.༄ИГРА В ЖИЗНЬ༄.
- Это выглядит крайне скучно!- закатил свой глазик Билл.
- Разве что, выглядит так...На самом деле очень интересная игра.- ответил Лиам.
- По этой причине ты играешь в неё один?
- Эм...Не поэтому.
Лиам научился играть в шахматы с помощью одной книжки, которую родители подарили ему на День рождения.
Соперников, в полном смысле этого слова, у него не было, не считая, конечно, его самого.
Партия, достойная его тонкого ума, но, увы, весьма предсказуемая.
Нельзя почувствовать азарта, когда уверен более чем на сто процентов в своем успехе.
/А это и правда немного скучно.../- подумал про себя «неправильный».
Дело было не только в шахматах. Мало кто заинтересован в общении с таким неравносторонним треугольником, как он, что уж говорить о игре...
Именно поэтому в глубине души Лиам лелеял надежду увлечь шахматами хотя бы Билла, несмотря на то, что родителей наверняка сердило их и без того тесное общение.
Он не был уверен в этом наверняка.
Но они вполне могли думать так, ведь все в его семье знали, что Лиам мог представлять из себя потенциальную опасность.
И больше всего на свете Лиам боялся за это крошечное большеглазое существо, что стояло на цыпочках сейчас рядом с ним, едва дотягиваясь до края стола и с великим подозрением всматривалось в шахматную доску.
Те многочисленные врачи, которых он повидал на своем веку, твердили, что малыши восприимчивы и податливы, совсем как глина.
Они могут менять свою форму в зависимости от внешних факторов.
Лиам боялся, что он может стать тем «фактором», что повлияет на Билла плохо.
Но все его попытки не привязываться к нему, сокращать встречи, оказывались напрасными.
Оно и понятно: для своего возраста Билли был крайне смышленым малышом, интересным собеседником, иногда даже внимательным слушателем, правда, очень неусидчивым и шаловливым.
«Моё маленькое исчадие Хаоса!» - Так называла его мать, сначала делая вид, что сердится на учиненную шалость, а потом находила, что платье, наскоро сделанное из её новых штор, это очень милая выдумка.
Всё ли дело в хитрости или недюжинном обаянии, но стоило лишь понаблюдать, какие небылицы он сочинял родителям, чтобы лечь немного позже или съесть пару конфет перед ужином, чтобы убедиться в его манипулятивных способностях.
Что ж...Лиам со временем выучил пару его трюков и стал применять свои знания с пользой для себя.- Ты не можешь судить о чём либо, даже не попробовав.
Именно таков был первый шаг Лиама на пути к заветной цели - сыграть на неуёмном любопытстве ребёнка.
Обычно это срабатывало.
- Ты говоришь точно так же, как мама про капустный салат! От того, что я попробовал, он не стал лучше!
...За редкими исключениями.
Но никто не говорил, что это будет легко, верно? Тем слаще победа, чем тяжелее она достаётся.
- Возможно, ты ещё просто не дорос до этого...- как бы между прочим заметил Лиам и пожал руками.
На что маленький серый треугольничек нахмурился и снова опасливо покосился на шахматную доску.
- Я уже давно взрослый! Папа даже брал меня с собой в агенство, на прошлой неделе! А тебя нет! Наверное, это всё потому, что ты - такой большой и умный - слишком много времени тратишь на какие-то глупые игры, в которых даже нет смысла!
Лиам не нашёлся, что ответить, лишь преградил ребром ладони клетчатую доску от испуганного взгляда малыша, хоть как-то защищая от него достоинство своей любимой игры.- Лиам? Ты что обиделся? Я не нарочно, честно! Прости! Прости-прости, я больше так не буду!
В такие неловкие моменты слова словно застревали в «неправильном».
И дело вовсе не в том, что ребёнок считал шахматы пустой тратой времени, нет. Просто иногда, благодаря своей наблюдательности и способности делать выводы, Билли мог уколоть словами и весьма ощутимо. Он словно бы умел находить слабые места...
Это были странные глупые мысли, на которых иногда ловил себя Лиам, в очередной раз доказывая себе своё несовершенство, и без того явное в физическом плане.
Как можно обвинять этого, демонёнка, в лицемерии и злорадстве?..Плюс, он каждый раз так мило просит прощения...
Виноват ли он в том, что по наивности своей не понимает, насколько печальна жизнь на самом деле и в своих рассуждениях случайно нащупывал самое болезненное место в душе старшего брата?
Он был прав наполовину...самую неприятную из половин: их отец действительно никогда не брал Лиама с собой на работу.
Он никуда не брал его с собой.
И если бы дело касалось какой-нибудь оплошности, какого-нибудь реального проступка, он мог бы найти способ все исправить. Он бы с лёгкостью забросил шахматы, если бы проблема заключалась именно в них.
Но его форма - такая искривлённая, непропорциональная, разноугольная, именно она была тем препятствием, которое никак нельзя было преодолеть.
Врачи говорили, что если он будет вести себя хорошо и стараться быть во всём похожим на родителей, то со временем форма выровнется, но годы шли...Углы же не менялись ни на градус, а вера Лиама таяла, как снежинка в руке - такая же нежная и хрупкая, прекрасная и недосягаемая была эта вера в счастливое будущее.
Его никто не воспринимал всерьёз...В долгосрочной перспективе - ни родители, ни эти самые врачи, ни мир, в котором они жили, и даже он сам.
Никого не интересовало содержание книг, обложка которых не соответствовала общепринятым представлениям о том, как именно должны выглядеть книги.
Не существовало никаких способов для неправильного треугольника, чтобы вклиниться в мир, созданный для идеальных фигур.
У него даже не было внушительного острого угла при вершине, как у солдат - равнобедренных, чтобы приводить всех в ужас и трепет.
Он был неудобен для понимания, потому что он был другой, совсем другой...
Наберись даже с сотню таких вот подобных ему уродцев, что с того?
Стоит ли менять мир ради пригоршни статистических ошибок Вселенной?
Понятно с точки зрения логики.
Нечестно и больно с точки зрения того, кто не вписывается в концепцию мира, в котором живёт.
За исключением лишь одного маленького обстоятельства, коим было это существо, что умудрилось задеть Лиама брошенными случайно словами.
Существо идеальное по всем параметрам, всеми любимое, всеми обласканное, которое всё же искренне верило, что он - Лиам, самый лучший и самый умный в их мире!..
И вроде бы отходят на задний план все трудности бытья, и не имеет никакого значения разность углов и сторон.
Эта наивная и искренняя вера, что поражала сердце сильнее самой страшной болезни.
Она порождала надежду, для которой не было никаких оснований в этом жестоком мире.
А ведь Билли был приёмным ребёнком в семье, но таким капризным и избалованным!
Маленький малыш, перед которым открыты все двери.
Столько возможностей и перспектив даёт ему его форма, а он не придаёт этому никакого значения!
Иногда всплывала мысль, что если бы он, Лиам, был бы таким же идеальным?
Каково это - быть настолько желанным, заставлять родителей сиять этой нежной озаряющей улыбкой вместо того, чтобы вызывать лишь слёзы на их глазах (Лиам однажды, ещё в глубоком детстве, случайно увидел, как мама плачет; он никогда не перестанет винить себя за это).
Этот демонёнок ворвался в их жизнь, и, будучи совсем чужим, он сумел осчастливить родителей и братьев - «его родителей» и «его братьев», сделал то с помощью криков и истерик, не лишённых обаяния, но всё-таки раздражающих, чего Лиам так и не добился всем своим примерным поведением и большим умом.
Но при всём этом имел ли он право злиться на него, винить во всех злоключениях своей несчастной жизни?
Если даже и имел, то он не использовал это единственное право, которое у него было.
Он слишком сильно полюбил Билла для этого.
Столько было причин для ненависти, но все они обратились в прах, сгорели в том комке тепла и нежности, что Билл породил в сердце Лиама своим трепетным участием, ставшим теперь таким необходимым, таким родным.
О, это окрыляющее чувство значимости!
По воле родителей их братьям близнецам было суждено разделить одно имя на двоих.
Уилльям и Вилльям на языках разных размерностей означало «желанные».
Но как же хотелось Лиаму помимо имени своих братьев, значение которого явно не подходило бы ему, разделить со своими младшими братьями и эту наивную идею о том, что форма не имеет никакого значения по сравнению с внутренним миром, что все ограничения исходят от самого существа, а не обстоятельств, с которыми ему приходится мириться, но малыши его боялись и порой доходило даже до слёз когда он приближался к ним ближе, выдуманной ими, позволительной нормы.
Как бы ему хотелось, чтобы то что он пытался до них донести, было на самом деле...
Но ведь его любимый младший братик Билли знал правду и этого было вполне достаточно.
Но страшно то, что демонёнок не догадывался какое разочарование ждёт его впереди.
* * *
Рано или поздно он внемлет голосу разума и тогда «самый лучший и умный в мире» перестанет существовать для него, ибо он станет считать: никакие достоинства не могут оправдать уродство.
Образ пыльной замшелой завесы, скрывающей секреты взрослой жизни, ясно проглядывался в его мыслях.
А за ним ещё один: маленькая черная рука, повинуясь сладкому любопытству, стягивает это коварное покрывало...Лиам поморщился, словно боясь увидеть то, с чем только предстояло столкнуться его любимому, младшему братику.
В Флатландии сурово наказывали любопытных...и ему страшен этот факт.
* * *
Из мрачных размышлений Лиама вывел внезапный грохот.
Билли уже успел пододвинуть стул к столу и взобраться на него.
Он сидел напротив, скрестив ноги, и щёлкал пальцами по шахматным фигурам.
В конце концов одна из них отлетела, сбив несколько других фигурок так, что они попадали со стола.
- Ой...Я не нарочно, прости Лиам...
- Что ты делаешь, Билли?
Немного сердито произнёс старший брат, тяжело опустившись на пол и поднимая упавшие фигурки.
- Пытаюсь сделать эту игру интереснее, чтобы мы могли поиграть в неё вдвоём!
Это было своеобразное проявление участия, а его Лиам получал слишком мало, чтобы не ценить.
- Может быть всё-таки попробуешь сыграть по правилам?
- Играть по правилам скучно и предсказуемо!..
- Зато не так шумно в любом случае. Хм...Обычно мне не нравится то, чего я не понимаю.
Лиам вновь врал, он всегда любил узнавать что-то новое.
По этой причине до самого потолка были заставлены книгами полки в его комнате.
Но что касается Билла, то он верно подметил: его старший брат не любил того, чего не понимал.
Внезапно вершину Лиама посетило озарение.
Так внезапно, что он даже ударился верхним углом о край стола.
Потирая ушиб, он торопливо собрал последние шахматные фигурки, словно боясь забыть свою идею, и вновь уселся на свой стул.- Как ты думаешь, в чём заключается смысл этой игры?- спросил он, попутно расставляя шахматы по соответствующим клеткам и лукаво сощурил глаз.
- Эм...В том, что его нет?..
Лиам рассмеялся.
- Нет. Смысл в том, чтобы с помощью ума и воображения обойти все возможные правила!
Помимо его воли в глазу Билла загорелись огоньки любопытства.
Нарушать правила весело, особенно если речь идёт о спрятанных мамой вкусностях.
Риск быть пойманным придает им особую сладость...
- Ух, ты! Вау! Это как?!.
- Очень просто. Твоя цель обмануть соперника, застать врасплох его короля, а если ты скучный и предсказуемый, то у тебя это вряд ли получится.
Кем-кем, а вот предсказуемым Билл не был.
Он это точно знал.
Его любопытство, успешно разжигаемое Лиамом, росло в геометрической прогрессии.
Вместе с ним посыпалась бесконечная череда вопросов.
- А это что за фигура, Лиам?
- Это Конь. Он ходит буквой «Г»
- Это...как?- не понял малыш.
«Неправильный» лишь нервно потёр уголки своего единственного глаза:
- Точно. Ты ведь ещё не знаешь букв. Ну...в общем...- он наглядно показал ход «Конём» и вновь перевел взгляд на сидящего напротив Билла,- Вот как ходит. Понял?
- Угу. А «Королева»?
- Не «Королева», а «Ферзь». Это фигура ходит как угодно.
- Оу-у-у...КРУТО! А «Пешка»?..
- Вот так.- старший брат не стал утруждать себя и ребенка лишними словами, сразу покозав ход.
- А где король? Он самая сильная фигура, да?..
- Вот здесь и начинается самое интересное. Король по силе не уступает разве что пешке - самой слабой фигуре.
- Я не понимаю...Зачем же тогда нужен «Король», если от него нет толку?
- Дело в том, что вся сила короля заключается в его армии: пешках, рыцарях, коннице, турах и ферзе.
Перечисляя всё виды шахматных фигур, Лиам демонстрировал их расположение на доске.
- Какая же фигура самая сильная?..
- «Ферзь». Как я уже говорил, он может ходить во всех возможных направлениях и на любые расстояния.
Малыш благоговейно взял в руки фигурку чёрного ферзя так, словно она была живым существом.
Обычно его мало заботила аккуратность при использовании вещей.
Матери часто приходилось журить его за выходки, которые имели последствия сродни тем, что оставляет после себя торнадо.
Немаленький торнадо, нужно отметить.
Но что касается расстановки приоритетов, Билли берёг то, что ему нравилось, особенно если это касалось самой мощной фигуры в этой глупой игре. Он уважал мощь. Билли берёг всё то, что было дорого для него.
- Лиам, но ведь...такую фигуру будет жалко потерять в бою!
- Да, но и это не беда.
- Как «это не беда»?..
- Если довести до края доски пешку, то она может стать любой фигурой...В том числе и ферзем.
Малыш замер, будто до конца не понимая смысл сказанного.
Это напомнило ему одну из тех историй, что перед сном рассказывал ему сам старший брат.
В них (в этих историях) простачку прежде чем стать героем, приходилось пройти через множество испытаний.
Как правило в него никто не верил в самом начале, все смеялись над ним, но в итоге он добивался высот, тогда как его обидчики оставались не у дел.
Билл любил такие истории.
-...Лиам.
Непривычным для него тихим голосом, практически шепотом, произнёс он после продолжительной паузы.
- Да, Билли?
- Научи меня играть в это. Только с одним условием!
- Я слушаю тебя.
- Если я выиграю, ты достанешь для меня печенье, целую банку! Каждый раз, когда я буду побеждать, ты обязуешься делать это! Таковы условия нашей сделки! Согласен?
Своими выходками малыш уже походил на бывалого мошенника.
Он станет достойной сменой для их отца, когда вырастет, в этом не было никаких сомнений.
Но так как на скорую победу можно было не рассчитывать в ближайшее время, Лиам согласился на это условие, не раздумывая.
Они ударили по рукам...
~ ~ ~
«Есть два способа вырваться вперёд: играть по правилам лучше всех или лучше всех нарушать правила!» - Боб Хакер.
~ ~ ~