Глава 4. Тяжесть молчания
Наконец-то я могла позволить себе заплакать. Слезы лились, смешиваясь с горячей водой душа, смывая напряжение и горечь прошедшего дня.
Когда я вышла из ванной, мама уже была на кухне, разбирая пакеты с продуктами.
— Доча, как прошел твой день? — спросила она с привычной заботой.
Это был самый ужасный вопрос, на который я меньше всего хотела отвечать.
— Нормально. Впрочем, как всегда, — соврала я, стараясь звучать равнодушно.
Я колебалась, но потом решилась:
— Мама, почему ты не сменила замок?
После их развода мы переехали в другую квартиру, но у отца почему-то остались ключи. Мама надеялась, что так он будет навещать меня, когда ее не будет дома. Но этого так и не случилось.
— Да не знаю... как-то не задумывалась об этом, — вздохнула она. — Он что, приходил?
— Да... Но больше не придет.
Мама внимательно посмотрела на меня.
— Хочешь об этом поговорить?
Я покачала головой.
— Мама, я тебя очень люблю, но я правда не хочу это обсуждать. Для меня его больше не существует. Он ведь сам мне об этом сказал.
Мама молча кивнула, понимая, что иногда тишина говорит громче слов.
Иногда я задумывалась о том, каково было маме жить после развода. Мне казалось, что только я одна страдала, но это было эгоистично. Я почти не говорила с ней об этом, но сегодня решила нарушить молчание.
— Мама, каково тебе было, когда все произошло?
Она явно не ожидала такого вопроса. На мгновение замерла, затем отложила дела, которыми занималась, и села за стол.
— Знаешь, когда мы с папой любили друг друга, это была почти безумная любовь, — начала она. — Мы поженились довольно рано, были чуть старше тебя. Оба только что закончили колледж. Сложно было что-то построить, когда за плечами лишь среднее образование. Папа устроился на работу, а я уже была беременна тобой. Нам обоим было нелегко, но любовь нас поддерживала. Со временем дела пошли в гору, папа стал хорошо зарабатывать. Мы даже могли позволить себе летом отдыхать. Жизнь потихоньку налаживалась.
Но потом что-то изменилось. Он начал отдаляться, объясняя это усталостью. А потом я стала замечать на его одежде женский парфюм, который мне не принадлежал. Тогда все начало рушиться. Решение развестись было моим. Я была уверена, что он мне изменяет. Как оказалось, он думал то же самое обо мне. Не знаю, откуда он это взял, но говорил с такой уверенностью, словно знал наверняка. Мы не смогли переубедить друг друга. Может, кому-то это было на руку. Может, все было подстроено. Но в итоге мы расстались.
Жизнь без него казалась невозможной. Он был моей первой любовью. Любовью всей моей жизни. Что-то во мне сломалось. Я просто хотела женского счастья... Теперь даже мысль о другом мужчине кажется мне невозможной.
Но у меня есть ты. Ты – все, что у меня осталось. И я очень тебя люблю. Мама всегда будет рядом.
Я внимательно слушала ее рассказ. Не смогла ничего сказать в ответ. Просто подошла и крепко обняла ее. Мы больше не возвращались к этой теме. Каждый из нас молча ушел в свою комнату.
Пару дней я избегала университета. Чувствовала себя жалкой и разбитой после той встречи. Мне не хотелось ни с кем пересекаться, даже с Омаром. Его сообщения скапливались в телефоне, но я не открывала ни одного. Я просто лежала в постели, почти ничего не ела и изредка вставала в уборную.
Я притворилась, что заболела гриппом, и мама поверила. Поэтому не приставала с вопросами о моем затворничестве.
Раздался стук в дверь.
— Черт, мама, опять забыла ключи, — пробормотала я, направляясь к двери.
Но, открыв её, я застыла. На пороге стоял Омар.
— Привет, Аиша. Давно не виделись, — его голос звучал тепло и немного смущённо.
— Как ты... — начала я, но он перебил меня.
— Случайно встретил твою маму в магазине. Она сказала, что ты болеешь, и дала мне адрес. Ты не отвечала на сообщения, я начал переживать.
В его руках был огромный пакет, набитый шоколадками и мармеладом.
Я выглядела ужасно — закутанная в одеяло, с растрёпанными волосами и опухшими глазами. Боже, какой стыд.
— Проходи, — сказала я, отступая вглубь квартиры.
— Твоя мама сказала, что ты почти ничего не ешь. Так что сегодня я твой личный шеф-повар. Приготовлю тебе чечевичный суп, — улыбнулся он.
— Но... — начала я возражать.
— Поверь, я отлично готовлю, — уверенно заявил он.
К счастью, дома нашлись все ингредиенты, но Омар, предусмотрительно, уже всё купил. Неловкость накрыла меня с новой силой.
Пока он возился на кухне, я ушла умыться, чтобы хоть как-то привести себя в порядок. Переоделась в чистую одежду, собрала волосы в хвост и немного надушилась — чего я обычно никогда не делала дома. Но сегодня... хотелось пахнуть приятно.
Когда я вернулась, Омар уже ловко нарезал лимон, засучив рукава. Этот момент показался мне удивительно милым. Через 20 минут кухня была наполнена ароматом супа.
— Ну что ж, твой суп готов! — с гордостью объявил он.
Мы сели за стол. К моему удивлению, суп оказался действительно вкусным.
— Ну как тебе? — спросил Омар, с нетерпением ожидая моего ответа.
— Очень вкусно. У тебя талант, — искренне ответила я.
Его лицо озарилось улыбкой, и на мгновение мир вокруг перестал быть таким серым.
— Знаешь, Аиша, — начал Омар, глядя куда-то вдаль. — Я ведь не всегда был таким веселым, как сейчас.
В его голосе звучала какая-то горечь. Совсем не та легкость, к которой я привыкла.
— Борьба за свою жизнь приносит мне те еще хлопоты, — продолжил он. — Я долго спрашивал себя: почему именно я? За чьи грехи я расплачиваюсь? Было тяжело осознать, что это часть меня. Часть моей жизни. Но со временем я научился ценить каждый момент. И знаешь... Я хотел бы, чтобы ты увидела это так же, как и я.
Мне стало страшно. Он видел меня насквозь. Будто читал, как открытую книгу.
— То, что я сейчас говорю, — добавил он после короткой паузы, — не из-за Лейлы. Поверь, она та еще дура, и Али сильно с ней поругался. Я давно замечаю, что тебя что-то беспокоит, но не хотел переходить черту. Просто... если ты захочешь поговорить, я здесь.
Его слова задели меня сильнее, чем я хотела бы признать.
Кто-то заботился обо мне.
Кто-то готов был выслушать.
Я не знала, как с этим обращаться. До этого момента я никому не открывалась. Никому, кроме... бабули.
Она была светом в моем мрачном мире.
Папа почти не появлялся в моей жизни. Мама пропадала на работе, пытаясь хоть как-то нас прокормить. И потому все свои переживания, радости и даже пустяковые мысли я делила с бабушкой. Я не всегда вдавалась в подробности, но даже разговор о погоде с ней согревал мне душу.
Пока она... не умерла.
Мне было пятнадцать. Это случилось внезапно.
Она просто не проснулась.
Тот год был самым ужасным в моей жизни.
Я окончательно потеряла смысл существования и все глубже запутывалась в себе. Наверное, именно тогда мир для меня перестал быть цветным.
Боль была невыносимой. Но я не плакала.
Мне казалось, что это несправедливо.
Отнимать у меня мою душу.
Мою бабушку.
Я сделала глубокий вдох.
И все-таки заговорила.
Я начала с бабушки.
— Мне очень жаль, — тихо сказал Омар.
Он действительно выглядел расстроенным, услышав о моей бабушке. В его глазах не было жалости — только искреннее сочувствие.
Я продолжила.
— Что касается моего отца... После развода у нас были эмоциональные качели.
Омар слушал молча, не перебивая.
— Когда у него с мамой были нормальные отношения, он вел себя так, будто очень меня любит. Но стоило им поругаться — и он исчезал на долгие месяцы.
Я посмотрела в сторону, стараясь не встречаться с его взглядом.
— В детстве я любила его больше, чем маму. Его уход стал для меня настоящим ударом. Но ведь есть столько семей, где родители разводятся, но не прекращают общение с детьми... Почему у нас вышло иначе?
Я вздохнула.
— Со временем я привыкла. Перестала тянуться к нему, когда поняла, что это замкнутый круг.
Омар кивнул, давая понять, что понимает меня.
— Потом у него родилась дочь.
Эти слова застряли у меня в горле.
— Я узнала об этом, когда ей уже было два года. Он скрыл это от меня.
Я сжала пальцы в кулак.
— В тот день мой мир рухнул.
В груди снова зашевелилась старая, приглушенная боль.
— Ощущение было такое, будто меня предали все вокруг. Он не сказал мне, потому что не хотел меня травмировать.
Я горько усмехнулась.
— Но в итоге сделал только хуже.
На мгновение повисло молчание.
— Мама заметила, что мне плохо. Или, возможно, просто прочитала мой дневник, — я покачала головой. — Она хотела отправить меня к психологу, но сам понимаешь...
Я взглянула на Омара.
— Все упирается в деньги.
— Со временем , писать в дневник я перестала.
Я смотрела в одну точку, пытаясь не выдать эмоций.
— А ведь это было единственным облегчением.
Я глубоко вдохнула.
— Друзей у меня особо не было, хотя в школе я была довольно общительной.
Вдруг я почувствовала тепло.
Омар накрыл мою руку своей.
— Теперь у тебя есть я, — сказал он тихо.
Я подняла на него взгляд, но он смотрел куда-то вперед, словно говоря это самому себе.
— Я буду рядом. Буду слушать тебя. Буду заботиться.
Сердце замерло. А затем забилось так быстро, что мне стало страшно.
Но это чувство... Мне нравилось.
Тепло его слов.
Тепло его рук.
— Мне кажется, тебе стало лучше, — Омар повернулся ко мне с улыбкой. — Приходи завтра в университет. Мне тебя там не хватает.
Я хотела сказать что-то в ответ, но не смогла.
Пожалуйста, прекрати.
Эта мысль пронеслась у меня в голове, но я знала — было уже поздно.
— Мне пора, — сказал он, вставая. — Буду ждать тебя завтра.
Я проводила его взглядом.
И в этот момент поняла — моя жизнь понемногу начала меняться.
После встречи с ним.