9 глава
Влад шёл по улице, как дурачок — с искренней, рассеянной улыбкой, которую невозможно было стереть даже ледяным ветром. На губах всё ещё ощущался невесомый след поцелуя. Сердце било не в груди — где-то ближе к горлу, к самому горлу, словно боялось, что счастье не поместится внутри.
Он улыбался прохожим, улыбался деревьям, даже собаке, что лениво спала у подъезда. Всё в мире казалось красивым, живым, настоящим. Он не верил, что это происходит с ним. Что он может идти вот так — с ощущением, что кто-то любит его. Что ему не надо больше прятаться, закрываться, бояться. Что он может чувствовать — и это безопасно.
И вдруг — словно сам мир решил испытать его доброту — он заметил бабушку. Маленькая, согнутая, лет шестидесяти с хвостиком, тащила за собой два больших пакета с продуктами. Они раскачивались, будто были наполнены камнями, и женщина шагала медленно, с тихим натужным дыханием.
Влад сразу подошёл.
— Здравствуйте, вам помочь? — с теплотой в голосе.
— Ой, внучок, была бы очень благодарна. Совсем нет сил тащить, — улыбнулась она с облегчением. — Совсем одна я. Никого нет. Уже с ума сходит старушка.
Влад легко подхватил пакеты и пошёл рядом, прислушиваясь к её шагам. Они неспешно дошли до старенького подъезда. Подъезд пах мокрым деревом, железом и старым временем. Женщина жила на первом этаже, в крошечной квартире с облупленной дверью и табличкой «5».
Когда он поставил пакеты на пол в коридоре, бабушка, немного смущённая, но с доброй настойчивостью предложила:
— Внучек... может, чаёк со мной попьёшь? А то я тут одна всё... а поговорить так хочется.
Влад на секунду задумался. Обычно он всегда отказывался от таких спонтанных предложений — мало ли. Но в этот вечер что-то было иначе. В этом голосе было что-то настоящее, не наигранное. А ещё — он с детства мечтал посидеть с кем-то за уютным кухонным столом и просто поговорить по душам. Так, как в книгах.
— Хорошо. Давайте чай.
Кухонька была крошечной, но уютной. На стене висел старый ковёр в синих и красных тонах. Обои с выцветшими цветами. На подоконнике — засохший герань, на плите — старая эмалированная кастрюля. А чашки, которые она достала, были с синими васильками и трещинкой на ободке.
Чай был сладким, с вареньем и печеньем. И разговор пошёл сам собой.
Они говорили обо всём: о погоде, о ценах, о старом кино, о том, как раньше праздновали Новый год. А потом Влад, осторожно, спросил:
— Простите, а почему вы одна? Дети, наверное, уехали? Или...?
Женщина замолчала. Положила ложку на блюдце. Её глаза стали немного влажными, но голос оставался твёрдым:
— Нет, внучек... У меня никогда не было семьи. До сорока лет я жила одна. Всё искала — искала своего человека. И вот — встретила. Красивый, внимательный, сильный... Такой, как мне казалось, надёжный. Чем-то на тебя похож, кстати. Такие же глаза... живые.
Влад мягко улыбнулся.
— А потом? — спросил он тихо, чувствуя, что история не закончилась счастливо.
— Потом... потом у нас появился малыш. Я была на седьмом небе. Но... выяснилось, что у него уже есть семья. Жена. Двое детей. Он поставил меня перед выбором: либо я избавляюсь от ребёнка — либо теряю его.
Женщина отвела взгляд в окно, где уже темнело.
— Я так сильно его любила, внучек... что выбрала его. Я отказалась от сына. Отдала в детский дом. А через полгода он погиб. Авария. И осталась я одна. С пустыми руками. И с виной. Годами жила, думая, что поступила правильно... А потом поняла — могла ведь забрать его обратно. Но не смогла. Боялась. Горе ослепило. А теперь... уже поздно.
Влад замер. От этих слов в груди стало холодно. Он медленно поднял взгляд, и сказал тихо:
— Я... я тоже из детдома.
Старушка тихо ахнула. А потом, без слов, встала и крепко обняла его. Тонкие руки дрожали, но в этом объятии было столько тепла, будто она обнимала не просто юношу — а своего потерянного ребёнка.
Он не отстранился. Обнял в ответ. Так, как не обнимал давно. Без страха. Без злости. Без маски.
Он вышел из её дома уже ночью. Воздух был свежим, но не холодным. Внутри — странное чувство: лёгкость, покой, будто что-то в его душе нашло своё место.
Он шел домой и думал:
Как странно. За один день — любовь, смех, доброта.
Всё, чего ему так не хватало. Всё, что он считал недостижимым.
И что-то в нём шептало:
Надо будет снова зайти к ней. Просто поговорить. Просто быть рядом. Просто... быть нужным.
Он не знал почему, но к этой женщине его тянуло. Может, это судьба.
А может... это и есть семья — та, которую выбираешь сердцем