Глава 5
- Как скоро он придет в себя? - кажется начинаю привыкать к повышенным приказным тонам людей в чёрном.
И без того весь происходящий ужас я переношу с трудом, а вспоминать прошлое, в котором не стало самого родного человека - кажется ещё большим наказанием. Как работает наш мозг? Почему он заставляет человека впадать в полное отчаяние?
Я усердно вытираю тряпкой испачканный кровью металлический стол. Кажется стала забывать, как это, когда на тебя кричит мужчина сильнее и темпераментнее в два раза, чем ты.
Руки машинально сжимаются в кулаки, а по глазам, уверена, можно определить моё паническое состояние.
Мой бывший молодой человек, с которым я познакомилась в одном из заведений Килмарнока - был тем ещё подонком. Его можно было описать парой слов: властолюбивый идиот. Я искренне старалась избавиться от его попыток навязать мне как себя вести, что надевать, с кем проводить свободное время. Конечно же его это не устраивало и желание владеть мной в какой-то момент переросло в маниакальную паранойю и чтобы это прекратить - я сбежала сюда. Вся моя жизнь проходит в бегах. Кажется ко мне притягивает таких неадекватных людей магнитом, а иначе нельзя объяснить всю абсурдность этой ситуации.
- Эй.
Мужчина хватает мою кисть, вынуждая выпустить из руки тряпку. Он разворачивает лицом к себе, чтобы пристально посмотреть в мои глаза, проверить, не сделаю ли я какую-нибудь глупость.
- Я слышу, - устало шепчу ему. - только не могу дать ответ на этот вопрос.
По сравнению с голосом мужчины, мой - слишком тих, обрывист, с нотками страха.
- Я хочу знать когда он очнется, иначе его жизнь ничего не стоит, - фыркает.
Неужели настолько легко испортить жизнь человеку, да ещё и не одному, а целым трём людям? Конечно. Я усмехаюсь самой себе. Для него это легко, он ведь не знает, как сложно их спасать. А я знаю, поэтому не могу переварить происходящее.
- Операция прошла успешно, если вам повезет, то завтра он очнется, - грубо говорю, больше не глядя в эти убийственные, зеленые глаза.
- Отлично, - кидает мне и переводит взгляд на своих людей, не обращая внимание на то, как я закипаю от злости, - заприте её.
Вздрагиваю, когда крепкие руки уже через минуту хватают меня под локти.
- Что это значит? - кричу, стараясь вырваться, - Да кто ты такой, чтобы меня запирать?! Отпусти!
- Послушай, девочка, ты не понимаешь во что ввязываешься, - начинает тихо говорить Фредерик, с которым, как мне казалось, мы поладили. Он всё это время молча наблюдал издалека, вытирая инструменты спиртовой салфеткой.
- Веди себя покорно, успокойся. Они тебя отпустят, если не будешь путаться под ногами, - из-под опущенных ресниц гляжу на парня, который ведет меня в сторону амбара, а затем поджимаю губу и плетусь рядом.
- Заходи, - грубо проговаривает один из мужчин, но я остаюсь на месте.
Тот закатывает глаза и с силой пихает меня внутрь тёмного помещения, полностью пропахшим торфом.
- Сиди тихо, не издав и звука, - угрожает мне пальцем, но я неловко закатываю глаза, не желая больше слышать его нравоучения.
Мои ноги тихо ступают по мягкой земле. Темнота никогда не была моим спутником по жизни, она лишь вызывает страх. Пальцы ловко подвязывают волосы в высокий хвост, а руки я обтираю о низ штанов, чтобы хоть как-то избавиться от волнения, преследующего меня с того самого момента, как я появилась здесь. Я иду, совсем переставая ощущать прохладу в ногах. Это плохой знак. Нужно найти сухое место, где можно переждать ночь и успокоиться.
Бедная Клэр, она наверное место себе не находит от волнений и переживаний куда я пропала, где нахожусь и жива ли вообще. Уверена, они никогда не поверит, что пообещав, я не сдержу своего обещания приехать в такой праздник или хотя бы не перезвоню, чтобы предупредить. Возможно, моя огненная подруга уже разбудила весь город и нашла шерифа, который обязательно скажет ей подождать меня до утра и только потом, когда все поймут, что я не была ночью в больнице, начнут поиски. Главное дожить до утра.
Я подхожу к стене и в слепую веду по неровностям руками, брезгливо кривясь от паутины, которая пристает к рукам и наматывается на пальцы. Каменная кладка очень старая, каждый камушек неровно выпирает и царапает кожу. Вот я дохожу до середины и натыкаюсь на уже знакомые мне бочки, лежащие в ряд на полке.
Скидываю одну и двумя руками стараюсь перевернуть тяжелую вещь горизонтально, чтобы можно было хотя бы сесть. Если пустая бочка так много весит, я боюсь представить каких усилий стоит перекатить наполненную махину к выходу.
Вдруг я слышу тяжелые шаги и ворота в склад открываются. Лунный свет вновь освещает место моего "ночлега".
- Здесь холодно.
Хриплый голос обращается ко мне. Я злобно поглядываю на своего обидчика, совсем не желая вести с ним дискуссию.
- Этой ночью ты будешь спать в моем доме, - усмехается, глядя на моё ошарашенное выражение лица.
- В каком смысле? - мысленно проклинаю этого бесчестного.
- Ты же не хочешь провести эту ночь в компании мелких паразитов и влажной земли? - он явно смеется с меня.
Смотрю по сторонам. Сейчас я хотя бы могу увидеть масштаб бедствия. Но даже это место вызывает у меня большее доверие, чем этот человек.
- Знаешь, - шепчу, - я пожалуй останусь здесь, но не отказалась бы от пледа.
Тот цокает, проводит пальцами по стойке с бочками и растирает ими пыль.
При свете лампы, которую мужчина держит в руках, я могу чётко видеть лицо собеседника, которое раньше скрывалось в тени вечера: губы плотно сжаты, волосы растрепаны по голове и мокры, словно он только что принял душ, либо пробежал десятикилометровое расстояние.
Лицо - чисто, без единого прыщика или шрама, даже морщина на лбу, которая проявляется когда тот хмурится, не может испортить это чудовищно-красивое лицо.
Почему такому человеку, как он, досталась такая красота? Ещё и глаза изумрудного цвета.
С каждой секундой, пока я его разглядываю, мне становится противно от самой себя.
- Будет тебе плед, - бросает вслед, а затем разворачивается, хватая свою куртку косуху в правую руку.
- Завтра увидимся, - еле шепчет тот, но каким-то чудом я могу разобрать его слова.
Очень хочется верить, что больше мы никогда не увидимся.
Ворота закрываются и я выдыхаю, уставши опустившись на деревянные доски под ногами.
Теперь источником света остаётся лишь небольшое окно под потолком.
***
Яркое солнце неприятно слепит мои глаза. Носом чувствую запах пропахшего влагой пледа, ощущая, что оно, своими острыми концами, искололо всё моё тело.
Морщусь и натягиваю плед выше, закрывая им лицо.
Совсем не помню как этот человек принёс его мне.
Открываю глаза, и сразу же замечаю стойки с алкоголем. Его здесь очень много, а я думала, этот склад заброшен.
Я не могу точно воспроизвести момент, когда я уснула на деревянной бочке, совсем неудобной и не приспособленной ко сну.
Потягиваюсь. Сердце неприятно сжимается, когда я смотрю по сторонам. Надо же, никогда бы не подумала, что стану заложницей собственной профессии.
Плед падает на пол. Людей не слышно. Да и было их здесь всего два: один стоял на входе, а другой бродил вокруг здания, будто я собака, которая может вырыть туннель. Сейчас же нет ни одного, ни другого.
Аккуратно встаю, морщась от боли в руке. Я явно её отлежала.
Не спеша ступаю к выходу из здания, одной рукой разминая больную часть сустава.
На дворе тихо. Я слышу, как поют птицы, теперь уже отчетливо можно разобрать мычание коров неподалёку.
Возле самого здания стоит рукомойник, к которому я спешу подойти, а когда холодная вода начинает бежать из-под крана, резкими движениями брызгаю её к себе на лицо.
Холодно.
Поднимаю голову и замечаю своё отражение в зеркале. Надо же, со вчерашнего дня почти ничего не изменилось. Вот только блондинистые пряди еще больше спутались, глаза немного покраснели, а изо рта чувствуется не очень приятный запах.
Мне бы сейчас хотелось окунуться в горячую ванну, почистить зубы и забыть об этих двух днях.
Тяжело вздыхаю. Нет, это мне точно не светит.
Поднимаю голову, вдалеке слышатся крики.
- Нет, я не пойду туда, - пальцы в тот же момент оказываются на моей переносице, а ноги сами повели в ту сторону.
- Давайте быстрее, безмозглые ублюдки! - крики всё громче, а бежать по-прежнему некуда.
Не замечаю, как уже сама непроизвольно начинаю идти в сторону криков.
Я иду перебежками между домами, прячась то за одним белым зданием с черной черепицей, то за другим. Я была права, когда предполагала, что это одна из трех винокурен возле Порт-Эллен, и эта та, в которой когда-то подрабатывал мой дедушка, а значит, чтобы добежать домой мне понадобится преодолеть всего несколько миль к западу от этого места. Вокруг ни души, что странно, ведь обычно здесь работают многие жители городка. Мои ноги болят от ночного неудобства, но желание вернутся домой намного сильнее.
- Что вы так долго делаете!? Совсем скоро прибудет пароход, нам нужно успеть! - я прячусь за множеством стоящих в ряд бочек и совсем неожиданно для себя могу наблюдать, куда всё же пропали люди. Все они усердно передвигают деревянные тубусы, предназначенные для виски, ближе к пристани, куда обычно подходит корабль с туристами. Я наблюдаю за происходящим и не могу поверить, что действительно подвергаю свою жизнь опасности из-за глупого любопытства.
Возле белого забора, ограждающего дорогу от моря, стоят трое мужчин. Ни одного из них ночью я не видела. Но вот того, что старше, выделила сразу. Он был серьезен, постоянно поглядывал на часы.
Он с недовольством оглядывает своих подчиненных, при этом закатывая глаза. Глаза шатена сверкнули, когда он увидел, как один из работников по своей неосторожности задел одну бочку и та перевернулась. Гадкая улыбка поползла по лицу, лицо исказилось в усмешке, а руки он завел назад, в задний карман своих штанов.
- Ты бестолковый идиот, - голос его слишком хриплый, тихий, пропитанный злобой.
Мне кажется, что моё тело ощущает эту неимоверно злую энергетику, и хочет бежать куда глаза глядят.
Пока я осознавала, что на самом деле из бочки вылился вовсе не виски, а высыпался белый порошок, мужчина достал из заднего кармана штанов пистолет и выстрелил.
Ошарашено кричу и падаю на копчик.
Он его убил! Действительно убил!