Причуда 11. Родственные души.
Вскоре бар опустел. В нём остались только Даби, Шигараки и я. Всё ушли по домам и каким-то своим делам, даже Курогири, который, как мне сказали, обычно засиживал допоздна в баре, ушёл куда-то. По лицу Даби было видно, что тот всё ждал пока мы останемся с ним наедине, чтобы поговорить, но Шигараки всё мешал нам своими разговорами и шипениями, что, как напоследок сказала Тога, уходя, «очень на него не похоже». Видимо, моё вступление в Лигу злодеев очень взбудоражило Томуру. Не знаю, что у него там было на уме на мой счёт, но я не очень то ему доверял.
–И та-а-ак-с, – простоянул глава Лиги, внимательно смотря на меня из-под длинных серо-голубых волос, очень похожих на мои. Он всё также сидел за стойкой, когда как я с Даби пересели за маленький столик в углу. – На вид ты, прямо скажем, выглядишь не самым обычным образом. И можно сразу сказать, что у тебя даже не одна и не две причуды. Сколько их у тебя? – он с каким-то даже вызовом сверкнул красными глазами.
Я посмотрел на Даби, ожидая, что тот хоть как-то намекнёт на то, что ответить Шигараки, но он даже не посмотрел на меня. Что же с ним такое?
–Девять, – честно признался я. – Две из них ты уже знаешь.
–Думаю, третья это огонь? – ехидно улыбнулся Томура, медленно слезая со стойки и подходя к нам. – Но это неважно, меня больше интересует твоя причуда со стиранием других причуд, – он сел рядом со мной за столом. Он случайно коснулся меня своим телом, отчего меня пробила дрожь от холода. Ничего себе он худой, да и Даби похудел ещё больше, да и я сам тоже. – Знаешь, кого мне это напоминает? Нашего учителя.
–Учителя? – удивился я, думая, что только Шигараки во главе Лиги злодеев. Разве есть кто-то выше его?
–Ты не знаешь Все За Одного? – в свою очередь удивился Томура. – Его все злодеи знают.
–Он не особо часто смотрел телевизор, – ответил вместо меня Даби, поставив локти на стол и смотря на главу Лиги. – Отец не давал ему это делать, считая, что Сэно поймёт идеологию злодеев или Стейна и не захочет стать героем, «выше самого Всемогущего в тысячу раз», – он с презрением ухмыльнулся, цитируя слова Старателя.
–Вот как? – улыбнулся Шигараки, доставая из толстовки свою серую руку. Но прежде, чем он медленно её одел себе на лицо, я заметил ехидную, злую улыбку. – Интересненько. А что ещё происходило в вашей семейке?
–А с чего это вдруг тебе стало так интересно побольше о нас узнать? – недовольно, почти что с презрением спросил Даби.
–А что в этом такого? – с усмешкой спросил Томура. – Как никак, а Сэно новый член Лиги злодеев и мне бы хотелось о нём побольше узнать, тем более вы ещё и братья.
–Ох, надо же! – разозлившись, продолжал возражать Даби, с гневом сверкая своими бирюзовымм глазами. – А я когда пришёл, то тебе вообще было неинтересно что-либо узнать!
–Ты и сам этого не хотел, – прошипел глава Лиги и резко встал, явно недовольный таким поворотом разговора и тем, что его подопечные ещё и кричат на него. Он хотел выйти из бара, но прежде чем это сделать, он подошёл ко мне и наклонился к моему уху, касаясь его своими длинными волосами и тихо, чтобы только я услышал, прошептал. – Я хотел с тобой поговорить, как по родственным душам... – он косо взглянул на Даби, чуть фыркнув, видимо, тот ему совсем не нравился. – Но, видимо, в следующий раз, – он хитро улыбнулся и выпрямился. – Ладно, – сказал он уже громче, похлопав меня по плечу– пойду, расскажу о тебе учителю, – и, засунув руки в карман толстовки, вышел из бара.
Я с удивлением уставился ему вслед, не понимая, что обозначало его похлопывание по моему плечу и что он имел ввиду под словами «родственные души». Что вообще происходит в этом чёртовом баре?
–Что он тебе сказал? – наклонился ко мне через стол Даби, с котором мы остались одни в помещении.
–А тебе то какая разница? – почему-то с раздражением спросил я. Не знаю почему, но я как-то уже не особо был рад нашей встрече.
– Ты мне уже не доверяешь? – с равнодушием спросил парень, хотя по глазам было видно, что ему обидно. Но на самом деле, я заметил, что брат стал мастерски скрывать эмоции. Видимо, больше не хотел никому показывать, как ему больно, особенно после ужасного детства.
–Ты бросил меня! – возмутился я, хмурясь и скрестив руки на груди. – Эти три года были самыми ужасными в моей жизни!
–А я думал, что ужаснее всего тебе было в детстве, – сквозь равнодушие в голосе Даби слышались нотки удивления.
–В детстве со мной всегда был ты, ты всегда мне мог помочь и утешить, а эти последние три года... –я покачал головой, вспоминая, как тренировался с отцом, когда был ещё маленьким, как привыкал к своим причудам, пытаясь их контролировать, и как прошли последние годы, как я бился всё время с Шото, чуть ли не убивая его из-за накопившейся во мне ненависти к нему, семье и героям. – Я просто уже не вытерпел этого одиночества, этих побоев, поэтому просто решил уйти. Я убивал, грабил и следовал идеологии Стейна. Да, она мне тоже по нраву, поэтому я хочу уничтожить нашего отца, – последние слова я произнёс с такой яркостью, с такой ненавистью, какую я не испытывал ещё очень давно.
–Я тоже этого хочу, – слабо ухмыльнулся Даби. – Жаль, конечно, что Старатель поймал Стейна. После этого я ещё больше захотел прикончить его...
Мы замолчали, каждый думая о своём. Я знал, что Стейна поймали и у меня самого руки чесались, чтобы прикончить отца, но я знал, что это не он победил Стейна. Я послушал его разговор с Шото и понял, что это мой младший брат побил его. И после этого я желаю смерть Шото ещё больше, чем отца...
–Что мы как неродные? – наконец прервал я затянувшуюся паузу, посмотрев на брата.
–А может, мы и есть не родные? – чуть подняв голову с рук, спросил Даби скучающим голосом. Его веки были ещё ниже опущены.
–Не говори ерунды, – нахмурившись, возразил я. Хотя... Может, мы и вправду неродные? Просто, откуда у меня такой цвет волос? Но я всё равно ничего не понимаю.
–Но я ведь люблю тебя, – уже оживился Даби, нагибаясь через стол и чуть ли на него не садясь. – Я ведь люблю тебя не как брата, а как...
Но он не договорил, не удержавшись от того, чтобы меня поцеловать в губы. Не знаю почему, но я не сопротивлялся, а наоборот, ответил на поцелуй, притягивая к себе парня ещё ближе за его шероховатые от ожогов руки. Даби залез коленками на стол, не отрываясь от моих губ, и, засунув руку под мою толстовку, он притянул меня к себе ещё ближе.
Я чувствовал, как возбудились все мои чувства и эмоции, как мне хотелось оттолкнуть от себя брата, спросив, что же он с нами такое делает, но в тоже время мне ужасно хотелось с ним слиться в единое целое...
–Я люблю тебя, Сэно, – запыхавшимся голосом сказал мне Даби и снял с меня толстовку, обножив мой торс, – и это навсегда.
Я хотел ему что-то сказать, может, даже возразить, но не смог. Поцелуй снова нас поглотил. Поглотил наши чувства, нашу боль, нашу любовь...
(Простите, что так долго😅😅)))