Понимание
- Аластор, твои глаза!
На нее, со странной грустной ноткой, смотрели светлые карие глаза, потерявшие свой алый цвет. Радио-демон выглядел необычно... Каштановые волосы, уже менее широкая улыбка. Лишь серый цвет кожи и торчащие из причёски оленьи уши напоминали о его прошлом облике.
- Я знаю...
Это означало лишь одно, он искупляется... Он едва сдерживал истерический смех, думая об этом, с трудом принимая то, на что, казалось, он был неспособен.
В глубине души он понимал что просто расслабился. Своим добром и оптимизмом Чарли смогла растопить даже его, казалось бы мёртвое сердце. Он уже давно не убивал, не пытал грешников. Просто не хотел видеть грусть и разочарование на лице принцессы. Да, она простит его, но грусть в её глазах заставить его чувствовать практически ненависть к себе... Он не хотел этого, а потому молча терпел, по вечерам наслаждаясь спокойствием в обществе Чарли.
Он чувствовал что поводок на шее затягивается все туже, но демону плевать. Эти чувства слишком приятные, они словно наркотик привязывают к себе, вызывают зависимость, при разрыве которой ломка будет крайне мучительной...
Они не говорят об этом, но знают что расставание уже близко. Их понимание кроется во все более нежных отношениях, в искусственных уверенных улыбках.
Они почти не разговаривают, но этого и не нужно. Уютная тишина с оттенком грусти заменяет все разговоры, спокойные часы, проведённые на диване у потрескивающего камина позволяют ненадолго забыться, заставить думать что у них ещё много времени и все будет хорошо.
Так думает Чарли, лёжа на худых коленях Аластора, тепло которых, словно в насмешку заставляет вспомнить о том, что радио-демон уже практически человек.
Принцесса всегда улыбается, нежно, радостно, но это лишь маска. Он каждую ночь слышит как она плачет в подушку, тщетно пытаясь заглушить всхлипы. Тонкие стены пропускают все звуки, отчего он чувствует себя ужасно. Слышать её плач без возможности помочь самая настоящая мука для него.
- Я так рада! Ты сможешь попасть на небеса, я верила в тебя! - восклицает она днем, проклиная себя за нежелание отпускать его в глубине души. Это желание душит, шепчет что это нечестно. Все, все смогли искупиться, но ей суждено вечно жить в аду, лишь потому, что она здесь родилась.
Аластор знает о её метаниях, всеми силами пытается помочь, но это бесполезно. Он не может заставить глаза вновь стать красными, не может заставить силы вернуться к нему...
Поэтому он просто обнимает её нежнее, пытается через касания и поцелуи показать что Чарли не виновата.
Он рычит, когда утром видит в зеркале человека и не желает спускаться вниз. Но нужно...
Чарли со счастливой улыбкой бросается ему на шею, - ты смог! - но он чувствует как быстро бьётся её сердце в нежелании прощаться.
Он не хочет бросать девушку совсем одну. Да, она наймет новых работников, да, придут новые постояльцы, но широкая улыбка на белом лице будет напоминать его улыбку - полностью лживую.
"Улыбка может означать многое, дорогуша..."
Теперь они понимают это в полной мере, зная что это их последний день вместе.
__________
У их прощания горький вкус с привкусом тщательно скрываемых солёных слез. Их прощание нежное, с оттенком тягучей душевной боли, со звоном разрываемых чувств.
Не было сказано ни слова, но все понятно и так. Оба знают что приход ангела лишь вопрос времени, оба знают что больше не увидят друг друга, оба знают что душевная боль хуже телесной. Вторая быстро проходит и забывается, первая же чувствуется вечность и её не забыть, от неё не скрыться.
Чарли улыбается когда открывается портал, она улыбается, провожая его, улыбается когда ангел хватает его за руки, чтобы навсегда забрать.
Выдержка изменяет ей лишь в последний момент. Она кричит, плачет, тянет к нему руки в бесполезных попытках забрать, спустить обратно. Она кричит что любит его и Аластор мягко улыбается, как делает это лишь при ней и молчит, боясь что голос подведет впервые в жизни.
Яркая вспышка и Чарли падает на колени, не чувствуя боли. Она рыдает, качаясь из стороны в сторону. Тушь течёт по лицу, прочерчивая на белой коже чёрные полосы, но ей плевать. Кажется только сейчас она осознала что он ушёл навсегда.
Чарли смутно помнит как отец гладит её по спине, запомнились лишь нежные прикосновения и его слова:
"Ты сделала это, Чарли! Я горжусь тобой! Ты - самое светлое существо в этом грязном месте..."
Но она слышит такие знакомые потрескивания в голосе отца. Он медленно меняется на голос, так напоминающий старое радио.
Аластор говорил тоже самое, когда она провожала Вэгги, он также нежно обнимал её, позволяя выплакаться на плече, обтянутом алой тканью. Сейчас же она видела его в словах и действиях отца, что заставляло сердце болеть ещё сильнее, натягиваться словно струна, грозя в один миг порваться от разрывающих эмоций.
Кажется в один миг она уснула, во всяком случае грусть и боль отошли в сторону, позволяя ей погрузиться в такую спокойную, уютную темноту, позволяющую, наконец, расслабиться и просто не думать... Она погружается все глубже, во все более тёмные глубины, хочет выбраться, но, одновременно с этим, желание избавиться от боли заставляет её опускаться все ниже и ниже, откуда уже нет выхода...
__________
Можете прислать донат на этот номер: 2200701334384945