Приёмыш

Ехали домой все молча. Мама с отцом решили дать гостю отдохнуть и собраться с мыслями после долгого перелёта. У парня слишком много стресса и горя за последнее время.

Хёнджин сидел с ним на заднем сиденье и бесился. Он буквально чувствовал исходящую от парня энергию, которая раздражала до желания стукнуть. Феликс набросил капюшон своего худи, отвернулся к окну и молча ехал всю дорогу. Лишь раз от него послышался тихий звук, похожий на всхлипывание. Хёнджин закатил глаза и сжал губы. По логике парня можно было понять. Вряд ли жизнь того была лёгкой и приятной. Но как же он бесил и раздражал! Хвану младшему понадобилась вся сила воли, чтобы просто сейчас смолчать и не пиздануть какую-нибудь колкость в сторону плачущего рядом пассажира в присутствии родителей.

Дома обстановка не улучшилась. Родители провели мальчишку в дом и занесли его багаж. Быстренько показав, где что находится, мама отправилась на кухню хлопотать к ужину. Отец стеснительно бросил пару дружелюбных фраз и вежливо удалился. Папа вообще немного времени проводил с семьёй. Всю жизнь он посвятил работе, а мать, похоже, просто с этим смирилась. Тем более, имеющиеся финансы всегда оправдывали его отсутствие. Позже, когда сынишка подрос, мать тоже нашла себе интересное дело для души, работая с детьми в центре помощи «сложным» детям.

Каким-то непонятным образом Хёнджин и Феликс остались наедине в гостиной. В воздухе повисла напряжённая тишина. Оба парня стояли друг напротив друга, засунув руки в карманы джинсов.

Блондину неуютно. Это не его дом, не его жизнь и вообще всё не его. А брюнет злится, потому что это его дом, его жизнь и вообще всё его, но на которое нагло посягнули...

Первым сдался Ликс. Набрав побольше воздуха в грудь, он несмело и еле слышно спросил:

— А где моя комната? Можно я пойду?

Хёнджин истерично заржал:

— Имеешь в виду, МОЮ комнату? — Феликс в ответ виновато опустил глаза. — Мне теперь придётся терпеть твоё присутствие. Советую тебе не злить меня и не мешать. Может, я позволю тебе спокойно пожить в МОЁМ доме.

Феликса будто током прошибло. На кукольно-милом лице появилась маска злости.

— Это теперь и мой дом. — Он выпрямил спину и шагнул вперёд к Хёнджину. — Если тебе это не нравится, можешь попробовать меня убить.

— В этой осветлённой голове проблёскивают отличные идеи. — Хёнджин сделал два крупных шага навстречу парнише. — Обычно я никого не слушаюсь, но твой совет настолько мудр, что хочется непременно сломать свои принципы.

Парни стоят посреди комнаты настолько близко, что слышат дыхание друг друга. Феликс ниже Джина. Он смотрит на него снизу вверх, испепеляя взглядом орехово-карих глаз.

Хван смотрит на лицо напротив и борется с желанием придушить новоявленного брата. Глаза юноши перед ним заплаканные и опухшие. Сам он выглядит не очень здорóво. Вблизи Хёнджин рассмотрел белые точечки на порах кожи. Косметика? Тот пользуется тоналкой? Этого ещё не хватало. Что за бабские привычки? Позорище. Придурок сам себя зарывает, даже не успев рассказать о себе.

— Я тебя не боюсь. — Феликс разорвал молчание, процедив фразу сквозь зубы.

— А зря. Стоило бы. — Хёнджин наклонился чуть ниже к лицу мальчишки и, выждав небольшую паузу, посмотрел в бездонные блестящие глаза. — Терпеть не могу плакс.

Феликс на мгновение опешил. Злость сменилась промелькнувшим удивлением и недоумением, затем так же резко пришла обида, смешанная с яростью.

— Бессердечный. — Нижняя губа юноши дрогнула, но лицо сохранило абсолютную безэмоциональность.

— Пфф... — Хёнджин отстранился и зачесал назад рукой свои блестящие волосы. Они шёлковым водопадом красиво рассыпались на прежнее место, придавая его причёске какую-то магическую свежесть. — Имею право.

— Право быть мудаком? — Феликс взглядом завис на чёрных, как смоль, манящих взгляд волосах. — Ты тупой настолько же, насколько и красивый. — Фраза бездумно вылетела из уст блондина.

Хёнджин открыл рот для очередного ответа, но замялся, осознавая суть сказанного. Это был комплимент или оскорбление? А есть ли вообще разница, что этот пацан тут глаголит? Хёнджину вообще по барабану на него. Хотя, нет... бесит. Он так его бесит!

В комнату зашла мама.

— Мальчики, вы общаетесь? Как мило. Я так рада, что вы нашли общий язык. — Феликс, будешь чай?

— Нет, спасибо. — Взгляд не отрывается от лица молодого мужчины. — Покажите, пожалуйста, моё место... гхм, моё спальное место в этом доме. — Голос юноши слегка дрожит. Мама не замечает, зато прекрасно слышит Хёнджин. Слышит — и кайфует. Ещё немного — и тот сорвётся на плач.

— Конечно, дорогой! — Мама повернулась к родному сыну. — Хёнджини, покажи Феликсу вашу комнату и его кровать. Помоги ему с сумками.

— Окей. — Хёнджин состроил недовольное лицо, но покорно взял самый тяжёлый чемодан и пошёл по коридору.

— Милый, это теперь твой дом. Располагайся и обживайся, как тебе хочется. Надеюсь, ты быстро привыкнешь.

Хёнджин злобно обернулся на мать и зыркнул на Феликса. Тот, словно чувствуя, обернулся и, поймав взгляд брюнета, довольно показал язык. Хван закатил глаза. Этот засранец своей смертью точно не умрёт.

Мама удалилась назад на кухню. Ликс захватил одну из сумок и последовал за брюнетом, отмечая про себя, что Хёнджин не смеет перечить родителям и вообще не проявляет при них свой характер.

Комната Хёнджина была огромной. Стены — в бежево-кофейных тонах. На полу — длинношёрстный бежево-серого цвета палас. Огромная низковатая кровать с тумбочками у изголовья впритык к стене без окон, узнаваемый широкий комод из IKEA, большой письменный стол с компьютером и много полок с книгами. Много книг. На стенах было развешано несколько нарисованных картин и семейных фото в рамках.

Спальня была чётко разделена по диагонали. Отведённый угол Феликса состоял из односпальной небольшой кровати, такого же, как у Хёнджина, комода и небольшой тумбочки с ночником. Письменный небольшой стол находился прямо у большого светлого окна. Всё не так шикарно, как на стороне старшего, но Феликсу понравилось. Он не из тех, кто жаловался на что-либо или на жизнь в целом...

— Вот, твоё ложе. — Хван бросил чемодан у кровати. — Тронешь мои вещи в комнате — побрею налысо.

— Где? — Ликс опять, выпрямив спину, подошёл к Хёнджину вплотную. Или у этого мальчугана отсутствует инстинкт самосохранения, или он реально пытается уйти из жизни целенаправленно.

— Что «Где»? — Хёнджин не понял встречного вопроса.

— Побреешь где? — Феликс смотрит в глаза молодого мужчины, даже не моргая, с абсолютно серьёзным лицом.

Уверенность Хвана пошатнулась. У себя в голове он давно расписал все диалоги и возможные варианты прессования оппонента, а тут пошёл явный сбой.

— Где угодно? — Чуть менее уверенно уточнил брюнет, явно не понимая сути вопроса блондина.

Феликс улыбнулся уголком рта. Больше вышло похоже на ухмылку. Он потянулся на носочках поближе к уху стоявшего напротив мужчины и, показательно наклонив голову, тихонько, спокойно ответил:

— Я уже и так везде выбрит.

Ликс встал назад на пятки и быстренько любопытным взором оглядел комнату.

До Хёнджина мгновенно дошло сказанное. Сперва в жар бросило от стыда своей тормознутости, затем — от возмущения, а под конец добила и собственная недетская фантазия, искоркой проскочившая в мозгу. Брюнет уже было собирался заткнуть наглеца с такими бесстыжими шуточками, но тот его опередил.

— Там что? — Ликс указал пальцем на бежевую в цвет стен дверь в комнате рядом с огромным шкафом.

Хёнджин обернулся, следуя взглядом за указателем.

— Ванная и туалет.

Он не успел обернуться назад к собеседнику, как мимо пронеслось тело. Феликс, слегка оттолкнув Хвана, в несколько шагов достиг комнаты и скрылся за дверью. Хёнджин остался стоять у чужой кровати, так и не высказавшись в ответ.