***
Жизнь.. Как благосклонна она к одним и как жестока к другим.. Радость младенчества, детства, материнской нежности и отцовской защиты являются привычными для одних и невообразимой мечтой для других. Скольких детей она заставляет взрослеть в самые нежные годы и как продлевает радость детства другим.
Два брата, всегда вместе, всегда друг за друга. Отец их после смерти своей жены начал пить, забросил свой дом, работу, сыновей, усмиряя свою боль и совесть в вине, которым его надежно спаивала вдова Нелли, жившая по соседству. Притворяясь другом, угождая, используя женскую хитрость и лукавство она вскоре вошла в их дом хозяйкой, а войдя выгнала из дома остатки радости. Братья вечно мешали ей, чтобы они не делали все было не так, не правильно, глупо. Ели они всегда много, работали мало, хотя на деле все было наоборот, упрекая их каждым куском, она держала детей впроголодь, изнуряя работой в огороде и на рынке. Таким образом высмеивая их, выставляя глупцами она убивала в отце чувство гордости за сыновей.
У братьев Тома и Алекса началась трудная жизнь, началась очень рано, старшему, Тому, было всего 11 лет, когда он понял что ответственность за 5летнего брата лежит на нем. Они рано вставали и шли в огород, чтобы нарвать пучки зелени и красиво перевязав их идти продавать на рынок. Они проводили там целый день, в попытках продать эту жалкую зелень, гонимые злыми продавщицами и ребятами постарше, они не смели возвращаться в дом, где их всегда ждала ругань и объедки.
Однажды, отправившись утром на рынок, они увидели по дороге к нему, на заброшенном поле шатры, привязанных лошадей, догорающие костры и стариков в странной одежде, курящих трубки. Том, поняв что это цыгане, решил обойти их с другой стороны поля, так как часто слышал об их кражах детей.
-Том, это правда цыгане?-спросил Алекс,-а у них есть лошади, видишь? Они могли бы научить меня кататься верхом?
-Не подходи к ним! Никогда,-строго ответил Том,-иначе они украдут тебя и увезут отсюда.
-Куда увезут? Я хочу только покататься на лошадке,-обиженно ответил Алекс
-Я не думаю что они станут катать нас, они приехали по другому делу, и, надеюсь, скоро уедут
Том нанялся к продавцу овощей, мыть и выставлять овощи на прилавок, а за серебряную монетку ещё и относил тяжелые сумки пожилым покупателям. А Алекс продолжать ходить с зеленью. Вернувшись домой, они застали ссору отца с мачехой. Как обычно она кричала что устала воспитывать и кормить двух здоровых лбов, которые ничего не делают, не имеют к ней благодарности и требовала чтобы отец отправил Алекса к своей сестре в другой город. Пьяный отец лишь что то мычал ей в ответ, не в силах даже поднять голову. Застыв от ужаса Том, сам не слыша себя закричал:
-Никогда! Я не позволю вам разлучить нас!
Услышав его крик она лишь рассмеялась:
-А кто тебя спрашивает?! Убирайся отсюда, не видишь мы разговариваем.-ее ухмылка ясно говорила о решённости этого вопроса.
Алекс, прижавшись к Тому тихо плакал. В бессильной злобе Том крикнул отцу:
-Папа, неужели ты отправишь Алекса? Папа, скажи что нибудь, не разлучай нас. Если он поедет то и я с ним!
-Ну уж нет, - пробормотала Нелли,- ты будешь работать, я нашла тебе чудесную работу, будешь работать подмастерьем у сапожника Хэнфорда в конце улицы.
Том не сомневался что она говорит о том сапожнике, который славился своим жестоким обращением к подмастерьям. Ничего другого он и не ожидал от неё, но не собирался отдавать Алекса тете, которая болела чахоткой и была на грани смерти. Собрав всю смелость он подошёл к отцу и сказал:
-Папа, посмотри на нас, выслушай нас,-по его лицу катились слезы, каждое слово давалось ему с трудом,-Папа, что же ты?
Подняв отяжелевшую от хмеля голову, туманными глазами отец смотрел на сына и не видел его, но пытался что то сказать. Мачеха увидев в нем проблеск совести или трезвости сразу поставила перед ним бутылку и сказала:
-Оставь отца, он устал, отдыхает, ты что, не видишь? Как он решит так и будет, иди отсюда!
За время что она произносила эти слова в его голове уже было решение. Он знал что будет так как решит он, Том, и никак иначе!
Однако, он не замечал что мачеха заметила его взгляд, вдруг ставший не по годам взрослым, уверенным, когда он смотрел перед собой и видя совсем другой путь, чем тот, что ему готовила она. И он не видел, что не только он один принял решение относительно их с братом жизней. Ничего больше не говоря друг другу они молча разошлись, оставив полу-спящего отца за столом. Мачеха вышла из дома и направилась в сторону рынка, хотя сейчас там уже никого не было. Братья отправились спать.
-Том, я не хочу уезжать, -сказал Алекс,-мне страшно, я борюсь оставаться один. Тетя болеет, как я с ней один буду?
-Не переживай, Алекс, я не позволю им так поступить. Папа просто не понимает ничего, потому что всегда пьян. Но завтра, когда он проснётся, я скажу ему. Вот увидишь, все будет хорошо.
Вернувшись через два часа мачеха начала возиться в углу, отведённом для приготовления еды и вскоре их маленький дом наполнился ароматом жареного гуся и картошки. Мучимые голодом братья сразу проснулись, но боялись пошевелиться, зная что им вряд ли перепадёт что нибудь. Однако, к их изумлению, мачеха подошла и позвала их кушать:
-Том, Алекс, я знаю что вы не спите, идите за стол.
Когда они подошли, она дала им вилки и поставила тарелку на стол, отломив каждому ломоть хлеба. Мальчики молча сели и нерешительно глядя друг на друга приступили к еде, пока мачеха отводила их отца на кровать.
Непривычные к такой заботе от неё они не знали как себя вести и что говорить, а потому молча и с наслаждением уплетали жаркое. Когда она подошла к столу и села напротив них, Том внутренне сжался, ожидая от неё криков. Однако она лишь спросила наелись ли они и отправила их спать. Удивленные этим ужином, мальчики и могли бы подумать об этом, но уставшие после тяжелого дня, осоловевшие от горячей еды они быстро провалились в сон.. Если бы Том знал что ожидает его утром, он бы не сомкнул глаз, не позволил бы себе даже моргать, но увы, детское сердце не видит скрытой подлости и не ищет подвоха в поступках других людей