1
Мычание разносится по всей комнате, когда Боря целует его в ключицу – эрогенную зону на теле парня.
Киса всё так же в футболке, как собственно и Хэнкин. Но уже через тридцать секунд старшему надоедает эта ненужная сейчас ткань, и он рывком снимает её, сразу же переходя поцелуями на плоский живот парня. Тот резко втягивает воздух через нос и зарывается тонкими пальцами в светлые пряди, оттягивая их назад и сразу же массируя кожу головы, как бы извиняясь за доставленную боль. Ну боль - это громко сказано, потому что Хэнк, кажется, даже не почувствовал её, и лишь продолжал целовать торс парня.
– Бля – протяжный стон разносится по комнате и Ваня притягивает к себе парня, что бы наконец-то поцеловать его.
Боря не теряет времени и берет инициативу в свои руки, обводит языком нижнюю губу, слегка оттягивая и кусая её. Парень под ним мычит в поцелуй и проникает руками под кофту, которая по непонятным причинам до сих пор на нем. Гладит сначала торс, обводя кубики преса и напряжённые от возбуждения соски, а после переходит на спину, слегка царапая ногтями. А когда сильные руки старшего растегивают ширинку джинс, кидая ненужную вещь на пол, и гладят возбужденую плоть через бельё, то он давится собственным стоном.
– Какого хера ты ещё полностью одетый, когда на мне уже почти ничего нет – возмущается тот и только тянется, что бы снять хоть какой-то элемент одежды с парня, как его руки тут же перехватывают чужие, прижимая к кровати, а губы целуют шею, оставляя на ней несколько засосов, которые позже придется прятать за воротом водолазки или замазывать тональником, чтобы не дай боже мать этого не увидела.
– Ну Борь – хнычет Киса, руки которого всё также прижаты к кровати. И тот, сжалившись, все-таки отпускает запястья, но лишь для того чтобы снять с себя футболку и откинуть её к остальным вещам. А потом снова прижимает их к кровати и наклоняется к шее, но на этот раз, просто поцеловав, не оставляя никаких отметин.
Пока одна из его рук крепко (но так, чтобы парню под ним не было больно) сжимает запястья, другая тянется к нижнему белью, что бы прикоснуться до возбужденой плоти. Медленно массируя её через ткань одежды, он поцелуями спускается ниже, переходя на ключицы, а потом снова поднимается к губам, жадно целуя их. Мнет своими и чувствует вибрацию, появившуюся из-за стонов. А когда рука все-таки пробирается под бельё и обхватывает член у основания, начиная медленно водить по всей длине, Кислов выгибается дугой, обхватывая парня над собой, своими худыми ногами, тем самым прижимаясь к нему как можно ближе. Тот на это лишь ухмыляется и начинает активнее работать рукой.
– Ты сегодня какой-то слишком чувствительный. Что-то случилось? – Ваня не видит чужого лица из-за закрытых от удовольствия глаз, но чувствует в его словах ухмылку
– Блять, я не трахался почти три месяца, иди в жопу – слова даются тяжело. А Хэнку тем временем хочется пошутить, но он откладывает это на потом
– И что прям не дрочил пока меня не было? Я же ещё не сделал ничего такого, что могло бы вызвать такую бурную реакцию.
– Господи, Борь, заткнись пожалуйста. И сними с себя наконец эти чёртовы штаны.
– Какие мы нетерпеливые – усмехается, хотя у самого уже колом стоит
И все-таки снимает с себя штаны, которые так неприятно давят на пах, но трусы решает оставить. Кислов разочаровано выдыхает, когда перестает чувствовать чужую руку на своем члене. А Хэнк как-будто начинает издеваться и вовсе не трогает Кису там. Гладит руками шею, затвердевшие соски, подтянутый живот, стараясь обвести пальцами каждую родинку, от чего младшему становится щекотно и по телу бегут мурашки. А потом медленно проводит по кромки трусов, заставляя Ваню измучено застонать, но к самому важному так и не доходит.
– За что я заслужил такие мучения
– За всё хорошее
– Мы не виделись три месяца, что я уже успел сделать?
Старшему начинает надоедать этот бессмысленный диалог и он наклоняется, чтобы укусить за бедро, но сразу же проводит языком по месту укуса, извиняясь. Младший мычит под ним и запускает одну руку в мягкие пшеничный волосы, а другую тянет к трусам, желая поскорее снять их, но её (уже не первый раз за этот вечер) перехватывают и прижимают к кровати, позволяя оставить вторую в волосах. И Киса уже даже не пытается снять с себя нижнее бельё, понимая, что оно останется на нем до тех пор, пока этого не захочет Хэнк, поэтому он просто жалобно смотрит на него своими карими глазами. И кажется это работает, потому что с него наконец-то снимают последний элемент одежды, но издеваться продолжают, целуя теперь уже тазовые косточки.
Свободной рукой Ваня притягивает чужую голову к своему лицу, сначала целуя, а потом тихо шепчет в самые губы, жалобное «пожалуйста». И Хенкин мог бы повыебываться ещё немного; спросить Кису чего же он хочет, погладить руками все части тела обходя только возбуждённый член, если бы не собственное возбуждение от которого уже становится больно. Поэтому он быстро целует его в губы и опускается к паху.
Сначала слегка дует на головку, вызывая табун мурашек, а после проводит языком, как-будто на пробу, хотя делал это кучу раз. Тело под ним сильно вздрагивает, как от удара током и Кислов выгибается в пояснице. Свободная рука сжимает волосы до боли, но это последнее на что обращает внимание Хэнк. Он проводит языком ещё раз, но уже по всей длине, слыша откуда-то сверху протяжные стоны, которые младший даже не пытается скрыть.
Рука, держащая всё это время запястье Вани, перемещается на ладонь, переплетая пальцы. И после того, как Боря обхватывает губами головку, он чувствует сильную хватку тонких пальцев, как в волосах, так и на руке. Раслабив горло, он вбирает член как можно глубже, пытаясь доставить парню как можно больше удовольствия. Втянув щеки и обхватив рукой у основания, начинает мучительно медленно двигать ей в такт головы. Киса под ним стонет и Хэнк мысленно радуется, что сейчас дома никого нет.
Сделав ещё пару движений головой, Хенкин отстраняется от члена с характерным звуком и мокро целует куда-то в живот, одновременно с этим высвобождая свою руку из цепких пальцев.
Наклоняется к чужому уху, ополяя его горячим дыханием, и спрашивает где лежат презервативы и смазка. Ему указывают куда-то в сторону тумбочки и Боря мысленно бьёт себя по лбу, думая, что мог бы и сам догадаться. Рукой тянется, что бы открыть первый ящик и достать от туда всё необходимое, тем самым нависая над Кисой, чем тот и пользуется, пытаясь стянуть со своего парня трусы, но из-за дрожащих рук этого сделать не получается. Хэнк лишь усмехается на это и сам снимает с себя последний элемент одежды, высвобождая возбуждённый до предела член, а после снова опускается к разведённым ногам. Сжимает задницу и просит парня перевернуться на живот. Тот выполняет просьбу, переворачиваясь и становясь в коленно-локтевую позу.
Выдавив себе на пальцы немного смазки, он проводит ими у входа и, надавив, входит одним на две фаланги. Кислов прогибается в спине и впивается руками в изголовье кровати. Через пару секунд в него проникает ещё один палец, всё также на две фаланги. Хэнк начинает медленно трахать Ваню двумя пальцами, пока тот скулит от желания почувствовать в себе что-то большее. Старший прекрасно видит и понимает это. А как тут не понять, когда парень сам начинает насаживаться на твои пальцы. Но темп всё равно увеличивать не собирается, продолжая всё так же медленно растягивать его.
Оставляет несколько поцелуев вдоль позвоночника и сгибает пальцы находя чувствительную точку. Кису как-будто пробивает током. Он громко стонет и хватается за кровать с такой силой, что на руке белеют костяшки пальцев. Боря наклоняется, целует шею и, не сдержавшись, оставляет ещё пару засосов, медленно переходя к уху. Кусает мочку, проводя языком по серебряной сережки, что вызывает табун мурашек по телу парня, и снова переходит на шею. Ваня поворачивает голову, отрывает руку от изголовья кровати и подносит её к лицу парня на против, притягивая к себе за поцелуем.
Третий палец входит легко. Свободная рука Хэнка пару раз хлопает по заднице, а потом ложиться на член, проводя несколько раз по всей длине.
Разочарованный выдох разносится по комнате, когда Кислова перестаёт чувствовать в себе чужие пальцы. Он поворачивает голову и видит Хэнка, разрывающего презерватив. К сожалению не зубами, как в каком-нибудь фильме или порнухе, а руками. Да и если говорить откровенно, получается это не с первого раза, потому что руки потряхивает от возбуждения. И в другой раз Киса бы подколол его, но сейчас на это нету ни сил, ни времени, поэтому он просто наблюдает за тем, как парень раскатывает презерватив по члену и выдавливает смазку, не жалея и растирая её по всей длине.
Обеими руками хватает ягодицы, сжимая, а после проводит одной вдоль позвоночника и обратно, возвращая на прежнее место, и делает пару шлепков.
– Можно? – шепчет у самого уха, получая в ответ кивок, потому что складывать из букв слова, а из них предложение у Вани сейчас не получается.
Напоследок поцеловав его в затылок и ещё раз сжав ягодицу, он начинает медленно входить. Вводит сначало только головку, закатывая от удовольствия глаза. А когда Боря входит уже наполовину, то чувствует, как напрягается тело под ним, он останавливается, давая привыкнуть. Ваня утыкается лбом в подушку и сжимает простынь руками.
– Кис, расслабься, – произносит на выдохе, – я не хочу, чтобы тебе и мне было больно. Ну не мне же тебя учить, в конце концов.
Руки, лежавшие всё это время на бёдрах, перемещаются на спину, оглаживают её плавными движениями, пытаясь расслабить. И кажется это помогает, потому что уже через двадцать секунд парень под ним начинает самостоятельно двигать бёдрами навстречу. А когда Боря входит до основания, то случайно сжимает бока Вани слишком сильно. До такой степени, что завтра могут остаться небольшие синяки, но тот кажется вовсе и не против, только сильнее выгибается в пояснице и протяжно стонет. Может быть в нём проснулся маленький мазохист, а может он всегда был таким.
Не чувствуя сопротивления, Хэнк начинает двигаться в податливом теле быстрее. Через несколько минут он немного меняет угол, попадая по простате и выбивая из младшего более громкие стоны.
В какой-то момент Хенкин, не предупредив, выходит из Кисы, переворачивая того на спину и опираясь руками по обе стороны от головы.
– Хочу видеть твоё лицо – называет причину своих действий и, приподнимая голову за подбородок, целует в губы, прикусывая нижнюю до крови, за что его так же сильно кусают в ответ.
– Я вхожу – предупреждает Хэнк, оторвавшись от чужих губ
– Постучись сначала – конец предложения сливается со стоном, а ухмыляющееся выражение лица заменяется открытым ртом и закатанными глазами, когда в него снова входят почти на всю длину сразу. Главное, как ответить на вопрос, так сил нет, а как спиздануть что-нибудь, так всегда пожалуйста.
Боря сразу переходит на быстрый темп и кладет руку на шею Кисы слегка надавливая, но не причиняя особой боли. Наблюдает за дрожащими ресницами и приоткрытыми губами, которые снова целует, не в силах отказать себе в таком удовольствии. Тот стонет прямо в поцелуй и обхватывает своими худыми ногами чужие бедра. А руками обхватывает спину, царапая. И кажется завтра там появятся красные полосы.
Хенкин отрывается от чужих губ и убирает руку с горла, сразу же перемещая её во влажные от пота волосы, оттягивает голову назад, открывая себе больше места для поцелуев. Впивается в тонкую кожу на шее и, забив на всё, оставляет на ней засосы. Ваня под ним стонет, совсем не сдерживая себя, и шепчет какой-то бред из которого можно понять только имя старшего, в разных его формах произношения, и что-то похожее на просьбу двигаться быстрее. И Хэнк не смеет отказать этой просьбе. Закидывая его ноги себе на плечи, он только ускоряет толчки и кладет руку на чужой член. Кислов не знает куда деть свои руки, поэтому хватается ими за простынь, а на его глазах наворачиваются слезы. Он в слепую ищет чужую руку, а когда находит, то переплетает пальцы и цепляется в неё мертвой хваткой, до побеления костяшек.
Боря ускоряет движение руки, желая быстрее довести парня до скорой разрядки. И буквально через пару секунд чувствует сильную дрожь в чужих ногах (хотя свои тоже нехило так потряхивает) и делает последнии самые глубокие толчки. Киса выгибается дугой в спине, ещё крепче(хотя кажется куда ещё крепче) сжимает ладонь парня и с громким стоном кончает тому в кулак. Хенкин, заканчивает следом, толкаясь ещё несколько раз, а после падает рядом с ним из-за резко ослабевших рук и ног, утыкаясь лицом куда-то в ключицу, а тот и не против. Гладит слегка дрожащими руками мокрые волосы и пытается восстановить дыхание.
Когда Боря вроде как отходит от оргазма, он поднимается и тянется к тумбочке за салфетками, что бы вытереть свою руку и живот парня. А после снимает с себя презерватив, завязывая и откидывая его куда-то на пол. Нависает над Кисой, убирая с лица мокрую прядь, и мягко целует в нос.
– Как же я скучал, по этим ощущениям – лениво протягивает Ваня, улыбаясь во все 32 зуба.
– Ты даже не представляешь, как я скучал – целует теперь не только нос, но и щеки, подбородок, глаза, лоб, в общем куда попало.
А потом обратно ложится на спину, смотря на Кису, который приподнимается на локтях и, задумываясь примерно на секунду, садится на живот Бори. Видимо теперь, настала его очередь целовать чужое лицо. Он повторяет недавние действия парня, целуя куда попало. И медленно переходит на шею, принимаясь целовать родинки уже там. И просто не может не отомстить, поэтому оставляет один засос.
– Эй, эй. Хочешь по второму кругу? – притягивает Ваню к себе за подбородок, говоря в приоткрытые губы.
– Я бы с радостью, но давай просто понежимся? – улыбается и все-таки целует парня
– Люблю тебя – шепчет, перебирая пряди на темной макушке, что удобно устроилась у него на груди.
– И я тебя.