ТеМНиК
История Косты
Мне 9. Я в холле школы жду Тею. Середина сентября, а это значит, что на улице достаточно тепло, чтобы не бежать домой, а пойти гулять во дворе с моим самым лучшим другом. Она сбегает с лестницы, видит меня, хватает куртку и сменку, не переобувшись, проносится мимо и я срываюсь с места следом. навалившись на тяжелую дверь, Тея вырывается на улицу, счастливая от того, что на сегодня уроки кончились, на улице тепло и солнечно, а впереди 2 выходных. Я чувствую радость, как всегда в ее присутствии. На самом деле рядом с ней все становятся счастливее, так умеет только она. Мы дружим так давно, что я и не помню времени, когда ее не было рядом. Во дворе нашего огромного сталлинского дома уже полно народу, дети от мала до велика высыпали на улицу, гомон стоит оглушающий. Вокруг собираются мои одноклассники, они старше Теи и вообще-то не принимают тех, кто младше. Кроме нее. Для нее всегда и везде открыты двери, все хотят с ней дружить, потому что веселее и добрее никого нет в целом мире. И красивее. Она самая красивая девочка, которую я когда-либо видел. И я люблю ее.
Моргнув, возвращаюсь в реальность. Прошло 10 лет, пора уже перестать вспоминать тот день. Но сегодня пришел емейл из университета с решением о моем переводе, а это значит, что я возвращаюсь ДОМОЙ.
Придя в тот день из школы веселый и голодный, удивился, что отец уже дома и странное беспокойство завозилось в груди. Родители были в столовой, как и старший брат. Марку 12 и мне он кажется очень взрослым, почти таким же как родители.
- Коста, - мама напряжена, но улыбается мне,- мы с папой должны тебе кое-что сказать. Присядь, ты голодный?
Я мотнул головой, аппетит пропал.
- милый, мы с папой долго говорили и решили, что какое-то время поживем отдельно....- мама внимательно смотрит мне в глаза, такие же темные, как у нее, - наша жизнь изменится, но наша любовь к вам, мальчики, никуда не денется. Мы любим вас и вы должны об этом помнить всегда.
- Херня!- взорвался брат, - если бы вы любили нас, не стали бы разводиться и ты не ехала бы к черту на куличики! Вы эгоисты и думаете только о себе. Почему ты не можешь работать в Москве? Зачем тебе эта Франция? Хочешь уезжать - уезжай! Я не поеду с тобой, останусь тут с папой! - Марк вскочил на ноги, опрокинув стул, вылетел из столовой, пронесся в свою комнату, и я увидел как вздрогнула мама от грохота захлопнувшейся двери. Наступила оглушающая тишина.
- А ты, милый? - мама очень грустно посмотрела на меня, отец продолжал молчать
Я не понимал, что происходит, почему это все происходит. Как изменятся жизни всех нас. Но мамин взгляд не позволил мне последовать примеру брата, я не мог сделать ей больно. Посмотрел на отца, уставившегося в окно напротив, его лицо не выражало ничего, я даже не знал, слышит ли он разговор.
- ты же не можешь поехать одна туда, где никого не знаешь! Нужно, чтобы кто-то защищал тебя. Если Марк не хочет этого делать - значит я с тобой поеду!
Тея с родителями на выходные уехала за город, я знал это, но от этого не становилось лучше, я злился, что не понимаю действий родителей и на то, что не могу поговорить с лучшим другом. К понедельнику меня одолевала уже такая ярость, что в школу я ушел раньше, не дожидаясь ее. Перед первым уроком до звонка отсиделся в туалете, чтобы не встречаться с ней, а на большой перемене в столовой, когда она подбежала ко мне смеясь и протягивая половину своей булки, молча отвернулся. Тея подумала, что это шутка, и обежав меня, снова ткнула мне булку. И в этот момент меня прорвало, все, что я испытывал - я выплеснул на нее:
- отвали от меня! - закричал я,- никогда больше не подходи ко мне! Знать тебя не хочу! Ты глупая и назойливая. Ты мне не нравишься! Ясно? - я злился на все и всех вокруг, даже на нее, потому что ее родители были прекрасны! И с ними просто не могло такого произойти! Она оставалась здесь, ее жизнь никак не изменится, а у меня было меньше недели до отъезда в другую страну, расставания с отцом и братом. И с ней самой.
Тея не заплакала и не убежала, как я ожидал, а посмотрела на меня с сочувствием:
- тебя кто-то расстроил?
- Ко мне подошел Марк, положил руку на плечо и увел из столовой. Что было дальше я не знаю. Больше в школу до отъезда я не приходил и Тею не видел. С возрастом мне становилось все хуже от понимания того, что я тогда сделал. Но, зная какая она особенная, как люди тянутся к ней, предполагал, что она вряд ли помнит такую ерунду, как мальчик, обидевший ее в начальной школе. Этим я спасал себя от чувства вины.
Первые два года во Франции я был почти все время один, специально не заводил друзей, тайно надеясь, что скоро мы вернемся домой. Но время шло, мама стала проявлять на обложках архитектурных журналов и выставочных буклетов, я начал заниматься рукопашным боем и готовился к соревнованиям, перешел в среднюю школу и незаметно начал обрастать друзьями. 6 лет я отказывался от поездки в Россию, но в 15 решил, что это глупо. с отцом и братом мы виделись в Европе, проводили вместе каникулы, но я скучал по Москве, скучал настолько, что не хотел туда ехать, боясь, что снова переживу все те эмоции, которые так долго не утихали. В 15, став весьма популярным в школе и начав встречаться с девушками, я смог принять обстоятельства своей жизни такими, какие они есть, адаптироваться к ним и в конце концов успокоиться. Но в тот год поездка не состоялась, у отца появился крупный иностранный клиент и он провел почти полгода в Мексике. Марку было 18 и он использовал это время для того, чтобы реализовать все свои желания. Они были нехитрыми: вечеринки, девушки и алкоголь и вероятно не только он. В итоге спустя 7 лет я все-таки вернулся, хоть и всего на пару недель.
Брат закрутил меня в веренице своей жизни. С нашего отъезда они с отцом переехали в квартиру, занимающую целый этаж в роскошном, старинном особняке в самом центре города. Марк тогда сменил школу, больше никого из нас ничего не связывало с тем местом, где мы росли до развода родителей. Но мне нужно было там побывать. Я не знал зачем еду туда и почему скрыл это от родных, но для меня это было важно, я понял это еще не прилетев в Москву.
Вышел из такси на набережной, прошел вдоль внешней части длинного дома, завернул в арку и замер. Как будто попал в прошлое - здесь все было как прежде. Конечно, детские площадки были новыми, пятачок перед подъездом заброшенный и куцый в 00-х сейчас выглядел ухоженным и свежим, не смотря на июльскую жару. Но это было все то же место, где я был счастлив.лавочки на этом пяточке остались теми же. Шрам под левой бровью я получил, споткнувшись и ударившись об одну из них, во время игры в салки с Теей. Выбрав ту самую лавочку, сел и уставился на наш бывший подъезд. Я ничего не ждал, даже не знал живет она еще здесь или нет. Так много воспоминаний - счастливых, наивных и таких чистых - и так много сожалений: о перевернутой с ног на голову жизни, о последующем за этим одиночеством, о потерянной бескорыстной дружбе с девочкой, прекраснее которой я так и не встретил. Не знаю сколько я так сидел, но вдруг, еще не поняв что произошло, вскинул голову, огляделся по сторонам, пытаясь понять, что привлекло мое внимание... и увидел ее, смеющуюся и счастливую, с родителями и младшей сестрой, нагруженную пакетами, явно после шоппинга с семьей, ее родители как будто остановили время - все такие же прекрасные и влюбленные - друг в друга, в своих детей, в саму жизнь! Она отдала свои пакеты отцу, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку, бодрый походкой почти в припрыжку отошла от подъезда и крикнула: я к Нике, буду дома к 11. Родители рассмеялись и мама махнула ей рукой. Тея прошла по дороге, обогнув пятачок и исчезла из виду. А я все стоял, не веря своим глазам, и не мог придти в себя. Я был счастлив. Я был зол. Я снова был жив.
Подхватив сумку, вызвал такси в аэропорт и вернулся во Францию.