"Танцующие клинки"

Хироши

Войдя в комнату, озарённую алым светом заката, я ощутил приятную дрожь. Подойдя к окну, я стал любоваться закатом, его ало-рыжие цвета напомнили мне о ней — о её волосах, что не выходят из моей головы. Моя лисичка, которая всё время пытается от меня убежать.

— Я найду тебя, лисичка, как бы ты ни пряталась и кто бы тебя ни защищал, — произнёс я, расплываясь в уверенной улыбке.

Стук в дверь.

— Войдите.

Господин, как вы и велели, мы отправили Шинджи к дому Хару. Вы были правы, она там.

Сердце екнуло, и снова охватила приятная дрожь.

— Что там было? — начал я, усаживаясь в стул под последние лучи солнца.

— Она убила его.

*Убила, значит. Меньшего я от неё не ждал. *

— Продолжайте следить за ней.

— Хорошо.

И вот я снова один в комнате со своими демонами. Да, эта игра затянулась, но я точно стану её победителем. Закрыв глаза, я представил Аюми, которая молит меня поскорее её убить.

Аюми

Так и не уснув, я продолжила тренироваться. Больше никаких страхов — у меня есть цель, и это сейчас главное для меня. Тренируя удары катаной, я ощутила холодок на затылке.

— Ты неплохо обучена. — его растрёпанные волосы намокли от дождя.

*Сколько он тут стоит?*

— И давно ты смотришь?

— Достаточно. Не боишься заболеть?

— Нет, я люблю дождь. Он успокаивает, приводит в чувства.

— Вот оно что. Ты не против, если я присоединюсь?

— Не боишься заболеть?

— Нет, я люблю дождь.

Улыбнувшись друг другу, мы принялись к тренировке.

Хару поправил чёлку, которая из-за дождя прилипла к его глазу.

— Что было между тобой и Шинджи? — спросил он.

Странно, но сейчас я не чувствую ничего при упоминании его имени. Раньше, от одного только слова, во мне всё переворачивалось. Что же изменилось?

— Он был влюблён в меня, — произнесла я с таким холодом в голосе, что стало страшно.

А Хару всё так же смотрел на меня, его взгляд был прикован к моему. Интересно, что он пытается во мне увидеть.

Я остановилась, сделав глубокий вдох. По моему телу ударил холод, и только сейчас я поняла, как сильно мне холодно.

— Я не знаю, он был и остаётся для меня дорогим человеком. Он часто бесил меня, но его забота так же меня грела.

— Если не...

— Боюсь, я любила его иначе, чем он меня, и эта любовь его сгубила, — выпалила я, создавая ветренный порыв клинком.

Но Хару не дрогнул, он всё так же смотрел на меня.

— Ладно, думаю, можем закончить на этом.

— Нет, если устал — иди, а я останусь.

— Не дури, ты вся трясёшься!

— Если ты думаешь, что это от холода, то ошибаешься.

— Не злись, Аюми, но так ты быстрее себя убьёшь.

Но я его не слушала. Всё, что сейчас было важно — это тренировка.

— Ты меня слышишь? Ну что за упрямая!

И тут меня, как котёнка, закинули на плечо и потащили в дом.

— Отпусти! — закричала я. — Отпусти!

— Послушай, злись на Хироши, но не вымещай эту злость на себе.

— Да какое тебе дело? Я тебе нужна только как приманка!

После этих слов он опустил меня. Его взгляд был полон глубины и затягивал в себя.

— Думаешь, только из-за этого я с тобой вожусь? — его руки сжались на моей талии, но не сильно.

— А что ты хочешь сказать? Ты благородный рыцарь, который хочет меня спасти?

— Я не рыцарь и уж точно не благородный, но спасти я действительно хочу.

— Поздно... — его руки дрогнули. — Меня уже не спасти.

— А вот тут ты ошибаешься. — Наконец отпустив меня, он ушёл. А я всё так же стояла и смотрела на улицу, где капли дождя разбивались о землю точно так же, как разбилось моё сердце.

Хару

— Хару, ты куда?

— По делам. Если она будет меня искать, скажи, что я ушёл прогуляться.

— Хару, она не глупая.

— Рина, я опустил руки на плечи подруги. Просто пусть она сидит дома.

— Как только она узнает, что ты ушёл...

— Отвлеки её.

— Ты смеёшься?

— Ну, пока.

Хару, её полу крик: так и говорил, что она хочет меня убить.

Поместье самураев Аки

— Господин Хару прибыл.

— Ну наконец-то, тебя трудно найти, — произнёс господин Акимото, выпуская клубок дыма.

— Прошу прощения, были дела.

— Нет, дорогой мой, твои дела — это мои проблемы, которые, к твоему сведению, накопились за твоё отсутствие.

Его голос и выражение лица явно показывали, как он раздражён.

— Кого убить? Все, что я спросил.

С момента встречи с Хироши внутренний зуд не прекращался, а мысли о том, чтобы кого-то убить, только росли.

— Вот что мне в тебе нравится: ты не церемонишься. — Подойдя ко мне, он протянул сигару. — Возьми.

Стоя на улице в тёплый вечерний ветер, я вдыхал тяжёлый дым. Сначала он утихомирил зуд, но вскоре всё вернулось с новой силой.

— Надо убить торговца. Либо его зовут... Он приехал недавно, но...

— Не надо, просто покажите его и всё.

*Как же вечерний закат притягателен! Почему так тяжело отвести глаз? Сестра, неужели твоя любовь к закатам передалась мне? * И тут до меня наконец-то дошло, что мою рука что-то жжёт.

— Хару, твоя рука!

Медленно переведя взгляд на неё, я заметил пепел.

— Не страшно, ладно, считай, я всё сделал.

*Не больно... Когда я перестал чувствовать боль? Может, с момента её смерти...*

Аюми

Закат почти пропал, и в душе как будто образовалась воронка. Ужасно тошно, хочется просто исчезнуть. Перевожу взгляд на руки и вижу лишь кровь — его кровь, того, кто отдал жизнь ради меня, кого погубила любовь ко мне.

— Аюми, эй милая, если тяжело, поговори со мной.

Я, как испуганный зверёк, дернулась. Повернувшись к ней, такой прекрасной и доброй, я заметила, что под последними лучами солнца она выглядит как богиня.

— Неужели ты не чувствуешь?

Прикоснувшись к лицу, я поняла, что оно всё мокрое.

— Что? Но дождя нет...

— Конечно, его не было, — сказала она с укором.

— Это твои слёзы.

С этими словами она заключила меня в объятия, и стена, что крепко держала меня, рухнула. Даже не знаю, когда я успокоилась; всё, что помню — это то, что Рина уложила меня к рассвету.

— Эй, Koakuma, как долго ты будешь доставлять мне неприятности? — наклонился ко мне Шинджи, когда я сидела с разбитым коленом.

— Ну, Шин, я не специально.

— Угу, конечно. — Он закинул меня на спину и понёс к дому. — От тебя одни проблемы, я даже отдохнуть не могу.

— Эй, ты мой телохранитель!

— И что? Без меня ты и так буйная.

Надувшись, я замолкла.

— Ты обиделась? — в его голосе уже звучали мягкие нотки, даже с чувством вины.

— Нет, просто пока мне 14, я мало что могу.

— Тут ты права. Ты ведь как жук: раздавить тебя — и всё.

И тут я начала якобы душить его.

— Кто я? Ну-ка повтори, засранец!

Дальше мы только смеялись. Усадив меня на порог, он присел на корточки и положил свою руку мне на голову. В этот момент я поняла, что уже не маленькая — мне 17, и мы в поместье родителей. Его пристальный взгляд смущал.

— Чего тебе?

— Koakuma, я верю в тебя не наказывай себя.

После этих слов он оставил легкий поцелуй на моей макушке и начал уходить. Как бы я ни пыталась его догнать, у меня не получилось.

— Нет, Шин, прости! Прости меня!

Открыв глаза, единственное, что я хотела — это вернуть всё обратно.

— Она спит.

— Хару, ты только пришёл.

— Слушай, я вернусь к вечеру. Займи её.

— Ты идиот!

— Знаю.

*Куда это он? *

В комнате было довольно прохладно, и звуки с улицы дали понять, что сегодня тоже дождливый день.

Выйдя из комнаты, я наткнулась на Рину, которая завязывала свои волосы в пучок. Несмотря на её старания, несколько прядок упрямо выбивались из аккуратных ручек.

— Рина, куда он ушёл? — спросила я.

— А... ну, поделам — ответила она неуверенно, и для меня всё стало ясно.

— Это он мне принёс, — указала я на ветки сакуры.

А, да, я заварю из них чай.

— Спасибо!

Пока Рина ушла готовить напиток. Я же, не теряя времени, собралась и отправилась на поиски Хару.

Как раз в этот момент Рина вернулась с чаем и застала меня на выходе.

— Ну, засранка! — с улыбкой произнесла она.

Я направилась в деревню, где мы встретили Хироши. Он заходил в какой-то дом — возможно, он там.

Из-за дождя улицы были пустынны, и я даже была рада этому: толпы людей всегда вызывали дискомфорт. Когда я подошла к зданию, из него вышел громила в самурайских доспехах.

— Эй, сэр! — окликнула я его.

Он был очень высоким и смотрел на меня с недоверием.

— Чего тебе, мелочь? — буркнул он.

— Эй, я вообще-то тоже самурай! — ответила я, тыкая ему в лицо маской лисы. На днях до меня дошёл слух, что я стала довольно известной.

— И что? Иди гуляй, — отрезал он.

— Мне нужен Хару

— А мне выпивка и что, иди отсюда пока не прибил

— О, так ты подруга Хару? — произнёс он хриплым и жестким голосом.

— Господин... — голос громилы будто надломился

— А ну пропусти нашу гостью! — прервал он его, и я почувствовала, что ситуация начинает меняться.

— Хару сейчас нет, но он скоро вернётся. — произнес старик он одет в традиционную японскую одежду: тёмную рубашку или кофту, поверх которой накинут светлый халат с узорами.

Лицо его было усеяно морщинами, черты резкие и суровые, а взгляд — пустой и тёмный. У него были седые, коротко стриженные волосы, зачесанные назад, и длинная, густая борода, также седая.

Мы стояли в ярко освещённой комнате, за столом были выпивка и женщины. Запах дыма вызывал у меня тошноту, и мне хотелось вылететь отсюда. Я с трудом подавила это чувство и села напротив господина.

Может, выпьешь?

— Спасибо, но нет. Чем сейчас занят Хару?

— Выполняет моё задание.

— Я бы хотела...

— Нет, красавица, Хару я не отдам.

Его тон мне не нравился, и то, что его ребята встали позади меня, добавляло напряжения.

— Почему я не могу?

— Потому что он мой.

— Он не чей.

— Нет, я нашёл его в самом убитом состоянии и дал ему то, в чём он нуждался, — с гордостью произнёс мужчина.

— Убивать? Вы думаете, это то, что ему нужно?

— Милая, он этим живёт.

— Вы его хоть спрашивали?

— А зачем? Он никогда не сопротивлялся.

— Ну значит, за него сделаю это я.

Я резко перекатилась назад, увернувшись от ударов его самураев, и нанесла ответный удар, который буквально разрушил их комнату.

— Чёрт, так ты...

— Да знаешь, прежде чем пытаться напасть на кого-то, узнай, на что он способен.

— Твоя маска...

Внутри меня бушевал ветер, и мне хотелось выплеснуть всё на них. Подойдя к господину, я опустила меч ему на шею.

— У меня к тебе предложение: как насчёт сражения? Я и твой лучший человек. Если я выиграю, Хару свободен. А если нет...

— То ты тоже будешь на меня работать.

— Хорошо.

Хару

Подходя к зданию, я заметил, что оно разрушено. Я быстро ринулся по лестнице, но картина, которую я застал, меня не обрадовала. Аюми стояла в самурайских доспехах черного цвета с красной окантовкой, на ней было множество пластин. Она не замечала меня, сосредоточившись на том, чтобы заделать волосы.

Красная окантовка это подразумевает тонкую красную полосу, идущую по краю каких-либо деталей доспехов.

Подойдя к ней тихо и аккуратно, я коснулся её волос, как заворожённый. Она дернулась и сразу спросила:

— Хару?

— Да. Не шевелись, — ответил я, и через пару секунд её волосы были собраны в косу.

— Пока не спросила, Я раньше часто делал причёски сестре.

Она усмехнулась

Очередные воспоминания нахлынули, и мне тут же захотелось вспороть чье-то брюхо. Но, подавив это желание, я спросил то, что интересовало меня сильнее:

— Что ты тут делаешь?

Она наконец повернулась, и снова этот туманный взгляд, в котором так и хотелось потеряться.

— Я спасаю тебя.

Слово *спасает* пронзило мою голову.

— От чего? — мой голос звучал озлобленно.

— Хару, если я выиграю, ты будешь свободен от старикашки и тебе не придётся больше убивать.

— Глупая, — усмехнулся я.

Но разве этого я хотел? Или жажда крови так сильно мною владеет, что я не хочу, чтобы меня спасали?

— Хару, у тебя нет выбора, потому что...

В эту минуту в комнату вошёл самурай, одетый в полностью черную броню, соединённую между собой красными шнурами. Его шлем был увенчан изогнутым рогом, а на руках — наручи; на ногах — черно-красные штаны.

Наручи – это часть доспехов, которые защищают предплечья и запястья. Они могут быть сделаны из различных материалов, таких как кожа, металл или их комбинация, и имеют разные конструкции в зависимости от эпохи и культуры.

Меня осенило: Аюми в доспехах и самурай.

— Нет! — резко схватил я её за руку и потянул из помещения, но дорогу перегородил Акимото.

— Нет, дорогой Хару, она вызвалась на поединок.

— Чёрт с два!

— Хару, просто доверься мне! — легонько коснувшись моей руки, она высвободилась, а я схватил Акимото за шиворот.

— Ты мразь, Акимото! Почему именно его выставляешь против неё? — закричал я.

Внутри всё закипало. Самурай, который будет её противником, победил больше ста сражений. Это не человек — это в прямом смысле машина для убийств.

— Хару, неужто ты недооцениваешь свою девчонку? Знай: он её не убьёт.

— И с чего ты это взял?

— У нас с ним договор, — вмешалась Аюми.

Резко повернувшись к ней и столкнувшись с её взглядом, внутри всё начало утихать.

— Если я проиграю, то буду на него работать.

И снова резкий прилив желания кого-то убить. Переключившись на Акимото, я впечатал его в еле стоящую стену.

— Не за что! Её ты не получишь!

— О, дорогой Хару, это решит поединок.

Меня еле оттолкнули от него.

— Ну что ж, ребята, отправимся на поединок.

Мне всё это не нравилось.

Мы прибыли в место, где когда-то я пытался вырваться на свободу. Высокие , выполненные из темного камня, величественно возвышались перед нами. За ними простирался густой лес, деревья которого были усыпаны розовыми цветами, напоминающими сакуру. Аюми и самурай стояли друг напротив друга, напряжённо ожидая сигнала.

Ворота тории — это традиционные японские ворота, которые обычно служат входом в священные места, такие как синтоистские храмы. Они символизируют переход от обычного мира к священному.