Без права на любовь

Утро в этом доме начиналось не с кофе.

А с её дыхания.
С того, как она шевелилась во сне, уткнувшись лбом в его плечо.
С того, как её нога была переброшена через его бедро.
И с того, как он не мог отвести взгляд. Долго. Молча.

Свет проникал сквозь лёгкие шторы. Пахло корицей и чем-то сливочным — может, её волосами, может, её кожей.
Он лежал, не двигаясь, боясь спугнуть этот редкий момент. Дом. Мир. Она. Всё рядом.

⸻

— Ты не спишь? — её голос был ещё хриплый от сна.

— Нет. Смотрю на тебя.

Она улыбнулась. Легко. Как будто вчерашний вечер был прощением.

— Ты не похож на себя, — поддразнила она.

— Я теперь не хочу быть собой... если это "собой" не включает тебя.

Эмилия потянулась, завернулась в плед и села, откидывая волосы назад.

— Интересно. Спустя два года ты вдруг решил стать романтиком?

— Я не становился. Я просто понял, что всё это время ты была моей женой.
— Законно, — уточнила она.
— Не только.
Он встал, подошёл ближе, сел напротив.
— По-настоящему.

Она молчала. Но не спорила.

— Ни один наш контракт, ни одна подпись, ни одно условие не отменило того факта, что ты — моя. И я — твой. Даже если мы пытались обмануть себя, говорить "это просто брак по документам".
— Всё изменилось, — прошептала она.
— Нет. Ты просто ушла слишком рано, а я понял — слишком поздно.

Он взял её ладони.

— Всё это время я никого не подпускал к себе. Не потому, что не мог...
А потому что не хотел ничего, кроме тебя.

Эмилия прижала пальцы к его губам.
— Не надо слов. Пока не надо.
— Тогда скажи, чего ты хочешь.

Она задумалась. Долго.
А потом — честно, тихо, но с силой:

— Хочу, чтобы больше не было "если".
Ни "если ты снова предашь".
Ни "если я снова уйду".

— Согласен, — кивнул он. — Только "когда".

— Когда мы вместе. Когда строим. Когда учимся снова быть рядом.

⸻

Он встал, пошёл на кухню. Сварил кофе — как она любит. Дополнил его куском миндального пирога, купленного ещё вчера.
Вернулся.

— Завтрак в постель?

— Ты меня пугаешь.

— Привыкай. Это — муж, которого ты не знала.

Она взяла чашку. Сделала глоток.
— А ты знаешь, что мы всё это время даже не развелись?

— Конечно.
Он сел рядом.
— Потому что я подписал все бумаги, кроме одной.
И каждый раз, когда они приходили — я их рвал.
Потому что даже если ты не рядом — ты моя жена.

Эмилия отвела глаза. Но в них зажглось что-то новое.

Нежность.
Устойчивость.
Вера.

— И ты хочешь, чтобы всё вернулось?

— Нет, — покачал он головой. — Я хочу, чтобы началось заново. Только без сроков. Без контрактов. С тобой. С нашим именем. С настоящей клятвой.
Он вытянул из кармана тонкую коробочку.
Открыл.

Там было новое кольцо.
Тонкое. Но с двумя камнями — зелёным и чёрным. Их цвета.
И надпись внутри:

Жена. Тогда. Теперь. Навсегда.

— Эмилия Рейн, — тихо, без театра, — ты выйдешь за меня ещё раз?

Она рассмеялась сквозь слёзы.
Положила ладонь на его щёку.
— А я разве когда-то соглашалась перестать быть твоей?

Он поцеловал её.
И в этом поцелуе было всё, что нужно:
прощение, обещание и начало.