Глава 10
Афина:
Утро в Глэйде было мягким, почти нереальным. Солнце лениво пробивалось сквозь кроны деревьев, заливая всё золотистым светом. Сегодня у меня был выходной — редкий день, когда не нужно вскакивать с первыми лучами, бежать в медпункт, перевязывать чьи-то раны или смешивать мази. Я потянулась в койке, чувствуя, как тело радуется этому шансу просто быть. Внутри было странное чувство покоя, которого в Глэйде почти не бывает. Надела выцветшую футболку, потёртые шорты, закинула волосы в небрежный хвост и, напевая под нос, пошла в столовую. Запах свежего хлеба и травяного чая манил, как магнит.
В столовой гудела утренняя суета. Глэйдеры толпились у столов, звенели ложки, кто-то громко ржал. Я пробралась к своему месту, где уже сидели друзья. Ньют, как всегда, подкалывал Томаса за его растрёпанные волосы, которые тот безуспешно пытался пригладить.
— Серьёзно, Томас, когда ты уже причешешься? — хмыкнул Ньют, отпивая из кружки.
— А тебе-то что? — буркнул Томас, но его губы дёрнулись в улыбке.
Гали, сидя рядом, подхватил, громко заржав:
— Да он просто завидует твоей причёске, Ньют!
Я закатила глаза, но не сдержала смех. Напротив сидел Крис, жуя хлеб. Его тёмные глаза то и дело останавливались на мне, и в них плясали знакомые искорки. Он всегда смотрел так — с лёгкой насмешкой, но как будто видел больше, чем я хотела показать.
— Афина, ты сегодня прям сияешь, — сказал он, откидываясь на стул. Его хрипловатый голос заставил меня невольно улыбнуться. — Выходной тебе к лицу.
Я отхлебнула травяной чай, чувствуя, как его тёплый, чуть горьковатый вкус успокаивает.
— Ага, никаких бинтов, никаких травм, — ответила я, пожав плечами. — Это почти отпуск.
Крис прищурился, наклоняясь ближе через стол. Его улыбка стала шире, почти хищной.
— Ну, раз ты свободна... — начал он, и я уже знала, что сейчас будет что-то в его стиле. — Может, прогуляемся? Работа подождёт, а я, знаешь, не такой терпеливый.
Он подмигнул, и я закатила глаза, но улыбка всё равно полезла на лицо. Крис был мастером таких моментов — лёгкий флирт, ненавязчивый, но с намёком, что он не совсем шутит. Это было как игра, и я не против была в неё играть.
— Смотри, заманчиво, — ответила я, откусывая хрустящее яблоко. Его кисло-сладкий вкус взбодрил. — Но я пока подумаю. Может, просто поваляюсь в тени.
— Ох, Афина, не разбивай мне сердце, — притворно вздохнул Крис, театрально прижав руку к груди. Но его смех выдал, что он не особо переживает.
Ньют, слушавший наш разговор, хмыкнул:
— Крис, ты безнадёжен. Афина, беги, пока он не начал стихи сочинять.
— Стихи? — подхватил Гали, давясь смехом. — О, я хочу это услышать!
— Да ну вас, — фыркнула я, но настроение было на высоте.
Мы болтали ещё какое-то время, шутили, подкалывали друг друга. Я рассказала, как вчера в медпункте Клинту пришлось зашивать палец одному из строителей, который умудрился порезать его о ржавый гвоздь. Все посмеялись, особенно когда я упомянула, как он орал, будто ему руку отрезают. В такие моменты Глэйд почти не казался клеткой. Почти. Но где-то в груди всё равно зудело — напоминание, что покой здесь временный.
***
К обеду Крис всё-таки уговорил меня на прогулку. Он зашёл за мной к хижине, небрежно закинув руки в карманы, с той же лукавой улыбкой.
— Ну что, готова покорять лес или всё ещё думаешь про тень? — спросил он, приподняв бровь.
— Лес звучит неплохо, — ответила я, поправляя ремешок сандалий. — Но если я устану, ты меня на руках понесёшь.
— Не зарекайся, — хмыкнул он, и мы пошли к опушке.
Лес вокруг Глэйда был густым, но не угрожающим. Птицы чирикали в кронах, лучи солнца пробивались сквозь листву, рисуя узоры на земле. Мы болтали о всякой ерунде — о том, как Гали однажды застрял в заборе, пытаясь вытащить застрявший молоток, о том, как Ньют пытался научить Томаса готовить и чуть не спалил кухню.
Крис шёл рядом, иногда касаясь моего плеча, чтобы указать на что-то — то на странной формы корень, то на птичье гнездо. Его прикосновения были лёгкими, но я их замечала.
— Знаешь, — сказал он в какой-то момент, останавливаясь и глядя на меня чуть серьёзнее, чем обычно. — Ты могла бы почаще улыбаться. Тебе идёт.
Я почувствовала, как щёки слегка загорелись, и отвернулась, делая вид, что рассматриваю дерево.
— Не начинай, Крис, — буркнула я, но уголки губ предательски дрогнули.
Он только рассмеялся и не стал давить. Это мне в нём и нравилось — он знал, где остановиться.
Но прогулка оборвалась, когда издалека донёсся крик — кто-то звал Криса, чтобы помочь в мастерской. Он поморщился, но пожал плечами.
— Долг зовёт, — сказал он. — Но ты подумай насчёт ещё одной прогулки, ладно?
— Подумаю, — ответила я, провожая его взглядом.
***
К вечеру я осталась одна. Солнце уже клонилось к горизонту, и лес стал прохладнее. Я бродила по опушке, наслаждаясь тишиной, пока не услышала топот. Обернулась — Минхо. Конечно, кто же ещё.
Его тёмные волосы были влажными от пота, лицо напряжённое, как всегда после бега по Лабиринту. Но в его глазах было что-то ещё — какая-то искра, смесь усталости и раздражения.
— Что, Афина, опять прохлаждаешься? — бросил он, останавливаясь в паре шагов.
Его голос был резким, как будто я ему чем-то обязана.
Я нахмурилась, скрестив руки.
— А тебе какое дело? У меня выходной, если ты не заметил.
Он хмыкнул, вытирая пот со лба рукавом.
— Выходной, значит. Пока мы там рискуем шкурой, ты тут цветочки нюхаешь.
Я почувствовала, как внутри закипает злость. Минхо всегда умел задеть, но сегодня он явно перегибал.
— Слушай, Минхо, если тебе так неймётся, беги обратно в свой Лабиринт и не порти мне день.
Он шагнул ближе, и в его взгляде мелькнуло что-то острое, почти злое.
— Может, если бы ты хоть раз попробовала там, в деле, вместо того чтобы сидеть в своём медпункте и раздавать бинты, то не строила бы из себя стервозную сучку.
Я замерла. Его слова ударили, как пощёчина. Сучку? Серьёзно? Я, которая каждый день возится с бинтами, уколами, таскает коробки с медикаментами и терпит стоны глэйдеров, которые орут, как будто умирают, из-за царапины? Кровь застучала в висках, и я, не сдерживаясь, выпалила:
— Ну ты и сука, Минхо.
Не дожидаясь его ответа, я развернулась и пошла прочь, вглубь леса. Сердце колотилось, в горле стоял ком. Как он посмел? Я не замечала, куда иду, просто хотела оказаться как можно дальше от него и его дурацких слов.
Я не знала, сколько времени прошло. Лес стал гуще, тени длиннее, а воздух холоднее. Я всё ещё кипела от злости, прокручивая его слова в голове. Стервозная сучка. Да пошёл он.
В какой-то момент я споткнулась о корень, нога подвернулась, и я рухнула вперёд.
Рука влетела во что-то острое — осколок стекла, торчавший из земли. Боль пронзила плечо, и я зашипела, садясь на землю. Кровь текла по руке, пачкая рукав и пальцы. Я прижала ладонь к ране, пытаясь остановить кровь, но она всё равно сочилась. Чёрт, только этого не хватало.
Я сидела, тяжело дыша, когда услышала шаги. Подняла глаза — Минхо. Он выглядел... не как тот самоуверенный бегун, который только что меня унизил. Его лицо было напряжённым, глаза широко раскрыты, и в них мелькало что-то, чего я раньше не видела.
— Афина! — он подбежал, опускаясь на колени рядом. — Чёрт, что с тобой?
— Уйди, — огрызнулась я, отводя взгляд.
Боль в плече пульсировала, и я не хотела, чтобы он видел меня такой — слабой, злой, с кровью на руках.
Но он не слушал. Его руки замерли в воздухе, будто он не знал, что делать.
— Ты вся в крови, идиотка, дай посмотреть.
— Я сказала, вали отсюда! — рявкнула я, но голос дрогнул. Слёзы жгли глаза, и я ненавидела себя за это.
Минхо нахмурился, но вместо того, чтобы уйти, он вдруг подхватил меня на руки, как будто я ничего не весила. Я попыталась вырваться, но он только сильнее прижал меня к себе.
— Заткнись и не дёргайся, — буркнул он, но в его голосе не было привычной насмешки.
— Тебе в медпункт надо.
Я хотела возмутиться, но сил спорить не осталось. Он нёс меня через лес, и я украдкой взглянула на его лицо. Минхо выглядел... обеспокоенным. Настоящим. Как будто ему не всё равно. Его дыхание было чуть сбивчивым, и я заметила, как напряглись его руки, держа меня. Это сбивало с толку больше, чем его слова раньше. Почему он вообще пошёл за мной? И почему я не могла просто выкинуть это из головы?
Минхо:
Я влетел в медпункт, всё ещё держа Афину на руках. Её кровь пропитала мой рукав, и это почему-то злило меня ещё больше — не на неё, а на себя. Какого чёрта я вообще ляпнул ту гадость? Она весила почти ничего, но её сопротивление — слабые толчки в плечо и злые взгляды — ощущались как удар под дых.
— Поставь меня, я сама дойду, — пробормотала она, но голос был слабым, дрожащим. Я проигнорировал. Не до её упрямства сейчас.
В медпункте было тесно и шумно. Клинт и Джефф склонились над каким-то парнем, который стонал на койке, держась за ногу. Судя по запаху антисептика и кровавым бинтам, там было что-то серьёзное. Клинт мельком глянул на нас, но тут же вернулся к работе.
— Минхо, положи её на скамью, мы сейчас заняты, — бросил он, не отрываясь от швов.
— Серьёзно? — буркнул я, но спорить было некогда. Афина всё ещё теряла кровь, и ждать, пока эти двое освободятся, я не собирался.
Я осторожно опустил её на бревно у стены, которое служило временной скамьёй. Она сидела, сгорбившись, прижимая ладонь к ране. Её лицо было бледным, а глаза... чёрт, они блестели от слёз. Это как ножом по рёбрам.
— Сиди, — сказал я, стараясь звучать спокойно, хотя внутри всё кипело.
Повернулся к полкам, где лежали припасы. Я не медик, но сколько раз мне самому зашивали порезы после Лабиринта? Я знал, что делать. Ну, почти.
Схватил бутылку с антисептиком, чистые бинты и марлю. Вернулся к Афине, присел на корточки перед ней. Она смотрела в сторону, подбородок дрожал, и я понял, что она пытается не разреветься при мне.
— Дай руку, — сказал я, стараясь не звучать как придурок. Она не шелохнулась. — Афина, не тупи, дай руку, или я сам возьму.
Она наконец посмотрела на меня, и её взгляд был смесью злости и боли. Медленно убрала ладонь от плеча. Рана была глубокой, кровь всё ещё сочилась, и я стиснул зубы, чтобы не выругаться.
— Будет щипать, — предупредил я, открывая бутылку с антисептиком. Она только кивнула, стиснув губы. Я смочил марлю и приложил к ране. Афина дёрнулась, издав тихий всхлип, и я замер.
— Чёрт, прости, — вырвалось у меня. Она не ответила, только отвернулась, и я заметил, как слеза скатилась по её щеке. Она плакала. Афина, которая всегда огрызается и держится, как будто ей всё нипочём, сидела передо мной и плакала от боли. И это было из-за меня.
— Потерпи, ладно? — пробормотал я, продолжая осторожно промывать рану.
Кровь смешивалась с антисептиком, и я старался действовать аккуратно, но каждый её всхлип будто бил меня по лицу.
— Я почти закончил.
Она молчала, только иногда вздрагивала, когда я касался раны. Я наложил чистую марлю, чтобы остановить кровь, и начал бинтовать её плечо. Мои пальцы, привыкшие к грубой работе в Лабиринте, казались слишком неуклюжими для этого. Но я старался.
— Почему ты вообще пошёл за мной? — вдруг тихо спросила она, не глядя на меня. Её голос был хриплым от слёз.
Я замер, бинт в руках натянулся. Почему? Потому что я чувствовал себя последним гадом после того, что сказал. Потому что её слова — «ну ты и сука, Минхо» — засели в голове, и я знал, что перегнул. Потому что... чёрт, я сам не знал.
— Потому что не надо было тебе одной в лес лезть, — буркнул я, избегая её вопроса.
— И потому что я... зря ляпнул ту фигню.
Она фыркнула, но это был не смех, а что-то горькое.
— Ты всегда так, Минхо. Сначала ляпнешь, а потом... — Она замолчала, вытирая щёку тыльной стороной ладони.
Я закончил с бинтом, закрепив его, и откинулся назад, глядя на неё. Она сидела, обхватив себя здоровой рукой, и выглядела такой... хрупкой. Это сбивало с толку. Афина, которая в медпункте всегда была собранной, уверенной, теперь была передо мной другой. И я ненавидел себя за то, что довёл её до этого.
— Слушай, — начал я, но голос прозвучал грубее, чем хотелось. — Я не хотел. Это было тупо.
Она подняла на меня глаза, и в них было столько всего — злость, боль, усталость.
— Тупо? — переспросила она, и её голос дрогнул. — Ты хоть понимаешь, как это звучит? Я тут каждый день таскаю медикаменты, зашиваю ваши дурацкие порезы, а ты...
— Я знаю, — перебил я, чувствуя, как горят щёки. — Я знаю, что ты не стервозная сука. Ты одна из нас. И я был придурком.
Она молчала, глядя на меня, и я не знал, что ещё сказать. Впервые за долгое время я чувствовал себя не на месте. Не в Лабиринте, где всё ясно — беги или умри. Здесь, перед ней, я был как будто потерянный.
— Закончил? — наконец спросила она, кивнув на бинт.
— Ага, — ответил я, вставая. — Но тебе всё равно надо, чтобы Клинт или Джефф глянули. Я не профи.
Она кивнула, но не двинулась с места. Слёзы больше не текли, но её глаза всё ещё блестели. Я хотел сказать что-то ещё, но Клинт вдруг крикнул:
— Минхо, если закончил, помоги нам тут!
Я бросил взгляд на Афину. Она сидела, глядя в пол, и я понял, что просто уйти сейчас не смогу.
— Минуту, — бросил я Клинту и снова присел перед ней. — Ты как?
— Нормально, — буркнула она, но голос был слабым.
— Врёшь, — сказал я, и уголок её губ чуть дёрнулся, почти как улыбка.
— Иди уже, герой Лабиринта, — пробормотала она, отворачиваясь.
Я встал, но уходить не хотелось. Что-то внутри подсказывало, что это ещё не конец. И, чёрт возьми, я был рад, что пошёл за ней в тот лес.
______________________________
Конец 10 главы.