Глава 1. Знакомство
Мысли о самоубийстве давно покинули мою душу, но в этот день всё ощущалось иначе.
В этот день я узнала о смерти моего бывшего учителя. Он преподавал нам танцы в выпускном классе. О его самоубийстве мне сообщила мама. Я почувствовала опустошение. Не потому, что мы были близки или я была глубоко потрясена этой новостью. А потому, что задумалась: на его месте могла бы быть я.
Эти мысли не давали мне покоя весь день. Ведь если бы я сделала это тогда, обсуждали бы уже меня. Люди задавали бы те же вопросы: «Почему?», «Как так случилось?», «Разве не было признаков?» – и находили бы свои собственные объяснения. Но правды уже никто бы не узнал.
Я думала о своем учителе. О том, что он знал — знал, что умирает, что пути назад больше нет.
Может быть, когда веревка уже была на его шее, он передумал? Может быть, в последнюю секунду, когда дыхание стало рваться, он вдруг осознал, что все проблемы решаемы... кроме одной. Той, что сейчас отделяет его от жизни лишь один вздох.
Я помню это чувство. Я знала его, ведь сама когда-то стояла на краю. Но мне выпал шанс. А что было у него на уме, когда он понял, что через мгновение его не станет?
Я наливала себе кофе, но не могла отвлечься. Как бы мои друзья и семья отреагировали на моё самоубийство? Что бы обо мне подумали люди? Раньше я часто представляла эту сцену перед сном: все подавлены горем, никто не понимает, как это произошло. Так банально. И всё же, возможно, именно эти фантазии и удержали меня от последнего шага.
Я всегда была подавленным ребёнком. Жизнь заставила меня слишком рано повзрослеть. До семи лет я была обычным ребёнком, но потом всё изменилось. Родители развелись. Я никогда не узнаю всей правды, потому что каждый обвинял другого: мама говорила, что изменил папа, он же винил её. Но теперь, наверное, уже не важно, кто был виноват.
Важнее было то, что я осталась без семьи.
Мне было тяжело без отца. Всё детство я пыталась придумать, как их снова свести, будто в американском фильме со счастливым концом. Но это было глупо. Вскоре мой папа женился, и мои мечты рухнули. Я злилась на него. Потом злость сменилась ненавистью — мне казалось, так будет легче. Но на самом деле стало только хуже.
Я начала завидовать тем, у кого был отец. Эта зависть разъедала меня изнутри, но я не могла избавиться от неё.
Мне было не с кем поговорить. В школе я была шутом класса, все любили меня за весёлый характер. Я не хотела портить этот образ, поэтому никогда не говорила о личном. Все мои мысли оставались на страницах дневника. Я писала без цензуры: о папе, первой любви, школе и о... смерти.
Не помню, когда эти мысли пришли ко мне. Может, когда у отца родилась дочь. А может, когда я поняла, что мой уход облегчил бы жизнь маме.
В сентябре я уже начала готовиться к поступлению в университет. Я мечтала учиться за границей, но с зарплатой моей мамы это было невозможно. Какие бы пути я ни искала, все они были просто не по карману. В итоге я поступила на бюджет в своем городе. Не скажу, что была этому рада, но хотя бы мама была счастлива. Адаптироваться к новой рутине оказалось сложнее, чем я ожидала. Меня угнетала мысль о поражении — я не смогла. Не достигла своей цели, единственной мотивации, которая удерживала меня на плаву.
Первый день в университете прошел неплохо, и я даже познакомилась с несколькими ребятами. Одного из них звали Омар.
Наше знакомство с Омаром было до банальности простым.
Все студенты нашего факультета столпились у входа в кампус, получив письмо о том, что нас встретит профессор. Мы ждали, и рядом со мной стоял Омар. Я не обращала на него внимания, пока он неожиданно не заговорил.
— Ты, наверное, Аиша? — сказал он, слегка наклонив голову. — Видел твое имя в списке нашего класса.
Я удивленно моргнула.
— Эм... да. Но как ты узнал, что это именно я?
Омар улыбнулся и кивнул в сторону моей руки.
— Ты держишь студенческую карту. Там написано твое имя.
Я смущенно посмотрела вниз.
— Кстати, ты знаешь, что оно означает?
— Имя? — я на секунду задумалась. — Никогда не задумывалась.
— Оно значит «живая, здравствующая, состоятельная, процветающая».
Я на мгновение замерла. Слова Омара прозвучали почти насмешкой. Я не была ни живой, ни здравствующей. Наоборот — я чувствовала себя опустошенной, утонувшей в собственной безысходности. Поэтому просто кивнула, не находя, что сказать.
— О, да. Какие у меня плохие манеры! — спохватился он. — Я ведь даже не назвал свое имя. Меня зовут Омар.
Он протянул мне руку.
Я пожала её, хотя внутри начало зарождаться странное чувство дискомфорта. Мой взгляд упал на его болончик, который он держал в кармане. Я не стала задавать вопросов, ведь едва познакомилась с ним. Но я понимала, что, возможно, у него есть проблемы со здоровьем.
— А вот и Али! — внезапно оживился Омар. — Знакомься, это мой друг детства. Представляешь? Мы случайно попали в один университет, да еще и в одну группу.
— Это, наверное, судьба, — усмехнулся Али. — А тебя как зовут?
— Её зовут Аиша! — воскликнул Омар раньше, чем я успела открыть рот.
Али покачал головой.
— Где твоя вежливость, Омар? Она могла бы и сама ответить. Рад познакомиться, Аиша.
— Да, я тоже, — неуверенно ответила я.
Спустя несколько минут подошел профессор, и мы все вместе направились в здание факультета.
Наше сближение с Омаром началось так незаметно, что я даже не поняла, в какой момент он стал для меня больше, чем просто одноклассник.
Сначала это были случайные разговоры после уроков — ничего особенного, просто пара слов о домашних заданиях, учителях, книгах. Потом — переписки до поздней ночи, когда время словно исчезало, и я не замечала, как стрелки часов пересекали границу полуночи.
Но, пожалуй, всё изменилось, когда нас поставили в пару для проекта. Честно говоря, сначала я даже не была уверена, что мы справимся — мы никогда не говорили так много друг с другом. Но, работая бок о бок, я вдруг начала видеть в нём не просто одноклассника, а человека, с которым можно смеяться над самыми глупыми шутками, обсуждать что-то серьёзное и при этом чувствовать себя легко.
Позже мы случайно встретились в библиотеке. Он листал книгу, которую я давно хотела прочитать. Я не смогла пройти мимо и заговорила. И с этого момента что-то изменилось. Мы стали чаще сталкиваться — в коридорах, на улице, у входа в университет . Иногда мне казалось, что он специально ждал меня, но я не решалась спрашивать
Мы стали ближе общаться, часто гуляли после уроков. Хотя мы были знакомы всего пару месяцев, я уже чувствовала, что, возможно, именно этот человек сможет заполнить мое одиночество.
— "Может, сходим в кино? Я слышал, что идет хороший фильм в 17:00. Мы как раз успеваем", — предложил Омар.
Я немного смутилась и не знала, как сказать ему, что у меня совсем нет денег на кино, но отказываться не хотелось.
— "Слушай, я забыла кошелек дома. Может, в следующий раз?" — ответила я.
— "Аиша, ты что? Вообще-то я пригласил тебя в кино. Значит, плачу я. Я ведь мужчина. А мужчина всегда должен быть джентльменом", — сказал он.
У меня было странное чувство, ведь до этого никто за меня не платил. Но в итоге он меня уговорил, и мы отправились в кино.
После окончания фильма мы решили пойти домой пешком. Прогулка в тишине стала для нас своеобразным продолжением просмотра, в котором каждый из нас оставался со своими мыслями.
Мне не понравился фильм. Главный герой был жалким. Как можно было просто взять и оборвать свою жизнь? Как можно было утратить то, что дал тебе Бог? Это эгоизм, и ничего больше. Он мог бы найти силы, он мог бы бороться.
Но когда я взглянула на Омара, то увидела, что его мысли совершенно отличались от моих. Он шел молча, и только когда мы остановились на перекрестке, я сказала:
— Ты не понимаешь, — мой голос был тихим, но уверенным. — Когда у человека депрессивное расстройство, ему бывает тяжело справиться с эмоциями. Подавленность и одиночество порой берут верх. Ты никогда не знаешь, что чувствует человек в таком состоянии.
Омар возразил .
— Это всё чушь, — он покачал головой. — Жизнь — это дар, и его нужно ценить. Погрустит несколько дней — и хватит. Мы все проходим через трудности.
Я вскрикнула: Тебе легко так говорить, когда у тебя всё хорошо. Но ты не представляешь, каково это, когда кажется, что вся жизнь рушится.
Я почувствовала, как внутри меня возгорается недовольство. Я могла бы сказать ему, что у меня тоже были тяжёлые моменты, что я тоже сталкивалась с трудностями, но вместо этого я просто ответила:
— У тебя, наверное, никогда не было настоящих проблем, раз ты так думаешь. Жизнь намного легче, когда у тебя богатые и любящие родители.
Я слышала, что семья Омара довольно обеспеченная. Однако сам он никогда этого не афишировал — ни в поведении, ни в одежде, ни в словах. И всё же, если слухи правдивы, разве его жизнь не должна быть легче моей?
Омар остановился и посмотрел на меня. Я увидела, как его глаза стали серьёзными, как будто он готов был поделиться чем-то важным.
— Знаешь, богатство и родители — это, конечно, хорошо, но есть вещи, которые мы не в силах изменить. Ты ведь видела у меня баллончик. Я давно заметил твой взгляд. У меня астма в тяжёлой форме. Каждый раз я бываю на грани жизни и смерти. Я могу умереть в любой момент, если рядом не будет лекарства. Мне страшно. Но я хочу жить. Я хочу дышать полной грудью и наслаждаться каждым моментом. Так что самоубийцы — это те ещё эгоисты, которые не ценят того, что имеют.
Эти слова поразили меня. Я почувствовала себя неловко. Всю дорогу мы шли молча, и я больше не могла думать о фильме так, как раньше. Мои взгляды на жизнь стали немного мягче, и я задумалась: а может, и правда, не всё так просто?