Глава 39. Прощание (5)
— Ты так хорошо сделала, как только что... — в голосе Гу Цинчжань переливались тысячи оттенков нежности и обольщения. Всегда властная, в объятиях Лу Ин она становилась мягкой, словно лишённой костей. Она никогда не применяла лисьи уловки, что манили и соблазняли... но, неведомо почему, стоило Лу Ин поцеловать её, и Гу Цинчжань не могла удержаться, чтобы не показать свою самую чарующую сторону.
— А-Ин... — Гу Цинчжань всё ещё крепко сжимала тыльную сторону её ладони. В этот миг она была готова исполнить любое слово Лу Ин, что бы та ни пожелала. Поцелуй, полный страсти, наверняка был вызван тем же вожделением, что и её собственное. — Посмотри мне в глаза... Хочешь ли ты меня?
Лу Ин залилась краской, особенно когда Гу Цинчжань направила её ладонь к своей мягкой груди. Дыхание стало сбивчивым, она поддерживала тонкую талию Гу Цинчжань, но не спешила расстёгивать её одежду. Её голос дрожал, хриплый от волнения:
— Разве не... разве не в первую брачную ночь мы должны...
— Нет... — Гу Цинчжань покачала головой. Она коснулась лица Лу Ин, и под её двусмысленными ласками белоснежная кожа девушки заалела ещё ярче. Всё такая же застенчивая! Вспомнилось, как в княжеском дворце было то же самое: стоило чуть ближе прижаться, и Лу Ин заливалась румянцем, но старалась казаться невозмутимой. Этот вид... так и манил поддаться искушению.
Гу Цинчжань водила подушечкой пальца по её мягким губам, горячим и нежным, ещё хранящим следы их недавней страсти. В следующий миг она снова припала к её припухшим алым губам, но лишь слегка, дразняще. Со слезами в глазах, полных вожделения, она смотрела на Лу Ин, склонившуюся над ней. Каждое слово, вырывавшееся с дыханием, звучало как стон:
— ...Сегодня... сегодня я хочу стать твоей женой...
Первая брачная ночь? А-Ин, у нас не будет первой брачной ночи... Если бы я могла, я отдала бы себя тебе прямо сейчас.
Гу Цинчжань знала: это последний раз, когда она может так обнимать её, так безудержно целовать. Слёзы, неведомо когда начавшие течь, вновь хлынули потоком. В своей жизни она плакала лишь о двоих: о себе, когда в девять лет впервые убила человека, и о Лу Ин, из-за которой слёз было уже не счесть.
Лу Ин было больно видеть её плач, ведь она чувствовала, что каждая слеза была пролита из-за неё. Нежно целуя уголки её глаз, она улыбнулась, утешая:
— Не только сегодня... каждый день и каждую ночь ты – моя жена...
— А-Ин... — Гу Цинчжань крепко обняла её. Такие слова она могла бы слушать тысячу раз, и они никогда бы не надоели.
— А-Чжань, ты так прекрасна... — взгляд Лу Ин был прикован к её лицу, словно она не могла насмотреться. Она сняла роскошные дворцовые одежды, убрала изысканные украшения для волос, смыла пудру с лица. Брови и глаза Гу Цинчжань стали мягкими и чистыми. На ней осталась лишь белая нательная одежда, через тонкую ткань которой просвечивал розовый корсет и виднелись её изящные руки, каждую ночь обнимавшие Лу Ин перед сном.
Ночь была тиха – так тиха, что они могли сосредоточиться лишь на наслаждении близостью друг друга. Лу Ин понимала, что имеет в виду Гу Цинчжань, и знала, на что та намекает. Прильнув к её плечу, она целовала мочку её уха и шептала:
— Взять в жёны А-Чжань... сколько людей в этом мире позавидовали бы мне... — Улыбка Лу Ин была сладкой, а уголки губ сияли счастьем.
Лу Ин поддерживала её за плечи, склоняясь, чтобы целовать её ушную раковину, дразня влажным кончиком языка. Она заметила, что стоит так ласкать её, как дыхание Гу Цинчжань становится прерывистым, её тело вздымается, а объятия – ещё крепче.
Лу Ин жалела, что не умеет говорить сладкие слова, и могла лишь беспорядочно целовать её. К счастью, Гу Цинчжань это нравилось.
Грудь Лу Ин прижималась к груди Гу Цинчжань, вызывая у той мучительное напряжение. Вспомнилось, как в прошлый раз, помогая ей вытираться, она заметила изменения в теле Лу Ин. Два года назад, когда они купались вместе, её худощавое тело напоминало сухие ветки, а теперь оно стало изящным и округлым.
Чем больше Гу Цинчжань думала о нагом теле Лу Ин, тем сильнее её охватывал жар.
Хотя она была неопытна, она знала всё, что нужно. Ещё до замужества в княжеский дворец она слышала о тайнах супружеской близости, но за шесть лет брака Чжэн Чжао ни разу не прикоснулся к ней. Гу Цинчжань была далеко не глупа и в этих делах превосходила Лу Ин во многом.
Она откинула назад тёмные волосы Лу Ин и начала покрывать её белую шею лёгкими поцелуями. Тёплое дыхание щекотало кожу, дразня её. Целуя, она мягко направляла:
— А-Ин, послушай... сначала сними с меня одежду...
— Хорошо... — Лу Ин отстранилась от её губ и наклонилась, чтобы расстегнуть её нательную одежду, которая и без того была наполовину расстёгнута. В спешке она никак не могла справиться.
Отрыв от её губ вызвал у Гу Цинчжань чувство пустоты. Неловкие движения Лу Ин заставляли её одновременно и стыдиться, и сердиться. Обычно она не была такой неуклюжей, почему же сегодня всё так?
— Глупышка... продолжай целовать меня... — Гу Цинчжань запустила правую руку в её волосы, притягивая её затылок для нового поцелуя. Левой рукой она скользнула вниз по телу Лу Ин, развязала пояс, положила ладонь на её живот, через тонкий корсет медленно поднимаясь выше, постепенно снимая с неё одежду.
В холодной зимней ночи их ложе было очагом тепла. Они не могли насытиться объятиями и поцелуями, чувствуя жар друг друга.
Гу Цинчжань сорвала с Лу Ин корсет, освобождая её от последнего покрова. Лу Ин, охваченная стыдом, никогда не обнажалась перед другими. В панике она схватила корсет, прикрывая грудь, а её лицо пылало так, будто могло истечь кровью.
— А-Ин опять стесняется... — Гу Цинчжань обвила её шею, мягко целуя, затем потянула за шнурки своего корсета у шеи и талии. Корсет соскользнул с её тонкой фигуры, обнажая белоснежную грудь перед Лу Ин. Вместо того чтобы прикрыться, она медленно приблизилась к ней.
— А-Чжань... — в голове Лу Ин мелькали образы: две белоснежные груди переплетались на мягком ложе, они ласкали друг друга, их тела тёрлись, полные бесконечного наслаждения.
Дыхание становилось всё тяжелее.
Гу Цинчжань взяла её руку, обвила ею свою обнажённую талию и прижалась к ней, полностью обнажённая. Это тепло словно могло изгнать любой холод. Она слегка тёрлась своим телом о кожу Лу Ин, гладкую, как шёлк.
От этого трения Лу Ин казалось, что она вот-вот задохнётся. Она хотела А-Чжань, хотела слышать её голос... Лу Ин припала к её губам, раскрытой ладонью гладя её гладкую обнажённую спину. Чем глубже был поцелуй, тем сильнее становились её ласки...
Они обе были женщинами, но почему вид её тела вызывал такую неудержимую страсть? Особенно её тихие стоны в постели – Лу Ин чувствовала, что сходит по ней с ума.
Лу Ин покрывала её тело поцелуями, оставляя следы на шее и плечах, словно доказывая, что А-Чжань принадлежит ей, что только под ней А-Чжань будет так смеяться, плакать и задыхаться.
— А-Ин, А-Ин... — Гу Цинчжань, не в силах сдерживаться под её ласками, раз за разом повторяла её имя.
— А-Чжань... — образы в голове и реальность сталкивались, лишая Лу Ин рассудка. Гладя её белоснежную грудь, она словно вспомнила что-то знакомое и, не сдержавшись, склонилась, чтобы покрыть её поцелуями...
— Ах... — когда Лу Ин коснулась губами её груди, Гу Цинчжань не выдержала и, закусив губу, тихо вскрикнула. В тот день, когда Лу Ин расстегнула её одежду, чтобы высосать яд, она едва смогла сдержать дыхание.
Лу Ин продолжала ласкать её грудь, снимая напряжение, и Гу Цинчжань поняла, что недооценила её. Легонько прикусив плечо Лу Ин, она шепнула:
— А-Ин, сильнее...
Между ног уже чувствовалась влага.
Рука Лу Ин скользнула ниже, вдоль талии к округлым бёдрам. Она стянула с неё тонкие нижние одежды, продолжая исследовать, пока пальцы не коснулись внутренней стороны бёдер, влажной и липкой...
Лу Ин положила ладонь на её лоно, слегка надавив, и тело Гу Цинчжань тут же выгнулось. Лу Ин ощутила, как её ладонь покрывается теплом.
— М-м... ах... — при каждом движении Лу Ин у Гу Цинчжань не хватало сил даже говорить, но она наслаждалась этим чувством.
Лу Ин то касалась её губ, то отстранялась, затем приблизилась к её уху, не прекращая лёгких ласк:
— А-Чжань, так правильно? Так много влаги...
— Ты... где ты этому научилась... — Гу Цинчжань открыла глаза, лицо её пылало. Она думала, что Лу Ин ничего не знает, а теперь та казалась чуть ли не искусной.
Видя, как Гу Цинчжань под ней теряет дар речи, Лу Ин лишь сильнее влюблялась. Целуя её губы, она пальцем продолжала блуждать в её лоне:
— Кажется, я видела...
Её пальцы проникли чуть глубже, и Гу Цинчжань тут же сжала бёдра.
— ...кажется, в старых книгах... — Лу Ин терпеливо ласкала её, чувствуя, как напряжение спадает, и продвинулась ещё дальше.
Гу Цинчжань снова напрягнулась, крепко обняв спину Лу Ин, лбом упираясь в её плечо, тело её слегка выгнулось:
— Ты... м-м... что ты... говоришь... какие... какие... ах... книги... — в мыслях она усмехнулась: «Эротические картинки – это всего лишь эротические картинки, а она всё же настаивает на столь величественных речах».
— Есть... вот такие... — Лу Ин, словно всерьёз, слегка надавила, и её палец полностью скользнул внутрь, окружённый теплом и теснотой. Она поцеловала нахмуренные брови Гу Цинчжань: — А-Чжань, я тебя люблю, я тебя люблю...
Новая волна наслаждения захлестнула Гу Цинчжань. Она судорожно сжимала простыни, на лбу выступили капли пота. Любовь оказалась так сладка, особенно с той, кого любишь больше жизни.
— А-Ин, я...
Но что толку в этой сладости? Это был её первый и последний раз. Завтра Лу Ин уйдёт... Они, быть может, никогда не увидятся вновь, а если и встретятся, то лишь тень ненависти омрачит их встречу.
Слёзы текли по щекам Гу Цинчжань. В этом мире действительно существует карма. Её руки запятнаны слишком многой кровью, и в этой жизни её любимая обречена стать её врагом.
— А-Чжань, тебе больно? — Лу Ин, заметив слёзы, замерла, не смея продолжать.
— Не больно... — Гу Цинчжань шмыгнула носом, сдерживая боль разрыва, и улыбнулась сквозь слёзы, подаваясь навстречу: — А-Ин... возьми меня...
На ложе их страсть возносила Гу Цинчжань к вершинам. Ей было всё равно на завтра, на ненависть, на ложь. Она хотела А-Ин, что обнимает её сейчас, и этой ночи, которую она никогда не забудет...
Этой ночью она была её женой.
После они обе лежали обессиленные, обнажённые, прижавшись друг к другу у изголовья. Лу Ин накрыла их шёлковым одеялом и заметила на кончиках пальцев алую кровь. Она поцеловала её в лоб:
— Когда мы уйдём отсюда, я возьму тебя в жёны... А-Чжань, ты в свадебном наряде будешь прекрасна.
— А-Ин тоже наденет для меня свадебный наряд? — Гу Цинчжань, опираясь на её плечо и играя с её длинными пальцами, погрузилась в свои наивные мечты. — А-Ин в нём будет самой красивой...
Свеча горела всю ночь, и всю ночь Гу Цинчжань не спала. Она прижимала руку Лу Ин к своему сердцу, глядя на её спящий профиль, и предавалась грёзам до утра.