Зачем тебе та перчатки?

    — Сяо! Сяо-о!

 Громко, нараспев, под нежную мелодию лиры, стоя на столе и отстукивая лакированными туфлями темп звучит голос Мондштадтского барда, который здесь, на одном из круглых столов Глазурного павильона, выглядит как диковина, необычное животное, которое привезли из далеких стран на потеху пьяным зрителям. Зеленый плащ развивается за спиной не без помощи глаза бога, а тонкие бледные пальцы все также продолжают пробегаться по струнам, пока пьяные зрители аплодируют такому выступлению, словно и не заметив, что к концу вместо слов было только одно имя.

 — Звал?

 Низкий и тихий голос раздается прямо из-за спины, но Венти словно даже и не собирался пугаться. Оборачивается на носочках резким движением, улыбается во все зубы, из-за чего виднеется нёбо, одна из косичек от таких движений ударяет по курносому носу, но Венти словно все равно. Краснощекий, с уменьшенными зрачками и невероятно довольный, берет в ладони лицо Сяо, что так подходяще переместился прямо на столик, а не на пол, и сжимает что-то подобное на щеки, хотя скорее это можно назвать скулами. Пытается надуть такими движениями губы Сяо уточкой, но когда у него это получилось, то лишь быстро потерял к такому увлечению интерес и переместил пальцы на волосы адепта, медленно их поглаживая, наматывает бирюзовую прядь на указательный палец и едва ощутимо тянет, но после заменяет это движение вновь ласковым перебиранием.

 — Ты снова пьян? 

 — Я выпил чуточку! Знаешь, не всегда получается попутешествовать по Тейвату. А у вас в Ли Юэ очень вкусное вино, оказывается. Конечно, не сравниться с тем вином из одуванчиков, которым меня угощают в Мондштадте, но тоже неплохо. Мне налили на пробу бесплатно, а там и отказываться неприлично. Как говорят у нас в Мондштадте, хороший хозяин наливает, хороший гость принимает! 

 Венти, как всегда, говорит много. Много, громко, быстро, а когда выпьет, так порой и заглатывая некоторые слога. Так торопится все сказать, чтобы не забыть мысль, что перескакивает порой с темы на тему, а после возвращается, как ни в чем не бывало, хотя слушателю в лице Сяо сложно уловить эту несвязную цепочку.

 Он стягивает с головы берет с цветком сесилии, что тут же ударяет в нос Сяо своим запахом. Крутит несколько секунд задумчиво в своих руках, а после небрежно одевает на Сяо, челка которого тут же падает на глаза и значительно сокращает поле зрения. Но даже такого хватает, чтобы посмотреть недовольно и зло в глаза Венти, который лишь хихикает и пожимает плечами, словно ничего не видел и все так и было. Совсем как ребенок. Наглый ребенок, которого давно не наказывали родители и который усердно добивается их внимания.

 — Слазь со стола. Пора домой, — вздыхает тяжело Сяо таким будничным голосом, словно это его обычное состояние, словно привык к таким выходкам и каждый день носит Венти домой. Но когда был последний раз? Кажется, тридцать шесть лет назад? Или тридцать девять? А может тридцать два года прошло? Очень сложно ориентироваться во времени, когда прожил более двух тысяч лет. Десятилетия пролетают, как секунды, и совсем не остаются в памяти. А порой какой-то час тянется так долго, словно не собирается заканчиваться и станет последним в жизни.

 — О, помню, как тридцать четыре года и пять месяцев назад ты забирал меня отсюда точно также. Это был замечательный день, я по пути сюда упал в куст с шелковицей. Кто же мог подумать, что Моракс и милая Гань Юй так пекутся о этих цветках, а? Всего-то раздавил небольшой куст, а они такую трагедию развели! Симметрия пропала, да. Они посадили новый? Следует спросить, — Венти словно снова прочитал мысли. Стоит что-то попытаться вспомнить, о чем-то подумать, как он тут же подсказывает и напоминает, будто ведет календарик с такими датами. Будто его ответственности хватает только на такие вещи.

 Тридцать четыре года и пять месяцев, только подумать, как много времени прошло с прошлой их встречи. Раньше они виделись чаще: Венти имел привычку заскакивать в Ли Юэ раз в два десятилетия в гости к Рекс Ляпису, пускай и после этого в городе то пропадали глазурованные лилии, то очередной ресторан обанкрочивался — Венти умел убедить хозяевов, что его нужно напоить бесплатно, только непонятно, почему в Мондштадте это ему никогда не удавалось. Он любил в эти визиты иногда звать Сяо, который по своей глупости примерно четыреста лет назад сказал: «Только назовите мое имя и я тут же приду к вам, где бы вы не находились, Барбатос». Тогда он наивно предполагал, что обязан был сказать это и быть в любой ситуации готовым помочь Анемо Архонту, ведь это архонт его стихии. Разве возможно иначе? Только через сорок лет Сяо — не без помощи Моракса — понял, какую ошибку допустил, пускай и прилетал в гости Архонт только четыре раза на тот момент. 

 Посетители же напрягают уши, услышав имя Моракса, некоторые кидают удивленные взгляды. Но большинство потеряли интерес лишь услышав тридцать четыре года. Этот парень и на восемнадцать не тянет, в утробе небось хулиганил, пока его даже не планировали? 

 — Где он там сейчас? Как путешественник говорил, Ваншэн? Пойдем, ему наверняка одиноко! 

 — Нет. Мы идем обратно в Мондштадт. 

 Одна рука под согнутыми коленями в белых чулках, другая держит позади спины. Выученное движение, которое не забылось даже спустя тридцать четыре года и пять месяцев. Сяо сделал это так быстро, что косички барда взмыли в воздух, а сам он удивленно пискнул, пока посетители кидали настороженные взгляды на этих двух с виду юношей. Венти все такой же. Шумный, активный, ворочается в чужих руках, то пытаясь вырваться, то наоборот прижаться ближе, а выйдя на улицу — тут же стягивает с Сяо берет, натягивая обратно на свою растрепанную голову, даже не заметив, что потерял резинку, и левая косичка медленно расплетается с каждым поворотом головы. Остается надеяться, что сейчас он станет спокойнее и тише, все же, свежий воздух должен отрезвлять. Да, сейчас Венти успокоится и, если повезет, может уснет и не доставит никаких проблем. 

 И вправду все было тихо и спокойно. Первые шесть шагов, Сяо считал. Снова громкий голос барда, снова громкие истории из жизни, снова взгляд, который так и просит хотя бы улыбнуться ради приличия. Кивка головы хватит, улыбаться здесь не за чем. Свет в окнах домов Ли Юэ постепенно гаснет, будто по очереди все укладываются спать. Остатки светла падают на красные щеки Венти, мягкое и теплое освещение подчеркивает его плавные черты лица и озорной блеск в глазах, который, справедливости ради, стал чуть спокойнее, чем был в глазурном павильоне. Он говорит чуть тише и спокойнее, рассказывает про каких-то Мондштадтских друзей. В прошлую их встречу Сяо не слышал ни одного из этих имен, поэтому и в этот раз не старается углубиться и понять что-то. Все равно слушает про этих людей в первый и в последний раз. Они так проходят гавань и доходят даже до Ваншу, а Венти все не успокаивается и говорит-говорит-говорит. И смотрит своими глазами так, что Сяо не может остаться равнодушным, потому отворачивается, тихо хмыкнув. У Венти взгляд в такие моменты детский: глаза широко раскрыты и прямо сияют детской надеждой на что-то хорошее, они словно печь в холодную зиму, которую Сяо всей душой ненавидит. Он слишком часто мерз на улице в поисках места, где погреться, чтобы вспоминать о зиме как о чем-то хорошем Но Венти рассказывает так, как не рассказывает никто. С теплотой в голосе, выделяя нужные моменты интонацией, размахивая руками, от чего попал как-то нечаянно себе по носу, мечтательно порой прикрывая глаза. Рассказывает, как о собственных детях. Он слишком легко и быстро привыкает к людям, а потом Сяо не может увидеть его десятками лет, ведь тот в очередной раз оправляется от потери. Неужели он не понимает, что таким, как они, нельзя, просто запрещено привязываться к людям? Все это ведет к слабости, трусости, боли и ни к чему хорошему. Хотелось бы, чтобы Венти рассказывал также и про Сяо. Пришел к этому странному Кэйе и с таким же лицом рассказал про то, как его несли в Мондштадт. Вспоминал о нем, выпивая бокал вина в родной таверне, как о Дилюке в Ли Юэ. Пел о нем, как о Джинн и Кли. Думал о нем, как о... 

 — Вроде, я один пил, а покраснел тут именно ты...

 Рука Венти как кстати оказывается на подбородке Сяо, а вторая держится за затылок. Хитрый взгляд двух изумрудов смотрит прямо в глаза, нагло и настырно, пока у самого Сяо зрачки стремительно уменьшаются от испуга. Он часто-часто моргает, неверующе касается щеки той рукой, которой поддерживал спину барда, от чего тот валится вниз — все-таки, пьяный мозг все также не дает полностью контролировать ситуацию и свое тело. Обиженно морщит нос, а после и вовсе падает спиной на землю, раскинув руки в стороны.

 — Не нужно было тебя нести. С тобой одни проблемы. 

 — Если бы ты хотел поскорее избавиться от меня, то телепортировался бы со мной, мы оба это знаем, — лепечет Венти, вальяжно раскинувшись на траве, словно лежит на диване, но после наконец почти твердо встает ногами на землю. Ладошки укладывает на плечи адепта и чуть наклоняет голову, делая вид, словно выше не на пару сантиметров, а на целый километр. Но почему-то так и кажется, уж слишком сильно он наклоняется. Неужели смог вырости? Сяо только опустив голову вниз замечает, что для этого он создал под собой невысокий ветряной поток, на котором стоит, как на земле. Вот же.! 

 — Ты все также живешь в Ваншу? В прошлый раз ты не провел мне экскурсию, может сейчас проведешь? Не думаю, что за тридцать четыре года и пять месяцев там что-то поменялось, — с улыбкой тянет Венти и аж вскрикивает, когда Сяо в ответ кладет руки на его плечи и резко давит, прижимая так ступни к земле, из-за чего они вновь почти одного роста. У Сяо руки сильные, удивительно, что он не сломал Венти плечо. Или два. 

 — Нет. Вали в Мондштадт. 

 — О боги! Святая Селестия, как меня укачивает! Кажется, я перепил! Как же мне добраться до дома? — Венти театрально прикладывает руку ко лбу и специально чуть шатается из стороны в сторону, прикладывая столько грации и гибкости, на сколько способен, чтобы ни осталось ни малейшего сомнения, что он врет. А после и вовсе делает поворот вокруг себя, театрально чуть заваливаясь назад, сильно прогибаясь в спине.

 — Переигрываешь.

 — Ну. Попытаться стоило, — с тяжелым выдохом, в голосе столько отчаяния, сколько вообще может поместиться в этом тоненьком и высоком тембре. Венти обречено складывает руки на груди, голову понуро опускает, уперевшись подбородком в ключицы. Берет, который он так небрежно надел, падает под самые ноги, но Венти словно и не стремится его поднимать, сжимая руки в кулачки, добавляя своему образу как можно больше трагизма. 

 — Ладно. Можешь переночевать у меня, — сдается наконец-то адепт и сам поднимает берет архонта, буквально бросая его в грудь оного.

 — Спасибо-спасибо! — тут же пищит Венти и, сперва надев берет, тут же вешается на шею Сяо, крепко его обхватив руками, а после и вовсе заваливает на землю, упав сверху со все таким же озорным хохотом. Чуть приподнимается на руках, нависая над адептом, и смотрит своим пьяно-веселым взглядом в его глаза, улыбаясь так, что даже щеки становятся чуть больше. А у Сяо от этого сердце внутри замирает. Помнится, у них уже была похожая ситуация. На их пятую, или девятую, а может тринадцатую встречу Венти, угощая и себя, и Моракса вином из одуванчиков, так перебрал, что решил ходить по улицам Ли Юэ и искать яблоки. Только вместо яблок с разбега влетел в грудь Сяо, придавил к земле сверху и выглядел очень удивленно, когда ему сказали, что нигде яблоки здесь не лежат. Вот же Моракс, снова его надурил! А сейчас он лежит так, от него не веет алкоголем за километр, как тогда, и смотрит не виновато, а наоброт, нагло и безумно довольно.

 — Обязательно скажу путешественнику не верить ни одному твоему слову. Наглый врун. 

 — А еще хороший актер. Ты же поверил, правда? — Венти наклоняется ниже, касаясь своим покрасневшим, милым курносым носиком носа Сяо и медленно ведет по нему, а после еще ниже, но Сяо вовремя ставит ладонь между их губами. Скорее инстинктивно закрывается, даже не успев обдумать свои действия. 

 Мягкая, теплая ладонь тут же касается его руки в перчатке. Аккуратно стягивает мешающую ткань и куда-то кидает, после чего Сяо тут же смог в полной степени ощутить то, на сколько чужая кожа потрясающая. Венти медленно переплетает их пальцы, после чего сразу становится заметно, что у Сяо кожа бледнее, будто кого-то из них это волновало. Все же, он прячет руки всегда в перчатках, когда у Венти они открыты и часто бывают под лучами солнца. 

 — Могу поспорить, ты бы тридцать четыре года и пять месяцев назад все-таки скинул меня с себя, если бы знал, что все закончится так, — нагло шепчет Венти, наклонившись к уху Сяо, а тот тут же его в грудь толкает несильно, однако прикладывает достаточно усилий, чтобы архонт слез с него и обиженно встал рядом, скрестив руки на груди и недовольно смотрел сверху вниз. 

 Сяо специально встает медленно. Прячет покрасневшие кончики ушей за прядками волос и тут же смотрит на место, где совсем недавно «прохлаждался». Следом на свою руку, что все также горит от теплого прикосновения Венти. Казалось, будто там остался ожог. У него самого руки всегда холодные, а горячие ладони Венти сделали непозволительно хорошо, как хороший массаж или большая тарелка миндального тофу. Смотрит на свою ладонь внимательно, словно не верит до последнего, а после поднимает разгневанный взгляд на Венти.

 — Где моя чертова перчатка?

 Венти тут же широко раскрывает глаза и часто-часто моргает. Наклоняется к земле и шарит руками по ней, надеясь, что та слилась с травой и сейчас найдется. Но, подняв голову немного вверх, взгляд тут же цепляется за нее. Спокойно, медленно уходит под воду, словно давая так последний шанс парням на то, чтобы спасти ее. Но этим шансом ни Венти, ни Сяо воспользоваться не успели.

 — Венти! Это моя перчатка! — Сяо впервые поднимает голос, интонация не холодная и спокойная, а разгоряченная, недовольная и раздраженная. Он вздыхает тяжело, смотря на гладь воды. Может, поручить кому-нибудь из гильдии выловить ее? За этими мыслями Сяо и не заметил, как Венти снова встал рядом и обхватил уже двумя руками холодную ладонь адепта. Сначала медленно прошелся пальцами по твердой коже, остановился на мозолистых пальцах, а после по внутренней стороне ладони, которую мягко помассировал, пройдясь по линии жизни большим пальцем и аккуратно, легонько царапнув ту, а после поднял ее к своему лицу и, обдав жарким дыханием, оставил по поцелую на каждой костяшке, после исподлобья смотря хитро на Сяо, растягивая губы в улыбке. А у того мурашки бегут заметно по голым участкам рук, которые Венти точно также спешит обдать поцелуями. Они ведь тоже раньше были скрыты, нельзя их упускать из виду! 

 — Мои поцелуи будут твоими перчатками, — шепчет тихо Венти и только потянулся вперед, как прямо перед его глазами красное лицо Сяо исчезает во тьме вместе с множественными лазурными бликами. Но Венти не растерян, не испуган и даже не разочарован. Через тридцать четыре года и пять месяцев он придет снова, в тот самый павильон. А потом снова позовет Сяо. Хотя, можно немного сократить промежуток времени. Например, снова до тех десяти лет? 

 — До встречи, Сяо! — подняв голову вверх и приставив руки ко рту, громко кричит Венти, надеясь, что ветер донесет его голос до верхнего этажа Ваншу. А после, весело раскачивая головой и махая лишь одной уцелевшей косичкой, уходит в сторону Мондштадта. А может к черту эти десять лет? Да, через месяц точно стоит снова зайти в гости. И, может быть, сразу в Ваншу? Чтобы Сяо быстрее услышал зов и быстрее пришел, конечно же.