Глава четвертая «Без фальши»
Арсения не хотели сегодня отпускать из виду. От разговора с психологом тот отказался на данный момент, попросив не давить на него с этим. Именно это и послужило причиной, по которой теперь ему предстояло находиться под чутким глазом (а, может, и под надзором обоих глаз) какое-то определенное время. И все шло из волнения за него. Редко, когда им доводилось видеть Арса настолько потерянным. Эти случаи можно даже по пальцам пересчитать с названиями. Возле машины Антона…. Да, они видели, как его тело вытаскивали. И это была их последняя встреча. Если б не пристрастие Шастуна к кольцам, его могли бы вовсе не опознать. Но тогда хотя у них была бы надежда на его возвращение. А так она была развеяна, как дым. В тот день только у Станислава нашлись силы действовать разумно и исходя из ситуации. Перед глазами остальных же была абсолютно белая пелена, которую не смогли развеять даже суетящиеся вокруг люди. Кажется, кого-то даже откачивали. А Арсений после этого почти два месяца сидел на успокоительных. А потом? Потом Сережа понял, что никто их не вытащит их из этого горя, кроме них самих. Безусловно, тяжело было всем. Для всех Антон был дорог. Для всех он являлся чем-то большим, чем просто коллегой. Просто у Сергея нашлись силы двигаться дальше и потащить за собой остальных. Дольше всех держался только на поддержке друзей Арс. Что же такого их связывало? От чего ему было так тяжело? Кажется, они давно считали себя братьями душой, слившись в одно целое. И вот это целое разделилось. Осталась только одна половинка единой души, которую они создавали с таким трепетом и упорством. Между ними не было какой-то другой любви, кроме братской и этой связи душ.
Думаю, каждому было бы тяжело, если бы их душу вдруг разделили бы. Вот и Арсений именно поэтому с таким трудом переживал потерю друга. Но за эти десять лет он лишь единожды подумал уйти следом за Антоном. Держался или хотел научиться жить без художника? Вероятно, и то, и другое.
Второй раз был на похоронах через три дня. Попрощаться им никто не дал. Даже гроб был закрытым. Похороны прошли относительно по скромному, так как прессу близко не подпустили ни к машине, ни к церемонии. Никто не знает из их фанатов о гибели Антона. Но рано или поздно придется об этом оповестить. Однако, пока духа ни у кого не хватает огорчать публику.
И третий раз был уже совсем недавно на крыше, десять лет спустя. Унявшаяся боль вновь вспыхнула искрами. И причиной тому послужила чрезмерное любопытство. Но что с ним поделать. Если оно есть и никуда не девается.
Пока Сергей вез Арсения по ночному городу, светившийся сотнями огней неонов, в квартире, которую не так давно купил недалеко от центра, Арседиан пытался уснуть. Он засыпал, но просыпался спустя полчаса-час, отмахивался от неведомой беды и снова пытался уснуть. Наконец, все кошмары отстали от него, и тот погрузился в тревожный сон.
***
На часах около двух ночи. Тишина. Её не прерывает даже тиканье тихих наручных часов на прикроватной тумбочке. На кровати, белой, словно поздний снег, мечется забытый всеми Диан. Он не знает, как лечь, чтобы его не донимала эта боль, которая исходила из побитой спины. Кажется, ему было невыносимо надевать одежду на посиневший торс, так как сейчас на нём не было даже пижамной футболки. Поэтому бесстыжие огни за окном, едва прикрытого прозрачной шторой, могли заметить, насколько сильно была исполосована его спина. Вряд ли такое мог нанести кнут или какой другой устаревший вид пыток. Скорее, бита. Но от этого было не менее неприятно. Казалось, на нём не было живого места. Именно по этой причине парень не мог найти удобную позу.
За окном пролетела ночная птица с душераздирающим криком, будто пытаясь донести хоть до кого-нибудь мольбу о помощи. Арседиан дернулся от неё, но не проснулся. Однако, его рука потянулась под подушку, словно пыталась там что-то найти.
Но вот дверной звонок в его дверь вывел Диана из полубредового состояния. Он дернулся, прежде чем спустить ноги на мягкий ковер.
Высокий встал напротив зеркала на дверце шкафа и со вздохом открыл его. Как оказалось, у него были забинтованы обе руки, не касаясь пальцев, о чем тот решил умолчать при Диме. Но надо прикрыть хотя бы торс. А с руками он что-нибудь придумает. За его спиной оказалась та самая прикроватная тумбочка, которая должна была мешать тишине часами. К ней-то он и подошел, чтобы узнать время, когда его сон был потревожен.
Повернув голову налево, Диан увидел, насколько темно еще на улице, убеждаясь, что часы не врут. Он даже не до конца надел темно-синюю футболку с непонятным рисунком. Призыв открыть повторился. Кто-то явно не хотел, чтобы человек в это время спал. Парень прошёл через вторую комнату, более просторную, чем спальня, выглядевшая, как гостевая с долей изящества, но в меру. Он ориентировался по свету из окна справа, что делал весьма недурно.
Выйдя в коридор, Арседиан повернул налево, проигнорировав дверь справа. В дверь, которую он уже хотел открыть, начали стучать. Даже отвечать не хотелось. Но парень нашел в себе силы и направил их на голос. И, кажется, перестарался, так как получилось достаточно громко.
- Да подождите буквально минуту.
Зато его услышали. Попытка достучаться прекратилась. Диан открыл. На пороге стояла соседка в домашнем махровом халате, запахнутым до самого горла. Её каштановые волосы были взъерошены. Нежно-салатовые глаза почему-то покраснели, будучи при этом заспанными. Чего нельзя сказать о глазах парня. Первое впечатление, которое могло сложиться о нём, - он не ложился вовсе.
Его взгляд был чистым, но недовольным.
- Женщина, Вам чего? - с недовольством сразу спросил парень, желая всей душой захлопнуть перед её носом дверь. Ему хотелось покоя и ничего больше.
В этом подъезде Диан поселился не так давно, поэтому не успел запомнить имена всех соседей. Но, кажется, этой женщине было все равно - знает он её по имени или нет.
- Простите, пожалуйста. Я просто не смогла достучаться ни до одной квартиры.
- Еще бы. Вы видели время на часах?
- Знаю, - соседка вдруг начала заламывать себе запястья.
Парень заметил это и резко смягчился, хоть и по голосу это было плохо заметно. Он спрятал забинтованные руки и уставился на нее.
- Говорите.
Она вздохнула и с опаской и надеждой одновременно обернулась, словно ждала появления монстра с лестницы. Арседиан слегка встряхнул ее за плечи, а после снова убрал руки за спину.
- Говорите. Я бы мог дальше спать, но я стою здесь.
Та перевела испуганный взгляд на него и кивнула.
- Извините. У меня муж должен был домой вернуться еще в восемь.
- Если хотите, чтобы я нашел его, то я не поисковик. Извините. И откуда у Вас уверенность в его честности?
У него на лице промелькнуло отвращение, которое тот подавил. Если человек волновался, значит, был повод для волнения. Но соседу не нравилось копаться в чужих делах, если они не касались его самого.
- Он честен, - с ноткой раздражения ответила женщина, - но после смерти брата он стал много пить. Я боюсь за него.
Арседиан прикрыл глаза, прикусив губу до побеления. И где только он так их обветрил? И что ему напомнили ее слова? От чего он прикусил губу? Или почувствовал вину? Но перед кем? Вокруг него крутились одни вопросы. Пришел из ниоткуда с потерянным взглядом, словно вся жизнь для него бессмысленна. Ничего не рассказал о себе. Сторонится других. Даже мало общается с соседями. И не водит к себе ни друзей, ни подруг. Разве что, как воспитанный молодой человек, поздоровается на лестнице. В общем, ведет закрытый образ жизни, не посвящая в свои дела других. Кажется, этажом или двумя ниже какая-то мамаша пугала своего ребенка байкой о новом жителе этого подъезда. Мол, он утаскивает к себе всех непослушных и там жарит. От услышанного на губах у прототипа героя байки появлялась улыбка. Неужели он так похож на людоеда? Или смотрит слишком косо?
Ему было все равно на отношение соседей к нему. Пусть и планировал задержаться здесь. Это всего лишь слухи, с которыми можно бороться. Но пока у него не возникало такого желания. Меньше лишних носов, сующихся не в свое дело. Но у этой женщины явно что-то случилось. Что-то же должно было подтолкнуть ее прийти к нелюдимому человеку, который живет здесь всего недели две-три, а уже имеет такую славу о себе.
- Мне все равно. Это ваши семейные дела, они меня не касаются.
Она усмехнулась. Диан нахмурился. Его явно не устроила реакция соседки, которая знать не знает его. Однако, не ему возмущаться на удивление. Он тоже также удивлялся совсем недавно, что к нему кто-то постучался.
- То есть Вы думаете, что он где-то уснул по дороге? Или с ним что-то случилось?
- Да!
Арседиан со вздохом закатил глаза, сглотнув ком в горле. Сколько же воспоминаний накатывало на него при любом общении с людьми. И его в этом выдавала мимика лица. Он пытался ее подавить, но каждое слово задевало слишком неожиданную ниточку, чтобы не реагировать на нее. Это и стало одной из его причин уединения.
- Давайте мы с Вами успокоимся, да? Нервы не восстанавливаются, а он обязательно жив и здоров, – его голос неожиданно стал мягче, словно у нет никаких проблем с речевым аппаратом, и все это время он притворялся хриплым. Отдаленно он даже напомнил Антона Шастуна с его заботой. Диан взял ее за руки и выдохнул, - как Вас зовут?
- Марина, - женщина сначала смотрела в глаза парню с надеждой, а после опустила взгляд на руки и даже опустила голос до шепота с долей ужаса, - что у Вас…
Арседиан прикрыл глаза, едва не прокусив губу. Он успел забыть, что его внешний вид может напугать ее только больше. Марина стала рассматривать бинты, словно видела их впервые и хотела запомнить, как они выглядят, чтобы знать, что это что-то отрицательное. Парень выбрался из ее хватки и спрятал руки за спиной.
- Извините…. У Вас что-то случилось?
- Вы пришли ко мне, чтобы решить свою проблему. А это моя проблема. Я не знаю, чем смогу помочь Вам. Но начнем с простого. В каком направлении его искать?
Она вздохнула, прикусив губу. Кажется, ей понравился способ соседа скрывать свою неуверенность.
- Давайте во дворе начнем поиски.
Однако, никуда идти не пришлось. Стоило ей обернуться на шаги, как ее лицо просветлело от радости.
- Спасибо Вам, уже не надо.
- За что?
- Вы открыли дверь, хотели помочь, успокаивали меня.
Диан отмахнулся и откашлялся, находясь близко от того, чтобы согнуться в три погибели. Марина уже хотела обнять лохматого мужчину с запахом перегара за километр. Но, услышав кашель парня, остановилась и посмотрела на него. Что оказалось роковой ошибкой. Ее муж был слишком пьян, чтобы видеть границы дозволенного и здравого смысла.
- Ты себе уже хахаля нашла, не успев со мной развестись. И не стыдно тебе при муже-то?
Женщина повернулась с гримасой недовольства.
- Что ты мелешь вообще? Какой жених? Дурак ты, - под конец небольшого препирательства она смягчилась со вздохом и даже обняла его.
- Дальше дела семейные, мне они неинтересны. Как и Ваша жена. До свидания.
Арседиан кивнул на прощание, дав понять, что ему все равно на Марину, и скрылся за дверью. Он понимал, что только так можно завершить этот бесполезный разговор с пьяным человеком. Ему надо просто дать успокоиться.
Больше получаса жизни и сна были безвозвратно потеряны. О них можно только забыть и попытаться уснуть под начинающуюся ссору. Ему не было дела до исхода разговора. Милые бранятся, да только тешатся. Поэтому Диан спокойно ушел в спальню, где упал на кровать, о чем позже пожалел, пока пытался уснуть.