меня нет
Меня нет.
Его нет.
Нас нет.
Меня нет.
Его нет.
Нас нет.
Меня нет.
Его нет
Нас нет.
Зелёные глаза резко распахнулись. Пустота. Холод. Пространство прорезал луч нейтрального света, какой часто слепит в больницах. Темные волосы струятся по столу, медленно начинают стягиваться ближе к хозяйке, спустившей ноги вниз.
- Где она? - вдоль и поперёк изученный зеленоглазой тембр уничтожил звеняющую тишину. - Где?! - голос сорвался.
В ответ последовало неспешное, но явно исполненное отчаяния:
- Мы сожалеем.
Все звуки смешались в голове, заставляя её болеть. Тонкие пальцы забрались в волосы, сжимая их на висках. Девушка сгорбилась. Она не видела говоривших. Перед ней, помимо "соседей", были лишь холодная плитка и голые, мёртвые стены.
Боль прошла на удивление быстро. Не понимая, как она сюда попала, почему здесь эти люди, в чём причина переживаний её человека, зеленоглазая встала на ноги. Однако ни холода плитки, ни раздражения от лампы она не почувствовала. Холод был лишь внутри неё самой.
"Я здесь", - вертелось где-то в области сердца, однако будто не имело права достигнуть того, кому должно быть адресовано. Почему? Девушка коснулась своей шеи, словно это могло дать ей ответ.
Двери закрыты. Снова тишина. Откуда доносились голоса? Как попасть к ним? Бледные руки коснулись металлической двери, однако не успев достигнуть ручки, были прижаты к груди. Дверь открылась сама, пропуская девушку в белом халате. Она не придала значения темноволосой, прошла мимо, как будто около двери никого и не было.
За проходом показался полупустой коридор, в котором, при большой удаче, можно наткнуться на бегающих работников, и большая, но дешёвая дверь кабинета с поясняющей табличкой. Возле неё, на полу, сидел хозяин того самого родного голоса. Чёрные волосы как всегда неубраны. Он никогда не успевал нормально причесаться, ведь каждый день рано утром он уходит на работу, с которой возвращается, в лучшем случае, к восьми. Она всегда ворчала на него за то, что он её бросает. Да вообще много за что. Однако сейчас карие обычно понимающие и тёплые глаза представляют из себя лишь пустой, разбитый сосуд, где когда-то хранилось его сердце. Его руки непроизвольно сплетаются и бьются друг о друга, поза изломана.
Зеленоглазая села рядом с ним, положив голову ему на плечо.
Почему он здесь? И что случилось? Как же ему помочь? И почему он совсем не замечает её?
Слёзы.
Не имея шанса сказать хоть слово, девушка захотела коснуться его щеки, чтобы убрать их. Однако в этот момент хлопнула дверь комнаты. Вперёд покрывала работница покатила табличку, на которой темноволосая прочитала своё имя.
Парень сорвался с места, вцепившись в край стола. Работница опешила.
Она что-то говорит. Он кричит. Однако зелёные глаза видят это без возможности услышать. Без возможности что-либо сделать.
Мир резко замедлился. И слёзы, закрывшие лицо парня, и сочувственно-строгие глаза работницы, и этот дурацкий свет. Всё застыло.
Её имя. Солоноватый привкус на губах. Холод внутри начал смеяться теплом. Теплом одеяла и матраса. Теплом комнаты и рук.
- Проснись!
Из-за темноты карие глаза кажутся совсем чёрными. Тёплые, большие ладони сильно, но бережно сжимают её плечи.
Тонкие пальцы сами по себе забрались в его волосы, аккуратно прижимая к себе любимого человека. Знакомым, простым, привычным, но таким нужным знаком, он обвил её талию, позволяя устроиться на своей груди. Она прижимала его так крепко, как могла, а он, хоть и не понимал всего, смог молча дать ей то тепло, которое ещё не раз спасёт её.
Нет меня.
Нет его.
Нет нас.