Чужие лица

Чонгук смотрел на мелькающие пятна на стенах и никак не мог сосредоточиться на том, что вот уже битый час втолковывает ему Мин Юнги. Хосок иногда пинал его в голень и спрашивал:

— Ты нас слушаешь, мелкий?

И Гук кивал, потому что так было проще, чем рассказывать этим матёрым обормотам, что он сейчас переживает самое первое разочарование в первых настоящих чувствах. Как они могут понять бедного двадцатидвухлетнего альфу, которого бросил горячо любимый почти четыре года омега?

Лан Кионг Сун был самым ценным трофеем в коллекции молодого Чона! Он почти год добивался внимания омеги, который был не просто самым красивым в школе, но ещё и старше Гука на два года! Никто не верил в успех альфы, но Чон добился своего, когда ему исполнилось восемнадцать, и он пригласил своего кумира к себе на вечеринку. Там они впервые стали близкими и больше не расставались.

До сегодняшнего утра. Когда Сун, выйдя из ванной, заявил:

— Гук-и, я вырос из отношений, в которых я просто еженощная прокладка между тобой и матрацем. Я так понимаю, что к новому уровню отношений ты не готов, и мне тратить время впустую больше не хочется! Прощай, дорогой. Мне было с тобой хорошо, но я решил идти дальше.

И омега ушёл, унося с собой флёр постоянства и стабильности. Чонгук вдруг понял, что теперь он снова должен кого-то искать, добиваться, ухаживать, присматриваться и учиться доверять. Четыре года просто взяли и выкинули в мусорную корзину! И как после такого не напиться? Скажите спасибо, что Гук подождал до вечера. Ведь весь день в его башке, как на реприте, звучали слова, сказанные мягким голосом: «Я вырос, а ты не готов!»

Конечно, он не готов привести в свою жизнь постороннего человека! Пусть даже они четыре года из ночи в ночь засыпали в одной постели, чтобы утром проснуться рядом — то у Гука, но чаще у Суна. И всё ведь было хорошо, прекрасно даже! Нет, какие-то новые уровни им подавай!

В этот момент Мин гудел и гудел, что в отношениях нужно думать не только о себе, а Гук только не ржал ему в лицо. Хоть бы он не учил его жить! Что толку, что Мин женат на самом красивом и богатом омеге? Они грызутся, не стесняясь посторонних! И это можно назвать хорошими отношениями?

Три года брака не принесли ни одного плода! Джин всякий раз топает ножкой, заявляя, что он не ксерокс для копирования Минов! Он вообще не против, если для Юнги кто-то другой родит и даже воспитает ребёнка, лишь бы не трогали его, Джина. Он слишком красив, чтобы жертвовать собой ради устаревших понятий, что омеги должны только рожать! Он должен украшать этот мир, вот и старается, как может. Джин — востребованная модель. Кима Сокджина проблемы этого мира не касаются!

Как и Мин, который буквально живёт в одном из их ночных клубов, лишь бы пореже встречаться с этой красотой небесной! А ведь было время, когда под подушкой у Чонгука лежала парочка журналов с изображением Джина. Правда, было это до их отношений с Суном. Но, можно сказать, Чон до сих пор с теплотой вспоминает те времена, когда фото Джина помогало ему справляться с перманентным стояком. А сейчас к изображению прибавился голос и тепло тела. Пару раз Гук станцевал с мужем друга, а потом полночи долбил своего омегу без устали.

Вот только когда Джин начинал общаться с Мином, всё становилось ужасно. Гук обычно сбегал. Что он собирается сделать и сейчас.

— Бро, с вами хорошо, ваши слова мудры и прекрасны, но моё тело требует движения. Я пойду вниз, потанцую!

Спускаясь по лестнице, Чон выхватывал глазами то одного омегу, то другого, пока его взгляд не задержался на маленьком хрупком омежке, который повис на таком же хрупком, но достаточно высоком и тоже омеге. Эта парочка так близко стояла друг к другу, длинные пальцы высокого лежали намного ниже талии маленького омежки, а сам маленький крепко обнимал своего партнёра за спину. Омеги медленно двигались, в то время, как музыка была достаточно подвижная. Чон ломанулся к парочке, решив сегодняшней ночью показать мелкому, что не к тому он так нежно прижимается!

Однако прежде, чем Гук до них добрался, парочку схватил в свои объятия Хосок и потащил к столику. Оба омеги с двух сторон прижались к плечам альфы своими милыми головками и пошли с ним на заплетающихся ногах. Понятно, почему они так вцепились друг в друга и медленно двигались! Омежек рубило от местных таких вкусных, но очень коварных коктейлей. И Чонгук, хохотнув, побрёл за Хосоком. Однако старший, усадив омежек, развернулся, схватил брата и принялся толкать его от столика. Чонгук рассмеялся:

— Ты чего, бро? Я тоже хочу их пообнимать! Не будь жадным, братиш! От мальчиков не убудет.

Но Хосок строго посмотрел на брата и велел:

— Найди других, Гук. Этих не трогай, они не такие.

В это время парни снова подняли по бокалу, посмотрели на альф и слишком громко рассмеялись, что привело Чонгука в восторг. Он улыбнулся и ответил брату:

— Хо, а они, кажется, с тобой не согласны! Смотри, как маленький смотрит на меня. Детка, угостить тебя коктейлем? — кричит младший Чон через плечо брата.

Омега кивает, и Гук щёлкает пальцами, привлекая внимание бармена. Тот подаёт знак, что понял, и через пару минут приносит к столу два коктейля и два виски. Хосок хмурится, принимая неизбежность ситуации, и садится рядом с длинным омегой, задвигая его в угол, подальше от похотливых глаз Гука. Тот, кажется, только этого и ждал. Он притягивает колени к груди, кладёт руки на спинку дивана и роняет на них свою лохматую голову. В это время маленький сам отодвигается в уголок, давая Чонгуку возможность прижать его ещё теснее.

Хосок хватает брата через стол за руку и просит:

— Гук, держи себя в руках! Они несовершеннолетние!

— Что? — изумился Чонгук. — С каких пор у нас спаивают мелюзгу?

— Это не у нас, — строго говорит старший. — У них где-то был корпоратив. Они пришли сюда уже такие. Отстань от них. Мальчишки под моей ответственностью, — настаивает Хосок.

Чонгук с тоской смотрит на мелкого. Такой уютный и милый! Он мог бы стать прекрасной заменой Суну! Но Гук знал старшего. Если он кого-то охраняет, то проще завалить дракона в его собственной пещере, чем столкнуть Хосока с позиции защитника. Но, кажется, Хо заинтересован во втором. Гук посмотрел через стол, чтобы понять, что так рьяно охраняет хён. Рассмотрел только груду костей, едва прикрытую какими-то тряпками. Нет у Хосока вкуса, оно и понятно. Старший Чон пошёл в родню отца, а там все воины. Они защищают всех подряд, а не любуются. В отличие от Чонгука. Он пошёл в папу. Они строители, им важно делать что-то красивое. И окружать себя красивыми вещами и людьми.

Через некоторое время Хосок вызывает такси и просит братишку:

— Помоги мне доставить их до машины.

Чонгук галантно берёт мелкого под руку, зато Хосок поднимает длинного на руки и аккуратно несёт его не через общий зал, а через служебные помещения, куда обычно нет доступа посторонним. От такого Хосока Чонгуку становится не по себе. Он никогда не видел, чтобы его суровый брат нежничал. А тут только колыбельную не поёт! От изумления Гук чуть не забыл!

— Как тебя зовут? — поинтересовался он у маленького. — И можно мне твой номер телефона?

Омежка пьяненько улыбнулся и ответил:

— Меня зовут Пак Чимин. Мой номер... — называет парень заветные циферки.

Гук быстро забивает номер в свою книжку. Отлично! Хосок ведь не сторожит их 24\7? Смог ведь он взять у Чимина номер, значит, и созвониться получится.

***

Самая востребованная модель своего времени скучает. На этом вечере кого только нет! Никого нормального нет! Зато все странные личности, которых он почти не знает, тянут к нему свои потные ладони и слюнявые губы. И Джин вынужден улыбаться, потому что где-то тут шастают агенты и присматривают моделей для демонстрации новых коллекций.

Джин устал от работы, от фальшивых улыбок, но это — единственное, что приносит хоть какое-то удовольствие! Домой вообще не хочется идти. За три года он так и не привык к тому, что там в любое время может появиться этот... муж. К тому же у него есть дурацкая привычка лезть к Джину со странными предъявами: где он был, с кем, когда вернулся? Самое ужасное, что после этого Мин начинает требовать от него какого-то внимания, как от мужа.

А Джин ещё не забыл первую брачную ночь, когда Юнги полночи облизывал его, раздражая так, что выть хотелось, а потом сказал:

— Джин, ты бы хоть постонал для порядку! У меня никак не встаёт на тебя! Отродясь такого не было!

— Всё бывает впервые! — резко сказал ему Джин, встал с кровати, замотался в одеяло и ушёл спать в гостевую.

С той поры эта гостевая стала его комнатой, в которую Мин больше ни разу не зашёл. А сам Джин даже не интересовался, есть у мужа кто-то или нет никого? Ему какое дело, лишь бы не лез к нему со своими слюнями! Свои течки Джин спокойно переживал самостоятельно. Он покупал тонны мороженого, включал сопливые мелодрамы, задёргивал шторы и тихо ревел, не понимая, почему его жизнь не такая, как в этих фильмах. Где те альфы, что готовы ради него хоть на какие-то подвиги?

Конечно, когда-то в его жизни был такой. Но никто не позволил им сблизиться. Папа Джина, смеясь, сказал сыну:

— Не вздумай влюбиться! Нам твой родственник.

— Насколько близкий? — постарался выглядеть равнодушным Джин. Но получилось у него из ряда вон плохо.

— Ну, если его папа мне пятиюродный кузен... — задумывается папа, накручивая на палец локон.

— То он мне — седьмая вода на киселе, верно? — уточняет Джин.

— Не смей, — внезапно суровеет старший омега. — Эти Кимы нам не ровня! Среди моих предков были правители! Отец из советников королей, а те Кимы во все времена были и остаются простыми торгашами. Мы с отцом будем против вашего брака!

Однако когда его сосватали Мину, родители не морщились, прекрасно зная, что ещё дед Юнги был простым пекарем. Их богатство было создано путём странных махинаций отца Мина. И сам Юнги считает эти деньги «грязными», поэтому тратит только то, что заработал сам. Джин не против. Его денег из семьи и тех, что он зарабатывает, Мин тоже не берёт.

И живут они, в принципе, нормально. Если бы Юнги не бесил его всякий раз, напоминая, что их поженили ради того, чтобы семьи обновили кровь. А это значит, что им нужно сделать хотя бы одного сына! На что Джин обычно кричал:

— Делай, кто тебе запрещает? Только не мне! Я фигуру портить не собираюсь, я ей работаю, если ты не в курсе! И вообще я не собираюсь размножаться, я слишком люблю тех, кого могу принести в этот поганый мир!

Супруги только не дрались! На семейные вечера они ездили раздельно, и все к этому постепенно привыкли. Теперь же Джин ходит по комнатам и рассматривает развешенные по стенам фото. Альфа этого дома — тоже модель, страдающая нарциссизмом. Но фотограф у него, конечно, бог!

— Нравится? — слышит Джин голос сзади.

И сердце у него замирает, не веря в услышанное. Он медленно поворачивается и встречается с такими дорогими глазами. Джин рассматривает Намджуна. Он возмужал, стал таким представительным и прекрасным. Тёмные коротко остриженные волосы открыли его лоб. Глаза смотрят с какой-то тоской. А губы тянутся в улыбку, призывая драгоценные ямочки. Джин ловит рукой воздух, чтобы удержаться на ногах. Нам подаёт ему руку, и омега хватается за неё, как за спасательный круг.

— Джун-и, — почти стонет Джин, — как ты тут оказался?

— Я работаю с хозяином этого дома, — спокойно говорит альфа. —Подрабатываю его фотографом.

— Это всё ты? — поражается Джин.

— Да. Кроме вот тех двух. Это было ещё до меня, — указывает альфа омеге за спину.

Но Джин не смотрит. Для него мир сузился до этого дорогого лица. И больше ничего не нужно! Однако сам Намджун, кажется, совершенно спокоен. Этого Джин не понимает. Они точно были тогда влюблены! Но что случилось с этим альфой? Почему он так равнодушен?

— Как поживаешь? — решается спросить омега.

— Хорошо, — сразу же отвечает Джун. — Работаю вот. Скоро опять улетаю в командировку за границу. А ты как? Постоянно вижу твои фото. Какой же ты отличный объект, Джин! Не перестаю тобой восхищаться! Можешь украсить собой любую тряпку и сделать её трендом! Я знаю, что все агентства бьются за тебя!

Джин натянуто улыбается. Не это он хотел услышать от своей первой и до сих пор единственной любви. Однако то, что он слышит, вообще выбивает у него почву из-под ног:

— Джин, а куда делись те модельки, что были с тобой в начале вечера?

Омега еле сдерживает себя, но продолжает улыбаться:

— Они уже ушли. Ребята молодые, на таких мероприятиях ещё не были. Упились шампанским, и кто-то отправил их домой.

— Жаль, — тянет альфа, отпивая из своего бокала игристый напиток. — Мне нужна модель. Новая и необычная. Тот, что повыше мне бы подошёл. Его образ пока что не затасканный.

Каждое слово альфы больно бьёт Джина. Как же он ненавидит свою любовь к Наму, что причиняет ему столько боли! Он, продолжая улыбаться, пошёл вдоль галереи. Со стороны казалось, что Джин внимательно смотрит на фото, но на самом деле он старался не разреветься прямо на глазах этого паразита, который так запросто не только забыл его, Джина, но и променял на новую смазливую мордашку! Нет, он ничего не имел против ребят. Он сам иногда подгонял им работу, но вот то, что происходит прямо сейчас, выше его сил. Но Джуну этого мало. Он достаёт визитку и просит:

— Будь другом, передай ему: пусть звонит в любое время, я буду с нетерпением ждать его звонка!

Джин берёт визитку и кивает.

— Передам. Тэ молодой, но очень перспективный. Ты сделал правильный выбор.

Они расходятся, кивнув друг другу, и Джин на последнем издыхании идёт в туалет. Там он садится поверх крышки и обнимает себя руками. А чего он ждал? Намджун слишком порядочный, чтобы флиртовать с замужним омегой! К тому же, не стоит обращать внимания на его слова о странном проекте. Возможно, тот окажется провальным!

Джин вышел из туалета и столкнулся с Джуном. Тот продолжал улыбаться.

— Джин, ты не дал мне своей визитки. Я хотел бы предложить поработать со мной и тебе. Пожалуйста, позвони мне.

В этом момент омега почувствовал, как затрепетало его сердце. Джин смущённо достаёт свою визитку, на которой написан номер его менеджера, и отдаёт Наму. Тот с радостью берёт её и пихает в свой карман. Предлагает омеге руку, который с облегчением опирается, иначе его опять выбьет из этой реальности. Джун поворачивается к Джину и, наконец, задаёт ему вопрос, который начинает успокаивать омегу:

— Твой муж тоже тут? Где он? Представишь нас?

— Нет, увы. Его здесь нет, — говорит спокойно Джин. — У него свой бизнес, который требует постоянного присутствия. Поэтому на подобные рядовые мероприятия он меня не сопровождает.

Они вошли в зал, и альфа, подведя Джина к какой-то кучке омег, вежливо раскланялся. Джин постоял ещё несколько минут, вызвал такси и постарался уйти, как можно незаметнее. Однако до самой двери его провожали тёмные глаза, полные боли.

Мин приходит домой уже под утро. Сегодня он знатно перенервничал. Этот мальчишка был для него, как младший брат. Он предупреждал его, что Сун — не тот омега, но кто ж его будет слушать? Всем подавай «лучшее»! А это всегда чревато тем, что ты, простой наивный парень, этого просто не потянешь!

На входе в дом Юнги задыхается сладкими духами. Значит, Джин тоже только что пришёл. И точно. Джин стоит в гостиной возле бара. Хреновое начало дня!

— Налей и мне, — просит Мин.

Джин молча кивает, берёт первую попавшуюся под руку бутылку с отвратительным кокосовым ликёром, который непонятно, как вообще попал к ним в бар, наливает полный бокал для коктейля и подаёт мужу. Тот, вздохнув, ставит отраву на столик и сам наливает себе виски. Садится в кресло и внимательно смотрит на мужа.

Юнги постоянно думал, что с ними не так? Пока Джин вот такой отстранённый, он такой милый, беззащитный и сексуальный, что альфа невольно начинает поправлять штаны. Может, стоит попробовать ещё раз? Ведь в его снах у них всё прекрасно! И только наяву супруги никак не переступят черту. Мин начинает:

— Джин, нам нужно поговорить...

— Согласен, — перебивает его Джин. — Я согласен на развод. Съеду сегодня же. Пока поживу за городом, потом уеду в командировку. За это время агентство найдёт мне квартиру. Делить нам особо нечего, я на твоё не претендую. А еще...

— Погоди, Джин, — теперь перебивает мужа Мин. — Я не это хотел сказать. Я не хочу развода. Я хочу нормальную семью. Чтобы муж хотя бы уважал меня. Ну и немножко хотел. Не часто, пару раз в месяц. Обещаю, тебе понравится. Нужно просто переступить, наконец, эту черту!

Джин задумчиво глядит на альфу. Потом отворачивается от него и говорит:

— Ты снова всё портишь, Юн. За три года мы так и не пришли ни к какому результату в наших отношениях. Я терпел это. Нет, не так. Прежде меня всё устраивало, но теперь появились обстоятельства, из-за которых я хочу развода. Если ты боишься, что это плохо повлияет на твою деловую репутацию, я могу предложить оставить сей факт в тени. Никому не говорить, просто развестись и разъехаться. Все давно привыкли, что мы ведём себя, как чужие. Ты согласен?

— Нет, Джин, — не унимается Мин. — Дело не в других, а в нас с тобой. Я всё ещё надеюсь завоевать тебя. Я буду пробовать, пока...

— Мин, — снова перебивает мужа омега, — у тебя нет шансов. Прости, но я люблю другого.

— Что? — взревел альфа. — Только не говори мне, что пока я тут сторожу твою честь, кто-то вовсю её пользует!

Джин расхохотался! Это всё, что сейчас волнует его мужа? Что кто-то, но не он, трахнул Джина? А то, что три года брака были фальшью, его вообще не волнует? Но Мин расценил это по-своему. Он подскочил к омеге и замахнулся, но не ударил, а просто посмотрел в глаза и прорычал:

— Шлюха, дырка тупая! Хочешь развод? А вот хуй тебе! Я тебе больше скажу, сучка! Ты без моего ведома больше шагу из дома не сделаешь! Заебал ты меня красотой своей неземной, которая недоступна только для меня! Сегодня же уволишься и будешь сидеть дома, рожать мне каждый год по сыну! Сегодня же я позову врача, он проверит тебя. Если там есть ублюдок, выскоблю его собственными руками! А с сегодняшней ночи ты будешь принимать только меня и рожать только моих детей, понял, блядёныш?

Говоря всё это, Мин хватал омегу за грудки и тряс его. На последней фразе резко впился ему в губы, потом брезгливо сплюнул и велел:

— Иди, помой рот с мылом! За версту хуями тянет!

Джин размахнулся и влепил Юнги пощёчину. Таких оскорблений он точно не заслужил! Однако Мин толкнул Джина так, что тот, не удержав равновесия, упал боком прямо на журнальный столик! От боли омега задохнулся, но когда Юнги хотел подбежать и помочь ему, Джин выставил руку вперёд и прокричал:

— Не подходи ко мне, больной ублюдок! Завтра же я сниму побои и подам на развод! — и медленно пошёл в свою комнату. Однако когда он закрыл за собой дверь, в замке повернулся ключ. — Мин, скотина! Немедленно открой! — начал он долбиться в дверь, превозмогая боль.

— Не раньше, чем ты родишь мне двух омежек и двух альфочек. А потом пиздуй, куда хочешь. Ты и муж хуёвый, и папой нормальным не будешь! А держать такую скотину ради смазливой морды у меня точно желания нет!

***

Хосок уложил Тэхёна на свою кровать. Чимин закатился к нему под бочок, и оба омежки, переплетясь руками и ногами, мирно засопели. Хосок с тоской смотрел на Тэхёна. Он всё ещё помнил его лицо, даже пытался нанять художника, чтобы тот его нарисовал, но и с портрета, не только с фото, на него смотрело чужое лицо. И что с этим делать, он не знал. А Тэхён, когда Хо спрашивал его, говорил:

— Если я тебе всё объясню, ты меня просто забудешь. Мне продолжать?

— Нет, — сразу отказывался Хосок.

Он спрашивал омегу и трезвого, и пьяного, но ответ всегда был один. И сейчас Хосок думает: «А может, мне нужно сделать его своим? Я ведь хочу этого! Хотя, если так рассуждать, то, наверное, в Тэ влюблён не один я. Так что, всем надо его трахать? Нет, тут точно что-то другое!» Он уходит в гостевую. Да, можно было уложить омежек тут, но Хосок хотел, чтобы подушка вобрала в себя запах Тэхёна, как это случилось в самый первый раз...

...Он тогда работал с документами, поэтому засиделся. Вышел покурить на балкон и увидел, как три альфы ловят омегу. За минуту он выскочил к мерзавцам, которые успели отловить парня и уже пихали того в машину. Но мальчишка сопротивлялся и поливал их матом на диалекте. Хосок чуть не заржал, однако ему нельзя было терять суровое лицо! Он похватал ублюдков, развесил им затрещины, и запихал пацана себе за спину, откуда тот продолжал материть своих преследователей. Альфы спросили:

— Это что, твой омега?

— Да, — твёрдо заявил Хосок, схватил орущего за руку и потащил за собой.

Однако тот принялся отбиваться и от него, и Чон понял, что альфам и без него, Хосока, пришлось бы туго. Его тонкие пальцы оказались на удивление сильными, и они с завидной настойчивостью щипали запястье альфы в одном и том же месте, сильно выкручивая кожу.

— Да блять! — заорал Хосок на диалекте, который, видимо, только и понимал омежка. — Успокойся, не буду я тебя трахать, кобра ты гадючная! Или тебя этим парням вернуть?

— Нет, — резко успокоился парень. Потом опять завопил, странно кривя губы: — Но если ты только подумаешь ко мне прикоснуться, я урою тебя, всех твоих братьев и друзей!

— Понял, — кивнул Хосок. — Мне уже страшно! Ночевать есть, где?

Омега на минутку задумался и гордо заявил:

— Конечно! У меня тут много друзей и родни! Я и сам тут живу, если что!

— Понятно, — вздохнул Хосок. — Идём, выделю тебе роскошный диван, пока не найдёшь своих друзей и родственников.

Омега резко сник. Он вдруг сказал на нормальном языке:

— У меня нет денег, чтобы оплатить Ваше гостеприимство, господин. И я не торгую собой, поэтому подобный вариант оплаты меня так же не устраивает.

— О, как мы запели! — поразился альфа внезапной перемене. — Не надо мне никакой оплаты. Я не нищий, который во всём ищет выгоду. Я из воинов.

Омега облегчённо кивает и начинает улыбаться. И эта улыбка странно завораживает Хосока. Он приводит омежку в квартиру, ведёт на кухню, заливает кипятком лапшу и ставит перед мальчиком. Да, теперь он видит, что мальчишке лет шестнадцать-семнадцать. Он красив той красотой, которую так сразу и не разглядеть, ведь она ещё не распустилась, притаилась до времени. Хосок задаёт вопрос:

— Сколько тебе лет, пацан?

Тот гордо вскидывается и отвечает:

— Мне двадцать!

— Паспорт на стол! — требует воин. — Или ты бродяжка?

Омега трясущимися руками достаёт документ. Он совершенно новенький, даже завёрнут в пакетик и носовой платочек. Это Хосока сильно смущает.

— Что, паспорт поддельный?

— Нет, — тихо говорит мальчик. — Я — приютский. А нам паспорта на руки выдают, когда исполняется восемнадцать.

Хосок смотрит в документ. Парню исполнилось восемнадцать лет месяц назад.

— Ким Тэхён, значит? Творец? Из каких Кимов будешь? — интересуется Чон.

— Да кто ж знает? — возмутился омега. — На бумажке было написано только имя и дата рождения.

— Ладно. Судя по прописке, ты не местный. Что делаешь тут? — снова любопытствует воин.

Омежка достаёт бумажку, так же спрятанную в пакетик. На ней от руки написан адрес. Тут, совсем недалеко от дома Хосока. И внизу приписка: «Модельное агентство «Сияние радуги». Кастинг с 9 утра до 22:00» Хосок задумывается. Такого модельного агентства он не знает. А вот про бордель с таким названием наслышан!

— Кто тебе дал эту записку? — допытывает он мальчика.

— Наши спонсоры. Они приезжали в прошлом году. Я выступал, а потом мне дали вот эту бумажку. Но наш директор меня тогда не отпустил, по закону мне тогда нельзя было иметь паспорт. Но когда мне выдали документы, то меня собирали всем приютом. Мне купили билет и дали в дорогу еды. Вот! — кинулся омежка вынимать свои пожитки. Это были три рисовые лепёшки и сушёные фрукты. — Спонсор сказал, что как только я приеду, мне дадут и жильё, и еду, и даже денег.

Но когда я приехал, оказалось, что от того места, куда привёз меня поезд, очень долго идти сюда. И я почти опоздал. Наверное, у этих парней был тяжёлый день. Они начали смеяться надо мной, над моей одеждой, не зная, что я их понимаю. А потом они велели мне ехать с ними. Но я почему-то испугался. Тогда они погнались за мной. Если бы мне не пришлось идти целый день, я точно убежал бы, господин. Но я устал. И я не кушал, потому что боялся, что не сразу найду агентство. Поэтому я споткнулся, и они меня схватили. А тут Вы. Спасли меня. Извините, что содрал с Вас кожу, но я очень испугался.

Хосок кивал, старался держать лицо и не скрипеть зубами. Сколько таких вот глупых омежек едет в лапы к этим негодяям, как им кажется, в лучшую жизнь, пряча заветные адреса в пакетик? Как объяснить каждому провинциалу, что так моделей не набирают? Надо будет всё объяснить хотя бы этому мальцу. Но это завтра, на сегодня ему хватит испытаний.

Хосок показал парню душ, его комнату, дал пижаму и свой старый спортивный костюм. Серые глаза пацана сияли благодарностью. Мальчик искупался, переоделся и всё нюхал одежду.

— Что-то не так? — спросил Хосок. — Я дал тебе всё чистое.

— Да, — смутился омежка, — очень вкусно пахнет.

Хосок кивнул. Посмотрел на волосы парня и спросил:

— Чем ты мыл голову?

Мальчишка робко посмотрел в сторону ванны. Хосок пошёл туда. Зайдя в комнату, он сначала чуть не рассмеялся, потом чуть не заплакал: мальчишка развесил свои вещи везде, где было можно, кроме сушилки. По запаху было понятно, что постирал их пацан мылом, которое осталось у него с приезда папы: тот не признавал гелей и мылся только им. Понюхав волосы пацана, альфа понял, что он и сам помылся, и волосы помыл, и постирался одним куском мыла с запахом сирени. Альфа только головой покачал. Снял все шмотки мальчишки, запихал их в стиралку и запустил быстрый цикл. Тэхён, как зачарованный, смотрел в окно барабана, а когда Хо вытащил всё чистое, сухое и душистое, парень запищал от восторга, забыв про смущение. Потом начал кланяться и лепетать:

— Спасибо, господин! Я очень хочу Вас отблагодарить! Я могу вымыть в квартире окна, могу помыть Вашу машину. А если нужно, я могу перевести документы с английского или немецкого. У нас в приюте был отличный учитель, он научил нас!

Хосок остановил парня и велел:

— Иди спать.

На следующий день по адресу, написанному от руки, пошёл очень красивый омежка. Его посадили в машину, где сидели ещё двенадцать омег. Один, совсем юный, маленький и миленький смотрел в окно, стараясь не сильно раскрывать свои кукольные глазки при виде высоких домов. Омега с адресом в пакетике спросил:

— Тебя тоже позвали в модельное агентство? Ты такой маленький.

Омежка покраснел и ответил дерзко:

— Не все родились дылдами! А одежду носят все!

— Да, я не против. Только у моделей есть определённые ограничения в росте.

Но маленький его не слушал. Вскоре их привезли в само «агентство». И некоторые сильно забеспокоились. Маленький начал жаться к тому, кто проявил к нему интерес. Старший отнёсся с пониманием, от себя мальчика не гнал, стараясь, где можно, прикрыть его собой. Однако вскоре стало понятно, что никакое это не агентство! Тогда красивый омега выставил вперёд руку с удостоверением и крикнул:

— Работает «Полиция нравов»! Проверка на добровольность нахождения в этом заведении. Всем присутствующим я заявляю, что вы прибыли в публичный дом для дальнейшей работы в сфере сексуального обслуживания граждан любого пола. У вас заберут паспорта, выдадут вам справки, что вы официально работаете проститутками. Кто об этом не знал, шаг вперёд!

Шагнули все, приехавшие вместе с ним. Полицейский кивнул и продолжил:

— Желающие остаться здесь и работать, пока не найдёте новую работу — шаг вперёд!

Снова шагнули почти все, кроме маленького. Тот сильнее прижался к полицейскому и смотрел вокруг испуганными глазками. Полицейский достал телефон и позвонил:

— Хо, один не желает оставаться. Что с ним делать?.. Хорошо, — ответил он, немного подождав. Затем повернулся к маленькому и велел: — Жди меня. Я потом отвезу тебя к человеку, который поможет тебе вернуться домой.

Маленький насупился, но ничего не сказал. Ближе к вечеру полицейский вошёл в квартиру Хосока.

— М! Пахнет вкусно! Тэ, я тебе друга привёз. Покажи ему тут всё, покорми его. Хосок когда будет?

— Сказал, до утра не ждать. Е Ын, много таких же, как я? — поинтересовался мальчик со смешным хвостиком на затылке.

— Таких, как ты очень мало, Тэ. Вот, только один. Его зовут Чимин. Ему тоже некуда возвращаться. Поэтому, мы с Хосоком постараемся вас куда-нибудь пристроить. Ты меня покормишь?

Тэхён смутился:

— Извините, господин! Я никогда не был хозяином, не принимал гостей. Проходите, конечно. И ты тоже, Чимин.

Омежки вкусно поужинали. Ын хвалил Тэхёна, и тот сильно краснел каждый раз. Он рассказал, как они в приюте однажды нашли поваренную книгу, а потом воровали продукты, чтобы ночью приготовить то, на что находили ингредиенты. Иногда их ловили воспитатели. Но, понимая детей, чаще всего присоединялись к ним и помогали готовить. Бывало, взрослые приносили недостающие продукты. Так Тэ научился готовить. Ын только диву давался!

Чимин рассказал новым друзьям, что он из бедной семьи, старший омега. Родители вырастили его, он теперь взрослый и должен заботиться о себе сам. Как и Тэхёну, ему купили билет в большой город, дали пару лепёшек, и отправили во взрослую жизнь. Прямо на перроне его подхватили два омеги, которые настойчиво уговаривали его поработать в их модельном агентстве. Не очень представляя, что это, Чимин согласился. И едва не угодил в бордель.

Когда старший уехал, младшие, перемыв посуду, легли спать в одной кровати. Наутро их разбудил Хосок и предложил:

— Ещё хотите работать моделями?

Тэхён закивал, а вот Чимин отчаянно замотал головой. Он этого альфу видел впервые, и после вчерашнего не был склонен доверять всем подряд! Однако Тэ взял его за руку и сказал:

— Не бойся, это — друг Ына. Он тоже очень добрый!

Однако Чимин так и смотрел недоверчиво, пока они ехали в красивой машине по прекрасному городу, пока шли по роскошному зданию, пока Хосок разговаривал с одним из самых невероятных омег. Когда тот соизволил подойти к мелким, сразу представился:

— Я...

— Ким Сокджин! — перебил его Тэхён, сияя от восторга. — Я Вас видел в рекламах, и у нас в приюте было три журнала с Вашими фото!

Модель улыбнулся и сказал:

— Не могу обещать, что вы сразу станете моделями. Сначала придётся поработать в помощниках. Затем, когда вас зачислят в штат, могут предложить за счёт агентства пройти курсы моделей — не отказывайтесь. Это, конечно, ограничит вас, ведь придётся потом отрабатывать, зато откроет вам многие двери. И ещё, мальчики... Если вам предложат ускорить процесс принятия в штат через кровать, не спешите с этим, если не хотите оказаться на улице. Тут иногда так проверяют новеньких.

После этих слов Тэхён гордо вскинул голову, а Чимин сурово засопел. Сокджин только рассмеялся:

— Хоуп, где ты откопал этих зверят? Научи их говорить «спасибо» за добрые советы!

Хосок тогда всё ещё видел Тэхёна. Они с Чимином прожили у него полгода, пока агентство не зачислило их в штат и не выделило одну на двоих комнату в общежитии. Мальчишки ежевечерне приходили вымотанными, но готовили для своего хозяина вкусную здоровую пищу. И Хосок это очень ценил! Даже когда мальчики переехали, они приходили в выходные и старательно забивали его холодильник вкусными блюдами.

И всё у них было прекрасно, пока однажды ребята не пришли к нему, сияя, как новенькие монетки, и не положили на стол пригласительный билет на свой первый показ мод! Они радовались все вместе, прыгая по квартире, обнимаясь и весело смеясь. Это был их последний день.

На следующий день Хосок пришёл на показ. Чимина тоже приняли в модели, но он работал в линейке подростковой одежды. Хосок отбивал себе ладони всякий раз, когда тот появлялся в своём комбинезончике. Однако когда вышел Тэхён в костюме для верховой езды, Хосок вначале замер и неровно задышал, а потом решил, что с ним что-то не то, что это кошмарный сон, что такого в реальности просто не может быть! Потому что лицо Тэхёна вдруг исчезло, а его место заняло совершенно незнакомое. И лишь глаза и улыбка остались прежними.

Однако Тэхён сразу понял перемену в настроении альфы. После показа он подошёл к альфе сам и сказал:

— Я всё ещё Тэ, но ты меня больше не увидишь. И я буду разным. Не пугайся, если встретишь в своём доме незнакомца. Я могу тебе показаться даже альфой, стариком и ребёнком, но это так же буду я, Хосок.

— Что случилось, Тэ? Почему это случилось? — растерянно смотрел Хосок в неизменно серые глаза.

Парень только грустно ответил:

— Если я скажу тебе, ты меня забудешь. Мне продолжать?

— Нет, — попросил Хосок. — Я не хочу тебя забывать. А я смогу тебя снова увидеть?

— Возможно. Однажды.

И вот уже больше года Хосок живёт этой надеждой, каждый раз стараясь понять, как и почему он потерял Тэ?

***

Чонгук шёл по набережной и думал: Чимин спьяну назвал ему неверный номер или нарочно? Если нарочно, то Чонгук однозначно потерял хватку, расслабившись с Суном. Нужно с этим что-то делать! Альфа посмотрел по сторонам и увидел заинтересованные взгляды омег. Подошёл к двум гуляющим, спросил, как пройти в библиотеку. Те рассмеялись и начали что-то лопотать, приняв это за устаревший подкат. Конечно, это и был подкат, но Чонгук почему-то тут же потерял к ребятам интерес. У него уже был такой партнёр: привычный быть центром мира и не желающий заглянуть за пределы собственного сияния.

Вдруг краем глаза он приметил две хрупкие фигурки: одна совсем миниатюрная, другая почти высокая. Ничего не объясняя новым знакомым, Чон сорвался с места и побежал к тем, кто его так заинтересовал. И он угадал! Милый голосок Чимина он узнал тут же! Парень говорил:

— Тэ, ты же понимаешь, что если тебя отправят за границу, то я останусь один в комнате. Мне будет страшно! Возьми меня с собой!

— Чимочка, меня пока никто никуда не зовёт. Джин сказал, что это просто проект, может, он будет проходить прямо тут. К тому же, это ведь не я сам выбираю, куда и когда мне ехать. Это агентство. Мы почти три года будем делать то, что нам скажут, — отвечал бархатистый глубокий голос.

Его Чонгук слышал впервые и, если честно, как-то в его душе завибрировало. Но в памяти возникло нечто лохматое, что теперь шло в бейсболке козырьком назад. Такое же худое и неказистое в своих драных джинсах и такой же разорванной во многих местах футболке.

— Мальчики, привет! — выбежал им наперерез Чонгук. — Помните меня? Нас вчера в клубе познакомил Хосок. Чимин, ты специально дал мне неправильный номер?

По тому, как омежка залился краской, Чонгук понял, что его догадка верна. Подавив раздражение, он улыбнулся и заявил:

— Хочу ещё раз представиться. Я — Чон Чонгук, совладелец сети ночных клубов «Три топора» и по совместительству брат Хосока. Я так понимаю, вы с ним близки, раз пришли в таком состоянии именно к нему.

Говоря это, Чонгук не сводил глаз с Чимина, лишь мельком бросив пару взглядов на «зазнобу» Хосока. Тот был ещё и в тёмных очках на поллица. Губы то и дело недовольно кривились. Руки нервно теребили лямку маленького рюкзачка. А вот ноги были зачётные: длинные, стройные. Сквозь дырки футболки можно было понять, что талия и грудь у парня в идеальной для омеги форме.

Может, для Хосока это нормально, но Чонгуку нравились формы поаппетитнее, помягче. Как у Чимочки. Само имя мальчика навевало на мысли о нежнятинке, которую можно получить от него в постели. Но ребята никак на Чона не реагировали. Длинный не сбавил шага, Чим прилепился к нему, и Гуку пришлось почти бежать за ними. Да что с этими омегами не так? Чонгук снова преградил дорогу Чимину и спросил:

— Что мне сделать, чтобы заслужить твоё внимание?

— Купи нам мороженое, — краснея попросил Чимин.

— Э... — хотел было что-то сказать Тэ, но Чим уже повис у него на локте, заглянул снизу в глаза, состряпав максимально просящий взгляд:

— Тэшечка, миленький, мне от этой травы скоро мычать захочется! Это ты у нас ешь, чтобы жить, а я очень скучаю по мороженке!

Чонгук рассмеялся:

— Не вопрос, Чим-и. Какое вам купить?

— Мне не надо, — отрезал Тэ. — У меня проект. Я не могу подвести.

— А мне бананово-клубничное, пожалуйста!

Чонгук с удовольствием метнулся к ларьку и вскоре с наслаждением смотрел, как Чимин облизывал своё мороженое, стремясь угостить друга. Но тот недовольно отворачивался всякий раз, отодвигая мороженку своей красивой рукой. Цепкий взгляд Чонгука пару раз уловил в прорехе сбоку острый сосок, и мысль о том, что Хосок может вожделеть этого странного Тэ забила его голову.

Гук отвернулся, пытаясь привести свои мысли в норму. Это — парень брата. Ему не нравятся такие. Ему нравится Чимин. Очень нравится: такой открытый и весёлый! С нежным голоском и такими очаровательными губками! Вот он кричит:

— Тэ, смотри, там наш фотограф!

И Тэ поднимает очки, улыбается какой-то странной улыбкой и счастливо машет бете. Тот подходит к ним, представляться Чону ему не надо, они знакомы со школы.

— Чон, Ким, Пак, — приветствует всех бета.

— Ван, — отвечает альфа, но омеги радостно пищат:

— Йон Су!

Парень как-то задорно обнимает Чимина и трепетно Тэ. За этим внимательно следит Чон. Ему неприятно смотреть на всё это. Омежки сразу ожили, принялись весело щебетать с бетой, а тот вёл себя так, словно встретил брата и возлюбленного. И непонятная боль влезла в душу Чонгуку. Ему было неприятно, что рядом с ним парни вели себя сдержанно, но стоило подойти какому-то бете, как омеги просто расцвели! И Хосоку такое, конечно, тоже не понравится! Альфа отстал от веселящихся друзей, а они этого даже не заметили!