Карие глаза были полны неблагими намерениями, в них горел огонь.
- Ты думаешь запугать меня взглядом? Какой же глупец. - с сарказмом молвила.
- А ты думаешь откупиться телом... Какая же девочка...
- Мустафа, знай место... Твои правила в твоём доме. С лёгкостью уйду. Заметишь как скучно станет и не будет на что смотреть за ожиданием обеда. - фыркнула Махпейкер.
- Если бы так хотела уйти, то не спустилась бы, а спрыгнула бы прямо оттуда.
- Со второго этажа... Дурак... Убийство династии карается лишь казнью... А она благосклонна к тебе, к слову...
- А как иначе? Иначе невозможно. - усмехнулся мужчина и потянул султаншу за руку к себе.
Кесем Султан ничего не говорила, только смотрела на уста паши, что плели такую чушь.
Тишина затянулась. Настолько, что даже несколько сантиметров между устами желали ситуации лучшего. "Острые" взгляды говорили о внутренней войне. О войне в мирное время, когда даже интриг не было на растоянии вытянутой руки.
- Ты готов запятнать мою честь ничего не обещая? Так я не стану подыгрывать тебе.
- А что может пообещать слуга?
- Вечную любовь, к примеру. - кинула первое что пришло в голову.
- Любовь после уеденения... Неравная, неправильная и навязанная. - отчеканил Мустафа, обняв султаншу за талию.
- Тогда зачем такое уеденение? Ни капли любви и даже делания не наблюдаю.
- Я хорошо скрываю....
- Что не должен делать. - холодно и строго.
- Мне не скрывать желание и делать всё, что только в мыслях? - уточнил кареглазый брюнет и госпожа кивнула не желая говорить.
За несколько секунд она уже еле дышала, так как была прижата к диванчику настолько, что чувствовала каждый недочёт внутри. Ещё и сильно заболела спина, отчего сорвался тихий стон.