Глава 3
***
— Что значит «амнезия»? — запинаясь спросил Эйдан, озадаченно глядя на доктора. Тот нервно теребил ключи у себя в кармане, стараясь не отводя взгляда смотреть на мужа миссис Анны. Для него было невыносимым говорить близким своих пациентов, что с пострадавшим что-то не так, какие-то отклонения. Было больно наблюдать за тем, как меняются эмоции на их лицах, словно гама нот, невыносимо слушать град вопросов на одну тему: она, или он будет жить? И тогда мистер Бэндс еще больше переживал, ведь часто были такие случаи, когда люди не выживали, умирали. К сожалению, сейчас доктору приходилось смотреть на то, как стремительно бледнел мистер Лартон, бегал глазами туда-сюда, явно пытаясь держать себя в руках.
— Амнезия — это полная или частичная потеря способности вспомнить предыдущий опыт или события, произошедшие в течение предшествующих нескольких секунд, нескольких дней, или еще раньше. К сожалению, миссис Анна не будет помнить последние три года своей жизни, возможно, даже чуть больше. В зависимости от тяжести поражения, амнезия может продолжаться от нескольких минут до нескольких часов и даже дольше. Мы не можем знать, сколько миссис Лартон не будет помнить события предшествующие аварии.Иногда потеря памяти случается внезапно, но оказывается временной, во врачебной сфере — так называемая транзиторная глобальная амнезия. В некоторых случаях память восстанавливается без лечения. Тем не менее, если степень повреждения головного мозга тяжелая, может быть утеряна способность формирования новых воспоминаний. Такие миссис Анна с большей вероятностью будет помнить события в далеком прошлом. Например, пациентка может вспомнить какое-то событие из детства в точных деталях, но не помнить совсем ничего, что происходит сейчас, в том числе и вас, — мистер Бэндс закончил говорить, внимательно рассматривая задумавшегося Эйдана, который явно о чем-то думал. С одной стороны, это всё просто ужасно, однако есть и другая сторона медали. Он может вернуть подругу под ярлыком жены. Доктор принял его за мужа Анны, а сама Гринольд, то есть уже Лартон, не помнит совсем ничего.
— Когда я смогу ее увидеть? — спросил Эйдан, подходя ближе к доктору.
— Думаю, сейчас вы можете зайти, но ненадолго. Миссис Анна только пришла в себя, ей нельзя напрягаться, — грозно предупредил доктор, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов и идя, видимо, в сторону палаты Анны Лартон.
Осматривая больницу, Эйдан обратил внимание, что абсолютно всё было белого цвета, как в психушке. Одежда санитаров, докторов была белого цвета, помещения, стены, двери, стойки — абсолютно всё. За время своей актерской карьеры Галлагер был в настоящей психушке и поверьте его опыту, никому не пожелаешь там побывать. Медсестры никогда не рассказывают, что знают. Их берут на работу за пышные волосы и жизнерадостный вид. Они должны выглядеть бодрыми и здоровыми, чтобы пациентам было к чему стремиться. К сожалению, не все пациенты попадают туда, и потом выходят. Некоторые умирают там, моля о пощаде, чтобы их наконец выпустили. На улицу не пускают, сегодня к ним никто не придет. Вместо этого с высокой вероятностью лечащий, то бишь наблюдающий, врач, которая опять, чёрт её побери, дежурит в субботу, вызовет пациента для «разговора по душам». Как не показать ей, в какой астрал он вчера ушел? Не дать прочесть на лице ничего про тёмно-голубые, уходящие вверх ямы, закручивающие тела в острые зелёные искры? Эдак можно и до комиссии не дотянуть. «Я сошел с ума, какая досада!», как говорили некоторые известные люди. А вдруг это тоже признак душевного нездоровья? Психиатрическая больница – тюрьма для невинных. Это Эйдан понял еще тогда. Пациенты смотрят на тебя с такой мольбой, будто только ты можешь ему помочь, от чего по коже шли мурашки и так хотелось помочь им, но знал, что не мог. А еще знал, что большинство из них реальные сумасшедшие, которые в один момент были абсолютно адекватны, а в некоторые моменты были совсем другими людьми, ненормальными.
— В одной палате с миссис Анной спит мисс Фериде, — начал говорить мистер Бэндс, привлекая к себе внимание Галлагера, — она умная, образованная женщина, училась в университете, у неё творческая натура. Если бы ей только удалось обрести хоть какую-то целостность. Она так чувствительна, это очень необычно и великолепно, но порой это очень страшно. У неё никогда не бывает твёрдой почвы под ногами, ведь когда угодно может случиться что угодно. Ей неведомо, каково это — ощущать жизнь как нечто непрерывное и безопасное. На самом деле ей уже под семьдесят. Всё вразнобой, её окружают обрывки реальности, они молят о том, чтобы она соединила их, сопротивляются всякому представлению о единстве. Снова и снова мисс Фериде мечтает о возлюбленном. Наши медсестры один раз заходили в палату к миссис Анне и рассказали мне, что пока миссис Лартон была без сознания, мисс Фериде рассказывала ей о своем муже. О, вы бы знали, как мне было больно слышать об этом. У мисс никогда не было мужа, это лишь ее фантазии. Она хочет, чтобы её любили всю целиком, принимая даже её бесчисленные страхи, странности и патологии. Ей нужен возлюбленный, который будет обожать в ней абсолютно всё. Мисс Фериде не нужен возлюбленный, который любил бы её светлую сторону и чурался её тёмной стороны. Ей нужен человек, который бы оставался с ней и в горе, и в радости, в безумии и в душевном здравии. Наверное, думает она, именно поэтому сумасшедшим сложнее завести роман — не потому, что у них не все дома, а потому, что немногие готовы встречаться сразу с несколькими личностями в одном человеке. Наверное, вам интересно, почему мы не отдаем её в психиатрическую больницу. Я знаю, что там ее быстро и окончательно сведут с ума. Не хочу стать причиной того, что она останется навсегда больна и не исключено, что смерть там настигнет ее очень быстро.
Мистер Бэндс замолчал, давая Эйдану время немного поразмыслить над сказанным доктором. Безусловно, ему было очень жаль старушку и конечно, он был согласен с ним, что нельзя ее просто сдать в психиатрическую больницу. Повреждение рассудка — это все равно, что рана на теле. Ее конечно можно вылечить при должном умении, но след в виде шрама все равно останется.
— Мы пришли и помните: недолго, — еще раз предупредил мистер Бэндс, пропуская Галлагера вперед и закрывая за ним двери. Эйдан благодарно кивнул, проходя в палату. Как и говорил доктор, парень увидел на одной кровати мисс Фериду, а напротив лежала Анна. Вся в бинтах, еле открытые глаза и рядом стоит капельница. Тяжело смотреть на то, как мучается близкий тебе человек. Мистер Бэндс ободрительно улыбнулся и тактично вышел с палаты, давая Эйдану побыть относительно наедине со своей женой. Тот подошел чуть ближе к постели Анны и присел на стульчик рядом. Миссис Лартон медленно повернула голову в сторону парня, немного поморщившись от наступившей затуманенной боли, однако интерес к тому, кто же сидит перед ней — победил.
— Я вас не знаю, — тихо проговорила Анна, осматривая парня перед собой.
— Я твой муж, Анна. Меня зовут Эйдан Лартон, а ты миссис Анна Лартон, — аккуратно начал говорить Эйдан, кладя свою ладонь поверх маленькой женской руки. Девушка вздрогнула, но руки не убрала, что не могло не облегчить задачу Галлагеру. Понятное дело, что Анна была напряжена, ведь сейчас перед ней сидел совершенно не знакомый ей человек. Память — странная штука. То, что вроде бы просто невозможно забыть, полностью стирается у тебя из головы, и как раз по этой самой причине. Говорят, это такой защитный механизм, который предохраняет тебя от перегрузок. Мозг автоматически блокирует подобные вещи, зная, что ты просто сломаешься, если будешь постоянно о них думать. Так что твоя голова помнит только то, что хочет помнить. Хранит лишь то, с чем может справиться. Но проблема в том, что она совершенно ничего не помнит. Даже то, как ее зовут.
— Меня зовут Анна? — наконец спросила она, все еще не слишком доверчиво оглядывая молодого человека перед собой. Тот приветливо улыбнулся и кивнул, приближаясь буквально на миллиметр к ней.
— Да, а я — Эйдан. Тебе двадцать четыре года, детей нету, но зато есть любящий муж, — подмигнул Галлагер, заставляя Анну улыбнуться буквально на секунду. Сознание еще плыло, не давая здраво мыслить. Всё тело болело, оставляя за собой неприятные отголоски по всему телу.
— Что со мной произошло? Почему я ничего не помню? — спросила миссис Лартон, пододвигаясь чуть ближе к своему мужу и рассматривая его лицо. Две родинки на правой щеке, милые ямочки, зеленые глаза, ближе к изумрудному цвету, веселая улыбка и четко выраженные скулы. Он необычайно красив и неудивительно, что Анна решилась выйти за него замуж.
— Анна, ты попала в аварию. Я был в командировке в Мехико и мы не виделись более полугода, и вчера я как раз должен был прилететь. Так получилось, что водитель выскочил, не заметил тебя, а ты не заметила его. Он вызвал скорую, а уже в больнице вышли на меня, — ложь лилась из уст Эйдана, словно приятная мелодия. На душе не было ни капли какого-то сожаления за то, что приходится так нагло врать близкому человеку, однако он же это делает во благо. И к тому же, ее муж сейчас вообще непонятно где, если бы хоть немного переживал, уже давно бы приехал. Ложь стала естественной, как воздух. Правда сделалась исключительной, парадоксальной, остроумной, таинственной, поэтической, из ряда вон выходящей.
— Мистер Лартон, извините, — послышался чей-то голос за дверью, — время уже вышло и миссис Анне нужно отдохнуть.
Эйдан обернулся и увидел зашедшего в палату доктора. Тот нервно теребил пальцы, закусывал губу, но Галлагер не предал этому значения, поэтому еще раз улыбнувшись Анне и пообещав, что придет еще завтра, поспешно вышел из помещения, прощаясь с доктором и уже начиная ускорять шаг в сторону выхода из больницы, спеша выполнить новый план.
Достав быстро свой телефон, Эйдан принялся искать в свой телефонной книжке номер давнего знакомого, который недавно переехал во Флориду. Он-то точно сможет помочь. Длинные гудки, которые казались вечностью и в трубке наконец послышалось сонное:
— Алло?
— Алло, Макс, привет, — поздоровался Галлагер, почему-то нервно оглядываясь по сторонам.
— Какими судьбами, Галлагер?
— Есть дело. Сможешь помочь?
— Конечно, что случилось?
— Это не телефонный разговор, давай встретимся у тебя. Говори свой адрес.
Макс быстро сказал свой адрес, не забыв спросить, что Галлагер забыл во Флориде, однако Эйдан лишь отмахнулся, говоря, что расскажет всё по приезду. Заинтересованный друг лишь согласился, а актер прямо почувствовал через экран его ехидную ухмылку. Сев в такси и назвав адрес, куда нужно будет ехать, Галлагер выдохнул, в последний раз посмотрев на белоснежную больницу.