Hiraeth

Прошло уже несколько дней с того неприятного инцидента в классе. Директриса все умяла, конечно, пообещала, что такого больше не повторится. Учитель, что должен был проводить дополнительные уроки, тоже, в свою очередь, уже раз сто, наверное, извинился перед ребятами и иногда даже пытался как-то пошутить на эту тему, но выходило так себе, если честно. Вместо ожидаемых смешков, он лишь ловил на себе недоумевающие взгляды и чувство неловкости переполняло его.

В маленьком одноэтажном дома играла спокойная, но громкая музыка. Кто-то включил Лану Дель Рей. На кофейном столике лежала гора закусок — чипсы, незамысловатые бутерброды и различные крекеры. Белокурая девушка сидела рядом с остальными ребятами, но, в отличии от них, не притронулась к еде.

— Ты сегодня вообще есть не будешь? — Хлоя заинтересованно посмотрела на Аделин, откладывая в сторону высокий стакан с пивом, — Не парься, от этого ты много не наберешь.

— Нет, я не голодна, — милая улыбка появилась на ее лице. Блондинка лишь пожала плечами и отпила хмельной напиток.

— Можешь не стараться, Хлоя, она даже меня не слушает, — поэт отвлекся от своего блокнота лишь на пару секунд, а потом вновь продолжил что-то записывать, не забывая между этим делать аккуратные глотки вина из бокала.

— Я и не пыталась, — прозвучало с какой-то агрессией со стороны блондинки. Она сделала короткую паузу, задумалась, а после продолжила, — Но ты действительно красивая. Зачем все это?

— Недостаточно, — Аделин сказала, не дослушав Хлою, слишком холодно, чем предполагала, поэтому ярко улыбнулась собеседнице.

— Ты знаешь, что это подобие улыбки было вовсе не к чему. Почему ты пытаешься выдавить ее каждый раз?

— Потому что, в отличии от тебя, у меня не образ школьной стервы. Я просто пытаюсь выглядеть мило и быть дружелюбной.

В гостиной повисло молчание, нарушаемо лишь красивым голосом Ланы из колонок. Рафаэлю было отчасти все равно о чем говорили девушки. Вино делало свое дело, а под градусом поэт писал гораздо лучше, так что отвлекаться он не смел.

— Пытаться выглядеть недостаточно – надо быть милой и доброй, вот над чем тебе было бы лучше поработать, нежели над своим внешним видом. Своей неискренней улыбкой ты лишь заставляешь всех задуматься – не двуличная ли ты сука, — Хлоя села удобнее, повернувшись к Аде всем телом.

— Раскрой глаза, Хлоя, на данный момент, в этом доме, все мы двуличные испорченные дети, которым чего-то недодали, чего-то недохватило, — Аделин смотрела на блондинку серьезным взглядом, будто они решают политические вопросы, а не рассуждают о себе, не забывая копаться и в чужом грязном белье, — Посмотри вокруг – с чего бы вообще тебе приходить сюда? Не думаю, что ты все еще питаешь какую-то влюбленность к Кристиану. Не думаю, что Натаниэль вдруг подумал, что в один вечер сможет наладить с ним отношения. Или что нам с Рафом больше заняться нечем, чем приходить в это холостяцкое убежище. Ладно Рафаэль – он его лучший друг, но что бы мне тут делать?

Хлоя задумалась. За такой короткий промежуток времени, что она знает этих людей, она поняла, что все они в какой-то степени да похожи. Натаниэль все еще строит из себя прилежного ученика и старосту, хотя на самом деле это все ему настолько осточертело, что он готов уже послать на все четыре стороны чертову директрису Петит с ее поручениями. Кристиан так сломлен внутри и одинок, но скрывает свою мягкость грубостью и насилием – он не может себе позволить показать слабость, его не этому учил когда-то отец. Самира была таким же одиноким ребенком, которой пришлось скитаться по улицам, чтобы пьяный отец ее снова не избил. Корчит из себя самого позитивного и счастливого человека, пока буро-фиолетовые пятна на теле болят и ноют время от времени, напоминая об отце. Аделин, которая старается придерживаться своего образа идеальности, доводя себя диетами и делает то, что вовсе не хочет — эмоции через силу, действия через боль. Рафаэль, наверное, единственный из них, кто не притворяется. Он просто больше ничего не чувствует после смерти родителей. Сама Хлоя недалеко от них ушла. Она правда устала от этого образа стервы, которую все ненавидят, либо боятся. Она бы хотела любви и тепла к своей персоне и не хотела бы ловить на себе косые взгляды. Она бы никогда не смогла себе вообразить, что они соберутся такой компанией в один из апрельских вечеров в одном доме. Будут непринужденно болтать о чем-то и даже нисколько не припираться, не строить из себя невесть что, как бывает в стенах школы. Просто позволят себе быть теми, какие они есть на самом деле, снимут надоевшие маски хотя бы в один вечер, дадут себе слабину, возможно дадут волю эмоциям. Наверное, они и правда заслужили этот отдых, только бы он не повернулся им боком.

Как жаль, что они все не могут отказаться от этого, не могут сбросить маски. Научившись жить с такими принципами на протяжении уже нескольких лет, тяжело было бы переучиваться. В таком случае то, что строилось годами просто пойдет коту под хвост. Их мир рухнет.

***

Кристиан сидел, развалившись в мягком кресле в темном углу своей комнаты, куда еле попадал свет от лампы, которая находилась на прикроватной тумбочке, лишь слегка обрамляла черты его лица. С гостиной доносились слабые женские голоса и приятная легкая музыка. Недалеко от него, на кровати со смятым где-то в углу пледом, лежала в позе звезды Самира, уставившись в потолок. За компьютерным столом уместился Натаниэль, который сверлил раздраженным взглядом медовых глаз, в которых недобро плясали золотые блики от лампы. Он смотрел то на одного человека, то на другого, не решаясь начать разговор, не зная с чего начать.

– И сколько еще ты будешь сверлить в нас дыру? – Кристиан решил нарушить, образовавшуюся тишину в комнате и все-таки начать скорее всего неприятный диалог с блондином.

– Пытаюсь найти правильные и не особо оскорбительные слова, – Нат вздохнул с неким облегчением, ведь с него свалился груз ответственности за начало диалога, – Давно вы, ребята, спите вместе?

Вопрос, который обрушился словно гром среди ясного неба, заставил мирно лежащую девушку, раскрыть глаза в неком страхе и шоке. Она продолжила также смирно лежать, но глаза цвета металла забегали, а в голове куча мыслей образовывали ураган.

– Скажешь что-нибудь? – спустя пару минут паузы, решил также задать вопрос Кристиан, со странной, неподходящей под ситуацию, ухмылкой, – Или ты и в этот раз найдешь какое-то оправдание и просто избежишь участи?

– Ты думаешь, что отвечать должна только она, Кристиан? – хриплый голос блондина пронесся по комнате словно прохладный ветер, проходя на оголенных руках брюнетки мурашками, – Не думаю, что тебя заставляли это делать.

– Не заставляли, но если бы это было так, то опыт был бы неплохой, нам надо бы попробовать как-нибудь на досуге, Сэм, – усмехнувшись после своей фразы, Крис отпил пива из банки, что стояла рядом, на полу.

Натаниэль лишь разочарованно вздохнул и тоже сделал глоток своего напитка, после, откинувшись на спинку стула и устало сведя брови на переносице, протер глаза двумя пальцами.

Брюнетка приподнялась на локтях и посмотрела вопросительным взглядом сначала на красноволосового, который буравил своим тяжелым взглядом Натаниэля, а потом и на блондина, который откровенно игнорировал взгляд металлических глаз на себе. Не зная, что сказать, она продолжила смотреть на Ната, который вскоре все же отлепил веки и слегка исподлобья глянул на девушку.

– Не делай вид, что ты не понимаешь, о чем я, – Нат скрестил руки на груди, будто создавая мнимую защиту, – Как давно ты бегаешь от меня к Крису и наоборот?

В углу комнаты послышалось копошение, а после и звук зажигалки, свет от которой отразился в серых глазах парня. Кристиан закурил и устроился более вальяжно, ожидая спектакль. Его притупленный и прищуренный взгляд металлом прошелся по одноклассникам.

– Я не бегаю, это, во-первых, во-вторых, я думала, что мы с тобой друзья...

– А, то есть, по-твоему, дружба – это когда ты засыпаешь на моей груди, пока мы смотрим фильм или мило флиртуем друг с другом? – договорить девушке не дал внезапно громкий голос блондина, раньше он себе такого не позволял из-за своих убеждений, но в данный момент, его терпение заканчивалось, он правда устал от этого ощущения, будто его просто используют, когда Крис занят.

Где-то в углу присвистнул красноволосый, а потом в него полетел гневный взгляд Ната, и он поднял руки, якобы он не причем.

– Я ничего под этим не подразумевала, – девушка не находила себе места, ее взгляд бегал по комнате, а сердце забилось чаще, – Я просто...

– Что ты просто? Просто сегодня с Кристианом, а завтра пришла полежать на моей груди? Удобно устроилась.

Девушка потупила взгляд и опустила голову, закрывая лицо своими длинными черными волосами. Где-то в углу Крис закурил уже вторую сигарету, а блондин, тяжело вздохнув, покинул комнату, присоединяясь к компании, что сидели в гостиной.

Самира не осмелилась спросить откуда Нат знает про нее и Криса. Она запуталась. Запуталась в себе, в своих желаниях и предпочтениях. То ей нравится угрюмый, злой рокер, с которым они пьют вечерами, занимаются пьяным сексом, а после разговаривают о наболевшем. То ей нравится побитый жизнью староста, который обожает котов и детективные книжки, которого бьет отец и постоянно пинает директриса.

Она бегает от одного к другому. Оба молодых парня ее развлекают, когда ей становится скучно и одиноко. И ей это кажется абсолютно нормальным. Самира приходит к Крису, когда Нат занят. Они пьют, веселятся, а Крис забывает на вечер о своих проблемах, о своем одиночестве. Как жаль, что всего лишь на один вечер. Самира даже не представляет, что таким образом делает больно красноволосому, добивает его, ломает окончательно. А позже и Натаниэлю, который за все это время успел привязаться к девушке, к ее забавному флирту, к ее постоянно светящимся глазам, когда она смотрит на парня, к тому, как она кардинально меняется в своем поведении в присутствии блондина. Каждую свободную минуту, он разрешает себе думать о ней, о том, где она может находиться в данный момент, что у нее в голове, когда она смотрит на него издалека своими стеклянными опустошенными глазами цвета металла и молчит. Наверное, хорошо было, когда блондин не знал, где пропадала вечерами брюнетка. Наверное, ему было очень больно, когда он узнал об этом от своей сестры не в самой лучшей форме. Наверное, Самире стоит прекратить эти игры и взяться за голову в конечном итоге, но она не понимает, что делает что-то не так.

Из транса брюнетку вывел Кристиан, который встал со своего места и присел рядом с девушкой, на край кровати. Он не думал ее поддерживать, помогать советом или просто по-дружески выслушать. Они не в таких отношениях и Крис не такой человек, да и сама Самира не стала бы говорить о своих проблемах и мыслях, тревожащих ее голову. Она не умела этого делать, избегала этого всеми возможными способами и на данный момент, она бы, как и всегда, просто убежала отсюда, чтобы не участвовать в этом разговоре.

– Ну, когда-нибудь это бы случилось, в любом случае, – Кристиан решил нарушить напряженную тишину в комнате, несколько неловко, но по-другому сейчас бы и не получилось.

– Я больше удивлена тому, откуда он вообще об этом узнал, если мы никому не говорили, – брюнетка медленно подняла голову и посмотрела на парня глазами провинившегося котёнка.

***

Хлоя сидела, взобравшись ногами на старое мягкое кресло и как-то слишком нервно теребила телефон в своей маленькой руке, иногда звеня кольцами. Рядом, на диванчике, о чем-то болтали Аделин с Рафаэлем, но блондинка особо не вслушивалась в разговор друзей, прокручивая в своей голове последнее сообщение, полученное от матери. Взгляд зацепился за Натаниэля вышедшего из комнаты рокера. Брат с сестрой, глянув друг на друга, сразу поняли, что у обоих настроение как-то слишком резко пропало, по сравнение с тем, какими они сюда пришли. Девушка помахала телефоном, будто ментально передавая блондину информацию о поступившем сообщении. Лицо Ната моментально нахмурилось и он, подойдя к сестре, сел на подлокотник кресла, которое сразу же заскрипело под весом парня.

– Мама написала, – Хлоя передала разблокированный телефон с открытым сообщением брату, – Вот, прочитай.

«Нам надо поговорить о том, с кем вы останетесь жить.»

Натаниэль, прочитав сообщение, передал телефон обратно сестре и как-то слишком тяжело вздохнул, уже в который раз протирая глаза, будто это действие приводило его в чувства. По его лицу можно было сразу понять, что в голове парня происходят слишком сложные мыслительные процессы. Хлоя все это время смотрела на своего близнеца, не позволяя себе отвлекаться ни на что. Она любила его сильнее всех на свете, правда любила. Дорожила им больше, чем всеми дорогущими брендовыми сумочками в своем гардеробе, хотя кто-то мог думать наоборот. Блондинка перестала отрицать свою слишком сильную привязанность в брате не так давно. Наверное, с того времени, когда их родители начали ругаться по любому поводу, иногда отыгрываясь на детях. Хлоя нашла в брате спасение, маленький мир, где все было спокойно, где ее утешат, где ее любят. И сейчас, когда родители разводятся, когда встал вопрос о разделении близнецов, Хлоя покрывалась тревожными мурашками по всему телу. Она не хотела думать, не хотела даже представлять о том, как будет жить без Натаниэля. Она не понимала, почему они не могут остаться вдвоем у матери. Не понимала, почему их хотят так несправедливо разделить.

– Хлоя, ты дрожишь, – блондин положил руку на плечо своей сестры и немного сжал его, – Успокойся, я что-нибудь придумаю. Мы справимся, слышишь?

Блондинка смотрела на брата не верящими глазами, но понимала, что брат что-нибудь сделает с этим, он всегда находил решения проблем, находил выход из самых, казалось бы, трудных ситуаций. Хлоя, доверившись брату, коротко закивала головой, нервно поджимая накрашенные губы.

От рассуждений ребят отвлек шум из ванной комнаты, резко направив взгляды в сторону комнаты, они машинально встали, будто готовясь к чему-то. Рафаэль до этого сидевший также на диване тоже устремил свой взор на ванную комнату, а затем на близнецов – те лишь немногословно пожали плечами. На странный звук вышел Кристиан, который до этого сидел в своей комнате, не сразу закрывая дверь, давая не долгую возможность увидеть сидящую на кровати Самиру.

– Что за звук? – парень решил не тратить время на переглядки с сидящими в гостиной ребятами и, не дожидаясь ответа, пошел в сторону ванной комнату, на которую показала Хлоя.

Открыв не запертую дверь, красноволосый увидел лежащее тело девушки на полу и разбросанные рядом шампуни и гели. Крис сразу же кинулся к белокурой девушке, чтобы проверить ее пульс и, подняв ее на руки, отнес в гостиную, где уложил на диван к обеспокоенному Рафаэлю, который, в свою очередь, сразу же отложил блокнот и бокал с вином на кофейный столик. К двум друзьям тотчас примкнули близнецы. Дверь спальни отворилась и оттуда вышла Самира с отстраненной гримасой на лице.

Рафаэль расслабил галстук девушки после чего начал, скорее машинально, чем соображая что-то в этом, расстегивать верхние пуговицы на рубашке Аделин, чтобы освободить область вокруг шеи. Также машинально парень остановил руки Хлои, которые начинали бить по щекам белокурой девушки, и, посмотрев на блондинку он лишь покачал головой, якобы говоря, что не стоит. Хозяин дома, в свою очередь, отошел к окну, чтобы немного его приоткрыть, дабы проветрить помещение и дать свежему воздуху попасть в легкие пострадавшей, если это можно так назвать. Натаниэль пошел в ванную комнату и начал рыскать в ящиках и шкафчиках в поисках нашатырного спирта. Смотря на этот хаос, к нему на помощь подошла Самира, найдя баночку с первого раза и пошла обратно к ребятам.

– Набери холодной воды на кухне, – бросив это выходя из ванной, брюнетка на ходу капнула немного спирта на вату, которую взяла там же, где и спирт, и передала Рафаэлю, который был ближе всех к Аделин.

Парень сразу же поднес ватку к носу своей подруги и, дожидаясь, когда та придет в себя, забрал стакан с холодной водой у только что подошедшего Натаниэля. Спустя недолгое время, Аделин пришла в себя и все, точно все, находившиеся в помещении вздохнули с облегчением.

***

Рафаэль был достаточно давно знаком с Аделин. Их семьи дружили еще с тех пор, когда ребят не было даже в планах. Они росли вместе, вместе пошли в школу, вместе пережили смерть родителей братьев Эйнсворт. Этот случай даже сильнее сплотил их, зажег искру между Аделин и Леем.

Говоря об Аде и Лее, у них раньше, в начале, связь была намного крепче, отношения ярче, чем на данный момент – их нельзя было оторвать друг от друга. Все твердили как один, что ребята точно проведут если не всю, то точно большую часть жизни вместе, когда-нибудь, возможно, даже поженятся. Но у Лея, оказывается, были свои планы на будущее. После совершеннолетия, отучившись на модельера, загорелся идеей о создании своей линейки одежды и в скором времени начал воплощать свою мечту в реальность. Бесконечные поездки в другие города, страны на показы модных домов – стали для него чем-то вроде выпить кофе с утра. С каждым разом Лей приезжал домой все реже, а в гардеробе Аделин все чаще начали появляться новые комплекты одежды, что, конечно, ее радовало изначально, но одежда приходила лишь с открытками от парня, а самого Лея девушка могла видеть только в инстаграме.

Рафаэль изначально наблюдал за своими родными, со стороны, не вмешиваясь, ожидая, что его брат, возможно, сам поймет, но Лей думал лишь о своей карьере. Возможно, Раф слишком долго был на стороне, не заметив, как быстро его подруга из прекрасного цвета, что только распустился, превратилась в медленно увядающую розу, которую забывали поливать.

Аделин не всегда была такой. Она, правда, любила себя, свою жизнь, но больше всего она любила своего парня. Ради него она была готова на все и даже больше. И, конечно, когда Лей находил больше причин не появляться дома из-за показов, девушка в первую очередь подумала на себя. Находила лишние килограммы, пальцы были не такими, нос слишком большой.

Возможно, в силу того, что Лей постоянно видел худых высоких моделей, по приезду, не замечал, казалось бы, колоссальных изменений в своей девушке. Он лишь обсыпал ее комплиментами, что грели душу белокурой девушке, и дарил кучу модной одежды, что уже не помещалась в маленький гардероб Ады.

Рафаэль, в отличие, от своей брата, только и видел, как девушка медленно убивает себя, но ничего не мог с этим поделать. Родители девушки жили в другом городе, зачастую без возможности приезжать даже по праздникам., из-за чего обязанность следить за состоянием Аделин упала тяжелым грузом на плечи, и без того погруженного в свои мысли и самобичевание, поэта. Конечно, он не замечал ничего в первое время, но когда Ада слишком задерживалась в туалете, когда еда все чаще была недоедена до конца, а при уборке квартиры находилось все больше белокурых волос, то парень заподозрил что-то неладное, но, все также, ничего не мог с этим поделать. Сначала, в силу своей неосведомленности, а дальше сама девушка пресекала малейшие попытки помочь ей.

– Ты умрешь, – начинал как–то слишком прямолинейно Рафаэль, – Я не хочу терять и тебя.

– Все нормально, у меня все под контролем, – а после ослепительная улыбка, открывающая ровный белый ряд зубов.

***

Пока в гостиной Рафаэль с Хлоей сидели рядом с Аделин, присматривая за девушкой, чтобы не случилось еще чего-то, на кухне собрались остальные ребята. Кристиан привычно курил в открытое окно, а Самира нашла себе место на кухонном столе рядом с красноволосым, стараясь особо не пересекаться взглядами с Натаниэлем.

– Мне кажется она уже не ела чуть больше суток, – произнес как-то даже внезапно для всех блондин.

– О, тебе не кажется, я даже более чем уверен, что Ада не ела нормально уже пару дней, – Кристиан даже не смотрел в сторону Ната, когда отвечал ему.

Самира не осмеливалась влезать в их разговор, иногда нервно сжимая пальцы на краях стола, на котором сидела и болтала ногами туда-сюда, чем немного бесила спокойно сидящего рядом Криса. В какой-то момент его терпению, видимо, пришел конец и он, сильнее, чем планировал, сжал икру девушки, тем самым останавливая ее движения, и чем заставил ее тихо, но слышно для присутствующих в комнате, ойкнуть.

– Знаете, просто забудьте о том, что было в комнате, – Натаниэль вздохнул уже в который раз за вечер и окинул ребят уставшим взглядом, – У меня нет ни сил, ни желания мусолить эту тему.

– Как скажешь, староста, – закидывая ноги на стол, произнес красноволосый в ответ, окидывая блондина, не привычным для себя, понимающим взглядом серых глаз, – Знаешь, я не знал, у вас тоже что–то происходит.

– Отныне, у нас ничего не происходит, – Натаниэль смотрел лишь на брюнетку, которая все еще сидела рядом с ними, не принимая участия в разговоре парней, лишь слушала, – И не будет.

Маленькую кухню наполнила, давящая на нервы, тишина. Все трое подростков, казалось, думали о своем. Об упущенном, потерянном или для кого–то, возможно, приобретенным, что будет страшно и больно упускать.