Эпизод 34
Феде позвонила днём, объявила, что только проснулась. Она возвратилась из Америки. Но в Риме ей не сиделось. Потому свой день рождения она решила отпраздновать на Майорке.
— Не могла сказать раньше?! — возмутилась я.
Я притворилась, что у меня есть планы.
— Как решила, так и сказала... — проронила она. — В общем, отменяй всё, летим на Майорку.
Через пару часов я уже мерила купальник в «ЭРЕС». А ещё через три часа у меня была смена в баре. Я пришла туда раньше, села за дальний столик у окна, сделала заказ, как настоящий клиент. Я была опустошена, но уже не морально, а финансово. Отсутствие денег, впрочем, совсем не тяготило, поэтому и вино я выбрала самое дорогое. Целую бутылку.
Пунцовое закатное небо над Миланом делало вечер идиллическим. Я опубликовала видео из примерочной, и теперь наслаждалась заслуженным восхищением. Вышла в эфир, чтобы сказать тост набежавшей публике. В шутку спросила, не желает ли кто присоединиться.
А потом пришло оно, сообщение. Я разволновалась так, что зубы застучали о бокал.
💬 Привет, я тут рядом
💬 Могу присоединиться?
Я не успела ответить. Не успела даже сообразить, что происходит. Андреа остановился по ту сторону стекла и махнул мне рукой. Наверное, я выглядела глупо, с открытым ртом. Но Андреа, так же, как и в первый раз, в повседневной одежде и с выбеленным вихром, в розовом закатном свете, казался наваждением.
— Ты же не хотела мне отказать, — первое, что он сказал, усевшись напротив.
Я по-прежнему держала в руках телефон. Будто бы и впрямь ещё могла отменить встречу.
— Но если что, я могу и...
— Нет-нет, всё хорошо, — глотнув вина, я добавила. — Мне так приятно тебя видеть.
Довольный, Андреа кивнул и подозвал официантку. Я осушила бокал до дна.
— Ты всегда себя так ведешь? — спросила я. — Видишь, что где-то бесплатно наливают и тут же являешься?
Он положил локти на стол и наклонился ко мне:
— Вижу, что прекрасная синьорина скучает, и тут же являюсь.
— А мне по-твоему скучно?
— Да.
— Ошибаешься. Я не скучаю, я блаженствую. День для самой себя.
Вогнав Андреа в ступор, я кротко улыбалась и отворачивалась к окну. Кажется, сейчас «деревянное лицо», отмеченное Маргаритой, пришло на помощь. У меня кишки переворачивались от одного его присутствия.
— У меня напротив, весь день сплошная суета, встречи. Но я решил, что найду время для ещё одной, — отвечал он снисходительно.
— Какая честь.
Он улыбался на мою утрированную ядовитость и тем нейтрализовал её. Я спросила:
— Если ты так устаёшь, почему бы не отменить парочку?
Андреа пожал плечами:
— Наверное, привык. Я всё время куда-то спешу.
— Как кролик из «Алисы в стране чудес».
— Точно.
Он нервно застучал пальцами по столу, и я невольно обратила внимание на его руки. Они были ухоженными, короткопалыми. Никогда не играли на музыкальном инструменте. Я поняла, как мало, на самом деле знаю человека напротив.
— На самом деле от постоянного бега я уже слабо ориентируюсь, что происходит вокруг. Я хотел бы рассказать, как много сделал за день. Но уверенность в том, что я на самом деле сделал что-то дельное, придёт только на следующий день, или через месяц.
— У меня тоже такое бывает.
Он нахмурился:
— Да, но ты умеешь расслабляться. Я же...
— Давай расслабимся вместе?
Я не ожидала, что скажу такое. Но его колено уже случайно коснулось моего под столом, и тело прошило электричеством. Андреа поправил волосы (нет! в их непослушности и был шарм!) и откинулся на спинку кресла.
— Наверное, за этим я и пришёл, — он усмехнулся. — Венера.
Моё имя прозвучало, как имя истинного божества. «Да, конечно, я дарую тебе умиротворение», — подумала я, но, разумеется, не озвучила. Мне захотелось коснуться его губ.
— Что такое?
— Я вспомнила тебя в той роли детектива... С этими усищами, прилизанными волосами, с этим...
— С этим галстуком! Шёлковый, широкий, его ты помнишь? — он оживился. — Скажу честно, я чуть не повесился на нём к концу съёмок.
— Правда?
— Фигурально выражаясь.
Мы рассмеялись, но Андреа вдруг посуровел:
— Почему ты отказалась пойти на Мартелло?
— Мартелло переоценён.
Он вскинул бровь, пожал плечами.
— Ты так не считаешь? — спросила я.
Он горько усмехнулся:
— Бениссио — мой очень хороший друг.
— Понятно. Не можешь объективно его оценивать.
Андреа скривился, зажмурился и выдавил:
— Он... очень хороший друг.
Приоткрыл один глаз, посмотрел на меня игриво. «Кажется, между нами налаживается связь», — допустила я мысль. А наладилась бы она, считай я по-прежнему, что Мартелло — лучший театрал из живущих? Встреча с псевдо-домениканцами всё же пошла мне на пользу.
— Я думала, что многие его превозносят.
Я вдруг ощутила, что кто-то — не Андреа — пристально на меня смотрит. Управляющий. Конечно, у меня же скоро должна быть смена! Как бы я хотела про это забыть! Разумеется, его цепкий взгляд не упускал бутылку вина, и выражение лица сменилось с удивления на неодобрение. Я кивнула ему приветственно, надеясь, что он не станет подходить и отчитывать меня перед Андреа. Я сжалась от страха, но управляющий вскоре скрылся из виду.
— Так и есть. Почему ты говоришь в прошедшем времени? — Андреа оглянулся через плечо. — На что смотришь?
— Знакомый. Так, что там? Почему в прошедшем времени?
Я сосредоточилась на том, чтобы мой голос не дрожал. При желании, контролировать его было не сложно. В отличие от дрожащих коленей.
— Потому что... — я выдохнула. — Многие считают, что «Таро» стал провалом. Там не было сценария...
— Был. Точно говорю. Бениссио сам его писал.
— ... Там не было хорошего сценария. Только жвачка. Не было эпатажа, идеи, не было стержня.
— А кто эти «многие»? Ты сказала «многие считают».
Он вновь наклонился ко мне. Его запах опьянял. От падения меня удержал собственный уверенный голос:
— Ты должен знать хотя бы Маргариту Бенсоньи. Я на днях встречалась с ней.
Он не знал, но я досуже объяснила, насколько велика эта женщина. Описывая её перед Андреа, я испытывала гордость. Возможно, не стоит упоминать, какой сучкой она была на самом деле. Он по крайней мере слышал об одном из стариков — о Томмазо, критике. Это для него послужило основой для доверия, хотя особого уважения он не проявил. Скривился.
— Что же получается, Венера, ты отказываешься сходить со мной на спектакль, но охотно обсуждаешь его на встрече с какими-то стариками?
Я поперхнулась. С ужасом обнаружила, что он спрашивал без тени иронии. Я спрятала глаза, решив не выпытывать, отчего это так его уязвило. Он ведь не мог ревновать меня? Между нами ещё ничего не было. «Но ты же его ревновала», — противоречил внутренний голос.
— Зато благодаря им я лично познакомилась с прекрасным режиссёром, Лоренцо Марана, и устроилась в его прекрасный импровизационный театр, «Велатура», — я вся обратилась в своё дыхание, стараясь не смотреть лишний раз на Андреа. — На самом деле, я жалею, что не согласилась пойти с тобой, не увидела раньше их работу вживую.
— Их работу?
— Они участвовали в «Таро». И их единственных похвалили критики. Может, если бы Бениссио больше доверял другим, например, тому же Лоренцо, они бы похвалили всю постановку. Ты так не думаешь?
— Я же говорю, Бениссио — слишком хороший мой друг.
От неловкой паузы нас спасла официантка, которая принесла заказ Андреа.
— Потом прогуляемся? — спросил он.
Отёр рукавом обод бокала, налил вина и произнёс тост:
— За твою новую работу в театре.
— Спасибо.
— И за наконец состоявшуюся встречу.
— За встречу, — вторила я.
— Так что насчёт прогулки?
Я не знала, как ответить на его вопрос. С одной стороны, мне ужасно хотелось, чтобы вечер продолжался бесконечно. С другой — сегодня я обязана отработать смену. Хотя бы потому, что деньги мне были нужны позарез — теперь больше прежнего. Я почти с ненавистью посмотрела на брендированный пакет с купальником. Я бросила его на сиденье напротив — туда, где позже окажется Андреа — будто это был мой компаньон на этот вечер. Затем, мой взгляд зацепился за полупустую бутылку вина. «Разве можно быть такой дурой, Венера?», — я поджала губу. Да и как мне было сбежать сейчас, когда я уже показалась на глаза управляющему? Не сдержавшись, я издала скорбный вздох.
— Понял, — внезапно подал голос Андреа.
Глотнув вина, он поворачивал голову к проходу, старательно избегая меня.
— Что понял?
Он вскинул брови:
— То, что ты хотела сказать.
— Что именно?
Он пожал плечами:
— Какая причина отказа? Очередные старики, театры... или другие прекрасные люди?
Последнее он добавил спустя недолгую, но заметную паузу. Сердце моё подскочило к самому горлу, и я только могла, что покачать головой.
— Тогда что? Пожалуйста, ответь. Иначе я сегодня не смогу уснуть.
— Работа, — я посмотрела на телефон. — Последняя смена здесь через полчаса.
— Если ты хочешь таким образом уйти от темы... — он осекся. — Дело ведь во мне?
Дышать, дышать, не забывать дышать. Андреа сидел напротив меня: такой поникший, такой уязвлённый, что я невольно испытала жалость. Этот суровый неандерталец вдруг сделался совершенно безобидным. Вот бы Феде удивилась! Я убедила Андреа, что и в самом деле сегодня работаю, и что за вино мне ещё предстоит получить нагоняй от начальства.
— Я не собиралась пить всю бутылку, — призналась я, касаясь горлышка. — Просто получала удовольствие от того, что могу заказать самое дорогое вино. Но мне ведь никто не поверит, что я только пригубила. Такое допивают до дна.
Я призналась, что потратила все деньги на грядущую поездку на Майорку, и что заработать их было негде — в театре «Велатура» платили от спектакля к спектаклю, а я пока не получила роли. Мне хотелось и нравилось показывать свою беззащитность. Под стать ему.
— Я в твоём возрасте тоже вёл себя как дурак.
«В твоём возрасте». Сколько у нас разница, пять лет?
— А сейчас? Неужели отказался бы лететь на Майорку, если бы тебе предложил друг? Очень хороший друг... Если бы предложил Бениссио?
Андреа задумался:
— Да, скорее всего, отказался бы. И если бы Бениссио — тем более. У него часто бывают спонтанные идеи. Но если мне не хватает ни денег, ни времени, зачем совершать глупые поступки?
Он возмутился, когда я покачала головой в неверии, и вынудил объяснить.
— Мы с тобой почти не знакомы, но ты тратишь время, — я откашлялась, — и деньги. Я, кстати, не стану за тебя платить. Ты всё это тратишь, чтобы посидеть со мной в баре. Теперь представь, что это твой друг...
— С другом я могу увидеться, когда захочу. С тобой — нет.
Я снова посмотрела на часы. Он — на свои. Хотела подозвать официантку попросить счёт, но у меня совершенно вылетело из головы, как это делать. Я не могла разобраться с собственными руками, а Андреа смотрел на меня с умилением.
Если он сейчас предложит сбежать — я скажу да, если он решит меня поцеловать — я не отпущу его, пока мы оба не лишимся дыхания, если он возьмёт мою руку — я отведу его туда, где мы сможем остаться наедине. Но ничего из этого он не сделал:
— Понимаю, тебе уже пора, — закивал он и сам попросил счёт.
Когда мы расплачивались, я даже не могла сообразить сколько и за что я плачу. Он поцеловал меня в щёку, сказал насколько приятно ему было провести со мной время. Я тоже что-то отвечала. Улыбалась до того, что свело скулы. В моей голове проносились сотни мыслей, что я ещё могу сделать и сказать, чтобы он остался, чтобы он вернулся. Но всё казалось неправильным. Не соответствовало той форме изнуряющего общения, что мы выбрали: краткие встречи раз в три месяца, и нет, они ни к чему не обязывают. Я боялась, что его интерес я себе возомнила. Это была лишь проекция моей неразделённой любви, лелеямой столько времени.
Взбучки от управляющего я не получила. Ему было откровенно наплевать, что я делаю в своё законное свободное время. Главное, чтобы по итогу, могла стоять на ногах и держать поднос. «Остальное сделает твоя смазливость», — заканчивала я за него мысленно.
Я отработала до двух часов ночи. Усердно, максимально профессионально, не отвлекаясь ни на что тем более на слащавые комплименты, которые в тот вечер, казалось, лились нескончаемым потоком. Даже когда я шла домой, ни о чём сложном я не размышляла. Я мысленно уже была на пляже с Феде, трещащей о том, насколько грандиозен Лос-Анджелес... Солнце ласкает моё тело, и никакого свинцового неба Милана... Вместо дождя, лазурные волны... Я спохватилась, что у меня пустые руки. Остановилась, чтобы перевести дыхание, и вспомнить, куда я положила пакет с купальником.
«Вот я прощаюсь с Андреа, сама помогаю убрать тарелки и иду переодеваться... без пакета», — я чуть не заплакала от досады. Если пакет остался в зале — поминай, как звали. За два месяца работы я так и не смогла понять, какая публика обитала в баре. Наверняка, нечестных или нечистых на руку тоже хватало. Или же всё в порядке, и завтра, заглянув на работу, я найду свой купальник в коробке забытых вещей. Только бы Сильви не заприметила его раньше!
Сев в ночной автобус, я доставала телефон.
💬 Ничего не теряла
💬 ?
И адрес. На негнущихся ногах я выходила на ближайшей остановке. Меня не волновал дорогущий купальник. Не волновало сколько времени я потрачу. Он ждал меня.
💬 Готов вернуть в любое время
💬 дня и ночи