Мои поздравления, мисс Грейнджер
Гермиона
Джинни хорошо поработала над моим гардеробом, теперь я понимала, как подруга выкручивалась с разнообразием своей одежды, не имея больших средств на это. Крутя над тканями палочкой, Джинни обрезала и штопала, соединяла и меняла цвета, создавая гармоничные и стильные образы. Краем глаза она подглядывала в Ведьмополитен, задумчиво разглядывала мою фигуру и прикладывала ко мне одежду, подбирая нужный цвет.
Последним изменениям подверглась моя школьная форма: укоротив юбку, она сделала рубашку и джемпер более приталенными, а гольфы более высокими.
С обувью было сложнее, ведь я предпочитала кеды и ботинки, изредка чередуя их с кроссовками. Мы долго спорили о необходимости покупки новой пары туфель. Закончилось все тем, что Джинни зашвырнула в меня своими чёрными туфлями на небольшой платформе и с тонким ремешком вокруг лодыжки. Она сказала, что я должна быть именно в них на ближайшей встрече с этим слизеринцем.
Освоить магический макияж не стало проблемой, хотя я наотрез отказывалась от ярких теней на веках, чтобы «выделить золотистый оттенок своих глаз». Ограничившись лишь тонкими аккуратными стрелками и нежным блеском на губах, я удовлетворенно разглядывала себя в зеркале. Мои беспокойные кудри были собраны в пышный пучок. На мой взгляд, чтобы не акцентировать внимание на внезапной смене имиджа, нужно было сохранить эту небрежность в образе. Кожа над коленками покрылась мурашками от непривычной прохлады воздуха, а я едва сдержалась, чтобы не вернуть юбке прежнюю длину.
Ну, что ж, профессор Снейп, пусть я и не так обворожительна, как Кара Кэндисс, однако и мне есть, что вам показать!
***
Северус
Занятия с Грейнджер начали приносить свои плоды. Самым сложным было объяснить ей, как именно нужно провоцировать в собственной магии стихийный выброс и не разнести при этом ближайшие предметы в щепки. С дальнейшим контролем беспалочковой магии девушка уже отлично справлялась сама. Видимо, ей нужен был лишь толчок и верное понимание того, что именно от неё требуется. Когда уже на третьем занятии она методично погасила каждую нечетную свечу, выставленную перед ней на столе, я с удовлетворением хмыкнул. Редко случалось получать истинное наслаждение от преподавания, столкнувшись с такой талантливой ученицей.
Грейнджер впитывала информацию словно губка, верно находила ответы на мои провокационные вопросы и, наконец, стала хладнокровно анализировать мои слова. Для девушки, которая выросла в семье маглов и до одиннадцати лет ничего не слышала о магии, она очень тонко чувствовала грани своих возможностей и педантично совершенствовала их с каждым упражнением.
На уроках я продолжал ее игнорировать, как и прежде. Хотя Гермиона так и не оставила попыток привлечь мое внимание. Она все так же регулярно направляла мне свои эмоции или образы того, каким она видела меня в этот момент со стороны. Говоря откровенно, это даже забавляло. Хотя иногда я все же позволял себе отвечать ей острым уколом собственного раздражения, в особенности, когда ее внушения отвлекали меня. Девушка тут же густо краснела и опускала глаза, посылая мне своё ментальное извинение. Если так, конечно, можно назвать этот микс стыдливости и сожаления.
В целом, Грейнджер за последнюю неделю словно резко повзрослела в моих глазах. Фигура ее теперь не казалась мне по-мальчишески худой, глаза приобрели необычный для неё лукавый блеск, а движения наполнились уверенностью и грацией. Это точно та самая девчушка, которая ещё в начале года спотыкалась на ровном месте и не могла контролировать свои конечности?
Во всем остальном, все осталось по-прежнему. Темный лорд набирал оборот, но меня на собрания звал редко. В глубине души я даже радовался этому, хотя и понимал, что его доверие ко мне пошатнулось. Дамблдор все так же регулярно покидал замок, оставляя бродить по окрестностям Хогвартса членов Ордена Феникса, а Малфой затаился, явно приближаясь к составлению верного заклинания для Исчезательного шкафа. Мэри регулярно присылала мне письма, рассказывая о своих днях на площади Гриммо и постоянно извиняясь за свой обман. Дамблдор договорился с ней о поставке необходимых ингредиентов и растений Ордену. Что ж, неудивительно, что Альбус использовал ее заточение с пользой для себя и Ордена. Отвечать Мэри я не собирался, поэтому после прочтения просто сжигал ее письма в камине, иногда провожая их поднятым бокалом огневиски.
***
Гермиона
Если профессор Снейп и заметил изменения в моем образе, то никак не проявил этого. Я даже немного расстроилась, хотя и не удержалась от мысли, что он мог просто умело это скрывать.
Уже почти две недели прошло, а проникнуть в разум профессора Снейпа я ещё так и не смогла. Пробивать его защиту было очень сложно, туман сбивал меня с толку, заползал в ноздри, не давая вдохнуть. Пугали внезапно всплывающие за спиной фигуры пожирателей, а чьи-то пронзительные крики в густом сером воздухе, казалось, разрывали мои перепонки, оглушая на короткое время.
Каждый раз, когда я следовала его наставлениям и с силой пробивалась вперёд, меня тут же отбрасывало в реальность. Иногда я даже утягивала за собой Снейпа, погружая его в свой разум. Я уже знала, что такое возможно при владении высшим уровнем окклюменции, когда подавление агрессии легилимента может не только остановить проникновение, но и создать ответный удар по сознанию противника. Профессор невольно просматривал ворох моих воспоминаний, но практически сразу покидал мое сознание. После этого он всегда давал мне немного времени, чтобы восстановиться после неудачного и весьма болезненного проникновения.
Когда это произошло впервые, я испугалась, так и не осознав, что произошло, но Снейп успокоил меня, объяснив, что я просто была очень близка к своей цели. Но не выдержала его ответный удар.
Тренироваться на Гарри было гораздо проще. Мы заранее оговаривали, какое воспоминание мне нужно найти, проникая в его сознание. Разбить защиту друга мне не составляло большого труда, а дальше я уже просто искала нужное воспоминание. Чтобы улучшить навык Гарри, я задавала ему вопросы о заинтересовавшем меня событии, провоцируя его невольно задуматься и тем самым самостоятельно выдать мне нужный образ. Сейчас он уже гораздо лучше сопротивлялся, игнорируя меня в своём разуме. А я тем временем, училась абстрагироваться от его эмоций во время легилименции, чтобы не отвлекаться от изучения деталей.
Сегодня, я тоже решила воспользоваться манипуляцией на занятии с профессором Снейпом. Раз уж в открытом сопротивлении меня постоянно преследовало поражение, значит надо брать хитростью. Я придумала сложный трюк, который должен был помочь мне сбить концентрацию профессора. Но загвоздка состояла в том, что я не знала, чем именно можно смутить Снейпа? Он уже видел практически всю мою жизнь, ещё на первых занятиях окклюменцией.
— Легилименс! — прошептала я, проникая в сознание мужчины.
Густой серый туман привычно окутал меня, словно со снисхождением позволяя остаться. Я сосредоточилась, чтобы все же осуществить свой план. Находясь в иллюзии профессора, я начала внушать ему своё воспоминание. Он видел его отрывок однажды и жутко разозлился тогда на меня. Я и сейчас надеялась, что его реакция повторится, и тогда можно будет воспользоваться этим, чтобы пробить его защиту.
Сработало! Туман начал просвечивать, рассеиваясь, и впереди блеснула защитная сфера профессора. В ту же секунду я взорвала ее и на меня хлынул бешеный поток мелькающих картинок и образов. Не успела я даже признать в милом смеющемся мальчишке, крепко держащим за руку какую-то рыжую девочку, вечно угрюмого Снейпа, как меня уже вышвырнуло из сознания профессора.
В голове словно взорвались десятки петард, в носу запекло, не давая вдохнуть, а колени внезапно пронзила острая боль. Я с трудом смогла сфокусировать свой взгляд на каменном полу перед собой, но меня резко поставили на ноги. Профессор Снейп больно сжимал мои плечи и с беспокойством всматривался в мое лицо. Усадив меня обратно в кресло, с которого я, как видимо, неуклюже свалилась, он призвал обезболивающее и протянул его мне. Пока я пила зелье, он взмахнул палочкой, отойдя к своему столу и вернулся с тонким платком в руке, который ещё минуту назад был обычным пером.
— У вас кровь, — произнёс он и вложил в мою ладонь мягкую ткань.
Действительно, теперь понятно, откуда этот металлический запах и привкус железа во рту. Коснувшись пальцами губ, я почувствовала кровь, хлынувшую из носа.
Поспешно приводя себя в порядок, я бросала короткие взгляды на профессора, не понимая, как он отреагировал на мою провокацию. Снейп задумчиво нахмурился, рассматривая пол возле моих ног. Казалось, будто что-то его обеспокоило, но злости в нем не наблюдалось.
Наконец, мужчина поднял глаза на меня.
— Ваши выходки уже перестают меня удивлять, мисс Грейнджер, — произнёс он серьезно. — Впрочем, это был... удачный ход с вашей стороны. Мои поздравления.
Что?! Он похвалил меня?
— Спасибо, профессор, — широко улыбнулась я. Но заметив, как мужчина недовольно скривился на это, тут же снова приняла серьезный вид.
— Не думайте, что в следующий раз это снова сработает, — произнёс Снейп. — Вам нужно делать акцент не только на манипуляциях, но и на ментальном превосходстве.
— Но если я заранее знаю, что противник сильнее меня? — слова профессора показались нелогичными.
— Значит, вы должны быть ещё сильнее, — отрезал он, сверля меня взглядом. — Вы можете сбить с толку даже самого опытного окклюмента, но просто не успеете найти нужное воспоминание.
— Звучит как оправдание, — ляпнула я и тут же захлопнула рот двумя руками, все же добавив сквозь сомкнутые пальцы сдавленное «сэр».
Снейп устало прикрыл глаза и слегка покачал головой.
— Иногда я искренне не понимаю, почему другие преподаватели считают вас самой умной ведьмой на курсе, — произнёс мужчина, но я с облегчением заметила, как его губы дрогнули, скрывая улыбку. — Свободны на сегодня, мисс Грейнджер.
— Спасибо, сэр, — нетерпеливо вскочила я, чувствуя, как заливаюсь краской. — Извините, сэр. До свидания, сэр.
Быстро забрав сумку под его насмешливым взглядом, я в спешке покинула класс, проклиная себя за несдержанность, но празднуя в душе свою маленькую победу.
***
Северус
Я снова пил в одиночестве, заперевшись в своей комнате. Огонь в камине согревал меня, а мысли тягуче перетекали от одного воспоминания к другому. Грейнджер сегодня смогла вызвать у меня целую бурю эмоций. Взбудоражив подробным внушением воспоминания из ванной старост, она смогла ловко пробить сферу и даже успела зацепиться за яркий образ из моего детства. Вышвырнул я ее на чистом рефлексе, даже не стараясь быть аккуратным. А увидев, как девушка согнулась от боли и просто рухнула на пол, я по-настоящему забеспокоился за неё. Просто не смог бы простить себе ее поврежденный разум, если вдруг перегнул палку. Слава Мерлину, с Гермионой все было в порядке, и я даже усмехнулся сам себе на то, с какой же легкостью повелся на ее манипуляцию. Длительное одиночество, в конце концов, напомнило о себе.
Бросив взгляд на комод возле кровати, я призвал к себе альбом с колдографиями. Хотелось напомнить себе, почему я до сих пор занимаюсь этой войной, игнорируя своё собственное желание просто жить. Или не жить совсем...
Колдографии Лили теперь все реже покидали ящика комода, и я снова чувствовал себя предателем. Каждый раз, рассматривая движущееся изображение своей рыжеволосой подруги детства, я искал в ее добром взгляде те эмоции, которые часто замечал в карамельной радужке глаз Гермионы. Лили была смелой и сильной девушкой, безусловно, все в ней было таким светлым и искренним. В то время как Гермиона просто поражала своим упрямством и наглостью. Добавить к этому ещё сумасбродство и бунтарство, которые она переняла у Поттера и Уизли... Да, Гермиона Грейнджер была просто олицетворением своей бурлящей чёрной реки с абсолютно непредсказуемым течением.
Рассердившись на себя за эти безумные мысли, я крепче сжал бокал в руке и сделал глоток обжигающего огневиски. Но словно издеваясь надо мной, в опьяненном сознании тут же всплыла картина обнаженной Грейнджер, окутанной воздушной мыльной пеной на поверхности горячей воды бассейна. Сердце бешено забилось в груди, а низ живота предательски напрягся, поддаваясь образу, в котором девушка плавно откидывает назад голову и, в предвкушении прикрыв глаза, стонет мое имя. Прежде я не рассматривал этот отрывок так детально, подгружаясь в него, но сейчас буквально физически ощущал ее горячее возбуждение. Стремительно нарастая, оно заставило девичье тело под водой изогнуться, пробирая меня до дрожи. Я жадно изучал каждую деталь этого «подаренного» мне воспоминания. Следил за сверкающими каплями на гладкой коже Гермионы, за каждым движением ее рук, сбивавшим мое дыхание. Пульс бешено участился и в голове зашумело. И когда девушка до боли прикусила губу, я почувствовал, как вспышка острого наслаждения взорвалась внутри меня.
Ноющая боль в руке заставила меня очнуться. Громко чертыхнувшись, я резко стряхнул с себя остатки лопнувшего бокала и быстро залечил повреждённую ладонь. Ощущения Грейнджер из воспоминания потрясли настолько, что даже впившиеся в кожу осколки не сразу смогли привести меня в чувство. Тяжело дыша, я откинулся на спинку дивана и уставился в потолок, чувствуя себя приятно опустошенным.
Думать о том, что я себе позволил «подсматривать» за студенткой, не хотелось. Как и признаваться себе в очевидном... Нужно закрыть это в себе и спрятать как можно подальше.
Повернув голову, я наткнулся взглядом на лежащий рядом альбом с колдографиями и скривился в отвращении к самому себе. Внезапно захотелось просто вычеркнуть этот вечер из своей памяти!
Избавившись с помощью магии от последствий своего позора, крови и разбитого стёкла, я поднялся на ноги и направился в душ. Холодная вода отрезвит мой рассудок и успокоит взбудораженные нервы.
На корке сознания мелькнула короткая мысль о Мэри и ее нежных объятиях, но я быстро отмёл ее. Мимолетные животные инстинкты я не поощрял в своей жизни, обычно гордясь собственным самоконтролем. К Мэри... нет, именно к Каре я испытывал нечто гораздо большее, чем банальная похоть. Но она сама разрушила все своей ложью и этим отвратительным поступком...
А сейчас я больше беспокоился о своём восприятии этой навязчивой гриффиндорки. С порывами души, как известно, бороться гораздо сложнее. Но я был уверен, что и с этим, в конце концов, смогу справиться.