он понял, что допустил ошибку.
"Это действительно твоя мать…" — сказал Адисорн, его голос стал мягче, а на лице читалась явная усталость.
Майом, видя его страдания и усталость как физическую, так и душевную, не мог не почувствовать жалость к этому человеку.
"Дядя... моя мама, возможно, и ошиблась, но у этого есть причина".
"Какая причина? Хотя Мес и предупреждал меня о твоей матери, я слишком любил её, чтобы поверить словам сына. А теперь что..."
Адисорн горько улыбнулся, его глаза отражали глубокую печаль. Кто бы мог подумать, что в таком возрасте он все еще будет страдать из-за любовных дел? Услышав это, кто угодно мог бы рассмеяться и посочувствовать ему.
"На самом деле, моя мама больна..."
"Болезнь вряд ли имеет отношение к её поступкам".
"Нет, дядя, я просто хотел сказать, что если вы сможете открыть своё сердце и попробовать понять её, я верю, её болезнь может быть излечена. Ваша любовь сможет исцелить её. Я верю в силу любви, но если вы не захотите простить её, то я пойму".
Майом знал, насколько серьезен проступок его матери, и он не хотел просить другого человека о прощении. Он был готов начать все сначала, но для матери это могло быть намного сложнее. И он думал, что даже если у неё не останется никого, он все равно будет её любить.
"Ты хороший мальчик, Майом, поэтому я так тебя люблю," — мягко сказал Адисорн, вздыхая. Его сухая улыбка была обращена к юноше с добрым лицом, который чувствовал эту любовь, словно она исходила от родного отца.
"Но что касается твоей матери, я надеюсь, что после того, как вы переедете, все станет лучше".
На этот раз Адисорн понял, почему Реймс решил немедленно покинуть дом, как только произошел инцидент. Он, вероятно, знал, что если останется в этом доме, проблемы между мачехой и пасынком только усугубятся. Относительно его чувств к жене, то они не исчезли, но были омрачены разочарованием. Чтобы избежать повторения подобной ситуации, он тоже должен был взять на себя ответственность за её поведение.
Что касается детей, пусть они сами обо всем позаботятся.
"Дядя, ты не прогонишь мою маму, да?" — спросил Майом, вытирая слезы с глаз.
"Нет, как бы то ни было, я сам выбрал твою маму в жены, и я должен нести за это ответственность. Что касается её болезни, возможно, я попробую сводить Ладу к врачу, чтобы выяснить, действительно ли то, что она сделала, было вызвано болезнью".
"Спасибо от имени моей мамы. Спасибо".
Майом не надеялся, что человек перед ним простит его, просто он был тронут тем, что его мать могла остаться в этом доме. Он был глубоко благодарен за ту любовь, которую Адисорн испытывал к его матери — любовь, столь сильную, что мужчина готов переносить боль и сохранить свою любимую. С этого момента юноша искренне надеялся, что Адисорн сможет помочь ей выздороветь и изменить свою жизнь.
***
"Как дела сегодня? Слышал, ты поговорил с папой?" — спросил Реймс, входя в спальню Майома. Равин лежал на кровати, а хозяин комнаты сидел за столом с книгой в руках.
Реймс мельком взглянул на два чемодана, принадлежавшие Майому, и улыбнулся. Затем он подошёл и поцеловал младшего брата в щёку, стараясь поднять ему настроение.
"Какой сладкий, мой парень! Фрр!" — сказал он, прижимая нос к щеке еще раз. Человек с проницательными глазами заглянул за воротник Майома и заметил несколько красных следов, которые, судя по всему, были свежими и появились сегодня.
"Ты уже уладил дела с домом, Пи?" — спросил Майом, слегка смутившись, но всё же позволяя Реймсу эти шалости. Он понимал, что возражать бесполезно — тот всё равно не собирался слушать.
"Все улажено. Завтра можно будет переезжать". – Говоря это он поднял маленького человека на руки и, поменявшись с ним местами, сел на стул, а затем посадил Майома на колени, лицом к себе. – "Есть что-то, о чем ты хочешь поговорить?"
От тёти Той он узнал, что Майом сегодня разговаривал с отцом. Однако подробностей он не знал, ведь тётя не слышала, о чём они говорили наедине в кабинете. Поэтому Реймс спросил младшего брата, который сейчас сидел у него на коленях с угрюмым видом, совсем не напоминая себя прежнего — радостного и беззаботного.
"Я уже рассказал твоему отцу обо всем, что сделала моя мама".
Реймс посмотрел на печальное лицо Майом и понял, о чем тот переживает, прежде чем взглянуть на Равина, который тут же встал с кровати и подсел к ним ближе.
"Не стоит переживать. Если отец еще не выгнал твою мать из дома, это значит, что его любовь к ней все еще велика. Он смог простить. После того как мы уйдем, все может наладиться, и время поможет нам исцелиться. Понимаешь?"
Услышав слова Реймса, Майом почувствовал себя немного лучше, его выражение лица постепенно менялось, и сейчас на нем появилась милая улыбка.
"Ты говоришь это, чтобы мне стало спокойнее, да?"
Широкая рука скользнула под рубашку и погладила гладкую спину. Легкое прикосновение кончиков пальцев заставило Майома дрожать, и он сразу понял, что произойдет дальше.
Мес явно хочет чего-то…
"Пи’Мес, дядя всё ещё дома," — сказал он.
"Ты и Вин смогли сделать это," — стоило только это сказать, как Майом тут же замолчал, прикрыв рот рукой. Единственное, что оставалось, — это слушать громкий смех Равина, который явно наслаждался тем, как брат легко угадал ситуацию. Но от этого юноша лишь сильнее смутился, не зная, куда девать своё лицо.
"И не просто сделать! Майом быстро учится, и теперь он стал намного опытнее, особенно когда дело доходит до…" — добавил Равин ухмыляясь.
"Вин, хватит болтать!" — оборвал Майом, резко повернувшись к брату, который снова растянулся на кровати, смеясь и наслаждаясь тем, как он смог подшутить над младшим.
"Интересно, действительно ли ты так хорош, как говорит Вин."
Рука, скользнувшая по спине Майома, медленно опустилась ниже, сжала его округлые бедра, а затем мягко, но уверенно заставила его прижаться сильнее. Их тела соприкоснулись, и Майом почувствовал, как под тканью начинает пробуждаться нечто, что невозможно было игнорировать.
"Ах, Пи’Мес, неужели нельзя подождать до завтра?" — прошептал он.
Члены терлись друг о друга так сильно, что все тело охватил жар. Чем больше он двигался, тем твёрже становилось то, на чем он сидел, набухало и увеличивалось. Но даже так Майом не переставал торговаться с Реймсом, который склонился и стал посасывать его соски через ткань, оставляя влажные следы.
"Сегодня сделай со мной то же, что и с Вином. На другое я не согласен".
Упрямство и настойчивость Реймса, которые Майом видел нечасто, поставили его в затруднительное положение. Однако отказаться было невозможно: если он сделает это для одного, а для другого нет, появится ощущение несправедливости.
"Хорошо... Но сегодня только один раз, ладно?"
"Одного раза достаточно. Ах, но предупреждаю заранее, — Реймс сделал паузу, прежде чем приблизиться и прошептать на ухо раскрасневшемуся Майому так, чтобы это услышал только он: — со мной быстро не будет, Майом. Ты справишься, да?"