Кольцо

– С Виллерами? – уточнила Алина, удивившись множественному числу.

– Да, время уже подходящее, – кивнул Миша и повернулся к Пыльному. – Ты, короче, лимузин успел подогнать?

Тот молча кивнул, и Миша перевёл взгляд на Алину.

– Поехали, короче, повеселимся.

– Ты же ничего не объяснишь, да? – спросила у него Алина, шагая между парнями на выход из безлюдного парка.

– Объяснения, объяснения... Без них, короче, гораздо круче! – Миша закинул руку ей на плечи и притянул ближе к себе. – Но ты можешь построить теории, а мы с Пыльным посмеёмся, потому что угадать ты все равно не сможешь.

– Как великодушно! Но я, пожалуй, откажусь, – фыркнула Алина.

Миша потрепал ее по голове.

– Бывают такие дни, Мандаринка, когда нужно, короче, проживать каждую секунду. Не спрашивать, не думать, не объяснять – а жить, чувствовать и наслаждаться. И сегодня, короче, как раз такой день.

– Философ доморощенный, – недовольно проворчал Пыльный, но Миша не обратил на его слова внимания.

– Ты просто, короче, летишь на ковре-самолете из событий и происшествий, а под тобой – улицы, люди, города, продолжал он. – И в это мгновение устройство ковра-самолета должно интересовать тебя в самую последнюю очередь. Сечёшь? Особенно, короче, когда рядом с тобой такой брутальный парень.

Он внезапно скакнул вперёд и развернулся к Алине, оказавшись прямо перед ней. Его руки изогнулись, как у позирующего бодибилдера, а на лице застыло выражение собственной значимости, словно его фотографировали тысячи папарацци разом.

В телогрейке и шапке-ушанке в такой позе он выглядел смешно, и Алина прыснула, прикрыв рот ладонью:

– Да ты – сама брутальность, это точно! Брутальнее тебя только Дед Мороз!

Пыльный неожиданно громко рассмеялся, поддержав Алину.

– Дед морозы бывают разные, красотка, – шаловливо поиграл бровями Миша. – К хорошим девочкам приходят одни, а к плохим – совсем, совсем другие, короче.

– Вот сейчас просить у тебя объяснений я точно не буду, – ответила Алина и вызвала новый взрыв смеха Пыльного.

– Сразу бы так, – хмыкнул Миша и снова пошёл рядом с девушкой. – Почему, короче, пока не свернёшь на зыбкую почву, от твоего любопытства не отделаешься?

– Потому что... – начала отвечать она и сама же себя перебила. – О, кое-кто тоже стал внезапно любопытным, да? Ну, тогда шиш тебе, а не ответ.

– Смотри, как может измениться человек за день, – обратился Миша к Пыльному. – Утром вся такая няшечка и добродушечка, короче, а теперь – послушай-ка ее!

– Учусь у лучших, короче, – с усмешкой ответила Алина.

– И нахамила, и польстила! Ты, Мандаринка, – моя лучшая ученица. Официально! – Миша снова притянул ее к себе и поцеловал куда-то в шапку.

Алина весело рассмеялась в ответ. Этот парень был абсолютным чемпионом по раскачиванию ее эмоций. Он и злил ее, и раздражал, и радовал, и пугал, и волновал, и интриговал, и смущал – и всё это разом лишь за один день! С момента их встречи прошло часов семь, а они уже столько всего вместе пережили, столько всего испытали – прошли огонь и воду, как верно заметил Миша. И Алине это нравилось. Она словно задышала полной грудью, словно распахнула наконец-то глаза, словно вдруг почувствовала аромат жизни, и это ей так понравилось, что хотелось ещё. Хотелось вот так и дальше идти, болтая и препираясь, шутливо обнимаясь и получая между делом поцелуи. Работа и привычные будни казались Алине такими далекими и блеклыми, как будто были вовсе не ее.

Здесь и сейчас, рядом с Мишей было ее настоящее, и выныривать из него она не желала.

– Мадам, прошу вас, – Миша изобразил из себя истинного джентльмена и распахнул перед Алиной заднюю дверь лимузина.

– Мадемуазель, вообще-то, – она со смешком исправила его, усаживаясь в салон.

В ответ Миша не дал ей сесть, рукой обхватив ее талию, и притянул девушку к себе.

– Без пяти минут мадам, вообще-то, – с ухмылкой напомнил он.

– Только не говори, что мы едем в ЗАГС, – выдохнула Алина, испытывая противоречивые чувства.

С одной стороны – он ведь ей обещал, но с другой – кто женится через несколько часов знакомства? Хотя, если быть честной с собой, то она была бы не против... Впрочем, на самом деле Миша наверняка шутил! Но если нет? А на ней чей-то дурацкий тулуп! И так кстати надетое белое платье...

Алина путалась в собственных мыслях и чувствах, особенно в эту минуту, когда лицо Миши было так близко, когда он прижимал ее к себе так сильно, когда смотрел прямо в глаза своими тёмными омутами так вызывающе... Ей было сложно разделить в его словах игру и реальность, шутки и правду, и она барахталась во всем этом, как котёнок, запутавшийся в клубке ниток.

– А если и в ЗАГС, короче, то что? Ты бы трусливо покинула корабль и своего бравого капитана? – он вопросительно изогнул бровь, по-прежнему не выпуская Алину из рук.

Когда Миша спрашивал так, когда смотрел так – она просто физически не могла не сказать то, что он от неё ожидал.

– Только разве что для того, чтобы подлатать пробоину снаружи.

Миша победно оскалился:

– На моем корабле, короче, не бывает пробоин, красотка. Так что располагайся поудобнее на борту моего лайнера.

С этими словами он прижал ее к себе ещё сильнее и поцеловал – быстро, страстно, яростно. Так, как умел только он. У Алины закружилась голова от восторга, от всплеска каких-то тёплых чувств в груди, от желания продолжить, но Миша вскоре оторвался от неё и, улыбнувшись, усадил ее в салон.

Пыльный уже сидел за рулем и выстраивал маршрут поездки.

– Погнали, короче, – скомандовал Миша, плюхнувшись на сидение рядом с Алиной, и затащил внутрь салона посох.

Эта длиннющая палка, которая стала причиной приключений этого дня, на удивление хорошо поместилась в машине, словно лимузины изначально были созданы для перевозки посохов.

– До «Стужи» сплошные пробки, – сообщил Пыльный.

– Мы едем в «Стужу»? – удивилась Алина.

Этот ресторан в центре города был популярным местом для проведения банкетов и разных мероприятий. Но по пятницам там всегда было одно и то же – свадьбы.

– Мы и так задержались после ЗАГСа, ты не находишь? – Миша повернулся к девушке. – Гости уже, короче, заждались.

– И им придётся подождать ещё пару лет, я полагаю.

– Это слишком жестоко, Мандаринка, – покачал головой парень. – К тому же я голоден.

– Можно подумать, ты привык питаться в ресторанах, – фыркнула Алина.

– Я, красотка, привык питаться. А уж будет ли это круассан из твоей сумки или дорадо от шеф-повара – мне, короче, неважно.

Она покачала головой, не зная, что ответить на его слова. Миша, как всегда, уводил ее прочь от вопросов и домыслов, но ей всё же хотелось понять, что ее ждёт. Виллеры и «Стужа» – это значит, что заказчик Миши будет не один, а с семьей, и при этом он будет что-то праздновать? У него свадьба? И для этого ему понадобился посох?

Алина вздохнула. Миша был прав, ей ни за что не догадаться. Паззл упорно складывался в какую-то бредовую картинку. Хотя кое-что Алина все же могла утверждать почти наверняка. В доме у Виллера были старо-русские предметы – баян, самовары, ткацкий станок. Он был коллекционером? И этот посох – тоже древний? – должен был стать просто частью его коллекции? Вот это больше походило на правду, хотя и не решало остальных загадок.

Почему Алина? Почему именно она?

И колесо обозрения – к чему оно было?

Она посмотрела на Мишу, и он перехватил ее взгляд.

– Хочешь избавлю тебя от всех твоих вопросов, а, Мандаринка? – заговорщицки тихо спросил он, наклоняясь к ней.

– Почему я уверена, что ты сделаешь это, не сказав ни слова правды? – хмыкнула Алина, невольно тоже подаваясь ближе к нему.

– Более того, я сделаю это, вообще ничего не сказав, – подмигнул Миша и снова поцеловал её.

Да, Алина могла признать это официально: от его поцелуев все мысли из головы улетучивались. Проблемы? Вопросы? Неразрешимые загадки? Момент – и на их месте горячий восторг, сладкое удовольствие и сбивчивое волнение. Посох? Виллер? Посылка? Нет, нет – только шумное дыхание, только чуть колючая щека Миши, только его тёплые руки.

– Ты и впрямь профессионально решаешь проблемы, – прошептала ему в губы Алина, и он улыбнулся.

– Ты и десятой доли моих навыков ещё не знаешь. Но я, короче, обязательно тебе их продемонстрирую.

Его низкий шёпот, его объятия, его поцелуи отвлекли Алину не только от мыслей, но и от происходящего вокруг. Специально? Она уверилась в этом, когда дверь лимузина распахнулась с ее стороны, и кто-то радостно крикнул:

– А вот и наши дорогие!