Глава 2
***
День сурка.
Это, на самом деле, самое страшное чувство, которое можно испытывать, но Феликс не чувствовал её во всю катушку.
Почему? Потому что рядом всегда были люди, которые поднимали не только настроение, но и необходимо жизненную энергию.
Феликс по прежнему рано вставал, ходил в универ, а после на подработку, а после неё, без задних ног, заваливался на кровать, глаза сами собой закрывались.
Но при этом, каждый день что-то происходило, например, однажды Итан от какой-то шутки так сильно рассмеялся, хватаясь за живот, что стукнулся спиной на готовый заказ, от этого стаканы полетели на пол, с трескающимся звуком стёкол.
— Блять! — крикнула Ха Рин, уже забегая на кухню за средствами уборки.
— Ну все, мы все умрём.
— Итан, блять, я тебя придушу нахер, жди ночи! — пообещал Чонин, кидая в того какой-то тряпкой, лежащей рядом, уже представляя лицо босса, если она узнает.
— Заткнитесь вы нам гостей пугаете! — рявкнул Феликс, а потом обернулся к удивленным посетителям и состроил ангельскую улыбочку, — Не волнуйтесь, это лишь небольшая заминка.
— Слышь, ангелочек, у босса вместе отчитываться будем за такую потерю стекла, — фыркнул Чонин, толкая Итана в плечо, а тот неловко хохотнул, — Че ржёшь, дебил?
— Завали своё хлебало, не ной, щас уберемся и все. К тому же, как будто ты не привык стекло здесь терять. — заорал на этот раз Феликс и взял у Ха Рин метлу, начиная аккуратно убирать осколки, а та начала так же осторожно вытирать пролитые напитки.
— Сказал так, будто я их коллекционирую. — сложил руки на груди Чонин, косо поглядывая на Итана.
— Будто это не так. Каждую чашку бережешь. — бубнил Феликс, а потом Чонин перехватил у него метлу и начал молча подметать осколки.
Ну, как молча...
— Боже, какие же вы дебилы. Как можно было так допустить?
— Заткнись уже, я слышу всё твою нытьё. — фыркнул Феликс и отобрал метлу обратно.
Осколки они, в итоге, убрали и напитки новые приготовили. Чонин, конечно же, ночью к Итану не явился (хотя тот и не собирался). И в самом конечном итоге, босс так ничего и не узнала.
Правда узнала Джесс и дала Итану подзатыльник. Ну, а как она какой-то ложкой из кухни гоняла его — это уже другая история.
В универе тоже скучать было некогда. Недавно, Чонин и Феликс проходили по коридору, замечая какой-то кучку у стены, приглядевшись можно было понять, что по стене ползут капли, не понятно откуда взятой, воды. Но Феликс сначала этого не понял.
— Это что такое?! — завопил Феликс, спрятавшись за спину Чонина, — Это змея?!
— Ты долбоёб? Это вода течёт.
— А тебя не смущает какого чёрта она течёт по стене?! — всё ещё вопил Феликс, выглядывая из-за спины, чтобы посмотреть, как же красиво водные разводы на стенах складывались во что-то ужасно-страшное.
— Вот сейчас и проверим.
Они подошли к кучке таких же любопытных студентов, которые и пояснили, что на этаже выше прорвало трубу. Как именно, пока никто не понял, но некоторые слышали сверху какие-то вопли (прямо как у Феликса рядом) и предположили, что кто-то просто затопил аудиторию.
— Просто затопили?!
— Да боже, успокойся ты.
В конечном итоге, все пары, проходившие на этом этаже отменяли на протяжении двух недель. Как оказалось, там действительно были студенты-двоечники, которые умудрились не то, что бы затопить одну аудиторию, а почти целый этаж снизу.
У Феликса, слушая это от Чонина, от шока отвисла челюсть и за тех ребят он мог только молится, потому что за это не то, что по головке не гладят, скорее её не отрубают на смертной казне. В их университете были запрещены драки, а крупные шалости вообще караются отчислением.
Однако, были и те моменты, которые заставляли задуматься.
Однажды Феликс вышел ночью на балкон. Он, тогда, только недавно вернулся с подработки и ещё на пути домой заметил усыпанное звездами небо, поэтому не полюбоваться им с балкона было грех.
Ночью, особенно в теплые сезоны, было прохладно, но не холодно, чтобы укутываться в тёплую одежду. А ещё Феликс заметил, что этой зимой, ночью звёзд почти не бывало, но весной их было так много, словно они тоже ждали окончания этой хмурости в небе.
Красивые, сверкающие точки в небе. Это всегда казалось чем-то удивительным, космос ведь так далеко, но звезды видно, так ещё и целыми созвездиями.
Феликс искал те, которые знал и мог определить. Ага, вот ковш — большая медведица. А вот такой же, только перевернутый — малая медведица. А вот три яркие точки подряд — пояс Ориона. И много других. Глаза разбегались, хотелось рассмотреть все.
Только вот, как оказалось, Феликс не один смотрел ночью на звезды. Это он понял по кашлю, недалеко от балкона. Феликс повернул голову и увидел Хёнджина, который курил сигареты, при этом кашляя в руку.
И да, опять без верха.
«Да ебить твою мать.»
«Тебе вообще бывает холодно?!»
Хёнджин в очередной раз закашлялся в кулак, а потом с тихим рычанием (или так показалось Феликсу) потушил сигарету, в последний раз выдыхая облако никотинового пара. И посмотрел наверх. Феликс последовал его примеру и вновь посмотрел на звезды.
Смотреть на звезды не в одиночку, казалось чем-то комфортным и личным. И пусть, что между ними парочку метров и что они не общаются, но знать, что ты не один такой странный — уже открытие. Очень даже приятное и неожиданное открытие.
Феликс и сам не заметил, как вместо точек на небе, смотрел на Хёнджина, уже не в первый раз полуобнажённого перед ним.
«Почему?... Почему к этому человеку так тянет, хотя нас вместе ничего не связывает...?»
Феликс облизнул губы, осматривая его выпирающий кадык на горле.
Хёнджин подкачался.
В отличие от того, каким он был где-то осенью и каким стал сейчас — это было заметно. Наверняка, для какой-то своей новой и очередной девицы.
Пальцы сжали подоконник балкона, к горлу что-то поступило. Такое тягуче-липкое и ужасно неприятное. Противное. Хотелось это поскорее выплюнуть, но в горе ничего не было — это были лишь ощущения. Поэтому приходилось терпеть.
«Почему я злюсь?»
Феликс вновь поднял свой взгляд на Хёнджина (будь он проклят). И когда понял, что сейчас они смотрят друг на друга — не удивился, ведь такое они проходили почти каждый день. Даже несколько раз в сутки, стоило им обоим (по случайности?) выйти на балкон.
Их разлучали всего лишь пару метров, а реальности казалось, что их разлучало гораздо больше. Но взгляд был привязан друг к другу, заставляя сердце учащённо забиться. Он казался ближе, чем действительное расстояние.
«Пожалуйста, не смотри.»
«Не смотри на меня так.»
Но при этом сам взгляд отвести не мог.
Что-то в Хёнджине действительно манило. Притягивало, словно магнитом. Он казался загадкой, книгой, которую никто ещё не успел прочитать.
Так казалось, потому что он действительно был очень скрытным. Круг его настоящих друзей ограничивался лишь двумя парнями — Сынмином и Минхо. Все остальные на фоне казались лишь знакомыми. О нём нет какой-то точной информации, лишь мерзкие слухи, которые Феликс презирал, но не мог перестать их слушать.
Хотелось узнать о нём, как можно больше.
Какой он? Даже самый маленькие и незначительные вещи, стали приобретать большой интерес. Например, любит ли он читать? Или больше предпочитает смотреть фильмы? Если да, то какие? А какие книги? Что он предпочитал есть?
Хёнджин тоже замер, смотря на Феликса, словно завороженный. От чёртовых мыслей и фантазий, сердце билось быстрее. Все тело обливалось теплом. Таким сильным, что в накинутой ветровке становилось жарко.
Феликс не выдержал и, буквально, вылетел с балкона, забывая закрыть окно. Это слишком. Может у него и разыгралось воображение, но именно этот долгий взгляд был чем-то более значительным. Чувствительным.
Захлопывая за собой дверь в ванную, боясь, что Хван, каким-то образом, побежит за ним, глаза остановились на свое отражение в зеркале.
— Чертовы щеки! Какого вы такие красные? — фыркнул Феликс, прикладывая прохладные ладони на них, чтобы охладить.
Однако хватило пяти секунд, чтобы снова возмутиться, но уже чуть громче. И нецензурной.
— Блять!
Только сейчас он понял, что тоже был без верха. Торс прикрывала лишь ветровка, и то расстëгнутая, через которую было прекрасно все видно, если приглядеться.
И, когда он выбежал с балкона, покрасневший, и почти упавшей на плечи ветровкой, он не заметил, как на лице Хвана расцвела усмешка.
***
— Я устал. — выдохнул Чонин, поправляя, упавший на одно плечо, рюкзак.
— Согласен. Скажи спасибо, что нам выходной на работе дали. — бубнил Феликс, держа в зубах резинку для волос.
— Спасибо! — словно взмолился Чонин.
Феликс усмехнулся его иронии, а потом вытащил резинку с зубов и собрал ею хвостик. Получилось миленько и, как наделся Феликс, без петухов.
— Ты похож на Чиполлино. — прыснул Чонин.
— Не правда! Я был бы похож, если бы хвост был наверху, но он внизу! — возмутился Феликс, который уже слышал подобное сравнение, когда собирал волосы.
Чонин рассмеялся, дëргая его за хвостик.
— Я тебе сейчас руку отгрызу. — он клацнул зубами и Чонин тут же убрал руку.
— Ты в последнее время всё больше и больше напоминаешь бешеную собаку. Может мы тебя, того, в ветеринарную клинику отведём? А то мало ли, укусишь кого-нибудь и люди от тебя тупизмом заразятся. — он сквасил сострадательное лицо, а Феликс готовился кинуть в него рюкзаком.
— Щас ты там и окажешься.
Убить Чонина было не выгодно, так что спустя минут 10 беготни друг от друга, те выдохлись и уже в более спокойней атмосфере дошли до той дорожки, где обычно расходились. Точнее, на углу магазина, потому что дом Чонина находился в другой стороне и достаточно далеко от дома Феликса.
— До завтра. — помахал рукой Феликс.
— Пока-пока.
Он улыбнулся и воткнул беспроводные наушники в уши, слушая музыку, которая расслабляла.
Музыка всегда помогала избавиться от стресса и лишних мыслей. Ну, а так же, Феликс еле сдерживался, чтобы не начать танцевать прямо по дороге.
Когда же он подошёл к своему подъезду, то ошарашенно расширил глаза, замечая сидячую фигуру, облокотившись прямо на стену дома. Он вытащил наушники, аккуратно укладывая их в кейс и засунул в карман рюкзака.
— Чанбин? — нахмурился Феликс, дёргая за плечо спящего брата, — Ты умер или спишь?
«Если умер, то тащить его буду не я.»
От него исходило запахом каким-то дорогих и, как знал Феликс, горьких сигарет, а еще парочками выпитых стаканов алкоголя.
«А, так он нажрался.»
«Ну слава богу не умер.»
Чанбин, после неплохой тряски за плечи, замычал, морща нос и едва слышно прохрипел:
— Умер, вроде.
«Ох, братик. Это называется — нужно знать меру.»
— Да ты что? И как тебе? — хмыкнул Феликс, незаметно забирая у брата из кармана джинсовой куртки пачку сигарет.
«Будет знать, как напиваться и ВНОВЬ ПРИХОДИТЬ КО МНЕ, БЛЯТЬ.»
— Передо мной ангел. — торжественно произнёс он и, видимо, хотел потрогать его, но рука обессилено опустилась.
— Перед тобой твой брат, дурень, — он дал ему легкого подзатыльника, от чего Чанбин заныл, — Точнее ты перед ним.
— Ай! Чего ты меня избиваешь! Я просто пошутил! — он настолько громко выражал своё нытьё, что Феликс зажмурился от громкости,
— И как ты вообще со своим любимым старшим братиком обращаешься? Ты что? Не рад меня видеть? Как ты можешь быть таким бесчувственным, Фел?!
— Блять, — прошипел он, оглядываясь, замечая косые взгляды прохожих, а потом вновь повернулся и слегка пинул брата ногой, — Вставай и идём, хватит позориться. Или позорить меня.
— Пошел нахуй, кто тут ещё позориться? Это я что ли позорюсь? Это ты веди себя тише, раскричался тут.
«Блять.»
«Ёбните его палкой или это сделаю я.»
— Быстро встал! — рявкнул Феликс, теряя терпение.
Ухаживать за очередным всплеском эмоций (пьяным, проще говоря) Чанбина — это последнее, чем хотел бы заняться Феликс сегодня вечером.
— Не ори на меня! — Чанбин вновь заскулил, выпячивая нижнюю губу.
— А как ещё заставить тебя встать?!
— Скажи хотя бы «пожалуйста»!
— Пожуйлиста, блять. ВСТАЛ!
Феликс понимал, что такую огромную гору мышц, то бишь брата, поднять ему будет, мягко скажем, нереально. Учитывая все категории веса и так далее. В этом, наверное, был постоянный минус.
Если брат напивался, то увозить его мог только отец (потому что только ему было это по силу, ну и друзьям Чанбина тоже), а Феликс если и мог, то только словами. Что он собственно сейчас и делал.
Рано или поздно, но поднять Чанбина всё-таки удалось. Он сам встал, облокачиваясь на Феликса, а тот, кряхтя и молясь нахер не грохнуться от перегрузки тела на спине, тащил его до своего третьего этажа. Благо, в их дома был лифт. И хоть Феликс частенько бегал пешком, переступая через одну ступеньку, то здесь так не выйдет.
С трудом открыв дверь, и с таким же трудом Чанбин рухнул на диван Феликса (точнее тот уронил его), тихо болтая себе что-то под нос. Не смотря на желание утопить брата где-нибудь в туалете, Феликс, как заботливый младший брат, снял с него ботинки и куртку, и укрыл легким пледом, приоткрыв окно балкона, чтобы было свежо.
«Пользуйся моей добротой, Чанбин, потом ты мне её будешь возвращать.»
«Желательно, в двойном размере.»
«И желательно в виде денег.»
***
Очухался Чанбин, или правильнее сказать пьяная туша, только под вечер следующего дня.
Феликс успел выполнить все свои утренние дела и пойти в универ, а потом вновь вернуться. Честно говоря, оставлять спящего Чанбина в квартире — не страшно. Страшно то, что он может там сделать когда проснётся полуживым (то бишь трезвым). Поэтому предусмотрительный Ли, оставил на кухне таблетки, носовой платок и записку, с красноречивой надписью:
"Хоть что-то здесь тронешь — убью. А так, мой многоуважаемый брат, пользуйся моими таблетками, отрезвляйся и дождись меня с универа.
Ли Феликс или тот, кому ты будешь должен ;)"
Однако, когда Феликс вернулся домой, то даже удивился, замечая Чанбина, который что-то творил на кухне. Позже оказалось, что он встал в районе 15 часов дня, мучился и страдал от боли в голове, но благодаря таблеткам смог в скором времени от неё избавиться, а после, от скуки, решил приготовить что-нибудь.
Что-нибудь — оказалась паста. В народе — спагетти.
Запах стоял умопомрачительный, от чего скрутило живот в другую сторону, поэтому, не долго думая, Феликс бросил рюкзак на кровать, вымыл руки и уселся за стол.
— Ну что, как ты? — спросил Чанбин, положив перед Феликсом целую тарелку спагетти с растаявшим сыром, который так обожал второй.
— Да я-то пойдёт, ты как себя чувствуешь? — спросил Феликс, накручивая на вилку лапшу, — Опохмелился?
— Меня рвало всё утро.
— А меня вырвет сейчас, если начнёшь рассказывать это в подробностях, — хохотнул Феликс и засунул вилку в рот, едва ли не сверкая от того, как же это было вкусно, — Еда богов!
— Я старался. — хмыкнул Чанбин и тоже начал кушать приготовленное им блюдо.
— Как дела дома? — спросил Феликс, продолжая уплетать спагетти.
Чанбин тяжело вздохнул.
— Как обычно. Можно сказать, стабильно.
— Что, ты поссорился с Кларой? — он поднял на него глаза.
— Нет, просто она обустроила твою комнату, как свою какую-то студию и теперь мне нельзя боксировать. Приходиться это делать в зале, если не в коридоре. — фыркнул Чанбин, а в сердце Феликса что-то кольнуло.
Он закрыл рот и убрал вилку, с уже намотанными спагетти, положив её на тарелку.
— Но это же моя комната... — с его лица сползла улыбка, — Как она могла, без моего особого разрешения? Я же приезжаю к вам. В свой родной дом.
Клара — это новая девушка (или женщина) отца. Они познакомились в другой стране, поэтому у нее такое имя. Всё дошло до того, что в итоге они начали встречаться, а после, отец познакомил её с братьями Ли.
Реагировать на девушку, которая по сути должна была заменить мать — довольно странно. Даже больно.
— Я всегда видел в ней тайную стерву, — вздохнув, признался Чанбин, — Она только кажется милой. Накрасит свою мордашку литрами тональника и думает её личность скрыта. А на деле, та ещё сука.
Феликс опустил глаза в тарелку, начиная ковырять содержимое. Так он делал когда задумался во время еды. Ну или просто не хотел есть, что было редко.
Клара действительно казалась милой и доброй, правда рацион её жизни казался, сказать помягче, немного иным чем у трёх одиноких мужчин в доме. Поэтому первое время, после знакомства, Клара отдалялась дальше от этой берлоги, вытаскивая (и отвлекая) отца с работы на какой-нибудь движ. Это, по словам отца, могло быть что угодно. То походы в кино или театры, то просто прогулка по парку, то может быть и какой-то банкет, в честь кого-то или что-то.
— С чего ты это взял?
— Слышал однажды, как она со своими подружками беседует, — хмыкнул Чанбин, — Точнее с одной из них. Они по телефону жёстко обсирали какую-то свою знакомую, что уже дает ей галочку о своей черты стервы.
— То есть ты подслушал?
— Она даже не скрывала. Ну, при мне. При папе старается быть ангелочком, — пожал плечами Бин, — Я сидел на кухне и ужинал, а она, не стесняясь, покрывала грязью своих знакомых.
Феликс задумчиво прикусил губу. Честно говоря, это могло объяснять почему из его комнаты, без разрешения владельца, сделали какую-то студию.
«Нет, ну серьезно, какого хуя?»
«И КАКУЮ НАХУЙ СТУДИЮ?!»
«Ничего, что я там жил всю жизнь?»
«Хорошо, Клара, я понял. Твоя личная оценка понижается в моей голове.»
«На целое очко.»
— Эй, Фел, — позвал его Чанбин и тот поднял на него глаза, — Ешь. Что я, зря тебя тут ждал и готовил это? К тому же, давай сменим тему. Щас всё равно приду и увижу этих голубей. Точнее пингвинов всратых.
Феликс усмехнулся, поднимая уголки губ вверх, а потом продолжил трапезу. Всё-таки, еда лучшее решение проблем.
Ну почти.
Дальше разговор пошёл плавнее.
Чанбин рассказывал об успехах на своей работе (и забавные ситуации). А Феликс рассказывал о универе и приключениях там. От истории с утоплением этажа Чанбин укатывался больше всего.
Но смутило его только одно.
— Подожди, а тебя там не было? — удивился он, вопросительно подняв брови вверх.
«Здрасьте, а с чего бы мне там присутствовать?»
— Нет конечно. Я просто со стороны видел. — пожал плечами Феликс и бросив посуду в раковину на потом, достал кружки и принялся наливать чай.
— Что-то ты скучно живёшь, Фел. — вздохнул Чанбин и Феликс обернулся к нему.
— В смысле?
— В прямом. Как был хорошим и прилежным мальчиком, так им и остался. По ночам не гуляешь, с друзьями на каких-нибудь вечеринках не зависаешь, не пьёшь, не куришь, толком даже из дома, наверное, не выходишь. Ты так всю свою молодость просрёшь.
Феликс хмыкнул.
«Ты просто не знаешь где я работаю.»
Хотя не согласиться со словами Чанбина, Феликс не мог. Он действительно «терял» свою молодость и проводил её явно не так, как другие.
Сейчас, не смотря на то, что уже совсем скоро лето, всё ещё весна — образуются парочки, которые любят под ручку гулять по парку вечерком.
Он действительно не пьёт и не курит, потому что не видит в этом удовольствия. Ну напьёшься ты и что потом? Будешь вести себя как какой-то идиот, так еще это все нельзя будет контролировать. А ещё блевать на следующий день целое утро. Ну нахер.
Вспоминая о курении, Феликс вспомнил недавнюю (ночную) встречу с Хёнджином.
Ну как встречу, скорее взгляд.
По сравнению с ним, Феликс действительно ангелочек и мальчик-заучка, который кроме скрытной почти от всех подработки в баре, ничего толком не делает. А Хёнджин постоянно где-то тусуется. Где ни вечеринка, там его жопа (в переносном смысле).
У него так же полно проколов, а у Феликса ни одного, конечно мысли были, но он всё так же не решился. Боялся.
Хёнджин, Чанбин и даже Чонин — ведут себя более свободнее, отжигая свою молодость на полную катушку. Но не он.
«Почему?...»
Чанбин, словно почитав вопрос в глазах брата, хмыкнул.
— Тебе бы влюбиться хоть раз.
— Это ещё зачем? — изогнул бровь Феликс.
— Слышал фразу, что влюблённые люди, порой, совершают безумные поступки? — он скрестил руки на груди, — Ты же вроде, ни разу не влюблялся, да? Ну вот и не знаешь истинное значение этой фразы.
— А ты знаешь?
— Не совсем, — хмыкнул Бин, — Любовь действительно заставляет пойти на риск, когда того нельзя.
Феликс поморщился. Говорить на такую тему с братом не очень, по крайней мере, ему. Они спокойно обсуждали девушек (и даже парней бывало) Чанбина, но Феликс предпочитал молчать.
«Ну да я боюсь его реакции на то, что я гей, да и что?»
— Вот влюбишься и попомни мои слова. — самоуверенно закивал Чанбин, вызывая фырк Феликса.
— Да-да.
Феликс налил чай, который за их разговор успел вскипеть и достал пачку печенек. Тему про образ жизни и семью решили всё-таки закрыть, дабы не портить вечер.
На самом деле, не смотря на то, что у Феликса (да и у Чанбина скорее всего тоже) есть некоторые тайны, которые он скрывает от брата, темы всегда были, есть и будут.
Почему он так уверен в этом?
Потому что с братом, не смотря на его частые похождения в виде пьяных гуляний, они виделись не так часто. Зачастую тот занят работой, а Феликс учебой (ну и подработкой). И времени особо нет. И смеясь с ним за столом, за каким-то бессмысленным видосом из тик тока, Феликс понял, что такие моменты всё-таки драгоценны для него.
***
— Ну что ж, такси приехало.
— Гостинцев, увы, дать не смогу. Я студент, а не бабуля. Так что просто передавай привет папе и Кларе. — ответил Феликс и улыбнулся.
— Понял. Удачи на первых сессиях, Фел.
— А тебе с разгрузкой коробок.
На этом они обнялись. И хоть эти объятья не длились долго, Феликс почувствовал то тепло, которое порой не хватало и в котором некоторые нуждались. Так сильно, что внутри билось больнее.
Чанбин отстранился и потрепал брата по волосам, а после сел в машину. Машина уехала за угол дома и Феликс вздохнул.
Делать дома, особо было нечего, так что он решил прогулять по округе. А почему бы и нет? Вокруг красиво: садится солнце, оставляя после себя лимонный и оранжевые краски, его лучи красиво ложились на окна соседей, а ветерок приносил свежий воздух.
Феликс вышел из двора и пошел вдоль дороги. Он не собирался гулять долго, всё-таки дома ждут дела в виде домашки и чтение книги, которую он хотел бы уже дочитать и взяться за новый комикс.
Однако, вид был настолько красивым и эстетическим, что не сфоткать его на телефон — было грех.
Так что Феликс достал телефон из кармана штанов и навёл на закат. Слегка поработать с фокусом и картинка обрела ещё более сочные краски.
Но тут послышался звук моторов.
Щёлк.
Феликс убрал камеру смартфона, замечая гоняющих мотоциклистов по трассе. Казалось, они мчались быстрее самого ветра. Их тела, плотно прижатые к мотоциклам, заставляя чувствовать себя одним целом с этим видом транспорта и самой скоростью.
Их было не так много. Человек шестеро, которых успел заметить Феликс, но ощущения оставались даже после того, как звуки моторов отдалились, а волосы перестало трепать от нахлынувшего из-за них ветра, он восторженно выдохнул.
Возможно однажды, Феликс тоже решится прокатиться на такой опасной, но такой свободной штуке, как мотоцикл. Этот транспорт всегда ассоциировался с адреналином и чем-то... Запретным? Но его всегда к этому тянуло.
«Прямо как к Хёнджину...»
Феликс опустил глаза и понял, что телефон всё ещё был включен на камере. Он листнул пальцем по экрану, чтобы посмотреть фотки и удивлённо охнул.
Потому что ему удалось поймать кадр, как проезжает один мотоциклист на фоне ржавого-лимонного заката.
***
Группа мотоциклистов остановилась у какого-то бара, от которого так громко шла музыка, что даже сквозь шлем она была слышна.
— Что за дешёвка? — хохотнул парень, проводя рукой по своим волосам, пытаясь привести их в порядок после снятого шлема.
— Ты про себя что ли? — засмеялся его друг, за что получил оплепуху.
— Нахуй иди, где наша темновласка? — поинтересовался он и вздрогнул услышав голос за спиной.
— Завали свой блядский рот, Минхо. — шикнул, парень, снимая шлем и впихивая его одну из парней, а сам начал завязывать хвост из своих темных волос. Довольно длинных кстати.
— Брось, я шучу. Напомни, мы нахера здесь?
— Шути лучше про свой маленький член, дебила кусок. Я же говорил, отец меня позвал. — буквально прорычал темноволосый, глаза которые сияли темными искрами.
— Не очень то он и мал...
— Остынь, — спокойно проговорил их друг, положив ладонь на плечо темноволосого, — Пошли.
Группа парней вошли в этот бар. Или свалка пьяных ублюдков, как называл это место темноволосый. Его отец довольно богат, ну как довольно, он просто богат. И зачем такому богатому дядьке, как он, быть в таком обкуренном месте, как это?
Парни разбрелись и остались только трое — самых близких. Они казались сплетенные судьбой братьями, потому что почти всегда и везде были вместе. От того, вступать в их «святую троицу» никому особо и не хотелось. А ещё от них от всех веяло опасностью. Жгучей, неожиданной, резкой и добивающей. От того от них и держались подальше.
— Ну и где председатель голых жоп? — спросил Минхо, отводя взгляды от стриптизерш. От них воротил живот.
— Бля, и как давно твой папаша здесь зависает? — спросил их друг, откляшливаясь. От этой спëртости, алкоголя и сигарет вперемешку тошнило.
— Без понятия, но меня норовит блевать, так что давайте быстрее его найдем и свалим отсюда. — махнул рукой темноволосый, оглядывая почти весь бар.
— Я его не вижу. Может отошёл? — пожал плечами Минхо, вертя макушкой то в одну сторону, то в другую.
— Срать или курить? — хохотнул друг.
— Тебя уебать, Сынмин. — фыркнул Минхо.
— Вы завалитесь? На нервы действуйте. — вновь прорычал темноволосый, оглядывая на всякий случай выход и туалет.
— Расслабься. Лучше подумай, что папочка про прокол губы скажет. — хмыкнул Минхо и прошёл вглубь бара, а те двое последовали за ним.
Да, сегодня темноволосый сделал свой седьмой прокол. Губа. Было неприятно, так как губы у него были пухловаты, от того и чувствительны. Но, меньше всего, его волновала реакция отца. Он что, будет отчитывать за седьмой прокол? Это смешно.
Темноволосый прошел вглубь, стараясь не вдыхать этот вонючий запах.
Тем дальше идëшь, тем хуже становится.
Внутри бар выглядел, как какая-то шарага, в которой обнюхались всего, что только можно и напились тем же.
Проходя мимо танцующих девушек, одна успела зацепить его взгляд и пользуясь этим, подмигнула ему, однако он только отвёл взгляд. Неинтересно. Что ему должно понравится в почти голой девке? Правильно, ничего хорошего.
— Нашёл. — хлопнул его по плечу Сынмин и указал в сторону.
Двое повернулись в сторону, замечая отца темноволосого. Он сидел, слава богу, не в обнимку с какой-нибудь одной из этих девиц, а лишь попивал крепкий алкоголь.
Надо сказать, что его отец не плохо устроился почти в глубине бара — они даже не сразу его нашли.
Темноволосый засунул руки в карманы джинс и подошёл к столику. Минхо и Сынмин пошли за ним (типо моральная поддержка, да). Оказавшись рядом со столиком, его узнал один из друзей отца.
— Какие люди! Сынишка чей-то явился. Слышь, Змей*, это твой? — мерзко рассмеялся он, указывая на темноволосого.
Отец поднял глаза и ухмыльнулся. Он заметил прокол губы.
— Ага.
— Вырос. — хохотнул второй.
— Чего тебе? — холодно ответил темноволосый, оглядывая всех присутствующих за столом безразличным взгляд.
— Чего так грубо, сынок? — хохотнул отец и поджёг фитиль сигареты, выдыхая пар.
— Да так, настроения нет, папочка, не знаешь почему? — в тон голоса своего отца, ответил темноволосы, вызывая смешок своих друзей.
— Могу лишь предположить, — он втянул сигарету и выдохнул пар, — крутой прокол.
— Позвал лишь для того, чтобы сделать комплимент? Я польщён. — он издевательски хлопнул в ладоши. Два раза.
— Ладно, я позвал тебя не просто так...
— Неужели? А изначально мне так не показалось..
— Не перебивай, — уже более хриплым голосом ответил он, а потом вновь затянувшись продолжил, — Ходил я недавно в один бар-ресторан, в честь юбилея одного знакомого. Так вот, официант там, ужасно знакомая мне морда. Понимаешь к чему я клоню?
— Нет. — коротко ответил темноволосый.
— Тогда скажу прямо, — он выдохнул дым, — Он мне напомнил нашего старого знакомого «Чикатило».
Взгляд темноволосого тут же поднялся на отца, смотря с удивлением, или лучше говоря, с культурным шоком. Он назвал человека с этим прозвищем, который когда давно совершил ошибку, подставив отца и теперь исчез.
— Че за бред ты несёшь? — рыкнул темноволосый, — Ты же говорил он умер.
— Да, возможно, он умер, — задумчиво проговорил отец, втягиваясь и выдыхая сигаретный дым, — но не факт, что у того идиота не остался наследник.
Это вызвало мурашки. Минхо и Сынмин переглянулись, понимая что эта, незнакомая информация, смогла вывести из себя темноволосого, который обычно, спокоен, как удав (не учитывая агрессию).
— Я думаю ты несёшь бред.
— Возможно, но знаешь, тот пацан реально мне его напомнил, — с опаской хмыкнул он, и потушил сигарету об пепельницу.
— И что мне делать с этой информацией? — вздохнул темноволосый.
—Быть аккуратным, Хван Хёнджин, — он поднял на него глаза, смотря колючим взглядом, но сына это не пугало, его вообще в отце многое не пугало, что пугало других, — Пока я буду изучать детали, будь осторожным. И да. Друзьяшки твои, пусть тоже будут внимательными, а то мало ли, перейдут на сторону врага.
Хёнджин не дрогнул, но сжал кулаки.
Сначала от того, как его назвали полным именем, что делал отец крайне редко, а если и делал, то только тогда, когда он в полной жопе, либо когда он на полном серьёзе. А потом еще и про друзей, которые могут «перейти на сторону врага».
Он слишком уверен в Сынмине и Минхо. И нет, это не те самые крысы, которые в итоге становятся предателями, как в самых идиотских фильмах. Он был полностью в них уверен. Доверял как себе.
Хёнджин ничего не ответил и почти никак не отреагировал, лишь развернулся и кинул парням тихое «валим отсюда». Быстро выбравшись из этого ада самых вонючих запахов, он оседлал свой байк и двинулся почти самый первый.
В голове полный шум. Слышен лишь звук моторов от мотоцикла, а еще отдаленные звуки вокруг, которые, увы, не достигали ушей Хвана из-за шлема.
Примечание:
Змей* — прозвище отца Хёнджина.