Забить до смерти.
Солнце, окрасившее небо в розово-фиолетовые полосы, словно плавясь, неспеша заходило за горизонт и на улице темнело. Свет фонарей отражался от окон низеньких домиков грязного квартала. Люди, изредка проходившие через улицу Садовую, удивленно оборачивались на ухоженную для их уровня жизни, но тем не менее потрепанную девушку, сидящую на потрепанной временем винтажной скамейке с облупившейся краской. Она была потертая, каких полно во Франции, выглядела совсем смешно и нелепо на неухоженной улице. Садом тут конечно и не пахло. За то тут отчётливо чувствовался запах помоев и перегнивающено мусора, что создавало у прохожих ощущение будто здесь кто-то помер. Девушка встала со скамейки, и пошатываясь пошла по каменной брусчатке, которая была старше её лет на сорок. Пьяная незнакомка неуклюже поставила ногу и, подвернув лодыжку упала на землю. Красивое полупрозрачное бежевое шифоновое платье, так некстати одетое в начале зимы, перепачкалось о дорожную пыль, светлые короткие волосы рассыпались по плечам и взъерошившись торчали в разные стороны. Но девушка встала и смотря в никуда, как это бывает у пьяных, пошла дальше, прихрамывая. Она свернула в переулок, тусклый от света старых фонарей. Шаги её каблучков эхом отдавались между двумя кирпичными, разрисованными какими-то граффити и надписями двухэтажками, где она и шла.
-Эй, красотка, не боишься ходить одна? — Девушка обернулась на голос. Перед ней стоял какой-то высокий парень с грубыми чертами лица и короткими, почти налысо состриженными волосами. От одного его вида она протрезвела.
В наушниках играла популярная мелодия. Ладонью закинув назад русую челку, чтобы не закрывала глаза, паренек, медленно шедший по улице, вытащил из ушей наушники и небрежно кинул их в рюкзак. Питер не спешил домой. Зачем спешить туда, где тебя никто не ждёт?
Ворчливая старуха — мать, снова встретит его упреками и криком. Срываясь на крик, размахивая руками, словно умалишенная, своей самой любимой фразой «За что мне это наказание?!» снова будет выводить его его, с каждым разом всё сильнее и сильнее. При мыслях об этом его глаза недовольно зажмурились.
Поэтому он шел не спеша, медленно шагая по этой убитой дороге («Кто её вообще делал? Пусть он по ней и ходит.») Дом за домом и он всё ближе к своему самому нелюбимому месту на земле — своей квартире. Острое желание провернуть назад и убежать, куда глаза глядят он пытался подавить тем, что он обязан смотреть за матерью, да и идти больше некуда. Его мысли о ней и желании скорее приобрести собственную квартиру прервал какой-то шум и крики. Парень прислушался. Звук доносился из-за соседнего дома, куда он уже бежал так быстро, как только мог. Он сам не знал, зачем он туда направился, его скорее двигало какое-то внутреннее чувство. Шестое чувство? Возможно. Но он уже об этом не думал.
Между двумя домами, у стены одного из них, девушка со светлыми спутанными волосами, в бежевом, измазанном в грязи платье (чем она только думала, одевая его в такой холод?) пыталась отбиться маленькой сумочкой от какого-то высокого мужика бандитской внешности, что нагло приставал к ней. Он был так увлечён своим занятием, что даже не заметил Питера. «К черту правила!», подумал Питер, ударив мужика сзади по башке, но тот не вырубился, как расчитывалось, а стал медленно поворачиваться к нему, как это бывает в тех самых голливудских фильмах, что было очень не кстати в этой ситуации. Девушка испуганно смотрела на все это, прижимая к груди сумочку, и не зная, что делать. Отморозок уже повернулся к Питеру. В его бездумных глазах закипала ярость, и он чем-то напоминал закипающий чайник. Он своим огромным, покрытым татуировками кулаком замахнулся прямо Питеру в лицо, но парню повезло увернуться. Но не во второй раз. Послышался звук удара. В носу что-то громко хрустнуло и оттуда полилась кровь, но он пока не чувствовал боли, а бил противника в солнечное сплетение, уворачиваясь от его кулаков, что ему плохо удавалось (бить тоже). Но вдруг он, замахнувшись, ударил бандита в подбородок, снизу вверх, да так, что тот успел только челюстями клацнуть, пошатнулся и упал. Не стоило Питеру так высоко оценивать своё боевое мастерство. Позади валяющегося на земле мужика стояла девушка с окровавленным кирпичом в руках, который она с ужасом и отвращением бросила на землю.
— Я… Я его убила?! — в её тонком голосе слышались истерические нотки, глаза расширились от шока.
-Бежим! — рявкнул ей Питер, проигнорировал её вопрос и схватив за руку, потащил куда-то. Он сам не заметил, как потянул её к своему дому.
Люси уже давно протрезвела от того ужаса, который произошел с ней. Как она умудрялась вляпываться во всякие глупые истории? Она сама не знала. Сначала она была в каком-то кафе… Нет, наверное не в кафе, там же не продают алкоголь. Выпила пару рюмок и поплыла. А потом — темнота… И уже какой-то маньяк к ней полез. А теперь она бежит за руку с парнем, которого она впервые видит, и он тащит её в неизвестном направлении. Да она вообще не знает, где она! Но это единственный выход из сложившейся ситуации, потому что выбора у нее нет. Вдруг этот мужик очнется, и побежит за ними? Но если честно, то она как раз этого и хотела, потому что ей было страшно, что он уже никогда не очнется. Но больше всего она боялась того, что она не знала, что же будет дальше.