спустя 2 года
СЦЕНА: ВЕЧЕР В КОНОХЕ. ДОЖДЬ. ДОМ НАРИ.
Прошло два года.
Нари сидела у окна, обхватив руками горячую чашку чая. За стеклом медленно стекали капли дождя. Комната была тихой, если не считать шелеста воды с крыши. На стене — старое фото: она и Какаши, ещё совсем юные, в обнимку, с редкими улыбками.
— Опаздывает... как всегда, — шепчет она, пряча дрожь в голосе. — Хотя чему я удивляюсь?
Дверь скрипнула. Мокрые шаги. В комнату вошёл он. Какаши. Всё такой же: чёрная маска, промокший плащ АНБУ, взгляд — уставший, отрешённый. В руках — маленький свёрток с данго, её любимыми.
— Прости, — сказал он тихо, будто сам себе. — Миссия затянулась.
Нари подняла глаза, не говоря ни слова. В ней бурлили злость и любовь, тоска и страх. Сколько раз уже так было? Ждать. Молчать. Делать вид, что всё нормально. А потом снова прощать.
— Я... — он подошёл ближе, поставил свёрток на стол. — Я скучаю, Нари.
— Ты скучаешь?.. — в голосе девушки дрожала обида. — Тогда почему тебя нет, Какаши? Почему я вижу тебя только тогда, когда ты выжат, как тряпка? Когда ты даже не обнимаешь меня по-настоящему, а просто... существуешь рядом?
Он посмотрел на неё — в глазах что-то сломалось. Но он не подошёл ближе. Не притронулся. Как будто боялся.
— Я не могу иначе. АНБУ... это часть меня.
— А я что, не часть?
Тишина. Только дождь.
Он отвернулся. Его пальцы дрожали, будто он хотел сказать что-то важное, но боялся слов.
— Я люблю тебя, — прошептал он. — И поэтому держусь на расстоянии. Чтобы ты не стала тенью моей тьмы. Чтобы не испорчена была тем, что я вижу каждую ночь.
Нари встала. Подошла к нему. Встала рядом. Коснулась его щеки, холодной от дождя.
— Мне плевать на твою тьму, Какаши... если в ней есть хоть капля света для меня.
Он впервые за долгое время поднял на неё взгляд. Усталый, но живой. В нём была боль. И любовь. И, может быть... надежда.
— Останься сегодня, — шепнула она. — Просто останься. Не герой. Не АНБУ. Просто Какаши. Просто мой.
Он медленно кивнул. И впервые за долгое время позволил себе обнять её по-настоящему.
СЦЕНА: ГЛУБОКИЙ ЛЕС. НОЧЬ. ЛАГЕРЬ АНБУ (РАЗРУШЕН).
Всё было мрачно. Деревья — обуглены. Земля испачкана кровью. Запах гари и железа висел в воздухе.
Нари шагала осторожно, активировав сенсорную технику. Где-то здесь был он. Его чакра — слабая, но знакомая до боли. Как дыхание, что она когда-то чувствовала, лежа рядом с ним.
И вот — у ствола дерева, полускрытый тенями и грязью — Какаши. Без маски. Кровь на губах. Один глаз — закрыт. Второй — полон боли и усталости.
— …Какаши! — выдохнула она и кинулась к нему.
Он едва поднял голову. Его голос — хриплый, почти срывающийся.
— Что ты… здесь… делаешь?..
— Тебя вытащить! — резко, почти с надрывом. — Ты трое суток пропал! АНБУ тебя не нашли. Минато послал меня.
Он улыбнулся слабо, но глаза были мутные.
— Глупо… Было бы лучше, если бы ты… не видела меня таким…
Нари присела рядом, резко поставила сумку, достала бинты и начала обрабатывать его раны, руки дрожали.
— Заткнись. Ты дышишь — и это главное.
— Нари… — вдруг, неожиданно, он сжал её запястье. Его пальцы были холодными. — Я думал… что умру. И последнее, о чём жалел… это что не сказал тебе… я тебя…
Она резко наклонилась и прижалась лбом к его щеке, мокрой от пота и крови.
— Тссс… скажешь, когда выберемся. Ты ещё мне должен горячий ужин. И долгую, нормальную жизнь. Без миссий. Без масок.
Он чуть слышно рассмеялся — почти всхлип.
— Тогда… поторопись. Я всё ещё жив. Только ради тебя…
СЦЕНА: РАННЕЕ УТРО. ЛЕС. ПРОМОКШАЯ ТРОПА.
Туман стелился по земле, укутывая деревья, как саван. Пахло сыростью, кровью и пеплом. Где-то позади — разрушенный лагерь АНБУ. Впереди — долгий путь к Конохе.
Нари тяжело дышала, склонившись вперёд. На её спине — Какаши, без сознания, израненный, истощённый. Его рука бессильно свисала с её плеча, но пальцы всё ещё слабо сжимали край её жилета.
— Потерпи… чуть-чуть… — прошептала она, хрипло, будто самой себе. — Я вытащу тебя. Обещала — значит, выполню.
Её ноги дрожали. Лодыжка была вывихнута, на виске — кровь. Но она шла. Упрямо. С каждым шагом, с каждым вдохом.
— Ты ведь всегда был сильным… — прошептала она, сквозь боль. — А теперь дай мне побыть сильной за нас обоих…
Порыв ветра сорвал с дерева листву. Одна из веток хлестнула по её щеке, оставив тонкий красный след. Нари вздрогнула… но не остановилась.
— Помнишь, как ты сказал: "я держусь на расстоянии, чтобы не сломать тебя"? — её голос становился тверже. — А теперь ты сломался. И я рядом. Не убегаю. Не боюсь.
Из её глаз скатилась слеза — от боли, от усталости, от любви.
— Давай, Какаши… просто… живи. Мне плевать, в каком ты состоянии. Главное — ты есть.
---
СПУСТЯ НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ. ПОЛЕ У ВХОДА В КОНОХУ.
Нари шла, шатаясь. Появились силуэты — шиноби из патруля.
— Эй! Там кто-то! Это… Это Какаши? Боже, она его тащит?!
Нари пошатнулась. Один из шиноби подхватил её под руку, другой подбежал к Какаши.
— Он жив! Слабый пульс! Срочно в госпиталь!
Прежде чем сознание угасло, она прошептала:
— Скажите Хокаге… что миссия выполнена… и я не отдам его… никому.
Поздний вечер. Дом Какаши.
Тихий свет от лампы разливался по комнате, но воздух был натянут, как струна перед разрывом.
— «Опять ты исчез! Словно я для тебя никто!» — голос Нари дрожал от злости и боли.
Какаши стоял у окна, руки в карманах, глаза холодные.
— «Ты знала, с кем связываешься. Я в АНБУ. Я не могу быть рядом всегда.»
— «Ты даже не пытался!» — выкрикнула она, вскидывая руки. — «Даже когда был шанс — ты выбирал работу!»
Какаши резко повернулся, подошёл ближе. Его взгляд сверкал, словно серебро на холоде.
— «Ты думаешь, мне легко?! Думаешь, я хочу этого? Я живу в крови и тенях, Нари! Я защищаю то, что люблю, как умею!»
— «Тогда почему я чувствую себя брошенной?!» — она резко ударила ладонью по его спине. — «Разве любовь — это пустые обещания?!»
Кулак Какаши врезался в стену рядом, штукатурка сыпалась на пол.
— «Я устал! Я не всесилен!»
— «А я что? Не устала?!» — она метнула в него подушку, потом кружку с водой — та ударилась о стену и разлетелась. — «Я тоже живу страхами! Но я не прячусь!»
Он схватил её за руку, удерживая, тяжело дыша.
— «Ты хочешь, чтобы я остался? Чтобы я стал обычным? Отказался от всего?»
— «Я хочу, чтобы ты попробовал быть рядом!» — почти сорвалась она, слёзы на глазах.
Они стояли близко, почти прижимаясь друг к другу от ярости и боли. Молчание прорезала дрожь её плеч.
Какаши опустил голову.
— «Если я потеряю тебя… это убьёт меня.»
Нари посмотрела в его лицо — уставшее, израненное, родное.
— «Тогда докажи, что я тебе нужна. Не на словах. Не кулаком в стену.»
Какаши стоял посреди комнаты, сжав кулаки. Стена, в которую он ударил, треснула — гипс осыпался на пол. Его дыхание сбилось, глаза горели.
— «Хочешь, чтобы я остался? Хорошо!» — он шагнул в её сторону. — «Тогда скажи — зачем? Чтобы каждый день смотреть, как ты на меня злишься? Как ты мне не доверяешь? Как будто я враг?!»
Нари резко повернулась к нему:
— «Ты и есть враг, Какаши! Враг моему сердцу! Ты рушишь всё, что мы строили!»
— «А ты думаешь, ты не рушишь?!» — его голос взревел. — «Ты думаешь, легко быть с тобой?! У тебя — вечные обиды, истерики, ты хочешь, чтобы я жертвовал всем, а сама хоть раз поставила меня на первое место?!»
Нари не выдержала — подошла вплотную и с яростью ударила его кулаком в грудь:
— «Я каждый день жду тебя, как дура! Считаю часы, минуты! Сплю в пустой постели, живу без тебя! Ты меня бросаешь! Раз за разом!»
— «Я не бросаю тебя!» — он схватил её за запястья, его хватка крепкая, почти болезненная. — «Я умираю там, снаружи, чтобы ты была в безопасности!»
— «Безопасность?!» — крик сорвался с её губ. — «Мне не нужна безопасность без тебя! Мне нужна ты, Какаши!»
Она вырывалась, била его по плечам, по груди — больно, яростно, отчаянно.
Он отпустил, шагнул назад.
— «Я не знаю, как быть с тобой…» — он прошипел сквозь зубы. — «Каждый раз ты доводишь меня до грани!»
— «А ты хоть раз слушал, что я чувствую?! Или только свои обязанности перед деревней важны?!» — голос её был сорван, руки дрожали.
Он шагнул к ней, уже не с гневом — с раной в глазах:
— «Я боюсь, что однажды уйду… и не вернусь. А ты меня возненавидишь, как всех, кто тебя покидал…»
— «Я уже начинаю!» — выкрикнула она, слёзы катились по её щекам. — «Я начинаю ненавидеть того, кем ты становишься, когда забываешь, что у тебя есть я!»
Он резко схватил её за лицо, притянул, но не для поцелуя — чтобы заставить смотреть в глаза:
— «Скажи это ещё раз. Скажи, что ненавидишь — и я уйду. Прямо сейчас. Без оглядки.»
Она смотрела в него — глаза в глаза, дыхание тяжёлое.
И не сказала. Молчание разорвало всё. Гнев рассыпался в пепел. Но боль осталась.
Какаши разжал пальцы и отошёл:
— «Если мы продолжаем только через боль… может, мы вообще не те, кем должны быть друг для друга…»
Нари стояла, опустив руки. Всё дрожало внутри.
— «А может, просто мы забыли, как любить, Какаши…»
Тишина после ссоры была звенящей. В комнате ещё пахло пылью, сердечной болью и треснувшими словами. Какаши стоял у стены, всё ещё сжав кулаки. Он чувствовал, как внутри что-то ломается… но не остановил её.
Нари смотрела на него. Глаза её были сухими — но внутри всё горело.
— «Раз так, Какаши... то жди сюрприз.» — голос её прозвучал холодно, как лезвие.
Она развернулась на пятках, хлопнув дверью с такой силой, что в проёме задребезжало стекло. Шум её шагов эхом разносился по коридору, но Какаши не сделал и шага за ней.
---
Спустя двадцать минут. Здание Хокаге. Поздний вечер.
Минато поднял взгляд от бумаг, удивлённо моргнув:
— «Нари?.. Ты в порядке? Ты… трясёшься.»
— «Прекрасно.» — её голос был жёстким. — **«Я пришла не жаловаться. Мне нужна миссия.»
Минато нахмурился.
— «Ты же только недавно вернулась с ранением. Что случилось?»
— «Я хочу в АНБУ.» — отчеканила она. — «Немедленно.»
— «Что?» — его брови поднялись. — «Это не игрушка. Это решение принимается после анализа, рекомендаций, подготовки…»
— «Тогда запиши — рекомендация: жизнь задолбала. Подготовка: я выживала там, где АНБУ валились трупами. А мотивация — не хочу больше быть слабой и ждать, когда вернётся тот, кто забыл, как быть рядом.»
Минато медленно встал. Он смотрел на неё внимательно. В его глазах промелькнула боль — он понимал, что эта просьба рождена не из долга… а из разбитого сердца.
— «Ты уверена?»
— «На все сто.»
Он вздохнул.
— «Хорошо… Завтра с утра ты пройдёшь разговор с Тензо и Саи. Они решат, готова ли ты. Но знай — это дорога без возврата.»
— «Я уже ушла далеко, Хокаге.» — ответила она и, развернувшись, покинула кабинет так же резко, как и дом Какаши.
Прошло две недели.
За это время Какаши ни разу не видел Нари. Ни на улице. Ни в штабе. Ни даже мельком.
Словно её стерли из жизни.
Но он знал — что-то изменилось. Это чувствовалось в воздухе.
Каждую ночь он лежал в темноте, прокручивая их последнюю ссору. Он не хотел признать, что оттолкнул её… до конца.
---
Комната при штабе АНБУ. Ночь.
— «Ты с нами, новенькая?» — Сай бросил короткий взгляд на фигуру в чёрной униформе и маске лисы.
— «В любой момент.» — холодный, выверенный голос. Никаких эмоций. Только ледяное спокойствие.
Нари.
Теперь — Тень. Одна из них.
---
Позднее. Граница Огня. Засада.
Какаши стоял в лесу, дожидаясь свою команду.
Когда из теней вышли члены АНБУ — он узнал двоих. Но третий…
— «Ты с опозданием, — сказал он хрипло. — Мы уже начали зачистку.»
Фигура в маске лисы приблизилась.
Ни слова. Ни жеста.
— «Ты…» — Какаши замер. Узнал чакру. Узнал походку. Узнал её.
— «Нари?..»
Она молчала. Сняла маску — медленно. Лицо было холодным, глаза не дрожали.
— «Я больше не Нари. Я АНБУ. Мы работаем?»
— «Ты не должна быть здесь…» — он шагнул ближе. — «Чёрт… ты действительно сделала это…»
— «Ты же сам хотел этого, не так ли? Больше никаких ожиданий. Никаких чувств. Только долг.»
— «Нет…» — его голос надломился. — «Я не хотел, чтобы ты исчезла в этом мраке. Я…»
— «Слишком поздно, Какаши.» — она натянула маску обратно. — «Теперь я тоже тень. И мы оба знаем — тени не любят. Не ждут. И не прощают.»
И она шагнула мимо него, отдав короткий приказ остальным:
— «Двигаемся. Без эмоций. Без слабостей.»
---
А Какаши остался стоять.
Сломанный.
Охваченный чувством, будто он только что потерял её по-настоящему — уже не в любви. А в жизни.
Поздняя ночь. Окно в кабинете Хокаге приоткрыто.
Тихий ветер шевелил бумаги на столе. Минато только хотел встать, как в дверь постучали — резко, без пауз.
— «Входи.»
Какаши вошёл. Без маски. Лицо бледное, под глазами тени. Он выглядел, как будто не спал несколько суток. Но в глазах была решимость.
— «Я не могу больше молчать.»
Минато сразу понял, о чём пойдёт речь.
— «Это из-за неё…»
— «Да.» — Какаши подошёл к столу, кулаки сжаты. — «Она не должна быть там, Минато-сенсей. В АНБУ. Она… другая. Её доброта — это не оружие. Это свет. И он потухнет в этом мраке. Я… я вижу, как с каждым днём она становится холоднее. Это… я это уже проходил. Я не хочу, чтобы она прошла через то же самое, что и я.»
Минато выпрямился, сложив руки на столе.
— «Ты понимаешь, что она сама пришла ко мне? Осознанно. Без давления. Прошла всё. Показала силу, сосредоточенность и ярость. Она подходит.»
— «Она не родилась, чтобы быть тенью!» — голос Какаши сорвался. — «Чёрт… Она — человек, который напоминал мне, что я ещё живой. Что я не просто пёс на поводке деревни! Если она останется там — я её потеряю.»
Минато медленно кивнул.
— «Значит, ты просишь, чтобы я снял её?»
— «Да.»
— «Ты понимаешь, что я не могу снять кого-то без причины. Без провала, без нарушения. Её досье — идеально. Единственное, что я могу сделать — это заменить её… кем-то.»
Какаши поднял взгляд.
— «Заменить на меня. Я ухожу. Пусть моё место займёт кто угодно. Я ухожу из АНБУ. Навсегда. Только вытащи её оттуда. До того, как в ней исчезнет всё светлое.»
Минато долго молчал. Потом откинулся в кресле и тихо сказал:
— «Ты только что совершил первый по-настоящему взрослый поступок, Какаши. Завтра утром я подпишу приказ. Нари выйдет из АНБУ.»
Какаши выдохнул, опуская взгляд.
— «Спасибо…» — голос его был хриплым. — «Я не мог больше смотреть, как она умирает рядом, но не снаружи — внутри.»
— «А ты?» — тихо спросил Минато. — «Ты готов потерять себя, чтобы вернуть её?»
Какаши кивнул.
— «Она — всё, что у меня осталось.»
Вечер. Дождь. Здание АНБУ.
Нари влетела внутрь штаба, бросив на стол перед капитаном Тензо приказ об отстранении. На лице — гнев, в глазах — пламя.
— «Где он?!»
— «Какаши уже ушёл…»
Но она уже развернулась и выбежала на улицу — под ливень.
---
Дом Какаши. Поздний вечер.
Дверь распахнулась с грохотом. В комнату ворвалась промокшая Нари, скомканный приказ в руке.
— «Ты.» — она плюнула ему в лицо этим словом. — «Ты сделал это. Ты вытащил меня. Против моей воли!»
Какаши поднялся с дивана, где сидел в полумраке. Мокрый капюшон с него ещё не снят — он чувствовал, что она придёт.
— «Да. Потому что ты не должна была быть там.»
— «Кто ты, чтобы решать за меня?!» — закричала она, подходя ближе. — «Ты выбросил меня, а потом решил, что я слишком хрупкая для АНБУ?!»
— «Потому что ты не должна ломаться, как я!» — рявкнул он. — «Ты не знаешь, чем это кончается! Сны. Кровь на руках. Паранойя. Ты теряешь себя, Нари!»
— «Я уже потеряла себя тогда, когда ты выбрал молчать! Когда ты ушёл! Когда ты сделал вид, будто мне не больно!»
— «Я пытался защитить тебя!»
— «Ты не защитил! Ты предал! Ты забрал у меня выбор!»
Она ударила его кулаком в грудь — один раз, второй.
Он не отстранялся. Просто стоял и смотрел в её глаза.
— «Ты... всегда думаешь, что знаешь, как лучше. Но ты боишься. Боишься снова быть рядом. Боишься, что я останусь, и тогда тебе придётся снова чувствовать. Придётся полюбить — по-настоящему.»
— «А ты что, не боишься?!» — выкрикнул он, схватив её за запястья. — «Ты думала, что АНБУ вылечит тебя от боли? Нет! Он убьёт тебя. А я… я не смогу это пережить.»
— «Так теперь всё ради тебя?! Ради твоих страхов? Ты играешь в спасателя, потому что сам тонешь?!»
Они стояли в шаге друг от друга. Напряжение — как перед взрывом. Дождь всё ещё шумел снаружи, напоминая, как хрупок этот мир.
— «Я ненавижу тебя за это, Какаши…» — прошептала она, дрожа. — «За то, что ты забрал у меня мою ярость, мою решимость. За то, что решил: любовь — это повод держать в клетке.»
Он медленно отпустил её руки.
— «Если быть с тобой — это видеть, как ты становишься такой же тенью, как я… тогда да. Пусть ненавидишь. Пусть презираешь. Лишь бы осталась живой.»
Нари стояла, дыша тяжело.