Измена

Проснувшись на следующее утро, я сначала не могла понять, почему так жестко и холодно, пока не вспомнила, что я нахожусь не в доме у Адриана, а в своей старой квартире. Воспоминания нахлынули волной, вызывая тупую боль в груди.

Нащупав рукой на тумбочке телефон, чтобы посмотреть время, вместо этого я увидела целых 20 пропущенных звонков, и как минимум 30 непрочитанных сообщений. И все от Адриана. К глазам вновь непроизвольно подступили слёзы, и я без сожаления удалила чат с ним и добавила его номер всюду в чёрный список. Я не хотела больше ничего слышать от человека, который вот так разорвал мне сердце и вывернул наизнанку душу...

Застонав, я попыталась встать, но почти сразу же без сил упала обратно на кровать. Голова нещадно закружилась, во всём теле была ломота и слабость... Похоже, я всё-таки простыла, пройдясь ночью под холодным дождём. У меня всегда было очень хрупкое здоровье, но когда я бежала вчера из дома мужа, я даже не подумала о такой простой вещи, как зонтик...

Кое-как сев и завернувшись в одеяло, я с трудом встала с кровати и побрела на кухню. Там я заварила себе чай из того, что было в ящиках, чтобы согреться. Хоть я давно не была в этом доме, всякие базовые вещи для существования тут оставались. Из таблеток, увы, обнаружился только аспирин. Никаких жаропонижающих не было, за ними нужно было идти в аптеку..

Звонить мужу я бы не стала никогда и ни за что, даже если бы лежала здесь и умирала. Знакомых и друзей у меня как таковых не было, родственников тоже... Но, покопавшись в памяти, я всё-таки вспомнила одного человека...

С трудом дойдя до прихожей, я откопала в тумбочке старенькую записную книжку моей мамы с номерами телефонов и спустя пару минут отыскала нужный. Набрав цифры дрожащими пальцами, я нажала 'набор'.

– Я слушаю, – послышался в трубке приятный женский голос.

– Здравствуйте, мисс Клейтон, это Натали... Дочь Элеоноры, – хрипло произнесла я дрожащим голосом.

– Натали?! Здравствуй, девочка моя, – голос в трубке заметно потеплел. – Давно же я тебя не слышала... Как ты? Всё хорошо?

– Нормально... – соврала я, не желая пока раскрывать все подробности. – Мисс Клейтон, надеюсь, не будет очень нагло с моей стороны попросить вас о небольшой помощи... Я, кажется, заболела, а дома совсем ничего нет... Вы не могли бы сходить в аптеку для меня?.. Я вам заплачу...

– Не говори глупостей, девочка! – перебила меня женщина. – Я тебя маленькую на руках носила, а ты мне что-то про деньги! Говори, куда ехать. На ваш старый адрес?

– Да...

– Хорошо, через час я буду.

Я почувствовала, как от нахлынувших чувств на глазах выступили слёзы. Поблагодарив женщину, я завершила звонок. Вновь положив руки на тёплую чашку, я погрузилась в воспоминания...

Миссис Клейтон с моей мамой когда-то были лучшими подругами. Мама даже хотела сделать её моей крёстной матерью, но увы, Мелинда была убеждённой атеисткой и переубедить её в чем-либо было просто нереально. Но она и без этого была замечательным человеком и действительно была для меня почти второй матерью. Мы поддерживали связь до тех самых пор, пока мои родители не скончались... А потом мне стало не до этого. И сейчас я чувствовала стыд и вину за то, что за всё это время даже не позвонила ей.

Через час раздался стук в дверь. Встав со стула, я поспешила открыть, насколько позволяло мне мое ослабленное положение.

Миссис Клейтон стояла на пороге с двумя большими сумками в руках. С того последнего раза, что я видела её, она почти не изменилась, разве что в волосах появилась небольшая седина, почти незаметная. А так – всё та же красивая, уверенная дочь 90-х, как она сама себя называла.

Едва увидев меня, она ахнула.

– Боги, да ты же горишь вся! Ну-ка, давай марш в постель, – распорядилась она. – Я сейчас принесу лекарства.

Я послушно побрела обратно в спальню. Жар действительно усилился, тело ломило просто нещадно. Казалось, что каждая косточка в нём ноет... Я даже не помнила, когда мне последний раз было так плохо.

Через пару минут в комнату вошла мисс Клейтон с подносом. Взяв ложечку, она стала поить меня микстурой.

– Как же тебя так угораздило, девочка? Ладно, сейчас тебе получше станет, и тогда мне всё расскажешь, – она уже и без слов поняла, что у меня было далеко не всё в порядке. Особенно по запущенности этой квартиры, в которой явно давно никто не жил и не бывал.

– Спасибо, что возитесь со мной, хотя не обязаны, – благодарно прошептала я, послушно глотая очередную ложку микстуры и морщась от горьковатого вкуса.

– Ерунду не говори, – отмахнулась она. – Эля бы меня убила за то, что её дочь в таком состоянии. Да и я тоже была хороша, даже не позвонила тебе за эти годы; думала, что у тебя всё в порядке, навязываться не хотела. Ты же вроде сейчас замужем? – она так пристально взглянула на меня, что мне стало не по себе и я отвела взгляд.

– Я собираюсь подавать на развод, – тихо, но твёрдо сказала я.

Мелинда ничего не стала спрашивать, лишь понимающе кивнула. Она в своё время тоже выгнала мужа из дома, я не знала подробностей, но эта женщина никогда ничего не делала без причины и никогда бы не позволила кому-то вытирать об себя ноги. Она не была глупой и наивной. В отличие от меня...

– Ну, что бы ты не решила, знай, что я всегда тебя поддержку, – сказала женщина, ободряюще похлопав меня по руке. – Но сейчас в первую очередь нужно привести тебя в порядок, а потом уже что-то делать. Я сейчас сварю тебе немного каши. Это лучшее, что нужно при простуде.

– Я не хочу... – слабо простонала я.

– А я и не говорю, что хочешь. Я говорю, что тебе необходимо что-то съесть, хотя бы небольшими порциями. Ты должна быть сильной. Я сделаю твою любимую, на молоке, – она погладила меня по голове и ушла из комнаты. Этот ласковый, почти материнский жест заставил невольно заставил меня тихо всхлипнуть.

Жаропонижающее, видимо, начало действовать, я обессиленно закрыла глаза и почти сразу уснула...

Я обязательно буду сильной... Ради себя и ради моей малышки... Я почему-то была почти уверена, что у меня будет девочка. Я всегда мечтала о собственной дочери. Чтобы всё было как положено – дом, семейный очаг, я и мой муж, и наша малышка... Но теперь всё это оказалось лишь несбыточной мечтой. И моя маленькая будет обречена расти без отца...