18
Родители Джинни появились в больнице спустя трое суток после того, как дедушка сообщил им о случившемся. И если сам парень нисколько не был удивлен, то вот мистер Тернер готов был разорвать дочь и ее супруга голыми руками. Мужчину до глубины души потряс тот факт, что они приехали так поздно. Он все время кричал на непутевую дочь и ругал ее за такое халатное отношение к собственному ребенку. Джинни совершенно спокойно относился к тому, что родители заняты и им не до него, а их отсутствие не так сильно ощущалось, потому что сначала он был не в том состоянии, чтобы обращать внимание на такие мелочи, а потом рядом с ним были Грейс и Феликс, которые не давали юноше скучать.
Но когда же семейство Эшби заявилось в больницу, Джинни успел тысячу раз пожалеть о том, что повредил себе только ногу, а не глаза, чтобы лишний раз их не видеть. И Адам и Элис были одеты как с иголочки: на мужчине был темно-синий костюм с идеально белой рубашкой, застегнутый на все пуговицы, как полагается, даже не смотря на жаркую погоду, а женщина была одета в обтягивающее темно-фиолетовое платье из плотной ткани с шифоновыми рукавами-фонариками, в черных туфлях на шпильке. На Элис было минимум косметики, волосы убраны назад в строгий пучок, а в руках она держала свою маленькую сумочку. Стоило им обоим оказаться в палате, как дедушка вскочил на ноги, а Грейс невольно напрягся. По сравнению с парочкой, все присутствующие в палате были одеты слишком просто и без вкуса, а про Джинни в больничной одежде вообще стоило промолчать.
-Привет, солнце,- тихонечко проговорила женщина, с легкой улыбкой подходя ближе к сыну, коротко чмокая его в щеку, на что Джинни лишь поморщился,- как ты? Когда дедушка звонил первый раз, он сказал, что все плохо. Но я вижу, тебе уже лучше. Это очень хорошо. Я уже нашла тебе лучшего врача, который ставил на ноги и не с такими травмами... мамочка обо всем позаботилась. Я думаю, что мы даже успеем вернуть тебя к осеннему сезону.
-Ты совсем что ли из ума выжила?- довольно громко спросил мистер Тернер, гневно смотря на дочь,- ты только заявилась к сыну! Спустя три чертовых дня! И теперь говоришь ему о каком-то осеннем сезоне? А ты вообще реально интересовалась, как он себя чувствует?
-Пап, ну зачем повышать голос. Мы же все взрослые люди и можем обойтись без крика,- спокойно проговорил Адам, смотря на тестя своим холодным непробиваемым взглядом,- вы же понимаете, что мы приехали, как только смогли. У нас, вообще-то очень загруженный график.
-Видимо, не хватает вам ответственности! Какие родители будут спокойно доделывать дела, когда с их ребенком случилась беда?- снова достаточно эмоционально проговорил мистер Тернер, смотря по очереди на дочь, а затем на ее мужа,- это вы должны были тут не спать ночами и быть с Джинни, пока он в себя приходил, а не совершенно чужие люди, с которыми он познакомился в начале лета! Но они здесь были, в отличие от вас!
-Пап, ну хватит,- уверенно проговорила Элис, осторожно поглаживая сына по светлым волосам, торчавшим в разные стороны,- Джинни, солнце, может, тебе кажется, что мы не особо к тебе спешили, но, пожалуйста, помни о том, что мы очень любим тебя и переживаем о тебе.
-Я никогда больше не буду заниматься балетом,- уверенно проговорил Джинни, смотря на маму слезящимися глазами, медленно переводя взгляд на Грейса, который всем своим видом показывал, что он на стороне друга и готов поддержать каждое его решение.
-Солнце, ну конечно, будешь,- снова мягко улыбнулась женщина, осторожно наклоняясь к сыну, чтобы снова чмокнуть его в щеку,- я же говорю, я нашла лучшего доктора... он поставит тебя на ноги. И уже через пару месяцев ты вернешься к балету...
-Ты не поняла, мам. Я не вернусь. Или ты думаешь, что я себе сухожилия перерезал просто из-за неосторожности?- со слезами на глазах проговорил Джинни, пытаясь присесть на кровати, на что Грейс сразу же отреагировал и стал помогать другу,- я не хочу больше заниматься балетом. Никогда в жизни.
-Милый, ну что ты такое говоришь?- дрожащим от злости голосом проговорила Элис, резко выпрямляясь словно струна,- ты же так долго стремился к такому успеху. Глупо бросать, когда ты в самом расцвете сил, родной.
-Мам,- резко прервал женщину Джинни, смотря на нее своим самым серьезным взглядом,- давай на чистоту. Это ты хотела, чтобы я добился такого успеха. Не я. Это ты не смогла реализовать свои мечты и теперь отыгрываешься на мне. Вы меня даже никогда не спрашивали о том, чего хочу именно я.
-Что за глупости ты сейчас говоришь? Я хотела, чтобы у тебя было какое-нибудь увлечение,- начала оправдываться Элис, начиная судорожно крутить головой из стороны в сторону, словно ища со стороны отца и мужа осуждающих взглядов,- в детстве, когда я тебя спрашивала о балете, ты был в восторге.
-Да потому что отец всегда просил, чтобы я не расстраивал тебя,- фыркнул в ответ Джинни, смотря на дедушку с искренним сожалением,- и из всех возможных увлечений, ты отдала меня в балет? Не потому ли, что из-за того, что забеременела мной, и твоя карьера балерины прекратилась?
-Не смей так разговаривать с матерью!- прикрикнул на сына Адам, сверкая в сторону младшего своим суровым взглядом,- и вообще, не стоит доводить ситуацию до такого скандала. Как только ты придешь в себя, мы еще раз поговорим об этом. Но ты голову себе глупостями не забивай. Вернемся домой, придешь в себя и потом все обсудим.
-Я не поеду домой,- уверенно проговорил Джинни, смотря на родителей с ожиданием поддержки,- я хочу остаться у дедушки.
-Джин, не дури,- снова прорычал Адам, совершенно не обращая внимания на то, что его сын чуть ли не в истерике бьется,- разговор окончен.
-А разве вам не все равно? Вы же все равно на меня было всю жизнь! У тебя только балет на уме, а у тебя работа! Вы никогда не спрашивали, что я чувствую, да даже не спрашивали, как у меня дела,- еле слышно говорил Джинни, чувствуя, что еще немного, и он действительно сорвется на крик и истерику,- Все равно мне поступать в университет, поэтому я все равно бы съехал от вас.
Элис на это лишь фыркнула, демонстративно разворачиваясь в сторону двери, оставляя после себя только стук каблуков. Адам, снова недовольно сверкая в сторону сына, пошел вслед за женой.
-Вот же дрянь,- коротко проговорил дедушка, прежде, чем выскочить из палаты вслед за дочерью.