Часть третья. Восемь
У меня появилась хорошая возможность наведаться к Вере, и все почти удачно сочеталось, кроме одного момента – я понятия не имела, зачем так срочно мне нужно было приехать. Утром я оставила сонное царство, и, черкнув на листочке, что буду после обеда, прикрепила его на холодильник. Еще раньше, выгуливая Бо, я почему-то внимательнее смотрела по сторонам, упорно отгоняя мысль, что это из-за Кира. Он, кстати, не звонил и не писал, наверняка думая, что я сделаю это первой. Как бы не так! В электричке я задремала, и время пролетело незаметно. Снилась мне какая-то чушь, под аккомпанемент баяниста, то и дело прогуливающегося по вагону, где ехала я. Ну вот, спустя три часа с небольшим я стояла у офиса и не знала, куда себя деть от нарастающего волнения. И снова тот же вопрос: зачем Нина Владимировна меня вызвала? Евгеша решил вернуть все на круги своя? Ладно, все равно мне этого не узнать, пока стою здесь. Сделав маленький шажок к дверям, я потянулась к ручке и толкнула их. Офис встретил меня пустым холлом. За стойкой администратора никого не было, на пульте охранника тоже... Вот и оставляй их одних, все дело загубят! Поднявшись к кабинету начальницы, я ощутила наплыв воспоминаний и улыбнулась. Нина Владимировна вышла, и, придерживая дверь, с кем-то разговаривала по телефону. Увидев меня, расплылась в улыбке.
-Я перезвоню... Ну здравствуйте, Алина Сергеевна! Вас из Москвы только срочным вызовом теперь можно выманить!
Я подошла и обняла Нину Владимировну.
-Мне очень стыдно, правда...
Начальница погрозила мне пальцем и пригласила в кабинет. Мы разговаривали несколько часов ни о чем. Посмотрев на часы я привлекла внимание женщины.
-Торопишься?
Я слегка качнула головой.
-Не то чтобы... Просто хотелось узнать, зачем Вы меня все-таки вызвали.
Спустя пару секунд начальница кивнула и, поднявшись из кресла, встала рядом со мной.
-Ситуация не из простых. Даже не знаю, с чего начать.
Тело непроизвольно напряглось после этих слов. Дальше могло прозвучать все, что угодно.
-Наш охранник, Игорь Борисович, в больнице. Состояние его крайне тяжелое, он умирает. Единственной его просьбой было одно твое посещение. Я знаю его уже давно, знаю о его прошлом. О тебе. У меня нет права просить тебя об этом, но... пожалуйста, сделай над собой усилие...
в голове прозвучали мои же слова: «Это не важно. Слова ничего не значат. В словах нет... силы. И слова не вернут Олю. Да и поступки тоже. Хотите, чтобы я вас простила? Для этого вам придется умереть»... Ох. Как же мне сейчас был необходим какой-нибудь дельный совет. Я быстро соображала, как поступить. Мое отношение к отцу Оли не изменилось, и вряд ли больничная койка и его болезненный вид что-то изменят. Я не чувствовала себя чем-то ему обязанной. Нет. Тут было нечто другое. Если я откажусь, я стану похожей на тот тип людей, к которому принадлежал Игорь Борисович. Мне этого совсем не хотелось.
-Хорошо. Я навещу его.
Но сказав это вслух, я почувствовала нотки паники в своем голосе. Господи, зачем мне все это? Я и представить не могла, что бы было, не встреть я Егора! Все эти испытания, свалившиеся на мою голову, одной мне точно не удалось бы осилить... А вдруг, ничего этого бы и не произошло? Чушь. Я себя знаю. Беды найдут меня везде, не стоит забывать, что я – королева неловкости. На выходе из офиса мне позвонил Егор. Ух ты, уже проснулся... И даже соскучился.
-Извините, набранный вами номер не числится в списке...
В трубке послышалось возмущенное «Какого хрена?!», затем Булаткин начал соображать.
-Алин, не смешно...
Я шла по улице в сторону больницы. Пока погода позволяла, я старалась проводить больше времени на воздухе. То, что доктор прописал.
-Ты покормил Барбоса?
Егор немного повздыхал, давая понять, что он очень ответственный, но потом на фоне я услышала голос Ди, которая пробурчала, что Бо первой разбудил ее, соответственно кормить его пришлось тоже ей. Я засмеялась, а Булаткин спросил, все ли у меня в порядке. Понятно, что он интересовался ситуацией со срочным вызовом Нины Владимировны, но мне не хотелось это обсуждать. По крайней мере, сейчас.
-Давай лучше поговорим об официальном предложении мне твоих бесценных руки и сердца... Помнится, кто-то утверждал, что если он решится взять меня в жены, то обязательно попросит благословления у моих родителей...
Дальше я выслушала длинный монолог на тему препирательств и концентрации внимания на не очень-то и важных вещах. Но в конце голос Егора изменился с поучительного на бархатисто-шоколадный и он протянул:
-Я всегда сдерживаю обещания, малыш. Твои родители с радостью согласятся отдать тебя за меня замуж.
Я закатила глаза. Вот засранец. Нет, меня это ничуть не расстраивает, я так же была уверена, что близкие будут очень рады узнать, что меня наконец-то берут замуж. Просто по своей натуре я не любила чересчур самоуверенных людей.
-Прямо таки с радостью, Егор... Ладно, давай созвонимся позже, у меня тут срочное дело...
-Расскажешь потом?
-Да, конечно. Люблю тебя.
-А я тебя.
У меня началась трясучка. Чем ближе я подходила к больнице, тем яснее понимала, что не знаю, зачем туда иду.
-Успокойся, дурочка. Ты же не на эшафот идешь!
Я улыбнулась, но затем тяжело вздохнула. Это хуже, чем эшафот и четвертование. Нина Владимировна просила меня сделать над собой усилие, но это оказалось не так-то просто. У стойки дежурной я спросила, в какой палате лежит Игорь Борисович.
-А вы кем ему приходитесь?
Интересно, теперь чтобы просто навестить человека, обязательно нужно быть ему родственником, или что?
-Ээ... Знаете...
Меня окликнули. Обернувшись, увидела Андрея и едва не уронила челюсть на пол. Нет, все верно, он ведь доктор и где-то я все равно могла с ним пересечься, но я уже настолько отвыкла от него, что в первые минуты даже растерялась и забыла, что он сделал.
-Привет, Алин. Какими судьбами?
Вот так просто. Андрей решил, если разговаривать со мной в таком дружелюбном тоне, я отвечу ему взаимностью. У меня не было желания ругаться с ним или устраивать истерику, учитывая нашу последнюю встречу, и чем она закончилась.
-Привет. Да вот, хотела кое-кого навестить, но видимо, не судьба.
-Почему?
Молодой человек посмотрел на девушку за стойкой, слегка выгнув бровь. Ее щеки заалели. Ох. У них тут свои любовные драмы... Я махнула на все и уже хотела направиться к выходу, но Андрей перехватил мою руку и я удивленно на него посмотрела.
-Ты чего?
Он подвел меня к какому-то журналу и стал записывать, как посетителя.
-К кому ты идешь?
-Игорь... Ой, Назаров Игорь Борисович.
Андрей посмотрел на девушку.
-Лиз, в какой он палате?
Та в свою очередь начала быстро стучать по клавиатуре и через секунду тихим голосом произнесла:
-Двести вторая.
Я стояла, переминаясь с ноги на ногу, как перед посещением стоматолога, весьма неприятным. Мне теперь ему спасибо говорить?
-Пойдем, я тебя провожу, сама ты вряд ли с первого раза найдешь.
Плетясь рядом с ним по длинному коридору, я старательно избегала любых разговоров с Андреем и на все вопросы отвечала односложно.
-Ну вот, двести вторая, Назаров.
-Спасибо...
Я очень резво зашла в палату, но то, что предстало перед моими глазами, заставило меня замереть.
-Господи.
Мой голос эхом отозвался в каждом уголке комнаты. В мужчине, лежавшем на кровати, я еле узнала Игоря Борисовича. Зря я думала, что мои убеждения достаточно тверды, что их ничего не изменит. У меня в кармане завибрировал телефон, но я не обратила на него внимания. Ощущение, что это все не реально, не покидало меня. Сделав нерешительный шаг в сторону кровати, на всякий случай прикрыла глаза.
-Алин...?
То, что я услышала еще чей-то голос в палате, стало для меня полной неожиданностью. В кресле у окна сидела женщина и внимательно на меня смотрела. Она была очень похожа на маму.
-Тетя Катя?...
Вот в такие моменты у меня пропадает дар речи и действия противоречат друг другу. Я хотела подойти и обнять ее, а вместо этого чуть не упала, начав зачем-то рассматривать кнопочки на приборах и зацепившись за провод. Тетя встала и направилась в мою сторону. Я в ступоре продолжала стоять и смотреть на нее.
-Как же давно я тебя не видела! Погляди, какая невеста выросла...
Слезы без спроса хлынули из глаз. Я старательно растирала их по щекам. Женщина прижимала меня к себе.
-Ну, тише, тише...
Кто бы мог подумать, что я встречу ее здесь, в палате человека, из-за которого она от нас уехала. После уговоров тети я присела в кресло и выровняла дыхание. Она стояла рядом и молча смотрела в окно. Затем начала говорить, и ее голос был тихим и успокаивающим.
-Я прожила с ненавистью к нему семнадцать лет, так и не поняв, что в этом чувстве нет ничего хорошего. Первые годы было очень больно. Больно работать, разговаривать с близкими. Просто жить. От одной мысли, что уедь я на час раньше, Оля была бы жива. Только вот время не вернешь.
Тетя перевела взгляд с окна на меня, потом на Игоря Борисовича.
-Вот он, лежит и ничего не может ни сказать, ни сделать. И это к лучшему. В этом молчании больше искренности, чем во всех его оправданиях, которые мне довелось услышать за эти годы. Я его никогда не прощу, это сильнее меня. А ты можешь. От меня он уже ничего не ждет, но Алин... Я не хочу, чтобы и тебя поглотило это чувство.
Женщина держала меня за руку, а я думала. Думала, что я сейчас чувствую. Злость? Смирение? Возможно, и то и другое. Вдруг Игорь Борисович открыл глаза. Тетя Катя, стоявшая к нему спиной, увидев мой ошарашенный взгляд, резко развернулась. Она сразу нажала какую-то кнопку и снова посмотрела на меня.
-Ты готова?
-Что? К чему?
На моем лице застыл немой испуг.
-Доктор сказал, что у Игоря остался максимум день. Не ясно, очнется ли он еще раз после дозы обезболивающего.
Сейчас я не понимала, почему она так старается, чтобы я успела простить ее бывшего мужа, пока он еще жив. Но, как и все важное, понимание приходит со временем. Я сдалась. Тетя обняла меня и улыбнулась. Ее глаза были такими печальными.
-Оставлю вас ненадолго.
И она, тихо прикрыв дверь, вышла из палаты. Оставшись одна, в тишине, которую нарушало только мирное пиканье приборов, я стала жутко паниковать. Подойдя к кровати, заметила изучающий взгляд Игоря Борисовича.
-Алина...
Я глубоко вздохнула. Медленно выдыхая, старалась унять дрожь в руках.
-Тише... Не нужно. Берегите силы.
Мужчина прикрыл глаза, затем сжал край одеяла и снова их открыл. Я присела на стул около него и провела своей рукой по его. Она оказалась очень холодной. Не зная с чего начать разговор, просто вглядывалась в лицо лежавшего рядом человека, пытаясь разобраться в своих мыслях. Я так сильно его ненавидела, потому что он пытался все исправить? Просто, зная себя, я могла наорать на любого только за то, что ему приспичило извиняться передо мной. Странный характер, думаю, это пришло с маминой стороны. Внутри меня шла ожесточенная борьба. Что, если я не смогу простить его и он умрет, зная это? Ему ведь и правда не все равно. И мне.
-Игорь Борисович... Вы ничего не говорите. Я... Просто хочу... Сказать.
К глазам подкатили слезы, и ком в горле не давал дышать в полную силу.
-Мама сказала, что Оля уговорила меня ударить ее ножом, чтобы Вы перестали меня избивать... Знаю, это звучит глупо, обращаться на «Вы» к человеку, который сотворил подобное, который причинил такое зло... Но мне плевать. Я не знаю, что творится у Вас в душе, особенно сейчас, и мне не нужно испытывать муки совести, зная, что я не сделала все возможное, что от меня зависело. Уж так повелось, что я все всем прощаю. И пусть об меня продолжают вытирать ноги и вонзать в спину ножи... Я так и останусь наивной дурой. Мне не нужны ни оправдания, ни правда, хочу сказать... что Вы можете спокойно умереть, потому что я Вас прощаю.
Мужчина бегал глазами по моему лицу, ища подвох. Но я была уверена, что была честна с ним. И с собой. Простить человека – пол дела. Избавиться от тянущего ощущения где-то в районе сердца, вот главная проблема. Сейчас я ничего не ощущала, но уверена, что вечером на меня нахлынет волна боли и отвращения к себе. Я вышла из палаты. Тетя Катя стояла у автомата с кофе и сжимала в руках стакан с напитком. Подойдя к ней, легонько сжала руку и улыбаясь сказала:
-Я все. Мне стало легче. Надеюсь, и ему тоже.
На улице у меня зазвонил телефон. Я успела отойти всего-то метров на двадцать от больницы. Мы обменялись с тетей номерами, и я ответила, ироничным тоном проговаривая в трубку:
-Уже соскучились, теть Кать?
Секунду она молчала, затем глубоким, тихим голосом сказала, что Игоря Борисовича больше нет. Его только что отключили от аппарата искусственной вентиляции легких, потому что ему стало невыносимо больно. Даже та доза обезболивающего, что ввела тетя нажатием кнопки, не помогла. И я шла с этой мыслью дальше. Его больше нет. Это как отрезать целый кусок жизни и выбросить. Именно выбросить. Отключившись, я так и не сумела сказать ей «мне очень жаль». Я даже не знаю, было ли жаль ей хоть чуть-чуть. Теперь все будет по-другому. Стоя в толпе людей, которые собирались перейти дорогу, я выпала из реальности на сорок семь секунд, а потом загорелся зеленый и поток понес меня вперед. Огибая идущих мне на встречу, и, явно не смотрящих куда-то еще, кроме как себе под ноги, пешеходов, я спешила на другую сторону. Только моя нога коснулась тротуара, как тут же меня схватили за руку и потащили в сторону от остановки.
-Эй?! Что за...
Я раскрыла рот, затем судорожно начала вырываться и поскуливать от страха.
-Кирилл! Отпусти...
Парень на мои жалкие попытки освободиться не обращал никакого внимания.
-Алин, это для твоего же блага! Папа хочет тебе навредить...
-Ну с чего ты взял, что твой отец хочет со мной что-то сделать?
-С того, что это мой отец. Я знаю его. Его мысли и чувства.
Он все еще тянул меня за собой. Прохожие стали с интересом поглядывать, а я думала, орать или не орать?
-Я сейчас закричу. Отпусти меня!
Он отпустил мою руку, но в тот же миг обнял за плечи, всматриваясь мне в лицо.
-Я не причиню тебе вреда. Меньше всего на свете я хочу, чтобы ты страдала.
У меня были четкие убеждения относительно того, что люди не меняются, но после встречи с Егором и всех тех событий, что мне пришлось пережить, я стала слегка колебаться. Действуя по наитию, подошла к Киру вплотную и взяла его лицо в ладони. Он был немного колючим и помятым.
-Что с тобой происходит?
Парень убрал мои руки и нахмурился.
-Устал. Не бери в голову. Нам нужно как можно скорее отправить тебя в Москву. Там намного безопаснее.
Интересно, почему? У его отца такие связи и он, в любом случае, может достать меня где угодно. Этой мыслью я поделилась с Киром, на что тот ответил:
-Я обо всем позаботился. Он теперь банкрот. И часть его денег я потратил на обеспечение твоей безопасности.
Я открыла рот, чтобы снова возразить, но Кирилл поднял руку, призывая меня замолчать.
-Алин... Мне важно услышать, что ты любишь этого Егора. Что никогда и ни при каких обстоятельствах у нас с тобой ничего бы не вышло.
И тут я на секунду задумалась, призывая все свои таланты, чтобы вместить в одно предложение то, что я хотела сказать. Мне не понравилось, что я ощутила легкое сомнение. Сердце ускорило ритм и унялось только после пары глубоких вдохов. Втягивая вечерний воздух города, я представила Егора, который сейчас непременно сидит на студии и пишет, или записывает новую песню, смеется моим самым любимым смехом и, может, думает обо мне. И эта картинка так глубоко засела у меня в голове, что я даже забыла, что должна что-то ответить.
-Я люблю его, Кир. Так, что даже страшно становится. И это вряд ли пройдет, или ослабнет. Если тебе это неприятно, больше не спрашивай, потому что мой ответ всегда будет одинаковым.
Парень кивнул и указал рукой на стоящий неподалеку автомобиль.
-Поехали, я отвезу тебя на вокзал.
Сев в авто, набрала Булаткина. Он не ответил, хотя я звонила больше десяти раз. Нервно постукивая пальцами по ноге, боковым зрением поглядывала на сидящего за рулем Кирилла. В салоне негромко играла музыка, и я решила сосредоточиться на ней. Поразительно, но и в нашем городке бывают пробки. Простояв в одной из них около двадцати минут, мне посчастливилось, наконец-то, после уже не знаю какого раза, дозвониться до Егора.
-Помнишь, ты предлагал приставить ко мне персонального охранника, чтобы он отвечал на звонки?
Крид засмеялся.
-Извини, малыш. Я с Бо у ветеринара.
-Что случилось?
Ну вот, ответственный! Нельзя и на день оставить без присмотра...
-Ничего страшного, поцапался с соседским щенком.
-А почему ты вообще подпустил его к Босу?
-Алин, может нам его теперь совсем не выгуливать? Все, не переживай, мы пошли на прием.
Как приеду – выскажу ему все. Только бы опять не вляпаться ни в какую историю... Я повернулась к Киру.
-А откуда ты узнал, что я в городе?
Кирилл многозначительно молчал. О моем приезде знали всего несколько человек, а сказать Киру вообще могла только...
-Блин, Вера! И почему я каждый раз удивляюсь.
Значит, пусть сидит себе одна в кафешке, а то назначает мне встречи, а потом рассказывает всем, кому ни попадя где я, что я, с кем... Немного призадумавшись, я упустила момент, когда Кирилл перестал быть пугающе спокойным и стал нервно поглядывать в зеркало заднего вида. Спустя какое-то время Кир стал снижать скорость до минимальной, и искать место для парковки. Я внимательно на него посмотрела.
-Что-то не так?
-Нет, нет, все нормально. Просто нужно проверить колесо, руль дергает.
-А... понятно.
-Не выходи пока из машины, я быстро.
Я послушно сидела на месте и рассматривала магнитолу, пытаясь понять, как переключается музыка. Кирилл остановился рядом с моей дверью и постучал по колесу. Потом выпрямился и стал смотреть куда-то за авто. Я обернулась и увидела черный мерседес, аккуратно паркующийся прямо за нами. Номера мне было не видно. Я решила открыть дверь, но Кир прижал ее с той стороны. Испуганно подняв на него глаза, снова и снова пыталась выйти из салона. Постучав по стеклу и призывая парня объяснить мне, в чем дело, получила только неясное «Все в порядке». Набирая Булаткина, я понимала, что без происшествий сегодня не обойдется.
-Алин, ты...
-Егорушка... Я, кажется, попала.
-Что случилось?
-Я сейчас в машине Кирилла. К нам подъехал какой-то мерседес, Кир не выпускает меня и не говорит в чем дело.
После непродолжительной паузы добавила:
-Мне страшно...
-Малыш, я сейчас же выезжаю, не выключай телефон, а еще лучше, спрячь его куда-нибудь...
-Ладно.
-Слушай меня, с тобой ничего не случится, обещаю.
Я кивнула, а у самой уже слезились глаза, и перехватывало дыхание от одной мысли, что может произойти что-то плохое. К Кириллу подошел невысокий мужчина и, взглядом указав на меня, спросил, хочет ли он решить все мирно. Если Кир не хотел, чтобы я волновалась, зачем стал разговаривать, стоя у моей двери? Я как могла вслушивалась в каждое слово, пытаясь понять, чего ждать дальше. Но они разошлись мирно, Кир сел за руль и мы поехали дальше. Парень посмотрел на меня, испуганную и чуть ли не рыдающую, и успокаивающе сжал мою руку.
-Эй, ты чего? Я же сказал, все хорошо. Ну?
У меня все еще сохранялось ощущение недосказанности. Я запихала телефон во внутренний карман пиджака. Теперь же нужно было его достать и позвонить Криду, давая отбой. Тело напряглось до такой степени, что сидеть становилось неудобно.
-Кир, а что будет с тобой?
Молодой человек пожал плечами и улыбнулся.
-Улечу обратно, в Италию.
Да, я помню. Градовы присылали нам иногда фотографии себя на фоне их дома в Парме. Мне нравилось их рассматривать, потому что дизайн дома был таким красивым. Да, есть много синонимов, эпитетов и прочих прелестей языка для описания, но он был именно красивым. Без излишков.
-Ясно. И не вернешься?
Кирилл отрицательно мотнул головой.
-Меня здесь больше ничего не держит. Но если ты позволишь, я иногда буду звонить.
Мне хотелось сказать что-то доброе, но в этот момент в нас сзади врезалась машина и я сильно ударилась о приборную панель. Сознание не потеряла, но разбила нос и кровь хлынула мощным потоком. Раньше никогда носы не разбивала, даже не видела, как это бывает у других, поэтому, что делать мне было непонятно. Кир был пристегнут, поэтому только выругался и пытался выровнять машину, переводя взгляд с дороги на меня.
-Алин, ты как?! Там, в бардачке, аптечка есть, живо доставай...
Угукнув и зажимая нос одной рукой, попыталась открыть бардачок, но получила новое указание.
-Сначала пристегнись!
Медленно соображая, я все-таки перекинула ремень и пристегнулась. Меня затошнило. Телефон завибрировал. Достав его и увидев, что звонит Егор, ответила. Голос был гнусавым и Булаткин не сразу понял, что с ним разговариваю я, а не эта тетенька, что объявляет, когда и какой поезд отправляется.
-Я его убью!
-Егор, Кир не виноват! У нас сейчас проблема посерьезнее...
Я посмотрела на Кирилла и обернулась назад. За нами ехал джип на приличной скорости, в очередной раз собираясь нас протаранить.
-Малыш...
Удар был сильнее предыдущего, но теперь я была пристегнута и вскрикнула от боли в плече. Ремень врезался в кожу, оставляя царапину. Кто-нибудь вообще тестировал его в этой модели автомобиля, черт побери?? Телефон полетел вниз и разлетелся на части. Кирилл свернул во дворы.
-Кир, это твой отец?
-Да. А может его головорезы. Не бойся, сейчас нам главное выехать на трассу.
Вжимаясь в сиденье, я лихорадочно соображала. Может, нужно позвонить родителям и попрощаться? Ну да. Ни о чем другом я и не могла думать. Собрав детали телефона, трясущимися руками соединяла их, пропитывая слезами. Уже в миллионный раз подумав о том, как все было легко и просто всего каких-то пол года назад, я тяжко вздохнула. Верно мне говорила школьная подружка: «В двадцать один ты встретишь его, малышка, законодателя всех твоих бед». Я хоть и попадала в нелепые ситуации, но они и в одном ряду не стоят с теми, что происходят сейчас. Кирилл уверенно вел автомобиль, а мне ничего другого, как довериться ему, не оставалось. Не выпрыгивать же на ходу, в самом деле. Кульминацией этой нашей поездки стал прокол колеса. Сердце ухнуло, когда я поняла, что вот сейчас мы остановимся и нам придет конец. Может, Кирилла отец и пожалеет, а тот в свою очередь попросит у него прощения и вернется в семью, а вот мне точно несдобровать. Я схватила парня за руку и прошептала:
-Что ты собираешься делать?
Истеричные нотки меня выдавали. Молодой человек внимательно посмотрел на меня и сказал:
-Спасать тебя.
Так, и каким же образом? Как только машина перестала ехать, у меня случился приступ жуткой паники. И снова, все та же хваленая храбрость в экстренных ситуациях меня подводила. Потом я вспомнила, что все же не одна, и, возможно, каким-то чудесным образом, все уладится. Но дверь с моей стороны распахнулась и меня выдернули на улицу. Вокруг было полно людей, но на девушку с разбитым носом, которую тащили в машину двое здоровенных мужчин, почему-то внимания старались не обращать. Я кричала оскорбления и вырывалась, за что получила удар под дых и сложилась пополам. Один из громил нагнулся и, проводя рукой по моей щеке, прошептал в ухо:
-Хочешь остаться целой и невредимой – не брыкайся.
Кира тащили следом, но он уже был без сознания. Душа ушла в пятки. Кровь перестала идти, но все лицо было ею испачкано и я была похожа на зомби, только растерзавшую свою жертву. И съевшую ее целиком. Единственная мысль хоть немного успокаивала: я спрятала телефон во внутреннем кармане. Он не выделялся, и я молилась, чтобы меня не стали обыскивать. Меня запихнули в машину, Кирилла просто бросили на сиденье и мы поехали. Я держала голову Кира у себя на коленях и всматривалась в названия улиц, чтобы понять, куда нас везут. Виктора Ильича в машине не было, из чего можно было заключить, что нас везут либо к нему, либо в лес, где расчленят и закопают. Да, да... Я представляла себе все именно так. Парень застонал и сжал мое колено рукой. Проведя по его волосам, тихо прошептала:
-Как ты?
Он буркнул что-то нечленораздельное, поднял голову и со злостью посмотрел на сидящих спереди амбалов. Он порывался несколько раз начать с ними перепалку, но я его остановила. Сейчас нам это точно не поможет. Ощущение дежавю у меня возникло, когда нас привезли на место. Подземная парковка, отец Кирилла, он сам, парочка громил и я. Не хватало только Егора, но это было к лучшему. В конце концов, я смогла совладать со своими эмоциями, и спокойно посмотреть на Виктора Ильича. Он стоял у авто, надевая кожаные перчатки и улыбаясь той доброй улыбкой, которую я привыкла видеть на его лице.
-Ну, красавица, что ты так удивляешься? Не стоило со мной играть, я такое не прощаю.
Он достал из багажника дубинку и погладил ее рукой.
-Познакомься, на сегодняшний вечер это твоя подруга.
Идеальным сейчас стало бы музыкальное оформление в стиле «Крестного отца». И я бы даже хихикнула, если бы не адская боль... Я выпрямилась.
-Ваш сын здесь ни при чем... Он не имеет отношения к вашему банкротству.
-О, его я и не собирался трогать. Ну, если только чуть-чуть. Для профилактики.
С момента звонка Егору прошло уже около полутора часов. Я одновременно и надеялась и боялась что он успеет. Мне хотелось, чтобы за все это ответила я одна. Ну там, знаете, жертвенность всегда была моей сильной чертой. Всегда и везде я готова была подставлять свою грудь и переть на амбразуру, защищая близких, не очень близких и вообще незнакомых мне людей. Я молчала. Кир не подавал до этого момента никаких признаков сознательной деятельности. Видимо, его снова вырубили. Для меня все происходило как в тумане и если бы сейчас мимо пробегало стадо волшебных оленей Санты, я бы точно их не заметила. Виктор Ильич приближался ко мне, а я, в свою очередь, сделала шаг назад и уперлась спиной в одного из громил. Он взял меня за плечи и усадил на любезно предложенный мне отцом Кира стул. Руки и ноги мои были примотаны скотчем к ручкам и ножкам, в рот запихнут кляп. Боясь пошевелиться и нечаянно себе что-нибудь перетянуть, я замерла в ожидании, распахнув глаза. Резкий удар по лицу вызвал волну боли и я зажмурилась. Затем еще и еще отец Кира наносил удары, и скоро я потеряла счет. Перед глазами мелькали какие-то странные картинки, вызванные происходящим и немного от того удара головой о приборную панель. Забыв как дышать, жадно вдыхала носом воздух в небольших перерывах между ударами. Было невыносимо больно. Когда я практически отключилась, Виктор Ильич занес дубинку над плечом, прицеливаясь к моей руке. Из последних сил я попыталась закричать, но не смогла. Тут перед отцом встал пошатывающийся Кирилл. Я с облегчением вздохнула и закатила глаза.
-Не трогай ее...
-А то что?
К Киру сзади подошли два мужчины.
-Иначе мама все узнает. Без моего подтверждения в течение часа, ей на почту уйдет письмо со всей информацией. А ты знаешь, что она такое не простит.
Я не понимала, о чем идет речь. Это было что-то личное, но, я надеялась, очень важное для Виктора Ильича. У меня горело все лицо, даже брови. Почему-то я их четко ощущала.
-Ты не мог...
Голос мужчины заглушил звук несущегося на огромной скорости автомобиля. Сначала на парковку въехала машина полиции, а за ней – Егора. Моему счастью не было предела, но если бы только я могла радоваться в полную силу... Дальше происходил какой-то кошмар. Меня, конечно, от скотча освободили, но вот стоять самостоятельно у меня получилось не сразу. Кир придерживал меня за талию, пока хорошие и плохие парни спорили, кто из них сильнее, потом усадил на тот же стул и сказал:
-Все будет хорошо, я сейчас...
И быстрыми шагаминаправился к эпицентру разборки. Чтобы вы понимали, с обеих сторон силы былиравны. Не знаю, как так получилось. Я выискивала глазами Булаткина и заметила,как один из амбалов достает пистолет... Сердце пропустило несколько ударов, ядумала меньше секунды и, схватив дубинку, валявшуюся у моих ног, рванула в туже сторону, куда мгновение назад ушел Кир. Заехав охраннику Виктора Ильича поголове, заслужила восхищенный взгляд Егора, который в ту же секунду сменилсяиспуганным. Я посмотрела в бок и, увидев дуло пистолета, направленное прямо мнев грудь, зажмурилась в ожидании выстрела. Он прозвучал, но боли я непочувствовала. Я открыла глаза. Передо мной, лицом ко мне, стоял Кирилл. Порубашке у него расползалось пятно крови, и он прижал к тому месту руку. Разглядываяее и понимая, что произошло, он, спустя несколько секунд, поднял глаза на меня.В этом взгляде таились боль и отчаяние. Кир стал заваливаться вперед, и я егопоймала, аккуратно опуская на холодный пол парковки.